Фанфики с участием: "Мирак/male!Довакин"

Мирак... не понимает. Он не глуп, знания тысяч лет облегчают ему адаптацию в новом — по крайней мере для него — мире, но он продолжает не понимать, почему Последний Драконорождённый помогает ему. Сама судьба вела к битве в Апокрифе, которая должна была закончится победой одного и смертью другого, и Мирак рассчитывал, что победителем выйдет он. Всё пошло не так. Не то чтобы он был против.

В тот момент Рей ожидал многое, начиная от кучи даэдрических отродий и заканчивая мучительной смертью. Планы Обливиона никогда не были чем-то милым и добрым, это он знал точно. Но вопреки его ожиданиям, Апокриф — точно Апокриф, куда ещё его могла отправить книга едва ли не подписанная «Собственность Хермеуса Моры, Принца Тайных знаний, руками не трогать!»? — решил дать ему самое страшное, что мог любой план даэдра. Если самым страшным в его жизни можно было назвать мужчину его мечты.

Не ждите чего либо удивительного, но надеюсь яой придется вам по душе, тут не будет прям ярких странствий лишь личная жизнь довакина и первого драконорожденного.

— Неужели звёзды сошлись? — Рей передаёт конверт Мираку, который даже не читает текст, чтобы знать, что там написано. Вычурно и аккуратно, абсолютно бесполезными словами, чёрными чернилами по белой бумаге — «мы будем делить Скайрим, чтобы ты мог нас спасти». — И тебе нужно там быть? — Как минимум чтобы повеселить себя их криками, — простое движение плечами, как констатация факта. Мирак фыркает, сжимая письмо до нарастающего тления бумаги, распадающейся пеплом от его магии.

— Задумался, — повторяет Рей, отставляет кружку на небольшой столик, стоящий рядом, делает шаг вперёд и чуть наклоняется, удобно утыкаясь лбом Мираку в плечо. То двигается в мышцах, когда рука притягивает Рея ближе, оставаясь у него где-то на поясе. — Ты голоден, — констатация, от которой приходится поморщиться. Проницательность Мира иногда убивает его, но это даже хорошо. То, что она есть, а не то, что она его убивает. — Как давно ты в последний раз питался? — Это не важно. Потом.

Когда-то давно, еще в Сиродиле, Инграма сквозь зубы назвали висельником. До казни так и не дошло, но с каждым годом жизни, каждым нетвердым шагом и закипевшим зельем он ощущал, как на шее понемногу затягивалась петля. И все же, привыкнув, Инграм никогда не думал, что встретит другого, подобного ему и живущего на виселице.

— Если бы тебе пришлось выбирать, заняться любовью с ворожеей, оборотнем или вампиром, кого бы ты выбрал? — любопытства ради спрашивает София на очередном привале, игнорируя то, что Люсьен, сидящий рядом, давится чаем. Ситис задумывается, отставляет миску с рагу, и привычным движением трёт кольцо на безымянном пальце. Простое золотое кольцо, редко испускающее слабый золотистый свет чар. — Если бы у меня был выбор только из этих троих, то оборотня. Если бы выбор был обширнее, то дракона.

А кровавые нити, оплетающие разум, то и дело тянутся к нему. К тому, чьи сны наполнены вечным мучением неволи и отчаяния.

Последний драконорожденный не желал становиться частью планов Богов. Боги же не имели привычки спрашивать о чужих желаниях.