— Если была вероятность, что мы могли закончить свой путь там, — Пит не отвечал, а потому Грауч взял на себя диалог, — думаю, я забрал бы за собой всех, до кого бы только смог дотянуться.
Какой же ты лжец, Грауч Дугласс, думается Хикоксу. Он готов поспорить, что именно ковбоя бы уложили без жертв. Конечно, если верить в другие миры и закрывающиеся-открывающиеся двери. Крис Мэнникс может верить в другие аквариумы, если это помогает ему чувствовать себя спокойно, Пит не возражает.
Деревушка Надин, возле таверны "Луизиана", июнь 1944. Казалось бы, что общего между лейтенантами двух армий, вынужденными ютиться в тесном закутке? Раскрытие некоторых тайн истории.
Грауч вызвался добровольцем вынести мертвого генерала. Возможно, чтобы не допустить преждевременного раскрытия их маленькой тайны. Возможно, чтобы не видеть уродливую рожу Мэнникса, который разве что на лице себе не написал, что «Освальдо Мобрей» принадлежит ему.
Дугласс подавил злорадную ухмылку, потому что знал наверняка: «Освальдо Мобрея» никогда не существовало. Впрочем, на Пита Хикокса у него все ещё не было прав. Совсем.
— Значит, вы, преследуемый законом у себя на родине, решили взять в руки ружье и встать на его сторону здесь?
— Совершенно верно.
— Хотите избежать ошибок прошлого?
— О, все гораздо проще. Здесь маленький спрос на дантистов и весьма большой на убийц.
С каждым произнесенным словом Мэнниксу казалось, что на его шее затягивается невидимая петля. Медленно и бесстрастно, будто бы говоря о погоде, Пит, становившийся все больше и больше осязаемым, теребил пальцами веревку, бормотал себе под нос и брезгливо не смотрел в сторону своего мертвого тела.