***
***
***
Глаза открылись с режущей болью. Они были сухие, как и рот, безумно хотелось есть и пить. Как только Давид сел, голова тут же закружилась, всё вокруг как-то задребезжало, сам мир приобрёл странные оттенки, как будто у него самого был низкий гемоглобин. Потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, начать осознавать себя, понимать, где он вообще находится. Некоторые воспоминания поднялись со дна затылка и ударили в глаза так резко, что парень начал озираться по сторонам. Он был, кажется, в небольшом помещении, скудно обставленном. Слева был камин, впереди стол, справа шкаф с кучей бутылок, в них что-то было или ему так казалось… — Никита! — он увидел его рядом с собой. Его голова лежала на подушке, глаза закрыты, а половина лица была попросту чёрная. Причём та, что подставлялась под лучи огня в камине, поэтому это точно была не тень. Скрип досок заставил его повернуть голову и отвлечься от рассматривания своего друга. Сердце в страхе подскочило в груди, когда он увидел за столом Лешего, который появился здесь вот так бесшумно. Давид просто смотрел в его белые глаза и ждал чего-то. В треске дров в камине он слышал шёпот огня, который вселял ему спокойствие. — «Кто вы?» — раздался его голос отовсюду рябью баса. Давид несколько секунд пытался понять, о чём его вообще спросили, дважды моргнул и начал говорить: — А… Мы просто… мифоискатели. — он просто забыл, как говорить «экзорцисты». — «Нет…» — протянул он на выдохе и наклонился вперёд, как будто вглядываясь. Из носа вылетел злобный пар, как тогда в лесу. — «Ты точно не человек…» Давид ничего не понимал, не знал, что говорить и как реагировать. Он просто хотел, чтобы Никита проснулся и разрулил ситуацию, поэтому потянулся рукой к его голове. — «Не смей!» — прикрикнул Леший своим громадным голосом, что с грохотом опустился на все поверхности, и те задребезжали. Давид вскрикнул, кое-как отполз назад, держа руки ближе к туловищу. — «Он сейчас не здесь. Разбудишь его…» — парень сглотнул, чувствуя, как сухость во рту становится невыносимой. — «…и он может не вернуться.» — В каком смысле не вернётся? Он умрёт? Его статная фигура вытянулась во весь рост, и мысль весьма ясная пролетела в голове: «Истинный хозяин леса». На самом деле здесь была тишина, и она так давила на парня, что у того скоро кровь из ушей польёт от напряжения. — «Твоя сила — наблюдать. Вот и наблюдай.» — Леший развернулся и растворился в воздухе, наверное, уходя в лес. Давид чувствовал себя отвергнутым и впервые за долгое время одиноким. Он опустил голову и попытался хоть что-то понять, привести мысли в порядок. Его единственный выходной уже точно давно прошёл, он совсем запутался и не знал, какой сегодня день. Кажется, пятница…? Он должен был столько работы сделать! Его, наверное, уже уволили. Он никак не мог вспомнить, что было в тот день, когда он как-то выбрался из города и попал сюда. Точно не мог напиться, потому что никогда в своей жизни не пил, так что произошло? Сейчас ему казалось, что реальность — это сон, потому что здесь Тени повсюду, Лешие по лесам ходят, демоны летают… Письмо. Давид вспомнил про письмо. Тогда мир вокруг был ещё реальным, пусть и уже очень запутанным. Теперь понятно, от чего надо защищать его. Но как самому не попасться? Почему его вообще хочет убить демон или кто ещё? Единственным источником хоть каких-то звуков был камин. Давид сел посреди комнаты на ковре так, чтобы быть чётко по середине дров. У его ног слева лежал Никита. Его тело было как будто бездыханным. Ему так казалось из-за того, что он не слышал движения воздуха с его стороны, не видел, чтобы хоть как-то поднимались грудь или живот. Волнение за него расползалось от сердца по всему телу, безумно хотелось поговорить. — Да что же это такое… — он вздохнул и опустил голову на колени так, чтобы смотреть на то, как огонь перебрасывается искрами. Его всегда было странно интересно разглядывать, пусть ничего и не происходило. Оранжевая плазма переливалась в своей каменной комнатке. Она, казалось, как-то по особенному играла с дровами. Их треск будто что-то быстро и непонятно выкрикивал. Как будто шёпот обрывался на первом же звуке. Давид обернулся — никого. Никого в комнате не было, она опять несколько раз переливалась какими-то пятнами, хотя может, у него просто уже кружится голова от жажды и голода, а ещё от всего того, что с ним происходит. Тем не менее, он точно готов поверить в то, что всякое волшебство и мистика существует. И в тот же момент, шёпот стал как будто чётче. Он различил какое-то слово, значение которого не совсем понял. Какой-то «конус» он мог расслышать среди обычного шума огня и треска дерева. Это слово всё повторялось и повторялось. Спустя пару пристальных взглядов на огонь, он расслышал «сонус». Он не знал, когда вернётся Леший и отпустит их, когда Никита вновь очнётся — при этой мысли что-то где-то в груди защемило — поэтому решил подумать, что могло значить это слово. Пока огонь его повторял, Давид лёг на спину и стал смотреть в потолок. Там были такие же доски, как и на стенах и полу. Какие-то мелкие тени мелькали там, но уловить их было нельзя. К тому же ему что-то будто вселяло спокойствие. Как бы он не пытался действительно думать по поводу этого слова, всё окружение так и навивало сон.***
Очень ярко ощущался страх… а потом темнота… будто кто-то ударил… Потом беспокойство… то ли кто-то преследовал, то ли ещё что… бежать, тащить, проситься в реальность… что?.. что это значит?.. темнота… Ромашка, улыбка… красота… тепло… Страх…***
Никита опустился в Астрал. Страх снова пронзил его голову, выпуская воспоминания об опасностях, которые страшными кошмарами преследовали его после того, как он вернулся. С первых секунд он чуть не совершил ошибку — хотел в голос позвать Давида. Рот так и не открыл, спохватился и со страху закрыл руками. Никого рядом не было, обычный лес, пустой, вокруг деревья, кусты да и только. Костёр оставался потушенным, хотя какой-то призрачный огонёк появлялся. Мир снова встречал его изменчивостью, деревья двигались, Луна на небе меняла свою светлую и тёмную сторону как ей хотелось. Всё было привычно хаотично, быстро переплеталось и иногда замедлялось, время шутило свои шутки, прыгая как угодно. Никита в этот момент немного возненавидел Кассандру. Почему она была его Проклятием? Свист. Свист или гул, поднятый смертью из могильной земли, пролетел над лесом, раздался в голове громкой трелью. Что-то приближалось, и лишь одна ясная мысль была у него в голове: — «За что, мать вашу?!» — и сорвался с места куда-то. Поверхность под ногами играла, заставляла его падать, перемещала в пространстве так не к стати. Было чертовски страшно, и так больно. Она научила его терпеть, но как же он отвык от этой боли, когда твоя несуществующая нога погружается в землю, и все твои внутренности будто пожирает огнём, будто пронзают тысячами острых скальпелей. С каждым шагом. Жаль, что он не знает, куда побежал Давид, может, он смог бы повторить тот трюк и вернуться в своё тело. Кажется, демон никуда так и не ушёл, пока Никита здесь, в Астрале, в виде своей души, он так уязвим! Здесь уже его ничего не спасёт, никакой оберег. В этом мире действуют лишь мистические силы, не имеющие физическую оболочку в реальном мире. Рык-вопль раздался у него за спиной, как будто какой-то огромный зверь невероятно разозлён. В этот момент парень отвлёкся и не заметил камня, который как-то слишком остро прошёлся по несуществующей стопе. От этой резкой и очень сильной боли он вскрикнул и упал. — «Нет, нет, нет… что я… вашу мать.» — Никита попытался встать, руки от страха были каким-то ватными, не слушались, а ноги запутались в мокрой траве, которая будто по велению схватила его. Его тут же придавило, а потом подняло над землёй. Что-то чёрное и сильное схватило его, сдавливало до такой степени, что если бы он был в своём теле, то точно уже со сломанными костями и перемолотыми органами. Никита не мог нормально шевелиться. Прямо перед его лицом было страшно изуродованное человеческое лицо. Вокруг, кажется, сновал ветер, да такой, как будто они в самом центре урагана. Это безусловно тот демон, что крадёт кровь. Он узнал его по лицу, что увидел в ветре тогда, на поле. Сейчас оно представляло собой смешавшуюся кожу и мясо, было со множественными кровавыми пятнами, скорее всего, не его кровь. Его душа уже окончательно промокла, но сам он ощущал тепло, значит, Давид нашёл, где укрыться, у него есть шанс спастись, но сейчас он таял на глазах, пока это лицо приближалось и открывало рот. Многочисленные клыки вот-вот должны впиться в его лицо и откусить голову, поэтому Никита в страхе зажмурился. Он не мог вот так умереть, он это знал. Судьба его спасёт, или Кассандра, или Давид откуда-то прибежит, облачённый в доспехи и сидящий на коне. Что-то же должно произойти… У него загорелись белым глаза, он открыл рот и втянул как можно больше несуществующего воздуха. — Ignis vincet amorem. — демон остановился, истошно зарычав, ему явно не нравилось то, что он разговаривает. — Aqua sanguinem expellet. — дождь прекратился. Его голос наполнился ещё одним эхом — женский голос… — Firmamentum autem caelos aperiet. — земля начала трястись. — Lacrima erit in aere. — мужское эхо…***
Давид услышал такой истошный вздох, что ему показалось, что Никита действительно задыхается. Он вскочил с пола и подполз к нему. Парень сидел и ужасно кашлял, уже почти задыхался. Первая мысль, что пришла в голову, было постучать по спине, что он и сделал. На пол тут же вывалилась какая-то чёрная субстанция. Давид сам был готов чуть не блевануть, он отвернулся, медленно втягивая воздух. — Никита, ты так? — нервность из его груди перебралась в его голос, он сам старался смотреть только на его затылок, а не на пол… — Я там… — кашель. — …чуть не сдох. — он ещё недолго кашлял. А потом начал крениться назад, из-за чего Давид дёрнулся и поймал его за одежду, чтобы более медленно опустить на пол. Парень тяжело дышал с закрытыми глазами. Слух мог уловить учащённое сердцебиение, которое постепенно успокаивалось. — Ну, сейчас всё нормально? Никто не гонится? — Нет… — на выдохе ответил он, еле выговаривая звуки, чтобы они были понятными. — Тогда рассказывай, что там было! Кто за тобой гнался? Леший, полиция? Никита поднял ладонь, чтобы остановить его монолог. Как он был рад, снова услышать его громкий голос. Спустя несколько томительных секунд, которые Давид провёл как на иголках не в силах молчать, он начал говорить: — Давай тогда я расскажу. Короче, ты, вот, отрубился, сказал бежать, я не знал, что с тобой делать. Позади я слышал лай полицейской собаки, поэтому я взял тебя на руки и попытался идти дальше в лес. Потом, когда я уже устал и сел под деревом, появился Леший. — Чего?.. — Да-а! Я попросил у него помощи, и он переместил нас сюда. — Мы в логове Лешего? Ты серьёзно? — Получается, что да. — Давид улыбался той детской улыбкой, когда родители должны вот-вот похвалить. Никита непонимающе на него смотрел, не веря, хлопая глазами. — А ты где был, давай говори. — он пошатался из стороны в сторону, подминая под себя руки. Никита попытался сесть. Вся спина болела, а плечо раздалось режущей болью. — Твою мать… — прошипел он, хватаясь здоровой рукой за болеющее место. — Что такое? — голос Давида стал немного тише, как будто серьёзнее. Обезболивающее прошло, которое ему дали в больнице. Сейчас наверняка шов на плече выглядит не особо вменяемо. Давид услышал хлопок двери. Обернулся, там стоял Леший. — «Вижу, он вернулся…» — он медленно и чинно подошёл к ним. Он вытянул руку, и на пол упали какой-то флакон и белый свёрток. — «У вас всего пара минут, не задерживайтесь.»