Обескровлен.

      Никита был без сил.       Он бесчувственным мешком висел на этих цепях и не о чём не думал. Его тело потеряло чувствительность, некоторые его мышцы дрожали в судороге, пальцы неестественно выворочены, веки постоянно были полуопущены. На первый взгляд кажется, что он и вовсе обычный труп, чьи нервы были сожжены так медленно и безжалостно, ведь всё, что у него осталось, это грёбанная жизнь, которую таковой назвать нельзя.       Это было такое состояние, когда мыслей нет совсем, когда голова пуста, когда тебе кажется, что ты спишь с открытыми глазами. Всё происходящее — сон, все чувства — ненастоящие фантомы твоих страхов. Тот тощий мужчина не унимался долго, пока кто-то не пришёл. Никита уже мог бы умереть, если бы его мучитель не скрылся.       Он стал медленно опускаться. Как будто цепи удлинялись, набирая свою скорость. Его стопы полностью коснулись камня, он наверняка был холодным. Не чувствовал.       В один момент он рухнул на пол, а щекой упёрся в чьё-то плечо… Его взяли за плечи… Бережно приподняли…       Никита был лишён всех чувств, но что-то фантомное и интуитивное заставило что-то внутри него ожить, будто один её взгляд мог так просто вдохнуть в него жизнь. Он почувствовал в груди своё сердце, когда увидел её.       — «Stand up.» — её голос раздался в каждой клеточке, и те понемногу оживали.       Никита посмотрел вниз, — уже мог немного шевелиться — пытаясь собраться с мыслями. Он увидел, что некоторые звенья цепи расплавлены, и стал разматывать свои онемевшие руки. Получалось не слишком хорошо, пальцы совершенно не слушались. Кожа сразу стала очень болезненно восстанавливаться, парень смотрел и видел, как она шевелится, будто под ней катались металлические шарики.       — «I would restore your foot if i cuold.» — Кассандра взялась своими руками за него, и тело начало как будто гореть внутри, это было не болезненно, наоборот унимало все переживания.       — Thank you. — проговорил он шепотом, как мог, и опустил голову ей на плечо.       — «Gotta go.» — один раз она провела рукой по его голове. И пропала.       Парень тяжко вздохнул и попытался подняться. Он шатался из стороны в сторону, вокруг были сплошная гарь и чёрный дым, но лёгкие как-то работали безотказно, кашля в горле не было. Вокруг всё полыхало, и Никита не знал, отчего. То ли из-за его Проклятия, то ли из-за пожара.       Потом он вдруг увидел, как странно шелохнулись тени от огня. Это был как будто… чёрный огонь. Никита подошёл к решётке и закалённому стеклу ближе, в лицо ему дышал жар. Сердце у него разразилось им, когда эта Тень открыла глаза и показала своё присутствие.       Проклятие — одна из сильнейших тварей, которых он встречал, и их боятся те, кто слабее. Так почему Тени постоянно рядом с ним? Они что-то чувствуют или…?       Огонь разрастался, а у Никиты скоро кончится время, когда он неуязвим. Однако Тень подошла ближе, приблизилась так быстро и незаметно, что парень проморгал этот момент, ещё раз испугался. Она подняла руку, указав куда-то за спину, в угол помещения, в котором он находился.       Никита обернулся. В ярком свете лампы валялись оплавленные цепи, а там, позади, на стене был внушительный стеллаж с разными инструментами, о предназначении которых думать не хочется. В каком-то гипнозе он подошёл ближе, стал рассматривать металлические предметы.       По своей сути Никита Берг не способен на жестокость, однако неизвестно, что и кто его ждёт. Поэтому парень взял то, что могло вселять больше страха, чем действительно навредить. Изделие было выполнено на деревянном брусе, форма напоминала огнестрельное оружие, на конце были закреплены две резинки, по середине длинной части было углубление, а у рукояти находился какой-то механизм. Рядом, кажется, лежали стрелы.

***

      Вокруг головы метались разные звуки и сводили с ума. Они все кричали, они все метались от уха к уху и пробирались в сознание, как крысы в мусорный бак, они все разрывали голову изнутри, заставляли череп трещать, разваливая его на тысячи частей.       Д-два чувствовал, как какой-то ком продирается к его глотке, что его вот-вот стошнит от всего того что он слышит. Даже не мог различить происхождение этих звуков, было слишком много информации. Когда он открывал глаза, то видел кружащееся помещение, видел звуки, льющиеся из щелей. Было так трудно дышать из-за какой-то противной гари.       Парень в очередной раз открыл глаза, увидел сначала какое-то неразличимое пятно на спинке стула, находящегося напротив. В следующий момент он еле смог различить птицу, похожую на ласточку. От неё как будто исходил красный свет. В следующий момент эта птица вспорхнула, а на стул опустилась девушка.       И в следующий момент на него обрушилась тишина и темнота.       Д-два открыл глаза без боли в висках, смог смотреть ясно на каждый предмет в помещении, которое уже не вертелось. И звуки тоже пропали. Он не слышал ничего. Всё испарилось. И огонь, и крики, и шепот, и топот — всё.       — «He's comming. Leave. Fast.» — её голос был как будто изящный. Он не был обычным, его не услышишь ушами, он исходил откуда-то из глубин сознания, как будто она прямо сейчас пожирает твой затылок. Д-два почувствовал, как он начал сходить с ума, когда девушка коснулась его руки.       Ещё сильнее он это почувствовал, когда всё снова вернулось. А девушки как будто и не было здесь. Это всё было мгновенно, за одну секунду, нет, даже меньше. Мысли снова полились в голове, звуки обрушились на него, как лавина на альпиниста, Д-два почувствовал, как пол отдаляется от его ног.       Он не мог увидеть реальность, лишь ощущал, как перемещается в пространстве, как его крутит в воздухе, как его щека и плечо касаются холодного потолка. Он смог открыть глаза. Это был пол.       Ком подобрался к глотке и с ужасным кашлем вышел наружу. Что-то чёрное разлилось по полу, а в помещение ворвалась Аманда. Успел понять по шагам прежде, чем отключиться.       Но когда он в следующий раз открыл глаза, то увидел всё помещение со стороны. Всё стало гораздо светлее, кровь на той целлофановой подстилке была голубой, а сама Аманда казалась странной. Её волосы были чёрными, вместо белых, а кожа отливала синим. Он мог лишь смотреть и наблюдать. Его сознание чувствовало себя тесно…      сознание?..       — Д-два, вставай! — кричала Аманда и тоненькой ручкой хлопала по щеке. И когда она ударила особенно сильно…       Его горло снова пронзил кашель.       — Хорошо, у тебя нет передоза… А ты крепкий орешек, ну же, развязывайся… — она пыталась тонкими дрожащими пальцами поддеть нужный узелок, чтобы все верёвки, что держали парня, ослабли. И когда это у неё получилось, Д-два уже не кашлял, он пытался понять, что вообще происходит.       Звуки перестали слышаться как один, он мог и не слышать их вовсе, как будто отключал способность слышать…       Стул наконец отделился от него, и парень мог встать.       — Голова сильно кружится?       — Нет…       — Хорошо. — сказала Аманда и, вскочив, схватила канистру. Из-за плещущего звука, на языке Д-два почувствовал привкус бензина. Он понятия не имел, каков на вкус бензин, но никак нельзя было отделать от этого ощущения.       Девушка начала всё поливать им, особенно щедро — рабочий стол, где было множество бумаг и склянок, наверняка дорогого оборудования.       — Что происходит?..       — Нас кто-то сдал, это точно был тот недотёпа Ананас. — она отбросила канистру куда-то в сторону, достала спички и поднесла огонёк к полу. Всё вокруг разом вспыхнуло, Д-два инстинктивно прикрыл лицо рукой, её тут же обдало жаром. — Давай, бежим.       Аманда схватила его за руку и потащила вон из помещения. Когда коридор наконец открылся ему, то всё нутро у парня сжалось от всех противных чувств. Здесь стоял противный запах поджаренной плоти, под ногами на полу в огне бурлила кровь, а из камер с обоих сторон торчали чёрные руки. Уши пронизывали тысячи криков, которые резали все его органы.       Если бы девушка не держала его за руку и не тащила вперёд, он точно вжался бы спиной в стену позади.       Кто все эти люди? Как можно так безжалостно и наплевательски обрывать их судьбу?       Голова всё ещё немного кружилась, мысли рандомно всплывали в голове, разум бездумно выдал первую ассоциацию:       — Война…       — Д-два, забудь об этом. Наша цель — выбраться отсюда.       — Почему?..       — Копы здесь. — вместо того, чтобы бежать прямо по коридорам, Аманда постоянно сворачивала в непримечательные двери, заваленные хламом.       По эху их шагов Д-два понимал, что они близятся к запасному выходу, который откроет им улицу.

***

      Никита переоделся в одежду одного парня, потерявшего сознание из-за дыма. Это были обычные чёрные джинсы и обычная чёрная толстовка, но его уже принимали за своего. Бандиты звали его в безопасные места и, вот, он уже бежит среди них к выходу.       Каков символизм, каждый из тех, кто бежал рядом стал преступником по какой-то причине, и бежал от полиции, прямо как Никита сейчас. Они слышали тысячу раз предупреждение о стрельбе, слышали, как передавались приказы по рации, слышали топот армейских сапогов по подземным коридорам.       Они все следовали за каким-то мужчиной очень больших размеров, из-за которого парень всё вспомнил:       Они с Давидом пошли купить мороженого, тот ему рассказывал, как пытался прогнать собаку, а потом к ним вышел этот мужик, который вселял страх одним своим видом. Он, наверное, весил тонну.       Парень старался держаться позади, он слышал от кого-то, что всех пленных они уже сожгли. Какой бы момент не настал дальше, ему нельзя думать о Давиде, который остался где-то здесь, и, может быть прямо сейчас, валяется в зажёванном углу безжизненной грудой сгоревших останков.       Он бежал. Не думал. Как бы не хотелось спасти Давида, ему нельзя этого делать.       Они выбежали на улицу, стояла ночь. Она темнотой поливала всё вокруг, и только фонарики могли что-то показывать.       — Эти олухи не додумались окружить здание. Надо уходить. — сказал высокий мужчина в очках. Никита узнал в нём своего мучителя.       — Кто ещё там? — спросил большой мужик, подходя к нему. Никто не шёл за ним. Должно быть, это главные здесь. Рядом с ними он ещё видел какого-то низкого мужчину в белом костюме. Позади него была машина.       — Из важных только Лиса. И знаешь, я кое-что обнаружил, когда стирал записи с камер. Это довольно интересно, взгляни. — Никита не мог разглядеть, что они делают. Никто не осмеливался посвятить в их сторону фонариком, но все стояли так плотно, будто желали услышать каждое слово.       Парень чувствовал себя неуютно, когда находился один. В глубине души он всё же надеялся на то, что Давид не пропадёт, что скоро появится здесь. А может, он уже стоит где-то в этой толпе, притворившись своим.       — Она.?       — Да. Она -… . — последнее слово нельзя было расслышать из-за появившегося шума. Из здания выбежала девушка, держа за руку кого-то.       Её появление вызвало шёпот среди людей, стоявших вокруг Никиты. Он разобрал некоторые слова. Эта девушка и была той Лисой. Разглядеть её было сложно, все снова встали плотнее.       — Лиса. — позвал её большой мужик.       — Да, Барабан? Куда мы идём? — она тяжело дышала, Никита мог только по звукам догадываться, что происходит.       И на основе этих звуков его сознание представило, как эта огромная ладонь ударила по щеке ту хрупкую девушку, которую оно успело увидеть всего на секунду. Все удивились, парень почувствовал напряжение каждого из стоящих вокруг.       — Ты в курсе, что у нас есть правила? — голос Барабана раздавался страшной вибрацией в воздухе. — Я спрашиваю, ты в курсе, что означает второе правило? А?!       Девушка сдавленно проговорила что-то положительное.       — Так почему ты жрёшь людей?! Как ты вообще посмела вступить в ряды нашей группировки, нашей семьи?! — Барабан как будто пинал её ногами.       — Прекрати! — сквозь Никиту прошёл ток. Он как будто оказался снова подвешен на цепях к потолку и его били током за каждую мысль. Давид…       Барабан неодобрительно прохрипел.       — Стой. — это был новый голос. — Аманда, послушай, скажи мне. Только честно. — никто вокруг не назвал позывного этого человека. Никто не шелохнулся. Никто даже не посмел дёрнуться в сторону. Все забыли, как дышать.       — Большой Лис…       — Доктор, знайте своё место. Аманда, милая. Когда ты помогла моей Милой Лисице умереть без мук боли и одиночества, я принял тебя в нашу семью за твои способности. Я дал тебе этот филиал и полную свободу над ним. Тебе нужно было лишь придерживаться несложных правил… — Никита должен был его увидеть. Вперёд не пройти, поэтому он стал протискиваться назад, пока самый главный толкал свою речь.       Ему могло и показаться, но он должен убедиться. Всё внутри него не могло успокоиться. Его шов на плече уже наверняка давно вскрылся, но из-за ещё не до конца восстановленных нервов он не чувствовал боли.       — Правило номер один говорит, что Большому Лису нужно знать всё о своих подчинённых, как и то, что они все цело ему подчиняются. Так почему, ты не доверилась мне хотя бы как приёмному отцу и не доверила такую страшную тайну.       — Пап, я… — голос девушки звучад отдолённо и тихо. Не был мягким, был изломанным, на грани истерики. Никита уже выбрался в конец толпы.       — Почему я узнаю от третьих лиц, что та, кто занял скромное место в моём сердце и в моей семье — каннибал? Признайся, скольких пленников ты успела сожрать прежде, чем они сказали нечто важное?! Скольких — до того, как они умерли от твоих наркотиков?!       — Пап, прости меня… — Никита смог дойти до забора, возле которого толпа стала не такой плотной. Сквозь нескольких людей он увидел происходящее.       Девушка с белыми волосами лежала на земле, перед ней возвышался мужчина в белом костюме. А возле входа на коленях стоял Давид, оперевшись на руки, что утонули в грязи.       — Простить тебя?! Ты игралась с людьми! Боль — это изысканное чувство правды, а ты игралась с ними! С каждым из них! И кто он?! — мужчина обошёл её и показал на Давида. — Твой любимчик, от которого ты каждую пятницу будешь отрезать по куску?!       — Нет… не трогай его… — она перевернулась на спину и потянула руку. Большой Лис пнул эту тоненькую ручку с огромной злостью.       — Молчи! Ты больше не достойна того, чтобы просто знать меня! — мужчина схватил Давида за волосы на затылке. — Посмотри на него! Это последний человек, от которого ты могла что-то откусить! И запомни этот день, я позабочусь, чтобы завтра ты уже никогда не смогла бы вкусить человеческой плоти!       Никита сжал кулаки. Большой Лис отшвырнул ослабшего парня в сторону, и тот ударился головой. Как бы парень сейчас хотел туда ворваться, свершить какое-нибудь мистическое чудо и сбежать с Давидом из этого сумасшедшего дома.       — Ты больше не Лиса, запомни это. — он прошёл мимо неё к своим соратникам.       Парень оглянулся по сторонам и увидел дерево с толстым стволом. Не думая, бросился туда.       Дальше раздался рёв мотора, и машина выехала через ворота, которые Никита видел со своей позиции довольно хорошо. Раздались голоса Доктора и Барабана.       — Каждый сейчас залегает на дно и бежит к границам, прячьтесь куда хотите.       — Если вас найдёт полиция, не при каких обстоятельствах не проговоритесь им. Через неделю встретимся у Филиала Моды.       Все начали расходиться. Кто-то бежал бегом, кто-то уселся на велосипеды и стал угонять машины, которые были неподалёку. Ещё парень слышал, как плачет та девушка.       И когда силуэт Барабана растворялся в темноте со всеми остальными, то над небом раздался безудержный крик, похожий на звук, который издаёт лиса, неожиданно попавшая в болючий капкан.       Никита вышел из-за дерева и увидел, как Давид ковыляет к нему. Его вид был страшен. Он в крови, в грязи, кожа его страшно бледная, руки тряслись, а взгляд точь в точь как у наркомана.       — Давид. — со страхом прошептал парень и подбежал к нему, хватая за плечи, чтобы тот ненароком не упал.       — Д-два… — промямлила девушка позади, но её голосок звучал так тихо, что её никто не услышал.       — Как ты?       — Всё ещё обдолбанный… — повторил он неосознанно слова Аманды. Никита подхватил его руку и положил её себе на плечо, другой своей рукой обхватил его за талию.       — Пошли, нам нужно тоже уходить.       — Нет, постой… — её голос наконец привлёк внимание… — Прошу не забирай у меня Д-два… — девушка смогла приподняться и сесть на колени. Из её носа и рта текла кровь, её руки болезненно хватались за чёрный свитер, ноги утопали в грязи.       — Его зовут Давид. — злостно ответил Никита и стремительно пошёл вперёд, к воротам.       — Постой… — Давид потянул его назад, вынуждая остановиться. — Давай поможем ей. Нельзя её бросать.       Никита нервно усмехнулся:       — Ха, Давид, ты чего? Она накачала тебя наркотиками и удерживала в этом месте. Она — глава банды.       — Бывшая глава… — сказал он. — Пожалуйста, давай возьмём её с собой. — Давид потянул дрожащую руку к руке Никиты и схватился за неё так сильно, как мог. И тот, увидев глаза напротив, понял, что внутри него откуда-то появляется жалость.       Он обернулся. Девушка плакала. Её тоненькие конечности прижимались к телу.       — Я слышу шаги. — проговорил Давид, и Никита сдался.