Претендер

      Боязнью публичных выступлений Какаши не страдал, но и ораторское мастерство оттачивать как-то не стремился. С этим дела у него обстояли точно так же, как и со всем, что касалось взаимодействия с людьми: надо — сделает, а не надо — ну, еще лучше. Без фанатизма.       В день перед конференцией он даже не сел за доклад, а когда настал час икс, под шушуканье аудитории единственный из всех взошел на трибуну с пустыми руками. Ни папки, ни планшета, как у других выступающих.       Ни мотивации.       Он смотрел поверх голов, время от времени переключая слайды кнопкой маленького плоского пульта, и без особого выражения рассказывал все своими словами. Проект свой Какаши знал от и до, а красоваться ему было не перед кем и незачем. Заполнить бы отведенное на презентацию время и избавиться от груза ответственности поскорей.       Всего пять-семь минут.       — У меня все. Спасибо, — уже вскоре заканчивал он. — Буду рад, — но не от всей души, — ответить на ваши вопросы.       Парочка вялых сомнений в практической ценности проекта от комиссии, и Какаши вернулся в зал, взяв курс на свободное сиденье за Цунаде, среди ее успешно отстрелявшихся подопечных.       — Молодец! — шепотом подбодрила Рин, вскинув сжатые кулачки.       Она подвинулась ближе к Шизуне, позволяя Какаши свободно сесть с краю, а затем наклонилась к нему, чтобы прошептать:       — Тот мальчик, кажется, занял тебе место сзади.       Мигом навострившая уши Шизуне ищейкой заозиралась. Какаши повторять за ней не стал: глупо же.       — Какой? — вместо этого отстраненно спросил он, имитируя занятость: вытащил из кармана медицинскую маску, распаковал, надел, поправил на носу…       — Ну-у… — Рин поводила пальцами рядом с лицом и вдоль шеи, совершенно точно изображая кудри. — Твой друг с концерта. Обито сказал, вы с ним…       — Все, я понял, — прервал ее Какаши.       Тяжело вздохнув, он откинулся на спинку сиденья. Выступление его нервную систему ничуть не пошатнуло, но вот что до взгляда, который он теперь чувствовал затылком…       Сидит там, небось, этот «мальчик», дуется и, даже ничего толком не делая, продолжает катать Какаши на аттракционе-маятнике: от раздражения до чувства вины. Туда-сюда. Туда-сюда. И так который день. Да что там — с самых давних пор, если не учитывать шестилетний перерыв. Это утомляло.       — На этом работу секции программирования объявляю закрытой! Искренне благодарим вас за внимание! — с утрированной торжественностью произнесла со сцены девушка-секретарь. — Согласно регламенту, завершающий блок представят студенты отделений наноэлектроники и робототехники!       Под аплодисменты она спустилась по боковой лестнице, где пересеклась с первым докладчиком и учтиво ему кивнула, и вслед за этим уселась на переднем ряду.       Зал ожил. Какаши тоже немного приободрился — все, что заканчивалось на «-электроника» и «-техника», занимало его достаточно, чтобы отвлечься от мирского.       Да и проекты оказались любопытными — чего стоила одна только усовершенствованная навигационная система для робота-металлоискателя! А дизайн управляемого уборщика улиц? Блестяще же. Удивил и вживляемый в тело чип для передачи информации: интересное у него, как выяснилось, устройство, хотя о нем Какаши уже слышал, ибо Джирайя спал и видел, чтобы в будущем оснастить его разработанной ими нейросетью.       И все же, замирала публика по окончании каждого из выступлений отнюдь не в ожидании чего-то такого, что поразит ум и воображение еще сильнее.       Им просто нужен был гвоздь программы.       Ко всеобщему счастью, долго он ждать себя не заставил. Появился как всегда тихо, отчасти потому, что зал затаил дыхание, едва его завидев. Мужская половина повытягивала шеи, женская — прикрыла охающие рты ладошками. Члены жюри синхронно придвинулись ближе к длинному столу, приосанились и направили перья ручек на бумагу.       — Уважаемые члены комиссии! — Голос зазвучал со сцены спокойно, уверенно, но вместе с тем и в должной мере церемонно. — Позвольте выразить признательность за организацию мероприятия столь важного для будущего нашего города. Вы освещаете дорогу молодым дарованиям и ведете по ней к новым открытиям. — Холодный нечитаемый взгляд плавно переместился в зал: — Дорогие гости конференции, спасибо и вам за проявленный интерес.       Выразительная пауза, улыбка одними губами и два шага вперед — прямо под свет софитов.       — Меня зовут Учиха Итачи. Я магистрант отделения робототехники и сегодня хочу рассказать вам о новой, улучшенной версии аппарата «Сусаноо». Для этого хотелось бы пригласить на сцену моего напарника по проекту — аспиранта Учиху Шисуи.       Сотни рук немедленно взлетели в воздух. Раздался шквал оваций, гомон, и братья, как только Шисуи поднялся наверх, начали самое настоящее представление.       Были в нем и звуковые эффекты по типу нагнетающей музыки, и эффекты визуальные, такие как трехмерные проекции прямо под потолком, и чего только не было — разве что не спел никто и не сплясал. А вот нарядиться — нарядились. Какаши едва не пробило на смех, когда он подметил, что два новых летательных аппарата на слайде презентации представлены в красном и зеленом цвете — точно как рубашки на Итачи и Шисуи.       Вряд ли это было совпадением, скорее еще одним тщательно продуманным ходом по привлечению внимания, и очевидно вполне себе работающим: глаза как-то сами цеплялись за строчки описаний новых функций коптера.       Какаши вдумчиво вчитывался в них, когда перед взором у него вдруг мелькнуло. Всего на долю секунды. Он даже было подумал, что неосознанно моргнул, но нет. Это повторилось.       Картинка на экране сменилась и быстро вернулась к содержимому слайда, словно двадцать пятый кадр.       По залу прошлись шепотки.       — Модель оснащена умной системой охлажде… — Шисуи сбился с мысли, машинально обернувшись, но именно в этот момент проектор ничего лишнего не показывал, — прошу прощения. Оснащена умной системой охлаждения…       Какаши недоверчиво сощурился и взялся за ручку сиденья, приподнимаясь и тоже оборачиваясь, но к окошку будки оператора. За стеклом никого видно не было.       — …мы также увеличили грузоподъемность и запас хода аппарата, — все так же уверенно продолжал Итачи, не подозревая даже, что происходит у него за спиной.       А вот Какаши начинал соображать.       Кадры задерживались на экране все дольше, слишком узнаваемые, еще слишком свежие в памяти: обнаженное тело подростка, дешевый диван, тусклые стены…       По спине пробежался до отвращения знакомый озноб, а к горлу подступила тошнота, от которой перед глазами все пошло пятнами.       Нет-нет-нет-нет!       Никогда и ни при каких обстоятельствах он не хотел и не должен был увидеть это снова. Как и зал в пятьсот человек — не должен был увидеть, как крепко влип самый младший из Учих. Это катастрофа.       Беспомощный гнев той ночи возвращался, помноженный на сто, но Какаши не мог позволить ему овладеть собой. Он хорошо помнил хронологию трансляции: скоро Саске поднимет голову, и тогда кто-нибудь из присутствующих обязательно его узнает.       Время шло на секунды.       Воспользовавшись замешательством окружающих, он соскользнул с сиденья и, делая шаги шире и шире, пошел вдоль рядов вверх, к операторской, куда ворвался буквально с ноги.       — Ты уснул?! — налетел он на пухлощекого парнишку за пультом. — Чего ждешь?       Тот аж на стуле от неожиданности отъехал и забулькал ртом, полным лапши быстрого приготовления:       — А я-то что? Мне откуда знать, может, так у них в презентации все и задумано?       Придурок. Какаши еще потеснил его, вырвав из руки мышь, и по-хозяйски подвинул к себе клавиатуру. Пробежался по ней пальцами в быстрых комбинациях, но безрезультатно.       — Проблема не в презентации, — объявил он, садясь на корточки, после чего ощупал заднюю панель системного блока под столом. — Твой компьютер заражен. Вот, что ты точно должен был знать.       Безжалостно выдернув шнур питания, он сразу встал, дабы убедиться, что большой экран на сцене отключился вместе с компьютером, и там его встретила полная чернота. Отлично. И ничего страшного — Учихи непременно удержат внимание аудитории, Какаши в них верил, тем более что отсутствие нескольких слайдов — далеко не худшее, что могло произойти с ними сегодня.       — Заражен? Да быть того не может, — насмешливо скривился парнишка. — Я проводил диагностику с утра, и все в порядке было!       — И никто больше сюда не заходил?       — Конечно нет! — выпалил раздраженно и в следующий же миг сбавил обороты, поник: — Ну-у, только тип, который заносил жесткий диск со всеми презентациями…       — Какой такой тип? — Какаши так и навис над бедолагой, вынуждая его прятать глаза.       — Да не знаю я его! — Парнишка выдвинул чашку с лапшой у него из-под локтя и запустил пальцы в свои спутанные волосы.       Какаши оглядел через стекло зал, мельком подмечая макушки ректора и мэра, — оба уже расслабились и преспокойно внимали Учихам, успевшим спуститься к подножью сцены.       — Он… — Какаши запнулся, мимолетно столкнувшись взглядом с Итачи, — он тоже здесь? Этот тип?       — Может быть… — Парень-оператор помотал туда-сюда головой, тоже озираясь. — А! Так вот же он!       Проследив, куда тычет его указательный палец, Какаши сразу понял, о ком речь, — некто облаченный во все черное и с объемным капюшоном на голове спешно удалялся в сторону бокового выхода.       — Переустанови систему сейчас же, — напоследок бросил он оператору, присыпав парой очень действенных, почти волшебных слов: — Иначе можешь попрощаться с университетом и городом навсегда.       На этом он выскочил из кабинки и тотчас устремился вслед за невысоким худым силуэтом, стараясь при этом не сорваться на бег. Нельзя было спугнуть незнакомца. Однако когда тот взялся за дверную ручку, выбора у Какаши не осталось.       Он содрал с лица маску, преодолел последние несколько метров и вырвался в холл, где по счастью оказалось немноголюдно, но все же и не совсем пусто — приходилось то и дело огибать студентов. Цель держалась на расстоянии и о преследовании явно уже знала, об этом говорил ускоряющийся шаг и часто меняющаяся траектория движения.       — Пропустите, — прорычал Какаши, протискиваясь мимо группы девушек, задержавшей его у выхода на лестницу. Из-за них черный капюшон пропал из виду. — Да разойдитесь вы!       Проигнорировав не самые лестные выражения в свой адрес, он сбежал на этаж ниже и понесся по коридору, все время озираясь. Заминка была недолгой — от него не могли далеко уйти.       Или могли. Здесь, в административной части здания, казалось, кроме него вообще нет ни души. Только эхо и приглушенный писк системы оповещения лифта… Какаши остановился у его двери и с подозрением воззрился на горящую желтым и, получается, недавно нажатую кнопку вызова.       Он думал. Думал так усиленно, что почти чувствовал, как жадно нейроны в мозгу потребляют кислород.       Нет, это явно уловка. Следующая лестница уже за поворотом — Капюшон не стал бы ждать лифт, и Какаши тоже не станет — сдаваться раньше времени.       Он рванул за ним.       В узком ограниченном пространстве с серыми стенами не было ничего кроме ступеней и плотно закрытых дверей, и оттого чужой топот, даже отдаленный, слышался крайне четко.       — Эй! — на ходу перегнувшись через перила, выкрикнул Какаши. — Стой!       Черный капюшон на мгновение показался двумя пролетами ниже. Он был опасно близок к тому, чтобы добраться до первого этажа и попросту выскользнуть из стен университета, в то время как Какаши только успел спуститься с четвертого на третий.       — Черт, — он перепрыгивал то через две, то через три ступени, — да стой же ты!       Стоять и дожидаться его, конечно, никто не собирался. В большом холле Какаши поймал лишь настороженный взгляд работницы гардероба и тогда сделал последний рывок, ринувшись на улицу.       Октябрь выпустил в лицо мощный поток сырого промозглого ветра, от которого перехватило дыхание и защипало в глазах. Холод пробирал насквозь, возвращая все отключенные в азартном адреналиновом порыве чувства: грудь горела, как и горло, сердцебиение — бешеное, руки дрожат, ноги ноют… Зато голова остыла, вновь позволяя мыслить трезво.       — Проклятье… — громко выдохнул Какаши, затормозив посреди абсолютно пустой площади. Справа от него начиналась извилистая тропинка, уводящая в лесной массив; слева, за углом, пряталась арка, а за ней — прямой путь к муравейникам общежитий. Впереди — спуск вниз и выход к проезжей части.       Местность — бесконечный простор для любых маневров. Куда бежать?       — Проклятье. — Какаши на всякий случай вытянул шею влево, потом вправо, потом походил немного кругами, прислушиваясь, и в конце концов прислонился лопатками к панельной стене, борясь с остаточной одышкой и горьким осознанием: упустил.       Немного так постояв, он окончательно продрог и вернулся в здание, где бессильно осел на пуфик, квадратом огибающий колонну рядом с гардеробом. Согреться удалось довольно быстро, но по другому поводу его все еще колотило.       Они — он — кто-то — Претендер, какой бы ни была его конечная цель, теперь, похоже, шел к ней напролом. И Ирука мыслил в правильном направлении. Он был прав, пусть не на все сто процентов, но как минимум в том, что этот кто-то вхож в университет, имеет туда беспрепятственный доступ.       Какаши похлопал себя по боку, нащупывая телефон в толстовке. Переступить через недопонимание, просто написать и рассказать о случившейся погоне, спросить, что происходит в зале?       Он встал и отошел к противоположной колонне. Расстегнул молнию на кармане, достал мобильный, разблокировал, заблокировал и снова разблокировал, морщась от неловкости при виде Ирукиной фотографии из мессенджера — той, на которую он нет-нет да и поглядывал с упреком прошедшие несколько дней.       — Нервничаешь, Какаши-сан? — вдруг прозвучало неподалеку.       За пределами экрана как раз появилось приметное красно-черное пятно. Оно быстро увеличивалось в размере и вскоре заняло весь обзор.       Переведя взгляд выше, Какаши встретился с парой знакомых глаз — настолько черных, что не рассмотришь, где кончается зрачок и начинается радужка, и всегда одинаково безразличных. Сталкивались ли они раньше вот так, обменивались ли вне фехтовального поля хоть парой фраз? Вряд ли. Даже сейчас, когда руки Итачи были скрещены за спиной, Какаши казалось, что он держит в них рапиру.       — Что-то не дает покоя? — на одну сотую градуса холоднее переспросил Учиха. — Или, может… кто-то?       Какаши медленно протолкнул телефон в задний карман джинсов, сначала вздернув бровь, затем хмурясь, а в ушах у него тем временем раздался фантомный свист рассеченного сталью воздуха.       Выпад.       Но нет, уж тут он пятиться и уворачиваться не будет.       — Ты серьезно, Итачи? — Ответный выпад не заставил себя ждать — Какаши даже сделал шаг вперед, сократив расстояние между ними до с натяжкой допустимого.       Итачи будто и не слышал его — увернулся и отмахнулся:       — Внезапно съезжаешься с Обито, ходишь в общежитие моего брата и что-то разведываешь, пытаешься сорвать мое выступление. Чего ты добиваешься?       Выпад, выпад, выпад. Укол.       — Срываю выступление? Срываю, говоришь? — Какаши рассмеялся бы ему в лицо, но едва не задохнулся от ошалелого негодования. — Если бы я и хотел чего-то от тебя добиться, так это того, чтобы ты снял корону, которая у тебя, похоже, в потолке застряла; посмотрел вокруг, и увидел хотя бы, что происходит с твоим…       Это мог бы быть удар на поражение — первое для Итачи, — но раунд прервался прежде.       — Эй, Какаши!       Звонкий зов пронесся по холлу, привлекая внимание обоих: Какаши опомнился, поймав в фокус Ируку, с которым они вместе обещали Саске сохранить его беду в тайне ото всех, и особенно от старшего брата, тогда как Итачи отреагировал на семенящего позади ректора.       — Все в порядке? — стоило им четверым поравняться, осведомился тот. Старческое лицо в коричневатых пигментных пятнах излучало беспечность, но глаза при этом зорко сканировали обстановку.       — Конечно, Сарутоби-сама. — Итачи отступил от Какаши и вежливо склонил голову — сдержанно и без лишнего раболепия. Это он умел. — Все хорошо.       — Технические неполадки? — Старик обращался уже скорее к Какаши, и Ирука, успевший пристроиться с ним рядом, незаметно ткнул пальцем ему в раскрытую опущенную ладонь: оправдывайся, защищайся, ври.       — Да, — так и сделал Какаши. — Я прошу прощения, что не помог оператору раньше. Он тут новичок, но строго судить его не стоит — все уже исправляет, и впредь такого не повторится.       Старик кивнул.       — Да ничего страшного и не случилось. — Он залез во внутренний карман пиджака, откуда достал видавший виды и даже на расстоянии разящий табаком кисет. — Выступления более чем достойные, гости конференции довольны. Тебе, Итачи, тоже расстраиваться нечего. Комиссия высоко оценила элемент импровизации, — сипло посмеялся он. — Идите-ка все лучше кофейку попейте и возвращайтесь на оглашение результатов. В соседнем здании делают чудесный американо. Лучший, я бы даже сказал. А какие у них марципаны…       Договаривал он уже на ходу, с курительной трубкой в руке. Итачи же, отвесив ему вдогонку еще один поклон, поспешил, демонстрируя идеальную осанку, вернуться к своей подоспевшей свите. Ясно было, что диалог с Какаши он просто поставил на паузу.       Ну а пока верзила и Шисуи увели его к лифтам. Снова ничья. Альт!       Какаши и Ирука повернулись друг к другу синхронно, оба все еще зажатые после трехдневной молчанки, но также и слишком шокированные случившимся, чтобы ее продолжать.       — Это… — первым заговорил Ирука.       — Ты ждешь результаты? — одновременно с ним начал Какаши. Ирука пожал плечами, помотал головой. — Может, снаружи поговорим?       В холл стекалось все больше народу, и многие занимали очередь в гардероб, так что успеть забрать верхнюю одежду до попадания в толчею было большой удачей. Ирука нервничал — кривился, неуклюже вытаскивая волосы из-под ворота куртки, пока они с Какаши двигались по направлению к выходу, а потом ежился, огорченный уличным холодом.       В лес, куда ноги сами принесли обоих, хотя бы ветер не добирался. Пройдя по асфальтовой дорожке поглубже, чтобы точно было безлюдно, они остановились рядом с запорошенной сухой листвой скамейкой.       — Что ты видел? — с места в карьер спросил Какаши.       — Ну, — Ирука поочередно натянул рукава на коченеющие пальцы, — надо полагать, это была какая-то из трансляций «Претендера»…       — Просто опиши, что именно ты видел, — настаивал Какаши. — Это важно.       — Трудно сказать. До учебы в университете я пару месяцев работал в студии оцифровки, и иногда нам приносили кассеты, на которых видео перезаписывали много-много раз. В таких случаях старый материал, бывает, как бы пробивается через новый, и тогда получается что-то похожее — просто… М-м-м, вспышки? Их даже нажатием паузы не всегда поймаешь, и если не знать заранее, что там было записано в первой версии, — вряд ли вообще что-то поймешь. Так и здесь.       — И все же трансляцию ты узнал.       — Да. Но, видимо, тоже только потому, что сам парочку таких вел.       — А Саске?       — Что Саске? — встрепенулся Ирука — глаза навыкат.       — Саске ты не узнал, — договорил Какаши, и это принесло ему небольшое облегчение. Тайна младшего Учихи осталась под замком. До поры до времени.       Ирука открыл рот на вдохе и не закрыл. Его грудь заходила ходуном от учащающегося дыхания.       — Так это был он?..       — Да. Та самая, последняя трансляция, — нехотя подтвердил Какаши. — Какой-то парень пронес ее запись сюда вместе с презентациями — похоже, хотел подставить Итачи, и у него почти получилось. А мы бесполезны, Ирука. Он мог размножить видео — это и любое другое, — сделать хоть гуголплекс копий. Даже если мы доберемся до первоисточника — это не поможет. Конец.       Выплеснув этот поток сознания, Какаши ударил себя расслабленными кистями по бедрам и отвернулся, лишь бы не смотреть в наполняющиеся с каждой секундой все бóльшим и бóльшим ужасом глаза.       — Не конец, — порывисто возразил Ирука, перехватив одно из его запястий, а потом и другое.       Какаши фыркнул, отдергивая руки. Опять эти его жесты доброй воли, он не намерен был снова на них покупаться — слишком близко к сердцу воспринимал, не хотел так больше. И Ирука, видимо, это понимал.       — Еще злишься на меня? — полушепотом спросил он, подступая вплотную. — Злишься? — повторил настойчиво, наклоняя голову и выискивая его глаза своими. Нашел.       Вновь коснулся руки. Осторожно, только костяшками пальцев.       — Я никогда на тебя не злюсь, — внезапно признался Какаши. Ирука как-то дурно на него влиял со своим безупречным лицом в такой близости. В тепло-карих радужках плясали блики, а кожа казалась позолоченной.       — А веришь мне, как я тебе?       Все в нем заставляло верить. Все то, что раньше волновало и пугало в какой-то степени, потому что было чуждо, сейчас располагало. Очень.       — Да.       Он положил руки на лопатки Какаши и, немного надавив, заключил его в объятия, позволяя опустить голову себе на плечо.       — Тогда поверь, пожалуйста, что это не конец, — в самое ухо проговорил он. — Не уничтожим улики, так виновников найдем. У меня есть план.       С закрытыми глазами Какаши было очень удобно игнорировать тот факт, что нос и губы Ируки иногда касаются мочки. Как будто бы это не с ним или, может, с ним, но не по-настоящему происходит.       Сквозь изломистые ветви просочился слабенький луч солнца, погладил по голове, успокаивая и убаюкивая. Вдалеке зазвучали девичьи голоса — Рин с Шизуне тоже вышли на лесную прогулку в перерыве и теперь хихикали, разворачиваясь и двигаясь под ручку в обратном направлении. Решили, что сцена у скамейки для их глаз не предназначена.       И пускай. Какаши просто хотел еще постоять немного вот так.