The Sun Still Rises | Солнце Всё Ещё Восходит

      Эндрю вновь вломился в квартиру Ваймака. Если бы парня это волновало, он, может быть, сказал бы Ваймаку переехать куда-нибудь, где охрана получше. В квартиру было только одно препятствие — входная дверь. «Совсем как сам Ваймак, — со смешком подумал Эндрю. — Никаких замков для своенравных лисов и дисфункциональных несовершеннолетних». Ваймак был идиотом.       Когда Эндрю спрятал отмычки обратно в карман, он прошёл в кухню. Без Нила и Алекса тут каким-то образом стало грязнее. Раковина была забита чашками с пятнами кофе, а столешницы завалены грязными тарелками, которые Ваймаку было слишком лень донести до мойки. Эндрю фыркнул, оставив бардак, и направился прямо к шкафчику с алкоголем. Он был заполнен дешёвым виски. Эндрю всегда мог рассчитывать на то, что Ваймак принесёт с собой алкоголь, который не будет представлять собой хуёвую водку. Жалкая попытка обуздать быстро прогрессирующую зависимость Кевина, тренер. Пять с плюсом за старания.       Эндрю откупорил виски и сделал глоток прямо из бутылки. Алкоголь обжигал на пути вниз и, казалось, успокаивал его бурлящий разум и желудок. Что такое плацебо? Шш, шш, мозг. Тише. Он всё ещё гудел. Эндрю ненавидел это.       Ему нужна была тишина, чтобы сфокусироваться. Нил не перестал быть головоломкой, наоборот, оказался лишь большей. За последние три дня тренировок с Лисами Нил был более осторожен, чем когда-либо. Он никогда не упускал Алекса из поля зрения, всегда выглядел так, словно готов сбежать, и ускользал из общежития поздно вечером, сразу после ночных тренировок Кевина. А ещё этот вопрос с переводом Эдгара Аллана в округ. Кевин, Кевин… Рико скучает по тебе или присматривает за своим шпионом? Оказывается, Нил любит Рико так же, как и ты, знал об этом?       Эндрю ещё раз глотнул виски.       Ручка дёрнулась, и дверь открылась, показывая Ваймака. Он уже был хмур.       — Серьёзно, Эндрю? — рявкнул он, бросая ключи на кофейный столик.       Эндрю ухмыльнулся и покрутил виски. Янтарная жидкость создала воронку в бутылке, и Эндрю представил, что так его мысли выглядят в жидком агрегатном состоянии.       — Здрасьте, тренер. Просто пользуюсь преимуществом высококачественного бурбона.       — Это не высокого качества и не бурбон.       — Ваша проблема. Закупитесь им, и я, может, не буду показываться какое-то время.       Ваймак покачал головой и вздохнул.       — Жизнь стала бы проще.       — Блиц-опрос, — сказал Эндрю. Его губы дёрнулись в улыбке. Это было и смешно, и нет.       — Я уже не в школе, — Ваймак обошёл кухонный остров, на котором сидел Эндрю, и вытащил бутылку пива из холодильника. Он открыл крышку и сделал глоток.       — Какого цвета его глаза?       Ваймак кинул на него вопросительный взгляд.       — Зелёного. Уже забыл?       — Я не про Кевина, — Эндрю махнул рукой, затем подпёр подбородок ладонью. — Другой.       — Нил? Не знаю. Карие.       — Бзз! Ошибка. Я тоже не знаю. Любопытно, не так ли?       Ваймак устало потёр точку между бровей.       — Вы взяли в команду бомбу замедленного действия, тренер, — сказал Эндрю и улыбнулся. Его голова склонилась набок, удерживаемая только рукой. Бомба. Кролик. Шпион. Кто знает?       — Оставь паренька в покое. И его брата. Они не заслуживают разборок с твоей хернёй.       Что значит «заслужить»? Делать что-то или обладать качествами, которые достойны последующего результата. Что значит заслужить, тренер? Заслужить — это слово из девяти букв, которое значит пустой звук. Скажите его быстро раз десять, и оно начнёт звучать как «служить».       Эндрю соскочил с барного стула и открыл морозильник Ваймака. Никакого мороженого. Я заслуживаю мороженое, тренер. Похоже, не все мы получаем то, чего заслуживаем.       — Он лжец, — прощебетал Эндрю и решил выпить ещё виски, раз уж у него нет возможности съесть мороженое. — Я собираюсь выяснить правду.       — Никакой Колумбии, — предупредил Ваймак. Они всё ещё были слишком взвинчены после пребывания Мэтта в Колумбии. Эндрю хотел отметить, что Мэтт стал чище и счастливее, чем до этого. Им следовало воспевать Эндрю дифирамбы. Я более святой, чем ты, Рене. Ха ха.       — Я не могу взять его в Колумбию, — ответил Эндрю. — Никаких детей в ночных клубах.       Ваймак не стал выглядеть более спокойным после этих слов.       — Никаких ножей. Особенно перед Алексом.       — Оу, тренер. Ребёнок сделал вас таким мягким. В следующий раз вы скажете Лисам не драться. Может, мы начнём держаться за руки, собираясь в группки, и петь кумбая. А ещё блестящие среды, все украшают свои джерси.       — Завались, Миньярд. Я говорю тебе оставить Джостенов в покое.       Эндрю рассмеялся.       — А я говорю вам, — он указал пальцем на Ваймака и сказал: — что, если Джостены будут угрозой для того, что принадлежит мне, то я не могу этого обещать.       Ваймак вздохнул и провёл ладонью по лицу.       — Господи Боже.       — Никакого Господа здесь, — сказал Эндрю. — Только я.       — Я в Аду, — невозмутимо заявил Ваймак.       — Да, ну, вы сами выбрали дорогу, по которой идти, и всё такое.       — Ты понимаешь, что говоришь?       Эндрю закупорил виски и направился к двери.       — Пока, тренер! Если в понедельник ваш нападающий придёт избитый, то это был не я.       — Боже блять, Миньярд-…       Остальные слова Ваймака были заглушены, когда Эндрю хлопнул за собой дверью.       Солнце почти село, и действие его лекарств начало ослабевать к тому времени, как он добрался до Лисьей башни. Намёк на трезвость был испорчен подавляющими побочными эффектами синдрома отмены. Эндрю вцепился в виски, как в спасательный круг, поднимаясь на крышу здания, уже доставая из кармана пачку сигарет.       Худшим аспектом принятия его таблеток было то, что тело тоже от них зависело. Эндрю ненавидел то, как лекарства создавали вихрь из его мыслей и перекручивали его ненависть, пока она не станет неузнаваемой. Но Эндрю ценил свой контроль и независимость. Каждый раз, когда действие таблеток ослабевало, тело напоминало ему, что у него нет ни того, ни другого. Почти трезвость теперь атаковала его приступами тошноты и головокружения.       Эндрю перетерпел тошноту и зажёг сигарету. Он сделал долгую и глубокую затяжку. Серый. Сигареты; кабинет Би; мокрый асфальт; облачное небо; четыре из шести футболок Нила. Эндрю сделал глоток виски. Он не хотел напиться, он просто желал, чтобы мысли остановились. Нет, неа, никогда.       Эндрю шагнул к краю и посмотрел вниз. От укола страха его тело напряглось. Высота ужасала. Люди не созданы для того, чтобы летать. Есть причина, по которой они были созданы с руками, а не крыльями. Ворон попытался полететь и упал.       Иногда Эндрю задавался вопросом, каково это — упасть. Когда он был сильно и по-настоящему накачан лекарствами, ему было любопытно, как будет выглядеть его мозг, разбрызганный по бетону. Будет ли он таким же насыщенным и разноцветным, как ощущались его мысли? Будучи трезвым, он думал о моменте перед приземлением. Он мог представить себе прилив чистого страха и адреналина, более острого и реального, чем что-либо ещё.       Прямо сейчас он находился где-то между. Его мысли не могли выйти за пределы края.       Эндрю сел и докурил сигарету до фильтра. Он выпил ещё виски. В конце концов, ему пришлось зайти внутрь, когда тошноту стало слишком сложно сдерживать. Было достаточно темно, и Кевин был на грани истерики, потому что его ещё не было на стадионе.       Никто не обратил внимания, когда Эндрю вошел в общежитие, и он направился прямиком в ванную, чтобы проблеваться. Он почистил зубы и ополоснул лицо холодной водой. Когда Эндрю вернулся в гостиную, Аарон и Ники играли в какой-то шутер от первого лица с включенным звуком. Это отвратительно раздражало и вызывало у Эндрю пульсирующую головную боль. Он потянулся за пультом и отключил звук.       — Бля, верни, — проворчал Аарон, не отрывая взгляда от экрана. — Теперь я не узнаю, если кто-нибудь подойдет ко мне сзади.       — В этих словах скрыт такой хороший подтекст, — сказал Ники.       — Господи, Ники. Завались, — буркнул Аарон.       Ники рассмеялся. Кто-то выстрелил в его персонажа, и половина экрана покраснела, когда он умер.       — Сука.       Эндрю отвернулся и побрёл на кухню. Кевин вышел из своей комнаты, выглядя чрезвычайно нетерпеливым. Кевин Дэй, какое у тебя второе имя? Экси. Кевин Экси Дэй. К.Э.Д. Как кеды. Кевин Дэй в кедах и следках. О нет, а вот и новый приступ тошноты.       Эндрю попытался смыть свои мысли с помощью виски. Он притворился, что это сработало.       — Готов? — спросил Кевин, уже надевая теннисные кроссовки.       Эндрю первым вышел за дверь и направился к лифту. Поездка на стадион прошла в желаемой тишине. Кевин не всегда был молчаливым пассажиром, — Аарон подходил для этого лучше всех, — но иногда он мог побыть таковым. Кевина было проще терпеть, когда он выбирал молчание.       Стадион был неудивительно пустым. Кевин первым вошёл внутрь, и они расстались у раздевалок. Перед тем, как пройти в комнату, Кевин оглянулся через плечо.       — Хочешь потренироваться со мной?       Эндрю одарил его скучающим взглядом, который слегка нарушался подёргиванием губ.       — Спроси меня ещё раз, и я проткну тебе обе руки.       Кевин закатил глаза и пошёл переодеваться.       Эндрю нашел себе полуудобное место на трибуне, чтобы уснуть и таким образом переждать действия эффекта от оставшихся в теле лекарств. Он поставил бутылку виски на подметённый бетонный пол и растянулся на скамейке.       Давным-давно, до того, как Эндрю начал принимать лекарства, ему было трудно засыпать в новых местах. В старых тоже. Сон давался нелегко. Теперь организм требовал его постоянно. Эндрю нужно было поспать после приёма новой дозы и после того, как действие дозы начинало ослабевать. Он нуждался во сне по причинам, которые не имели смысла, а иногда и вовсе без причины. Бессонница излечена. Медалька для его команды психиатров.       Сон овладел им прежде, чем он по-настоящему подготовил к нему свой разум. Сон был глубоким и без видений. Никто его не потревожил, и он пробудился по собственной воле, чтобы увидеть, как Кевин всё ещё неустанно выполняет упражнения. Заспанно моргая, Эндрю предположил, что он был без сознания около часа. Ещё немного, и Кевин закончит со своей тренировкой.       Эндрю сел и схватил свой виски. Он сделал глоток и насладился ясностью вкуса. Его голова ощущалась значительно чище. Весь беспорядок был отложен до утра. Тело всё ещё потряхивало от остаточных приступов тошноты и головокружения, но это можно было игнорировать.       Кевин заканчивал тренировку, поэтому Эндрю закупорил бутылку и спустился по лестнице на корт. Когда Кевин вышел, он тяжело дышал и был ворчлив. Неудовлетворенность — фирменный знак перфекциониста.       — Я всё ещё не могу правильно выполнить третье упражнение, — сказал он, направляясь в раздевалку. Эндрю лениво последовал за ним. — Моей правой руке не хватает координации. Что мне нужно сделать… Что я должен делать, так это использовать правую руку для повседневной деятельности. Я прочитал в журнале по питанию, что использование недоминирующей руки для выполнения повседневных задач, таких как чистка зубов или открытие банки, может улучшить координацию. Как только у меня это получится, я смогу начать наращивать силу. Со временем я вернусь к прежнему уровню.       Эндрю не ответил, потому что ему действительно было насрать. Кевин заметил это и проворчал что-то себе под нос, прежде чем быстро переодеться. Он не стал утруждать себя душем, так как мог принять его в общежитии, а Эндрю не нравилось оставаться на стадионе дольше, чем это было необходимо.       — Ладно, — сказал Кевин, как только собрал все свои вещи. Он кивнул, направляясь к выходу.       Послышался легкий стук, похожий на лязг дверной задвижки кабинки. Эндрю поднял руку, призывая Кевина замолчать, и прислушался. Всё, что он мог слышать, — это электрическое гудение ламп над головой. Возможно, это просто шумели трубы или включался кондиционер.       Эндрю махнул Кевину, чтобы тот шёл впереди. Кевин бросил на него настороженный и боязливый взгляд, но удалился. Как только дверь за ним закрылась, Эндрю бесшумно прокрался вдоль рядов шкафчиков. Каждый из них был пуст. Плитка в душе была сухой, и, когда Эндрю присел на корточки, он не увидел ног под дверцами кабинки. Затем он проверил туалеты и снова ничего не нашел. Подозрения Эндрю не ослабли.       Медленно вздохнув, он выпрямился и вышел из раздевалки. Он не стал ждать, прежде чем включить зажигание своего автомобиля и уехать в сторону Лисьей башни.       — Там кто-то был? — спросил Кевин, как только они выехали на дорогу.       — Возможно.       — Кто?       Эндрю предпочёл не отвечать на этот идиотский вопрос.       — Думаешь, один из свиты Рико? — Кевина было так легко напугать. Рико обладал такой большой властью в его голове.       — Возможно, — ответил Эндрю. Кролик может быть одним из свиты Рико.       — Я же говорил тебе, что он придёт за мной.       — Придержи свою истерику до встречи с Би.       Кевин замолчал и угрюмо уставился в окно.       Когда Эндрю подъехал к Лисьей башне, он быстро припарковался и, не дожидаясь Кевина, выскочил из машины и вошёл в здание. Он поднялся по лестнице, потому что так было быстрее, чем на лифте. На третьем этаже он остановился перед комнатой 321 и постучал.       За дверью раздалось несколько ругательств и ворчание, прежде чем она открылась и показался Мэтт. Мэтт нахмурил брови и прикрыл дверь ближе к себе, так что она была почти заперта.       — Мэтью! — прощебетал Эндрю с фальшивой веселостью. — Нил дома?       Мэтт напрягся.       — Чего ты от него хочешь?       — Просто немного поболтать. Мне не терпится познакомиться с нашим новым первокурсником. Ну и? Он дома?       Мэтт нахмурился.       — На самом деле, его тут нет. И не думай связываться с ним- Эй! Куда ты?       Эндрю помахал через плечо и проскользнул обратно на лестницу, вприпрыжку спустившись на первый этаж. Он подошёл к своей машине, включил зажигание и плавно выехал со стоянки. Возможно, Нил просто хотел, чтобы стадион был в его распоряжении после ухода Кевина. Возможно, он шпионил. Возможно, на корт его привела какая-то неизвестная причина. Слишком много ‘возможно’, чтобы Эндрю чувствовал себя комфортно.       Он добрался до стадиона в рекордно короткие сроки. Не было никаких внешних признаков того, что Нил и Алекс были внутри. Свет был выключен, и как только Эндрю открыл замки, чтобы попасть внутрь, ни из коридоров, ни с внутренней части не доносилось ни звука. Эндрю неслышимо шагал. Его пальцы теребили края нарукавных повязок.       Он остановился, когда дверь в комнату отдыха со скрипом открылась. Зелёный знак выхода был единственным источником света, который озарил Нила, когда он шагнул в щель и тихо закрыл за собой дверь. Света было достаточно, чтобы увидеть напряжённые плечи Нила и боевую стойку. Боевую, а не сбегающую. Это важное различие.       Видеть Нила, пока Эндрю трезв — или настолько трезв, насколько он мог быть — было совершенно иным опытом, чем под воздействием лекарств. Под воздействием лекарств Нил был живым пятном любопытства, которое было слишком расплывчатым, чтобы быть реальным. Даже сейчас Эндрю не мог быть уверен, насколько Нил был реальным. Он наблюдал за Эндрю осторожными и бесстрашными не карими глазами.       — Нил, — сказал Эндрю. Его ножи заметно выделялись под повязками. — Не похоже, что ты здесь для дополнительных тренировок.       — Потому что это не так.       — Просто хотел проверить, как продвигаются дела у Кевина?       — Я хотел немного поспать.       Эндрю насмешливо посмотрел на Нила.       — Проблемы с соседями по комнате?       Нил вздохнул.       — Ты здесь только для того, чтобы ебать мне мозги? Если так, то я устал и хочу спать.       Лжец. Нил был хорошим лжецом. Достаточно хорошим, чтобы обмануть даже Эндрю. Проблема с враньём Нила заключалась в том, что его действия не всегда подтверждали его.       — Я здесь, чтобы прояснить ситуацию. Познакомиться с тобой. Сплочение команды. Правила игры таковы: я задаю вопрос — ты отвечаешь. Понятно?       Нил смотрел на выход позади Эндрю, как будто считал шаги, чтобы добраться до него.       — Неинтересно, — сказал он.       — Ах, я так и думал, что ты это скажешь. Впрочем, выбор за тобой. Ты играешь в эту игру, или я не позволю тебе здесь остаться, — Эндрю имел в виду не стадион, а Пальметто. Судя по тому, как взгляд Нила метнулся обратно к Эндрю, тот понял.       — Это не твоя команда, — сказал Нил. — И не тебе это решать.       — Не искушай меня доказывать, что ты не прав, — Эндрю вытащил один из ножей из-под повязки и небрежно покрутил им. Нил проследил за движением, как добыча, разглядывающая хищника. Кролик. — Есть много вещей, которые я могу сделать. Если нож тебя не пугает, я всегда могу позвонить в полицию и посмотреть, что они смогут раскопать о беглеце и его брате. Скажи, те карты социального обеспечения настоящие? Что насчет сертификатов и облигаций? Наличные были настоящими, но любой здравомыслящий человек просто положил бы их на банковский счёт. Милпорт был маленьким городком. Кто знает, может быть, слишком мал для финансовых учреждений.       — Мне нравится расплачиваться наличными, — сказал Нил. Его голос начинает хрипеть.       — Да, я догадался, что ты старомоден. Телефона тоже нет. Ты так привязан к Алексу, что непонятно, почему у тебя нет телефона, с помощью которого можно было бы связаться в случае чрезвычайной ситуации. И Алекс… Тренер говорит, что у тебя есть опекунство. У тебя есть брат и состояние, но тебе нужна ничтожная стипендия, чтобы сбежать от этих бедных жестоких родителей в маленьком городке Милпорт, штат Аризона. Ты можешь видеть, как переменные не сходятся.       — Перестань говорить об Алексе, — предупредил Нил.       — Тогда начинай отвечать на мои вопросы.       — Какие вопросы? Всё, что ты произнес, — это пустые угрозы и монолог о своих домыслах о моей жизни.       Эндрю оценивающе посмотрел на Нила, нож в его ладони оставался неподвижным и устойчивым. Глаза Нила метнулись к оружию.       — Расскажи мне о своей связи с Кевином.       Нил моргнул.       — Что?       — Эдгар Аллан в нашем округе, и ты в моей команде. Ты, лжец с головы до ног, с сумкой, полной денег, и стояком на всё, что касается Кевина и Рико. Понимаешь?       — Я не крыса, — усмехнулся Нил. — Ты шутишь?       — Докажи. Дай мне что-нибудь настоящее и заставь меня поверить.       Нил покачал головой, прежде чем Эндрю закончил.       — Я тебе ничего не должен.       — Тогда у меня нет причин не позвонить копам и не узнать, что они думают о Ниле и Алексе Джостенах.       Нил сделал шаг вперёд, отталкиваясь от двери за своей спиной.       — Заткнись. Перестань говорить об Алексе.       Эндрю немного наклонил нож, чтобы зеленый свет отразился от стали.       — Ты знаешь, какие у тебя есть варианты.       — Я говорю тебе, что я не крыса. Почему этого недостаточно? Почему ты просто не можешь оставить нас в покое?       — Потому что я не доверяю тебе, Нил.       — А я не доверяю тебе. Но я не угрожаю тебе колюще-режущим.       Эндрю наклонил голову и осмотрел Нила.       — Нет. Ты всего в одном неверном шаге от того, чтобы сбежать. Дай угадаю, двадцать шагов назад, чтобы схватить Алекса, затем ещё тридцать или около того, чтобы добраться до выхода позади меня. У меня есть оружие, так что тебе, возможно, придется искать другой выход. В раздевалке есть один. Ещё, плюс-минус, тридцать шагов. Ты будешь медленнее с Алексом на руках?       Нил сделал ещё шаг вперед. В его глазах вспыхнул незнакомый огонёк.       — Не говори об Алексе.       — Мм. Хотя, возможно, ты не сможешь убежать. Есть риск, что Алекс станет сопутствующим ущербом.       Эндрю услышал щелчок прежде, чем увидел оружие. Слуха было достаточно. Он сделал выпад вперед, так что его лезвие коснулось нижней части живота Нила как раз в тот момент, когда Нил приставил свой нож к горлу Эндрю. Эндрю бросил на него взгляд. Интересно. Кухонные ножницы, которые Нил ранее использовал как оружие были затуплены из-за частого использования; ножи были новыми и специально купленными.       — Если ты дотронешься до Алекса, — начал Нил тихим и напряжённым голосом и предупредил: — я сдеру с тебя кожу с ног до головы.       Эндрю склонил голову набок. Нож мягко царапнул кожу над его кадыком. У Нила дрожали руки. Эндрю раздумывал, не пырнуть ли его. Это избавило бы от проблемы. Это также избавило бы от старшего брата и головоломки.       — Вдохновляюще, — протянул Эндрю. — Я не трону Алекса. Если ты ответишь на мои вопросы.       Нил посмотрел Эндрю в глаза, размышляя.       — Я не крыса, — повторил он, голос был значительно менее угрожающим. Теперь это прозвучало слабо. Туда-сюда, туда-сюда.       — Убеди меня, — сказал Эндрю.       Мысли метались в глазах Нила, и Эндрю мог представить их паническое жужжание, как пчелиный улей при нападении. Нил мог выдумывать ложь, а мог и обдумывать риск правды. Эндрю не знал точно, и эта неуверенность раздражала.       — Я знаю о Морияме, — уклонился Нил.       Эндрю внимательно наблюдал за ним.       — Объясни.       — Убери нож.       — Ты первый.       Нил отступил, забрав сталь за собой. Он сложил нож и почти злобно сунул в карман, как будто это оскорбляло его лично. Эндрю убрал своё собственное лезвие под повязку.       — Мой отец работал на группу, которая вела бизнес с Мориямой, — начал Нил. Он втянул воздух, и выражение его лица изменилось: брови дернулись вниз, разгладились, губы поджались, затем расслабились. — Он не был знаменитостью, но у него был доступ к деньгам и информации. Я познакомился с Рико и Кевином, когда он занимался бизнесом с Эдгаром Алланом.       Эндрю приподнял брови.       — И с этого момента у тебя развился сталкерский прикол?       — Нет, — ответил Нил. — Тогда я не знал, кем они были. Я не знал многих детей моего возраста, особенно тех, кто варился в том же дерьме, что и я. Я уверен, что они даже не помнят меня. Но они были моими первыми друзьями, и после того, как всё развалилось, я подумал, что, если кто-то из нас сможет справиться, то я должен быть свидетелем.       — Что развалилось? — выпытывал Эндрю.       Взгляд Нила метнулся к двери через плечо Эндрю, затем обратно к Эндрю.       — Мой отец стал слишком самоуверенным, — медленно произнес он, как будто слова застряли в горле. Это могло быть признаком лжи или дискомфорта. Могло быть и тем, и другим одновременно. — Его самоуверенность сделала его идиотом. Он пытался уклоняться от платежей, и они узнали. Морияма казнили его. Моя мать забрала то, что он украл, и сбежала со мной, прежде чем они смогли добраться и до нас. Алекс появился позже. Другой отец, так что, может быть, он будет не таким идиотом.       — А твоя мать? — спросил Эндрю.       — Морияма не гладят воров по голове, — сказал Нил. На его губах появилась улыбка, и это изменило его внешность и личность. Это было похоже на акулий оскал и опасность. Нил протянул руку и закрыл пальцами рот, словно мог содрать губы ногтями. — Они поймали её некоторое время назад. Я взял Алекса и продолжил бежать. С тех пор я в бегах.       Эндрю наблюдал, как Нил изо всех сил старается держать себя в руках. Это было завораживающе, как зачаровывает собой крушение поезда. Нил всё ещё прижимал пальцы к губам, как будто мог стереть с лица выражение и все чувства вместе с ним. Его дыхание было медленным, ровным и вынужденным.       — Тогда зачем ты пришел сюда? — спросил Эндрю.       Нил поднял глаза. Улыбка исчезла под пальцами, но он не опустил руку.       — Из-за Алекса.       — Что здесь такого, ради чего стоит подвергать его опасности?       — Имя, — произнёс Нил. Теперь слова давались легче, но не менее лихорадочно. — Он был никем и ничем всю свою жизнь. Нам больше некуда идти, кроме как сюда. Он будет знать только то, как просыпаться в страхе и ненавидеть каждый день своей жизни. Я вор, а не он. Он не имеет никакого отношения к Морияме. Он, может, и должен быть кем-то другим, а не тем, кем суждено быть мне. Потому что я… я всегда буду ничем. Если я продолжу убегать, это всё, чем он тоже когда-либо будет.       Эндрю уставился на него. Ладонь всё ещё скрывала половину его лица, и внезапно это стало невыносимо. Он подошел ближе и протянул руку, чтобы убрать её. Нил позволил ему. Его кожа была теплой под ладонью Эндрю, и почему-то ни один из них не вздрогнул. Когда лицо Нила было открыто, Эндрю опустил запястье и спрятал пальцы в карман. В лице Нила Эндрю разглядел какое-то отражение себя. Часть его мозга прошептала: «Привет, я вижу тебя». Эндрю винил во всём свои лекарства.       Могло показаться смешным, что Нил привел своего брата к Лисам, чтобы стать чем-то. Лисам, которые, как известно, были командой ничтожеств. Но в этом не было ничего забавного.       — Позволь нам остаться, — тихо сказал Нил. — Столько, сколько мы сможем.       Эндрю отступил на шаг и подавил растущее любопытство. С ответом Нила оно не исчезло. Головоломка стала только больше. Эндрю ненавидел это.       — Попробуй свои силы в жизни, — сказал он. — Посмотрим, как долго ты продержишься.       Нил поджал губы.       — Я исчезну к матчу с Эдгаром Алланом.       — Боишься, что тебя узнают?       — Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.       Эндрю пожал плечами.       — В случае с Кевином ты так не думал.       — Я пытался сбежать, когда Ваймак предложил мне контракт, но кто-то остановил меня ударом ракетки в живот, — сказал Нил.       Грудь Эндрю сжалась от чего-то похожего на веселье. Он винил наркотики, всё ещё присутствующие в его организме.       Нил подождал мгновение, прежде чем спросить:       — Ты собираешься рассказать Кевину?       — Не задавай мне глупых вопросов.       Облегчение Нила было едва заметным: плечи слегка опустились, удерживая невидимое напряжение.       — Хорошо, — сказал он.       Эндрю начал пятиться к выходу.       — У тебя дрожит рука, когда ты держишь нож, — отметил он.       — А у тебя хватка неправильная, — парировал Нил, прежде чем повернуться и исчезнуть обратно в комнате отдыха. Когда дверь за ним со щелчком закрылась, Эндрю уставился на неё на секунду дольше, чем следовало.       Нил больше не был проблемой. Он был проблемой.