***
Никогда бы Астрид не подумала о том, что ее сестра сбегает иногда по ночам, чтобы покормить драконов на арене. И уж тем более не знала о том, что те будут вести себя с ней как послушные дружелюбные зверушки, когда, казалось бы, на тренировках эти самые звери были готовы просто рвать их в клочья. Старшая Хофферсон стояла все это время позади, да сжимала в руки топор с такой силой, что не сложно было догадаться о том, насколько сильно же она боялась. Страх за сестру смешался с собственным, Астрид хотела треснуть ее чем-нибудь по голове, но сама лишь продолжала наблюдать. — Эй… эй, эй! Об этом речи не было! Зачем ты выпускаешь его?! — возмутилась сразу девушка, когда мелкая приложила палец к губам, словно прося ее вести себя потише. Да черта с два! — Ну, ты же не думала, что я соглашусь на твои условия просто так? — а главным условием было: «либо я иду с тобой, либо о твоих ночных похождениях к драконам узнают все». — Не хочешь покормить ее? — С чего бы мне кормить огнедышащую тварь, жаждущую моей смерти? — Ну, ты ее покорми, а она и смерти твоей не захочет, — невозмутимо только и ответила Адела, пожав плечами, словно это было чем-то нормальным. — Ну конечно… — девушка нервно усмехнулась. Конечно же, все именно так и работало. И если она швырнет дракону рыбу, то все резко изменится. — Только топор кинь уже куда подальше. Не в дракона, — сразу же дополнила она, понимая ход мыслей воительницы, что была готова сорваться на нее или в бегство в любой момент. — Ну давай, доверься мне хотя бы разочек, Астрид. Она, на самом деле, очень дружелюбная. — Если я умру… будь уверена, что я утащу тебя за собой, — девушка все же опускает свой топор и медленно приближается к змеевику…Глава 35
4 мая 2024 г. в 10:16
«Хоть я и пообещал с ним поговорить, на деле все куда сложнее», — Иккинг тяжело вздохнул, опустив голову на стол, да скучающе перекатывал в это время ручку, представляя, как вернется домой, а там его отец даже и слушать не захочет. Ну почему этот викинг упрямый, как старый як? Почему никогда не мог хотя бы выслушать его мнение? Парень не просит уже и прислушаться или согласиться. Просто дослушать хотя бы раз до конца, просто… поговорить нормально, как и любой отец с ребенком. Почему у всех все так легко, а у него, как всегда, через одно место?
Даже отец Аделы, увидев Астрид в гневе и состояние младшей дочери, попросил Стоика не торопить события, да выслушать для начала самих голубков. За двоих Иккинг говорить не мог. Сжался под взглядами целой толпы викингов и перепугался отца, что спросил у него тогда это напрямую… перед всеми. О чем же думал этот старик? Чего ждал от него? Почему… почему все, кто раньше насмехался над ним, теперь уставились так, словно он им торжество все обломал? Неужели их волнует только это? Только мысль о празднике, да выпивке? А на них, то есть, вообще все равно? И нужно ли ему становиться вождем, да разгребать проблемы тех, кому на него с детства было просто наплевать?
Слышит тяжелые шаги внизу. Что Плевака забыл в кузне в такое время? Да и разве сам не говорил о том, что у него где-то появились дела? Иккинг только поворачивает голову к дверному проему и в ужасе подскакивает, ударяясь ногой об стол, тут же делая вид, что ничего страшного, да сметая все чертежи в один угол, как бы только отец не обратил на них внимание.
— А! Пап, ты здесь? Т-ты чего это? Время позднее, да и Плеваки уже нет… — голос дрогнул, он чувствует, как страх смешивается с волнением, когда отец подходит прямо к нему своими тяжелыми, такими знакомыми шагами.
— Знаю. Я к тебе пришел, — тихий голос звучит с угрозой. Или Иккингу так просто кажется? Не суть… он же все равно хотел поговорить с отцом, да разъяснить возникшую ситуацию, чтобы больше таких проблем не возникало. Ну и чтобы выжить в случае чего, потому что намек Аделы на его смерть, если тот просто смирится с решением отца, до сих пор вертелся в его голове.
— А, так ты по мою душу… — пробормотал он в манере мастерицы, что обычно именно так и выражалась, когда к ней обращались внезапно родственники или кто-либо еще.
— Что? — либо он не услышал, либо услышал и был очень недоволен. А действовать надо было в кротчайшие же сроки…
— Да нет, нет, ничего! Ты знаешь, я тоже хотел с тобой поговорить… — не хотел. Вообще не хотел, но обстоятельства вынуждали, и парень не хотел, чтобы Адела еще сбежала до церемонии и навсегда распрощалась с Олухом за то, что ее решили выдать замуж за него. А ведь он знал, что все именно так и будет. Понимал, что младшая Хофферсон все это так просто не оставит. — Об Аделе.
— Об Аделе?
— Не совсем! Вы подняли шумиху в деревне, но я вовсе не хочу жениться на ней, пап! — довольно громко и взволнованно проговорил юноша, вспоминая убийственный взгляд Хофферсон. Надо собраться. Иначе одна на него обидится, а другая прям на церемонии прибьет.
— Не хочешь? Почему? Я не совсем понимаю, — вождь собирался сделать это подарком. Думал, что они стараются скрываться от остальных, потому что боялись, что родители не одобрят, а он… неужто ошибся? — Иккинг… только не говори, что это только временный интерес. Да и подумай о нашей мастерице. Кто ж ее возьмет, зная, что она облюбована уже другим?.. — пытаясь намекнуть более мягко, Стоик сам не заметил, как это выражение возымело совершенно другой смысл, когда парень сел на стул, да тихо произнес заветное «О, Боги…».
— Между нами ничего нет. Адела моя подруга, пап. И она не хочет быть связанной узами брака с кем-либо в таком возрасте.
— Правда? А мне казалось, что она была только рада. Знаешь, как-то подруга твоей матери точно так же в обморок от счастья упала, когда Плевака сделал ей предложение. Вот смеху-то было! — вождь хлопнул себя по коленке, когда уселся на табуретку и начал все постепенно приближаться с ней к сыну. — Ну давай, рассказывай. Что случилось?
— Она очень испугалась и теперь даже общаться со мной не хочет, боясь, как бы нас не обручили по случаю, пока находимся вместе и дышим одним воздухом, — Иккинг сосредотачивается и поднимает взгляд на отца, как бы тем самым жирно намекая, что своим вмешательством он только все испортил. Но вообще, ничего подобного не было. Она только пригрозила один раз, да спокойно общалась со всеми ребятами, но наедине оставаться, и правда, не захотела.
«У меня скопилось много дел в мастерской. Драконы драконами, а бизнес без меня идти в гору сам по себе не станет», — флегматично произнесла она тогда, отводя взгляд в сторону. На самом деле, ей просто надо было что-нибудь пошить и запереться в одном из своих проектов, чтобы хотя бы немного успокоиться, сосредоточиться, и придумать, что ей делать дальше.
— Оу… н-да, тут я поспешил, — того, что Стоик признает свою вину, парень никак и ожидать не мог. То есть, как это, просто поспешил? Он сам сказал об этом? В мягкой форме, естественно, но… прямо сейчас у Иккинга появился шанс на то, что он все-таки сможет исправить возникшее недоразумение.
— Я бы хотел, чтобы ты разорвал помолвку. Для начала. Позже буду пробовать с ней заговорить, но… не знаю, получится ли все наладить.
— Ты сомневаешься? Давай я с ней поговорю. Узнаю, что да как, — Иккинг едва не упал со стула, уже представив, как его грозный и ужасный отец стучится к девушке, да требует с нее согласие на помолвку.
— Нет! Нет. Нет, нет, и нет. Папа, я сам. Ты и без того много дров навалил. Не то, чтобы все было так плачевно… просто отмени все это. Скажи, что ошибочка вышла, или дети сами не знают, чего хотят, — промямлил он, шумно сглатывая подступивший к горлу ком, когда отец посмотрел на него так, словно вот-вот был готов сорваться в бой. Затем слышится тяжелый вздох. Он складывает ладони вместе и перебирает пальцы все с тем же хмурым видом.
— Хорошо. Раз ты в этом уверен, то так и поступим, — осталось снова переговорить с Хофферсонами, да уладить недоразумение среди жителей деревни. Хотя, с первым делом проблем возникнуть вроде как и не должно… в особенности после того, как стушевалась Астрид, защищая свою младшую сестру.
— Спасибо, — Иккинг успокаивается и благодарит его с легкой улыбкой, придерживая себя рукой за локоть.
— Но я надеюсь, ты знаешь о последствиях своего решения, — сейчас парню хотелось дополнить: «Прямо, как и ты, когда решил провести свадебную церемонию, даже нас об этом не спросив», но сам он лишь кивнул на его вопрос, неловко отводя взгляд в сторону. Уж с кем-кем, а с отцом он так язвить не мог. — Ну хорошо. Раз мы с этим решили… что очень жаль, ведь для деревни это было бы неплохо…
— Пап, — даже слушать его не хотелось.
Конечно же, ему было бы выгодно, вступи Адела в их семью. Меньше проблем на его седую голову, да и… что не говори, а управление у этой девушки было в крови. Иккинг заметил это еще тогда, когда соседи у нее ходили словно по струнке, выполняя различные поручения мастерицы. Починить крышу, чтобы больше не протекала, помочь перетащить ткани от корабля Йохана на другой конец деревни… и ведь никто не возражал. Адела грамотно могла заставить кого-то что-то сделать, просто попросив. А другие, уже зная, что за это их ждет некоторая лояльность в мастерской, с радостью бежали помогать ей, думая лишь о том, что им еще и подфартило.
— Ладно-ладно. Что ж… на самом деле, я к тебе не за этим. Слышал, ты делаешь успехи на арене. Ну же, расскажи мне об этом драконе.
— О драконе? — удивился парень, когда в голове всплыл образ Беззубика. — А, о том драконе… ну конечно, о драконе. Дракон, дракон… пап, это не то, о чем ты думаешь. И, возможно, ты сильно разозлишься на меня, когда узнаешь… но раз уж речь зашла о нас и ты правда готов выслушать…
— Разозлюсь? Да я мечтал об этом! — он громко засмеялся, а Иккинг — вместе с ним. Только неуверенно и скорее нервно, представляя, как отец его придушит собственными же руками. — О, Тор Всемогущий! Как же я волновался. Думал, что все, конец, Стоик, твой сын — худший из всех викингов. Ищи себе другого преемника на место вождя, если хочешь, чтобы Олух процветал, или найди тот самый заветный элексир вечной жизни… — он говорил так воодушевленно и от чистого сердца, что парню просто не хотелось его разочаровывать. Ему стало стыдно. По сердцу скребли кошки, сам же сын вождя неловко улыбался и думал лишь только об одном. О своем побеге. — Но оказалось, что ты от меня просто таился! Не раскрывал свой потенциал и… о! Это еще далеко не все. Вот увидишь, когда выпустишь кишки змеевика наружу, поднимешь голову громмеля на копье… вот оно счастье! О Один, как же с тобой было тяжело! Думал, что все! К дракону под хвост и гнездо, и будущее деревни… и тут узнал о твоих подвигах, Иккинг. Я очень горжусь тобой, сынок. И твоя мать… тоже бы гордилась, я в этом уверен, — он достал второй шлем, протягивая его своему сыну. С размером головы немного прогадал, но какая разница? С таким успехами не будет удивительным, если он и вырастет еще с него за пару лет! — Это… так, подарок. Чтобы ты был целее в следующем бою.
— Оу… это… довольно мило. Спасибо, — парень посмотрел на тяжеленный шлем в своих ладонях, сильно сомневаясь в том, что это ему надо вообще.
— Половинка маминого нагрудника.
— Стоп, что? — он чуть не выронил его.
— Вторая у меня, — Стоик указал на свой шлем.
— А-а… да, очень круто. Шлем-нагрудник… — теперь он будет думать об этом каждый раз, когда будет надевать его. — Что ж, спасибо. Да, я очень это ценю, правда, — он тут же притворно зевнул и сделал вид, что хочет уже спать. — Ох, время уже позднее… а завтра на арене с Аделой сражаться. То есть, с драконом… ну, ты меня понял, — с другой стороны, если приравнивать девушку к ним, то его будет ждать аж целых две рептилии. И с каждой придется еще разобраться… в его манере. Хофферсон надо будет успокоить, а дракона, скорее всего, просто почешет под подбородком и не станет лишний раз бегать от него, да мучиться.
— Да, да, ты прав. Увидимся дома, — неловко ответил Стоик, тут же поднимаясь с табуретки.
— Да, в общем…
— Да, уже скоро…
— Спокойной ночи? — спросил Иккинг, когда его отец случайно чуть не снес инструменты своей рукой.
— Спокойной… верно. Я приду завтра посмотреть за твоим сражением, — вождь отступал назад, пока не оказался наконец за дверью. И уже на улицы он вздохнул с облегчением, да, уперев руки в боки, счастливо улыбнулся. Мужчина явно был горд и доволен тем, что поговорил сам с сыном. Действительно поговорил… по душам, спокойно… в общем, как и надо. Не так, как-то было обычно, но Стоик искренне надеялся на то, что после этого разговора паренек все же перестанет от него таиться, да начнет, может, прислушиваться к его советам и чему-нибудь научится.