Мы будем тлеть, сжигая небо AU

Прошло пять дней с момента, как Дженнифер попала в больницу. И, как ни странно, всё это время произошедшее очень активно обсуждалась в редакции. Женщины наседали на более молодых с пунктиком, чтобы не забывали следить за своим здоровьем, а старшие мужчины говорили то же самое, только скорее в пользу обвинения самой Ёсикавы, мол, она не следила за своим здоровьем. В общем-то, обе эти позиции раздражали Сашу. Ей не хотелось слушать никого из них, но её всё равно заставляли участвовать в разговоре: в столовой толпились возле неё поочерёдно, как стервятники слетались на сплетни, сначала обсуждали всё между собой, а потом задавали тот самый омерзительный вопрос: — Ты ведь была там, расскажи, как всё было на самом деле? Саша, как правило, просто уходила. Она не спорила о том, что была там не одна, и пусть зеваки поспрашивают у других. Но нет, её фамилия и фамилия Ёсикавы в одном предложении прорастала колючими розгами со всех уголках, и Саша просто не могла не уколоться. Как-то она даже услышала в студии, что якобы это она довела бедную Дженнифер до койки. Это сильно возмутило. "Почему никто не наговаривает на мистера главного редактора? Разве не он давал ей эти горы работы?" — размышляла она. Кстати, с Акихиро всё стало намного сложнее. В первый раз он подошёл к ней в начале недели и тонко намекнул, что ей стоит навестить подругу. Саша сделала вид, что не услышала. На следующий день она не была в редакции, но обсуждала дела по телефону, и редактор завуалированно спросил, была ли она в больнице. То же самое было и на третий день. И Саша ещё два дня бегала по редакции, избегая начальника, а его аккуратные намёки, каждый раз, когда он всё-таки находил её, по итогу перетекли в... — Съезди к Ёсикаве. Саша вздрогнула всем телом, чуть не уронив со рта сэндвич. Он ей даже поесть не дал, она ведь специально скрылась от прочих глаз в своей уютной коморке. — Господин главный редактор, вам не кажется, что вы не вовремя? — фыркнула Саша, оттягивая футболку и морщась, ей на грудь упал смачный кусок майонеза с листиком салата. Акихиро не ушёл, наоборот, встал прямо над ней и буравил сверхнедовольным взглядом. Саша умудрялась избегать даже прямого вопроса. — Ты и не представляешь, насколько это важно для тебя самой, — продолжал Акихиро. — Это связано с твоим любвеобильным бойфрендом. Он постучал кончиками пальцев по своей шее, и Саша неосознанно потянулась к следу засоса и закрыла его ладонью. После случая с Шинараки Эскель подуспокоился, но не то, чтобы совсем не ревновал. И это "не то" он доказывал любыми доступными способами. Ему сильно хотелось доказать, что он лучше кого бы то ни было. — Опять? — непонятно чему возмутилась Саша: очередному следу или избитому донельзя обсуждению Кондорсе. Она отложила размяшкий сэндвич и поднялась с пола. Акихиро нашёл её в окружении последних выпусков журнала, и был бы удивлён, если бы не догадывался, что она всё-таки подходит к работе довольно серьёзно и прагматично. — У нас новогодний выпуск. У меня нет времени на то, чтобы тащиться на другой конец города, я в любой момент могу ей написать. Акихиро смекнул, что она и не догадывалась, почему Дженнифер общается односложными фразами в смс, и насколько Сашин телефон был фатально опасен. И её претензию прекрасно осознавал, он действительно перевёл Дженнифер в частную клинику на окраине с помощью своих связей. На этот счёт у него интересовался сам Кондорсе. Спонсор говорил, что хотел бы навестить несчастную сотрудницу и передать подарок, но не может позволить себе вырваться так далеко. Акихиро объяснил это своим недоверием к государственным больницам, и Эскель проглотил это (в конце концов, он по той же причине имеет собственный медцентр и лечился бы исключительно там). — Я поражаюсь твоей неосторожности, Мориц, — развёл руками Акихиро, ему надоело слушать оправдания Саши в попытках скрыть неприязнь и желание откреститься от произошедшего. — Сейчас обеденный перерыв, ты можешь съездить на такси. Ты ничем не занята. И перед тем, как она бы начала новый гонор, он не сдержался: — Либо ты едешь сейчас грёбаном убере, либо я привезу тебя силой. Как оказалось, выбор был очевиден. Не передать словами, каким ошарашенным вздглядом Дженнифер смотрела, как Акихиро втаскивает Сашу в палату за шкирку джинсовки. Она всё ругалась и пыталась убрать его ладонь. — Ай-ай-ай! — он отпустил её агрессивно, буквально кинул вперёд, и Саше пришлось сделать несколько быстрый шагов, чтобы не встретить мордой лица больничную серую плитку. — Уже здесь то можно было и не тащить! Акихиро пропустил мимо ушей, подошёл к кровати Дженнифер и за рукав подтянул ближе Сашу. — Расскажи ей то же, что и мне. Девушка пару раз моргнула, попеременно переводя ошарашенный взгляд с Акихиро на Сашу и обратно. Он, конечно, говорил ей, что, если понадобиться, притащит сюда Мориц за шкирку, но не в буквальном же смысле этих слов? Впрочем, исходя из того, что говоримое им обычно соответствовало его действиям, ей бы стоило догадаться, что он вполне может так сделать. Она посмотрела на подругу уже хмуро, но с непонятной Саше жалостью. Как только она ей всё расскажет, обратного пути не будет. Саша должна будет принять правду такой, какая она есть. И что ещё хуже — действовать в соответствии с ситуацией. В этот раз рассказ не занял столько времени, как в прошлый раз. За ту неполную неделю, что провела в больнице, её состояние заметно улучшилось, и теперь говорить Дженнифер могла нормально, пусть и всё ещё ощущая болезненные спазмы в области всего тела. Акихиро молча сидел в кресле подле её кровати, никак не комментируя то, что она рассказывала. Видимо, решил придержать свои мысли до того момента, как Саша услышит всю историю и хоть немного переварит. Хотя было ли возможно продолжать спокойно реагировать после "такого"? — Именно Эскель подстроил смерть Артура, — Дженнифер чуть нахмурила брови, неожиданно останавливаясь. Собственный голос показался слишком незнакомым: сосредоточенным и холодным. Это немного выбило её из колеи. Она посмотрела на Акихиро, ощутив его взгляд на себе. Поджала губы. Он смотрел внимательно и пронзительно, но давить всё-таки не пытался. Ощутив его немую поддержку, Дженнифер вернула взгляд к Саше. Та застыла, смотря в одну неопределённую точку в воздухе. Даже не моргала. Услышанное повергло её в шок. И Дженнифер, как бы не хотела, но чувствовала за эту ответственность. — Прости, я должна была сказать раньше, но... боялась. Действительно "боялась". Да, намекала всеми силами, но ведь ни разу не сказала ей о том, что происходит. И теперь обе имели то, что имели: Саша потеряла ставшего главным в последнее время её жизни человека, а она валялась в больнице, после избиения. — Он забрал улику, которую я нашла, — Дженнифер сжала одну ладонь пальцами второй, потирая кожу. — Там была записная книжка Артура с его показателями. Кажется, он был одним из тех, кто добровольно принимал лекарство, созданное в Оксфортне, но не прошедшее испытание. Но у меня ещё остались документы, — девушка услышала движение в кресле рядом, поднимая глаза на Акихиро. — Там соглашение Артура на прохождение физиологических процедур и терапии по факту испытаний, но прямо об этом, конечно, не сказано. Об этих документах Эскель не в курсе. — Погоди, — Саша выставила руку и отступила на шаг назад. Сердце отстукивало свой бешенный темп где-то в горле. Голова закружилась от поступающей информации. Всё, что говорила Дженнифер, вызывало когнитивный диссонанс. Саша отрицала её слова сердцем, но все мысли так и кричали: "Всё сходится". И правда, всё, о чём Саша не решалась спросить у Эскеля, теперь сходилось. Он одним звонком достал её из полицейского участка из-под надзора очевидно продажного копа, потом Шоичи пришёл избитый. Испытание препаратов на людях? Она постоянно находила Артура в измученном состоянии, убирала разбросанные по квартире таблетки без этикетки. И его квартира после смерти, то, что она увидела в ванной... Это ведь не было самоубийство, она об этом знала. Что бы это ни было, она видела, как это что-то сводит Артура с ума, но он бесконечно преследовал свой цель. Эскель пристально следил за ней отнюдь не из-за симпатии, и, зная это, она не находила сил спросить. Он за минуту решил вопрос с её безопасностью и долгом старшего Мориц, это всё были незаконные делишки, но почему-то Саша думала, что в "высшем обществе" так принято. Из-за своей отстранённости она из раза в раз игнорировала все эти опасные вещи. Эскель был жесток, жутко своенравен и ненормально одержим ей, и её это устраивало, несмотря на тревогу, которая периодически возникала. Теперь в её голове отбивали колокола. — Доказательства, — ошарашенно произнесла Саша, подняв глаза на Дженнифер. — Какие есть... — Прекрати, — вмешался Акихиро. Видел, как девушка мечется меж двух огней, он этого ожидал. — Тебе они не нужны, ты не слепая. И правда, сам факт того что Дженнифер на больничной койке, свидетельствовал её показаниям. Саша не смогла выдавить из себя ни слова. Её затошнило. Она прижала ладонь ко рту и устремилась к выходу из палаты. Акихиро тут же поднялся и бросился вслед за ней, чтобы проследить, не побежит ли она к выходу из больницы. Будет очень неудобно, если она в переизбытке чувств сама решит набрать Кондорсе. — Я её верну, — пообещал он Дженнифер перед тем, как выйти. Саша побежала в сторону уборной, Акихиро зашёл следом. Кабинка громко захлопнулась за Мориц, а встретившая у раковины женщина в больничном халате испуганно таращилась на него, а после, ойкнув, быстро прошлёпала своими тапочками в коридор. Сашу рвало, он слышал, как она задыхалась, и, возможно, ревела. Да, в её голове всё сошлось, иначе бы её диалог с Дженнифер продлился куда дольше. Саша просидела на полу кабинки почти в обнимку с унитазом около десяти минут. За это время Акихиро устал ждать, пока она осмыслит свой шок, поэтому вытянул её наружу и подставил к раковине. Девушка будто бы перестала понимать, где находится и что делает, и ему пришлось помочь ей с умыванием. Напряжёнными до судорог пальцами она достала пачку сигарет из джинс, и Акихиро был солидарен, запер туалет изнутри, и они подошли к небольшому высокому окошку у дальней кабинки. Курили какое-то время, Акихиро не торопил. Свою цель он уже выполнил и был абсолютно спокоен, но смотрел на неё с крайне глубокой задумчивостью. — Что мне делать? Эта фраза бы его обрадовала, если бы Саша сказала это, как обычно, не дрожащем голосом, вот-вот сорвущимся на плач, тогда бы это значило "Я готова приступить к задаче". Но сейчас это было скорее потерянное "Что мне теперь делать?". И тем не менее, его ответ был одинаковым. — Играй свою роль. Саша подняла удивлённый взгляд. Она сразу поняла, что он имеет ввиду, и ему это понравилось. Характер у Саши был непростой, зато думала быстро и понимала с полуслова. А вот то, как она будет поступать с тем, что поняла, это уже другой вопрос. — Что..? — переспросила девушка, хотя всё услышала, Акихиро в ответ продолжил смокавать сигарету. — Это невозможно... Если всё это правда, то я... А что "я"? Что Саша сделает? Ничего. Она не знает, что следует делать. И в этот раз ей впервые не удастся притвориться, что ничего не произошло. Хотя Акихиро на это и надеется. — У тебя нет выбора, — ответил мужчина, и Саша поразилась тому, как стойко он выдерживает эту ситуацию. Она так не сможет. — Зачем вы мне это рассказали? Главный редактор нахмурился: — Уже жалеешь? Тебе бы хотелось не знать о том, что происходит у тебя перед носом, и продолжать играть "красотку"? Ответ Саши был бы излишен, он и по выражению лица, — отвод взгляда, приподнятые, но хмурые брови, и поджатые губы, — понял, что да, она бы так и хотела. — Рано или поздно он бы убил тебя или тех, кто вокруг тебя. Саша напряглась, сразу фокус в голове перекинулся на Дженнифер, лежащую без дыхания на полу. Отвратительно пугающее зрелище, которое запечатлено у неё на подкорке. — Делай, что хочешь, но попробуй свыкнуться и осознать, что твоя золотая клетка может тебя раздавить. Он решил оставить Сашу. Она сломается, если вернётся с ним в палату, ей нужно было время, пусть она и может дальше продолжить пачкать слюнями больничный туалет. Дженнифер вся извелась, не зная, куда делись эти двое и что происходит. Это был очень большой риск, но Акихиро очень долго настаивал на том, что это было необходимо. И с этим она спорить никак не могла. Но не могла ничего поделать со своими нервами, когда Акихиро зашёл один. — Всё нормально, — поспешил он её успокоить. — По крайней мере, пока что. Дженнифер не удержалась от тяжёлого нервного вздоха. Она поджала колени к груди, обнимая их руками и кладя на них голову. Внутри всё клокотало, а руки чуть подрагивали. — Правильно ли то, что я ей всё рассказала? — Дженнифер поджала губы, хмуря брови. — Я помню, что ты говорил, но.. Новый тяжёлый вздох. Она бы соврала, если бы сказала, что не жалеет об этом разговоре. Часть неё всё ещё была уверена, что стоило смолчать, но вторая, до сих пор злящаяся на Сашу и её неосведомлённость, была солидарна во мнение с Акихиро, отчего её метания и не прекращались. — Это ударило по ней сильнее, чем я думала, — она знала, что не должна, однако ощущала, как медленно в груди разгорается тягучее горькое чувство вины. Дженнифер и вправду считала, что часть ответственности лежит на ней. — Кажется, она успела начать что-то к нему испытывать. Акихиро привлёк её внимание своим глубоким вздохом. Он присел возле неё на кровать, не особо заботясь о больничной санитарии. — Тогда если бы ты не сказала сейчас, то потом неизвестно, до каких крайностей её бы это довело. И Акихиро был бы не то, что не прав. Просто уверенности его слова Дженнифер не придали. Может, эта крайность есть уже сейчас, и она уже опоздала? — Они недолго вместе, она бы не успела его так сильно полюбить, — словно читая мысли, возразил Акихиро. И Дженнифер не удержалась от удивления. Казалось бы, такой человек, как Акихиро, противник эмоционально зависимых отношений, говорит о женских глубоких чувствах. — Она сама ещё не поняла, что влюбилась. Слишком потерянная. С каждым новым словом он поражал её всё больше, и Дженнифер резко захотелось это остановить. Девушка к нему приблизилась, закрывая ладонями его рот. Она смотрела с непонятной болезненностью во взгляде, словно бы от его слов ей стало плохо. — Остановись, — Дженнифер приподняла брови, и её голос принял совсем уж просящий тон. — Пожалуйста, не продолжай. От его рассуждений внутри неприятно потянуло. И дело было не только в Саше, но и том, что отчасти всё происходящее девушка проецировала на саму себя. В конце концов, она точно так же успела начать испытывать чувства к человеку, которому они и подавно были неинтересны. О чём он её предупреждал с самого начала. Но от знания этой правды, того, что сама виновата в собственных внутренних метаниях, легче ни сколько не становилось — как раз напротив брали огромное раздражение на себя за неосторожность и тревога за то, как ей теперь поступить. В конце концов, она загнала себя в ситуацию, когда не смогла бы отказаться от него. Сейчас он и его поддержка были ей жизненно необходимы до той степени, как, казалось, и стандартные физиологические потребности организма. Дженнифер знала, что ничем хорошим для неё самой это не кончится, но и избавиться от этой эмоциональной привязанности не могла. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, но... — выпалила быстро, на одном выдохе, отчего ей пришлось взять паузу, чтобы перевести дыхание. Она первой подняла эту тему, но сама же и попросила закончить её, — я чувствую ответственность за то, как Саша сильно мучается. — Ты и правда ответственна, — покачал головой Акихиро, мягко отнимая её руки от своего лица. — Но и она уже не ребёнок. Она же зачем-то начала строить эти отношения. Ты не заметила, как быстро она проглотила всё, что ты сказала? И правда, проглотила. Как горькую микстуру, будто зная, что ей это нужно. И со стороны это выглядело до того болезненно, что её не пожалел бы только ленивый, это и заставляло Дженнифер размышлять, правильно ли они поступили. — Я имею в виду, у неё и вопросов не возникло. Если бы не было предпосылок, она бы не согласилась так быстро. Поэтому сейчас винит только себя. Саша винила себя и не винила Дженнифер за то, что она молчала. Мориц смотрела на подругу только как на пострадавшую, и даже в этом думала о том, как она могла не замечать страдания близкого человека. Акихиро же, кажется, не волновался вовсе, хотя ещё недавно, когда втащил Сашв в палату, очень нервно дёргал ногой в кресле. Но, видимо, он скорее переживал, станет ли Дженнифер следовать его словам и расскажет все те ужасы, которые скрывает за собой магнат Кондорсе. Она не знала наверняка, был ли у Акихиро какой-то план, и если был, то о нём они не разговаривали. Тем не менее, выглядел он достаточно уверенно, а разгадать, маска это или нет Дженнифер было пока ещё не дано. — У тебя есть ещё целая неделя, чтобы отдохнуть. Потом тебе придётся вернуться в общежитие. У Мориц тяжёлая роль, да, но не забывай про свою. Девушка потёрла шею в области, где в прошлый раз Эскель оставил след от своих пальцев. Место уже почти не болело, но вот синяк стал куда более выраженным. По всей видимости, ей придётся ещё долгое время пользоваться плотным тональником, чтобы прятать следы. — Я помню, — невесело усмехнулась девушка. Пусть Акихиро и отнял её ладони от своего лица, но убирать не стал, отчего Дженнифер, как в прошлые разы, могла переминать их своими пальцами. Она так сильно разволновалась, что собственные руки стали совсем ледяными. Пока ждала возвращения Саши и Акихиро ей приходилось постоянно растирать их между собой, чтобы хоть немного согреть ладони. И всё равно это не помогло. — Не хочу туда возвращаться, — вдруг призналась Дженнифер. — Мне там очень неспокойно после того, как он перерыл всю мою комнату. Кстати, насчёт тех документов. Забери их, пожалуйста. Кондорсе нескончаемо мнителен, отчего может найти причину для обыска редакции. Не хочу, чтобы он забрал и эту пусть и косвенную, но улику. Документы в студии Саши, за папками с журналами за двухтысячные года. Они стоят дальше всех и в самом углу, так что их в случае чего сразу бы не нашли. Монотонные действия и собственные речи помогали успокоиться, отчего думалось да и даже дышалось куда легче. За эти несколько дней она настолько успела заскучать за отсутствием дела, что спасалась только размышлениями. Например, о том, что испытывала к нему. — Акихиро, — Дженнифер закусила губу изнутри, уперевшись кончиком языка в нёбо, но, чуть помолчав, кажется, обдумывая, стоит ли ей говорить задуманное, всё-таки спросила: — не хочешь сходить попробовать крем-суп в ресторанчике в паре улиц от нашей редакции после того, как я выпишусь? Говорят, старушка-испанка, владелица заведения, готовит его лично. Акихиро отреагировал на её предложение не сразу, о чём-то громко задумался и не заметил, как легко смял её пальцы в своей ладони. Она позвала его по имени, и он приподнялся, отпуская. — Ты говорила, что Кондорсе знает о нашей интрижке, — с небольшим сомнением спросил мужчина и дождался её согласного кивка. — Тогда ты можешь не возвращаться в общежитие. Оставайся пока у меня. Пусть думает, что у нас глубокие чувства. Она удивилась и одновременно с этим глубоко что-то кольнуло. Он предлагает делать вид, что они вместе... Ощущение было странным. — Не думаю, что он станет задавать мне вопросы, однако явно будет недоволен. В любом случае, какое-то время к тебе он не сунется, для него это опасно. Акихиро старался размышлять, как Эскель. А тот брал во внимание очень тонкие грани личности. Если бы тогда открыла дверь не Дженнифер, а кто-то ещё, он бы не стал играть в эти игры, но чувствовал, что она никому ничего не скажет. Так же и здесь он должен был понимать, что Ёсикава может находиться в очень нестабильном эмоциональном состоянии, поэтому не появится. Возможно, он уже жалеет, что оставил её в таком опасном для себя положении, но изменить уже ничего не сможет. Дженнифер отвела взгляд, задумываясь. С одной стороны, она была рада получить такое предложение от него, но с другой — внутри мгновенно начала расползаться досада. Он был прав, говоря, что она пожалеет, если позволит себе начать что-то к нему испытывать. Пожалела. И знала, что будет жалеть и дальше. Ей изначально не стоило ждать, что та граница, которую Акихиро с самого начала их отношений очень чётко ей очертил, как-то сдвинется. Девушка до боли закусила нижнюю губу изнутри, пытаясь привести себя в чувство. О чём вообще она сейчас думала? Акихиро ей предлагал способ защиты от подонка в ненавистном белом костюме, а она рассуждала о том, насколько наивно было надеяться, что его отношение всё-таки поменяется. Как глупо и самонадеянно с её стороны. — Спасибо за твою помощь, — она заставила себя улыбнуться, стараясь придать голосу уверенности и задорства. — Так что насчёт свидания, любимый? Стоит отпраздновать начало наших серьёзных отношений. Акихиро усмехнулся её переменчивому настрою. — Что-то там про бабку и крем-суп, да? — протянул он, положив ногу на ногу. Дженнифер ни раз замечала, что он так делал, когда его настроение что-то повышало. А ещё она поняла, что он и правда её не слушал. — Куда угодно, если в пределах района редакции. "И его дома," — додумала Дженнифер. Они уже обсуждали то, что ей стоит ограничить своё передвижение по городу, и он периодически и ненавязчиво ей об этом напоминал. Да и Дженнифер была уверена, что прямо сейчас, пока она пытается разрядить обстановку, а он делает вид, что поддаётся, в его голове играет симфония из бесконечных акапелл, которые напевают грубыми и беспокойными голосами план действий. Дженнифер впервые видела, — скорее чувствовала, — начальника таким взъерошенным, но его мыслительный процесс в любом случае был не остановим, и спорить с этом не было сил. Она начинала ощущать, будто притянула к своей проблеме "реального взрослого". Это было почти приятно, но всё ещё как будто что-то неправильное. — А лучше оформлять доставки. Хотя будет ещё страннее, если мы запрёмся в квартире. Дженнифер растянула губы шире, скрывая за улыбкой медленно расползающиеся раздражение и нервозность. Он совсем её не слушал. Но оно было и к лучшему. Если Акихиро будет оставаться таким безучастным в отношении так некстати успевших зародиться у неё чувств, ей будет значительно легче искоренить их из себя. Он не должен узнать о них. Это заставит его исполнить данное им обещание, проявить ту жестокость, которой она не выдержит. Этого Дженнифер не могла себе позволить. Не теперь, когда её состояние оказалось так зависимо от него и его поддержки. Если она лишиться и этого, это её окончательно сломает. — Раз уж мы отыгрываем влюблённую парочку, то стоит продемонстрировать наши глубокие чувства напоказ остальным, — девушка хмыкнула, опираясь руками на согнутые колени. Так ей было удобнее рассматривать его. Дженнифер прищурила глаза, наблюдая за тем, как заходящее зимнее солнце играет лучами на его лице, перетекая потоками света по лбу, скулам и щекам, от губ к прямому носу. Красиво. Она негромко ухмыльнулась самой себе, заставляя сглотнуть вставший в горле ком из сожаления и с тем же радости от невысказанного признания. Сейчас ей было достаточно и того, что она имела. Как только же их страсть остынет, станет легче образумить саму себя. Не сразу, но эти навязчивые и пугающие её чувства уйдут, и она больше не будет испытывать такой радости даже от его подшучиваний. Её тело восстановиться, состояние улучшится, и Акихиро перестанет быть столь внимателен. Его жалость к ней уйдёт. А как только он найдёт способ решения проблемы с Эскелем, — уж в том, что именно Акихиро сможет его отыскать, Дженнифер ни сколько не сомневалась, — то и причин, чтобы она оставалась в редакции больше не останется. И всё будет так, как прежде. *** Несколько дней Саша провела в институте. Не с целью учится, а скорее в попытке перевести дух. Если бы после разговора в больнице она вернулась в квартиру Кондорсе, то сошла бы с ума. А на работе её бы ждал Акихиро, который точно бы подошёл к ней с ещё одним неприятным разговором, которого Саша откровенно боялась. И сейчас она сидела в столовой и гипнотизировала тарелку купленного рагу, когда он ей написал. "Ты всё равно не сможешь его избегать." — гласило сообщение от начальника, и Саша в эта же секунду подскочила со стульчика и поспешила прочь из столовой. У неё опять был приступ тошноты. Было обидно, что для Акихиро она являлась такой предсказуемой, но искренне злиться девушка не могла. Её мысли занимали только картинки, мерзкие и футуристичные кадры, которые она увидела на квартире Артура. Конечно, она не может избежать Эскеля. Если он прознает о том, что она в курсе его зверств, то что будет дальше? Он бы убил её? От этой мысли было хуже всего. Саша не была фаталистом, однако всё равно понимала, что это бы случилось рано или поздно, и избежать сейчас их встречу не получится. Она написала ему сама, попросила забрать после занятий, и Эскель сразу же заворковал через смс, обсыпал её лаской и своими милыми прозвищами. "Твою мать, как же я не готова," — думала девушка, пытаясь взять себя в руки хотя бы в последний момент. Как Акихиро себе это представлял? Притворяться перед человеком, который знает тебя насквозь... Как это вообще возможно? *** Ровно в назначенное время Эскель стоял на входе в институт. За те несколько дней, которые они не виделись, он ждал её сообщения. Дел из-за маленькой Ёсикавы и добытой с помощью неё записной книжки бывшего фотографа Кастроса хватало по горло, но это не мешало ему то и дело отвлекаться на телефон, проверяя, не пришла смс-ка от его любви. Но Саша не писала, отчего он стал волноваться, не рассказала ли что-нибудь на эмоциях наказанная им девчонка. Однако, кажется, всё было нормально. Сообщения от его любимой имели привычный тон, и она попросила его забрать её. По всей видимости, сессия поглотила её с головой, отчего Саша и не выходила с ним на контакт. Так он думал до их встречи. Навязчивые мысли о болтливости юной Ёсикавы вернулись в тот момент, когда они наконец встретились. Саша вела себя странно: избегала его взгляда, чуть запиналась, что-то говоря, стоило ему к ней прикоснуться, вздрагивала и, пока они ехали, старалась отмалчиваться, наблюдая за пейзажами за окном. Эскель в ожидании поднял глаза на светофор, раздражённо постукивая пальцами по мягкой обивке руля. Поведение Саши порождало в голове множество домылов. Хотелось узнать всё прямо здесь и сейчас, но он знал, что было не время. Для начала стоило вернуться домой, где девушка не сможет так просто избежать их разговора. Конечно же, тогда они поговорят, и она непременно всё ему расскажет. Светофор показал зелёный свет. Уголки сами собой приподнялись в лёгкой улыбке, и нога вдавила педаль газа в пол, заставляя машину стремительно набрать скорость. Ну, конечно, же расскажет. И он накажет виновников её состояния, чтобы больше они не принесли ей беспокойства. — Ты выглядешь подавленной. Что-то произошло? К его глубокому раздражению и по приезде на квартиру она продолжила молчать, стараясь переключить его внимание на что угодно, кроме самой себя. Саша явно остерегалась чего-то, связанного с ним, отчего старательно избегала его намёков. И, в конце концов, его терпение лопнуло. — Я как-то связан с твоим состоянием? — он сел подле неё на диване, перехватывая её короткий сконфуженный взгляд, который она мгновенно увела в сторону. — Ты весь вечер избегаешь моего взгляда. Я сделал что-то не так? Саша ощутила, как плеча аккуратно касаются его пальцы, поднимаясь выше и оглаживая область ключиц. Эскель говорил неспешно и без нажима, подбирая слова, но в его спокойном тоне ей всё равно слышалась немая угроза. — Может, чем-то обидел тебя..? — Что? Нет! — Саша сбросила его руку и отодвинулась. Она и правда не могла выдержать его взгляда, и когда она писала ему, то не думала, что столкнётся с такой проблемой. В старшей школе зачастую подростки делятся различными сплетнями и очень любят самые мерзкие из них. И у Саши не возникало проблем спокойно говорить с человек, о котором только три минуты назад узнала что-то очень отвратительное. Здесь же всё было ужасно. Хуже было, когда она всё-таки смотрела в его лицо, как будто заставляла себя, а потом резко отводила взгляд на свои пальцы или в окно, притворяясь, что это случайность. — Ты бы не успел меня обидеть, мы же не виделись, — сказала Саша, и Эскель подтянулся к ней ближе, она вцепилась рукой в подлокотник дивана позади. — Да и я не думаю, что ты специально бы меня обидел... В её голосе было слишком много надежды, из-за чего слова, полные неуверенности, скорее напоминали вопрос. Эскель наклонил голову в сторону, чуть прищуривая глаза. Её отмалчивания начинали выводить из себя. — Так, всё-таки обидел? — с его губ сорвался негромкий грустный вздох. Мужчина было протянул к ней ладонь, но, заметив, как она сжимается сильнее, всё-таки убрал. Чем дальше, тем больше он убеждался в том, что кто-то что-то ей рассказал о нём. Нечто, что выставило его перед ней в невыгодном свете. Появилось ощущение, что теперь она его побаивалась. Людей, что смогли рассказать что-то настолько компрометирующее его любви, имелось немного. А, учитывая все последние события, только одна глупая девчонка приходила сразу ему на ум. Кажется, маленькая Ёсикава не усвоила урок, который он ей преподал. — Я знаю, что тебе больно, но ты ведь понимаешь, что молчанием мы не сможем разрешить эту проблему? — Эскель поднялся с дивана и, подойдя к ней, осел на одно колено. Так, он мог заставить её наконец-то посмотреть на себя и быть уверенным, что она не сбежит. Эскель взял её ладонь своими руками, мягко оглаживая её костяшки. Нужно было постараться дать ей больше спокойствия, сделать так, чтобы она хотя бы перестала боязливо поглядывать на него. — Нам нужно поговорить, — он прижал её руку к своим губам, потёрся о её мягкую кожу, оставил лёгкий поцелуй. — Прошу, не пытайся убежать. — Эскель, я не... Саша встретила его серьёзный взгляд и замолчала. Паника внутри выросла мгновенно. Он всё понял. Мужчина сразу всё понял и говорил с ней так, как будто знает, о чём она думает. Тогда получается, что всё, что она слышала — правда. От осознания этого захотелось очистить желудок. Ей правда хочется бежать. Настолько, что колени задрожали в ожидании того, как это бледное тело вскочит и рванёт к выходу. — Мне нужно было кое-что обдумать, это не связано с тобой, — тихо сказала Саша, пытаясь унять дрожь в пальцах, чтобы крепкая хватка Кондорсе её не почувствовала. Она рискнула поднять на него взгляд и поняла: Эскель ей не верит, ни единому слову. Тяжёлый ком встал в горле. Надо было что-то предпринять, срочно. Зачем Акихиро и Дженнифер ей это рассказали? Это слишком большая ответственность, от которой, возможно, зависят их жизни, включая жизнь Саши. Возьми себя в руки, Мориц. — Я обдумывала наши отношения, — она не сразу сама услышала, что сказала. Просто заставляла себя говорить. — Иногда ты меня пугаешь. Когда ты пришёл в институт, и Шинараки тогда... Чем больше слов она говорила, тем сильнее её голос был похож на скулёж. Щёки защипало от бесконтрольных слёз, она не могла прекратить, и прервалась на тяжёлый всхлип. — Я боюсь наших отношений, — Саша заговорила тише, и Эскель чуть придвинулся, чтобы ловить каждый её вздох. — И того, как ты часто меняешься в лице. Когда ты злишься, я теряюсь и не знаю, что с этим делать, потому что не знаю, на что ты способен. Тот случай с Шинараки правда её напугал. Всё, что Саша игнорировала за эти месяцы, наложилось на её речь. Эскель и правда был с ней нередко жесток, и она перестала верить в его нежность, просто всегда принимала то, как он себя вёл. — Мне страшно от того, как сильно я могу тебя любить. Послышался немного резкий выдох. Всё то время, что она говорила, Эскель не смел вдохнуть, боясь упустить хоть одно слово, самый малейший звук или всхлип. Он застыл, не сразу позволяя себе как-то отреагировать. Её признание возбудило и заставило его выдать счастливую улыбку. — Разве подобное чувство может быть чем-то плохим? — он принялся нежно целовать её руки, оглаживая второй ладонью её колени. — Твоя любовь — наивысшая награда для меня. Саша не заметила, как они поменяли позу, и Эскель уже оказался над ней, прижимая её к дивану. Мужчина оставил на её губах разгорячённый поцелуй, одновременно проводя ладонями вдоль женских бёдер. Долго её целовал, сменяя ласку на боль, а грубость на нежность. Наконец-то он услышал столь желанные им слова. Наконец-то она их ему сказала. Эскель приподнялся, боготворённо осматривая её заплаканное лицо. Казалось, Саша едва дышала, и было непонятно из-за их продолжительного поцелуя или собственных слёз. Красиво. Он провёл пальцами вдоль её нижней губы, нажимая на израненную кожу и слыша её вслип. Восхитительно. Его щёки налились румянцем, и на губах показалась сальная улыбка. Ладонь опустилась ниже, царапая кончиком ногтя подбородок и шею. Саша сглотнула, протяжно задышав. Прекрасно. Она сама была прекрасна. Она сводила его с ума. — Саша, я так тебя люблю, — Эскель прижал её запястье к своим губам, оставляя новую порцию поцелуев. Наконец-то она всецело ему отдалась: не только физически, но и морально. И он отдаст ей в ответ всего себя. — Только пожелай, — мужчина наклонился, стирая слёзы с её щёк и оставляя на их месте аккуратный поцелуй, — и я отдам тебе всё, что имею. Для тебя я исполню любую твою прихоть. Лишь будь и дальше моей. Саша обняла его за плечи и тут же ощутила на шее влажный язык. Девушка прижала его сильнее к себе, пытаясь скрыть своё выражение лица, на котором, возможно, отражался весь её внутренний ужас. Она привязала себя к Кондорсе, отдала ему всё одной фразой. Хуже ли сейчас её положение, чем если бы он узнал правду? Правду, которую она узнала. Выкрутилась, твою же ж мать. Она не может себе позволить совершить ещё одной такой же ошибки. Ни сейчас, когда чувствует кожей его возбуждённое дыхание, ни потом, когда завтра они проснутся под вечер из-за бессонной ночи. Ей нужно было запереть в себе эту злую правду. Об этом думать намного проще, если решить, что на кону её жизнь. — Ах... Его рука скользнула вдоль её спины вверх, поднимая футболку. Ей всё ещё было хорошо от его прикосновений и слов, она так же, как и раньше, жаждала этого человека. Поэтому становилось больно. — Я люблю тебя... — всхлипнула она ему на ухо, стараясь поверить в обратное, сделать вид, что играет. От её слов Эскель загорелся сильнее, поднял с дивана, усадил её на свои бёдра, придерживая за талию, и понёс в спальню. Саша уже не смогла опомниться и отдалась процессу.