Но мир — это одна большая паутина, и никто не может прикоснуться к одной нити, не потревожив остальные.
— Рид, спать дома будете, — Гектор Баретти вырос над дремлющей девушкой из ниоткуда и заставил ее вздрогнуть, — а здесь — работа. В кабинет месье Мартена, сейчас же. Лу кивнула, а когда Гектор удалился, не дожидаясь, пока подчиненная приступит к заданию, девушка протерла глаза, стараясь скрыть следы дремоты. Кей вышел из кабинета Приора, коротко кивнул Лу. У него был перерыв на обед. Заслуженный. Телохранительница встала, поправила брюки, смахнув невидимую пыль, направилась к начальнику. Кабинет Приора Инквизиции как всегда представлял собой интимный полумрак, из-за которого в подушечках пальцев покалывало, а сердце начинало биться быстрее. Воспоминания о том, как Иво укрыл девушку своей мантией Инквизитора, об их мимолетном поцелуе во время ужина нависали над Лу облаком каждый раз как она переступала этот порог. Как только дверь за спиной Лу закрылась, месье Приор поднял на псионичку взгляд: — Лу, — кивнул он. Задумчивый и серьезный. Значит, сегодня не до разговоров. — Иво, — кивнула девушка в ответ. Иво жестом указал на диван, и псионичка послушно села. — Мне нужно поработать, — коротко заметил он, возвращая взгляд к бумагам. Лу посмела поинтересоваться, как бы невзначай: — Отчет от Марка? Иво не удостоил ее взглядом. — Нет. И не будем об этом. Девушка убедилась в правильности собственных мыслей, которые посетили ее у двери. Не скрывая скучающего вида, она взяла планшет, оставленный Кеем на диване и принялась изучать содержимое. «Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры». Интересный выбор, Кей. Лу оставила закладку в электронной книге и принялась читать последние новости. Ей казалось, что с каждым утром все было хуже и хуже. Нью-Пари погружался в хаос из недовольных и равнодушных. Одна статья в желтушном издании гласила «На псионика напали в подворотне». Лу покачала головой, но все равно открыла страницу, быстро пробежалась глазами по написанному. Нет. Ничего. Ну че, неудивительно. Дело закрыли также быстро как завели. Удобно же они в полиции устроились… Бесцельно продолжая листать ленту, девушка прокручивала в голове самые разные мысли. Однако покупка новых дисков для байка или моющего средства для кухонного блока уже не беспокоили ее, все было гораздо хуже. Теперь в ее голове копошился рой из навязчивых вопросов «Зачем Викарию приближенные дети», «Являются ли эти дети чистыми, нестабильными или того хуже — псиониками», ну и самое главное — «Что Викарий сделает с Мартеном, Кеем и самой Лу, если узнает, что они знают». Лу шумно глотнула, а ладонь сама легла на шею, поглаживая. Она вспомнила казнь Фатиха Дешама, его проклинающий последний вопль перед смертью, звук откидывающейся под его ногами панели и хруст шеи. Интересно, нас тоже убьют прилюдно? Или где-то в коридорах Инквизиции? Лу тут же представила заголовки в СМИ: «Телохранительница Приора Инквизиции неудачно сходила по нужде: ее нашли в уборной, раздетой и мертвой». — Мадемуазель Рид, позволите вопрос? — раздался приглушенный голос месье Мартена с другого конца кабинета. Лу встрепенулась. — А? Да, месье Мартен. — Чем заняты Ваши мысли на данный момент? Лу поморгала и уставилась на Иво. Нахмурилась. Она надеялась, что ее выражение лица скажет само за себя. Иво понимающе кивнул, медленно встал, приблизился к подчиненной. — Составишь компанию на обед? Лу не ответила на неформальность неформальностью. — Разумеется, месье Мартен. Иво кивнул, вызвал по селектору Даниэль, передал ей просьбу. Затем нажал невидимую кнопку под столом и вновь обратился к девушке: — Я буквально слышу, как ты думаешь. Не могу сказать, что это мешает мне работать. Однако я беспокоюсь за тебя. Все внутри девушки сжалось от волнения и напряжения и хотело вырваться наружу в виде непереваренного завтрака. Хотя то, что она съела утром, а именно кусок зачерствевшего хлеба, сложно было назвать таковым. Усталость пересилила тошноту, и девушка даже не попыталась подняться. — Ты знаешь, о чем я думаю. Нет нужды в долгом рассказе. Иво кивнул. Лу отметила его сосредоточенное выражение лица. То, как его взгляд становится более глубоким, как шестеренки в его голове приходят в движение — бесценно. К своему стыду, она также отметила, что может наблюдать за ним часами. От этой мысли на языке появилась горечь, и девушка отвернулась. Иво опустился в стоящее рядом кресло, и бесконечно долгие семь минут они провели в молчании. Тишину прервала Даниэль, вошедшая как обычно без стука. Она привезла сервировочную тележку, сняла клошеры, блюда под которыми исходили паром. Иво поблагодарил ее, и та ретировалась. Лу ожидала, что от запаха обеда, а тем более настоящей, несинтетической еды, ее живот даст о себе знать неприличными звуками, а рот наполнится слюной, но нет. Она не хотела есть, даже думать о еде казалось ей чем-то невообразимым и несвоевременным. Однако обед в компании Приора Инквизиции негласно входил в ее служебные обязанности, и отказывать она не смела. — Уже отработала походку от бедра? — Иво принялся за еду, пододвигая к Лу ее тарелку. Девушка кивком поблагодарила его, начала ковырять вилкой фасоль. Ее даже не удивило, что Иво знает о назначениях Баретти, тем более о таких конкретных. Она выдохнула, собираясь ответить честно. — Пока что получается дурно. Но я стараюсь, — она отправила замученную фасоль в рот и добавила, — каблуки выше четырех сантиметров явно придуманы врагами Церкви. А враги заслуживают наказания. Впервые за весь день Лу посмотрела Иво в глаза. Смело, неотрывно и даже с вызовом. Пожалуйста, пойми как мне страшно. Впервые за все время Иво ответил на взгляд Лу поджиманием губ. Затем последовала дежурная вежливая улыбка, которой он обычно одаривал просителей разной степени важности на приемах такой же разной степени важности. — Задавать моду в Нью-Пари, а тем более вешать неугодных дизайнеров — не в моей компетенции, — слова о смерти слетели с уст Приора так легко, да еще и за едой, что Лу удивилась, но виду не подала. Псионичка поняла намек сразу и молча заставила себя проглотить что-то мясное. В голове шумело, в глазах стояло помутнение. — Плохо себя чувствуешь? — едва слышно спросил Иво. А ты проницательный. Глядишь, эмпатик, как Кей и … Вилка выпала из рук девушки, с громким стуком отозвалась от тарелки. Лу не могла поверить, что ее негласное расследование, а главное, правильный ход мыслей настолько пошатнул ее моральное, а тем более физическое состояние. Херовый из меня телохранитель, раз я даже вилку удержать не могу. Девушка бросила быстрый взгляд на Мартена. Тот замер над тарелкой, выжидающе глядя на подчиненную. В глазах читалось беспокойство и… предостережение. Нет уж, хер вам, господа-церковники. Возможно сломаюсь, но не так быстро. Лу выставила руку над вилкой, не отрывая от нее взгляда, металл мелко задребезжал по тарелке и взмыл вверх прямо в ладонь псионички. Девушка улыбнулась, возвращая взгляд к Иво. Тот выглядел еще более напряженным, чем раньше. Свободной рукой Лу дотронулась до щеки, ощутив теплый, влажный, немного вязкий след. На подушечках пальцев осталась кровь.***
Девушка стояла на улице, ожидая машину, которую вызвала для нее Даниэль. После получаса или даже больше, проведенных над унитазом в попытке не выблевать свои легкие и остановить течение из глаз у Лу совсем не осталось сил, за что она корила себя и даже презирала. Мартен без лишних слов счел нужным отправить подчиненную домой, а на дежурство заступил Кей. Крэп, и так уже два дня ему торчу… Чтобы скоротать время девушка набрала Йонаса. Тот ответил почти сразу, но голос заранее был недовольным. — Лу? — Йонас. Привет, — она даже не стала пытаться изображать улыбку. — Вопрос к тебе, как к специалисту. — Мне подъехать? — настороженно спросил друг, и его голограмма села ровнее. — Нет, не надо. Просто скажи… — Лу стала взвешивать и тщательно подбирать слова. — В каком случае у псионика может случиться…ну…перегруз? Голограмма щелкнула зажигалкой: — В случае лютого пи… Погоди, у тебя что-ли? Опиши симптомы. — Кровь из глаз не останавливалась минут тридцать-сорок. Блюю как будто выжрала весь бар Термитника, хотя ничего не ела. — Когда последний раз нормальный прием пищи был? Лу задумалась. Последнее время она много времени проводила или на работе, или в мыслях. И то, и другое не оставляло ее нигде, даже дома. — Ну, дня…два назад. Может, три. — Это из-за работы? Они там совсем еб… — Йонас. — Так. Ладно. Это не перегруз. Пока что. Но советую побыть дома. Поесть что-нибудь легкое для начала. Суп, например. А то ты от голода быстрее откинешься, чем от пси. — Хорошо. Что-нибудь придумаю, — Лу потерла переносицу, а глаза снова защипало от приливающей горячей крови. — Мне подъехать? — повторил парень. — Нет. Мне нужно время и все. Последовала тишина, собеседник молча докуривал сигарету. Лу взмолилась Единому, чтобы у него не была включена ее голограмма, и Йонас не увидел кровь. — Я еще наберу тебя, — с этими словами друг отключился, но его голос звучал так напряженно и остро, что им можно было резать воздух.***
PSI - Interrogation Глубокая ночь накрыла Нью-Пари, хотя даже в самое темное время суток в самое темное время года город никогда не смыкал глаз и не молчал. Через открытое окно доносился шум далекой трассы, редкие голоса людей, а в комнату проникал пусть пыльный, но свежий воздух, свет фонарей и вывесок. Лу перевернулась на спину. Ей удалось поспать всего четыре часа, и то ее преследовали кошмары. В одном из них она застрелила собственную мать, обнимающую мертвое тело отца. Альфред Рид был весь изрешечен трупными пятнами, закатанные глаза заплыли мерзкой слизью, а конечности выгнулись в неестественных положениях, из бедра и вовсе торчала кость. Во сне стоял запах гнили, но казалось, что и после пробуждения он остался. Нет, маму набирать не буду, поздно уже. Это всего лишь сон. Лу сползла с кровати, потянулась. После куриного бульона, который был любезно привезен Йонасом, стало лучше, но четырехчасовые кошмары все вернули на круги своя. Девушка поежилась, надела поверх нижнего белья старый красный свитер, валявшийся недалеко от кровати. Почему она до сих пор не выкинула его, у Лу ответа не было. Но он был натуральный, связанный мамой, эти причины она сочла достаточными, чтобы вещь продолжала пылиться на задворках гардероба, который теперь представлял собой в основном костюмы, платья и блузки. Шлепая босиком по бетонному покрытию, Лу взобралась на винтовую лестницу, села на ступеньках, открыла список контактов в телефоне и стала бесцельно листать. Взгляд зацепился за короткое, но весьма емкое «И». Пальцы остановили бесконечный перебор. Наверное, надо позвонить ему, сказать, что у меня все в порядке. Да не, бред какой-то. Девушка еще долго всматривалась в заветную букву и ненароком вспомнила то, как у нее оказался этот номер. «И да, Лу, запиши мой личный номер. Вдруг решишь обойтись без селектора?» — раздался в голове мягкий приглушенный голос. Она слышала его в дремоте, но четко запомнила слова, сказанные им. Четко запомнила, что обладатель этого голоса принес к кровати поднос с кофе, круассанами и яблоками. В одном из стаканов стоял цветок. Лу почувствовала, как к щекам приливает краска, промотала список контактов и остановилась уже на другом. Звонить было уже поздно, поэтому она набрала короткую СМС:«Спасибо тебе за все. Люблю».
Йонас не раз выручал ее в интернате, по работе, в клубах, когда какой-нибудь сальный выпивоха Термитника считал себя достойным подкатить к девушке, Йонас вступался. Иногда молча, иногда с матом, иногда с кулаками. Но он всегда был рядом, даже если далеко. Если у них с Тиной что-то завяжется, то ей очень повезло. Навязчивая буква «И» все еще горела лампочкой в голове Лу, поэтому она встала, побродила по блоку из стороны в сторону. Мысли сами вернулись к расследованию. Лу начала рыскать в шкафчиках кухонного блока в поисках чая. Я ищу, зная, что его нет. Я же не покупала. И я точно это знаю. Я смотрю. Вижу. И знаю. Лу медленно закрыла дверцу верхнего шкафа, вернулась к кровати. В голове начали всплывать образы. Летиция с ее дурацкой натуральной бумагой. Марк, тщательно перебирающий документы на террасе в деревушке Лаграс. Лу осторожно села на край кровати. «Все перед тобой», — повторил приглушенный бархатный голос. Лу нахмурилась. Она уже знала, что Викарий Жан-Франсуа, самый главный человек в Церкви — эмпатик, существование на таком посту которого рушит новое мироздание и логику общества в целом. Почему ей было так плохо последние дни? Что не давало ей покоя? Что мешало есть? Спать? Есть какая-то деталь, мелкая, как иголка в стоге сена, которую она упускает, и ей это не нравилось. Лу закрыла глаза, сосредоточилась и постаралась вытащить из воспоминаний и воспроизвести сцену последней встречи с Викарием. Вот он, Иво Мартен, абсолютно спокойный, под действием препарата, который так долго и тщательно искала Лу. Викарий благословляет его, дотрагиваясь, очевидно, что «читает». Кей в отдалении, поза собранная, но взгляд ленивый, как у наевшегося кота. Годы тренировок, выдержки и практики пси-эмпатии дают о себе знать, и Кей обманывает даже Викария. Однако Лу… Лу не вкалывает никакой препарат. Лу не обладает железной выдержкой. За день перед этим Лу копает под Летицию Жонсьер и дьякона Жозефа Киньяра, ее домыслы находят основания. Все ниточки ведут к одному человеку, так или иначе связанному с происходящим. Расследование о покушениях перерастает в нечто большее, гораздо более серьезное и масштабное… Лу волнуется. Лу стоит, такая же собранная как Кей, такая же прямая как Приор. Но она волнуется. Мысли галопом скачут в голове, дыхание учащается. Лу страшно. Неожиданное воспоминание накрыло ее так, что она потерла глаза рукой, ругая себя, что не обращала на эту находку внимания раньше, к горлу подкатила уже привычная за несколько дней тошнота. Вот Викарий, первый человек Церкви и первый ее преступник, журит Приора Инквизиции как мальчишку за то что тот ставит рядом со своей фамилией злосчастное «против». Затем переводит взгляд на псионичку, грязно ухмыляется и выгибает бровь: «Сейчас необходима особенная осмотрительность. Если уж даже охрана Приора взволнована». Девушка почувствовала, как сердце начало биться чаще. Он же не трогал меня, не прикасался. Как? Как это возможно? Викарий из воспоминаний продолжает измываться, примеряя на лице самую лучшую улыбку, самый обеспокоенный взгляд: «Возможно вы хотите спросить о чем-то? Наверняка принятый закон заставил переживать». Лу глубоко и судорожно вздохнула, как будто ныряла в бездну. Взгляд забегал по блоку, зацепился за угол, где, показалось, стоит Жан-Франсуа в своем белом облачении и красном ораре, грязно ухмыляется. Он издевался над нами, смеялся… Не прикасался… Как же такое возможно? Кей едва может уловить настроение других, и то, не настроение, намерение… Но мысли… Натягивая майку и джинсы, Лу ругала себя за то, как она могла упустить такую важную деталь как самохвальство Викария, а самое главное — полное отсутствие самоконтроля. Она выдала себя. Она выдала их всех. И что теперь будет дальше, она не знала, но уже садилась на байк, который ей пригнали сотрудники КС, и летела в здание Инквизиции.***
PSI - Ivo sex Девушка уверенным шагом прошла по коридорам офиса в поисках месье Мартена, заглянула без стука в кабинет, и так зная, что за рабочим столом его не будет. Лу прикусила губу в задумчивости, достала телефон, пробежалась по списку контактов. Предупрежу. Однако немного помедлила. Аккуратно, боясь спугнуть флер покинувшего кабинет хозяина подошла к столу, кончики пальцев сами прикоснулись к стеклянной панели. Девушка обошла рабочее место, невзначай касаясь спинки кресла, от которого шел приятный древесный аромат одеколона Иво. Глубоко вдохнула, боясь потерять решимость, с которой приехала сюда, и надеясь, что полюбившийся запах придаст хоть немного сил и уверенности. Пальцы пробежались по стеклянной панели телефона, вновь отыскали нужный контакт. Буква «И». От лишних любопытных глаз и слухов. Прозвучал ровно один гудок, и Лу нажала «отбой», покосилась на дверь, за которой пряталась лестница наверх, в квартиру. В его квартиру. Лу медлила, не хотела суетиться, хотя в ладонях уже покалывало от нервов. Она пристроилась на крае стола начальника, облокотившись на него, как он, с позором отчитывая ее и Марка за провальное задание в Лаграсе. Ей вспомнился его строгий колючий взгляд, густые брови, сдвинутые к переносице, длинные ресницы, подрагивающие при упоминании пожара, не терпящий возражений тон, прямая осанка… Размышления прервал звук уведомления:«Лу?».
Она коснулась губ ладонью. Может, это домыслы? Может, надо уехать? — думала девушка, продолжая сидеть на столе Приора Инквизиции. Новое сообщение гласило следующее. Сердце девушки пропустило удар.«Ты внизу?»
Она набрала короткий ответ:«Да».
Спустя какие-то секунды, показавшиеся девушке бесконечно долгими, заставляющие забыть цель визита, дверь, которую Лу буравила взглядом, открылась. Она тут же встала и прошла внутрь, услышав сзади едва заметный щелчок. Все, назад дороги нет. Да и не сказать, что хочу уехать. Я же не трусиха какая-то. Лу протерла слегка вспотевшие ладони о джинсы, оглядела гостиную. Все было как прежде: коричневый кожаный диван, так и манящий прилечь, кофейный столик из натурального дерева с непонятной по форме статуэткой, слева голубым цветом сиял мини-бар и кухонный блок. Лу сняла обувь и ощутила под ногами мягкий ворс бежевого ковра. — Привет, — услышала она низкий бархатный голос мужчины на лестнице. Она подняла голову, встретившись с ним взглядом. В который раз убедилась в красоте и простоте месье Приора: подтянутое тело скрывала не застегнутая шелковая рубашка без рукавов, длинные волосы, такие же шелковые, ниспадали на плечи, в правой руке, тыльную сторону которой покрывал узор вен, лежал пустой стакан. — Привет, — выдохнула Лу и закрыла глаза. На мужчину было слишком тяжело, слишком больно смотреть. — Разбудила? — Нет, — Приор спустился, оставил стакан на столике, приблизился к девушке. — Я рад, что ты здесь. Даже с закрытыми глазами Лу почувствовала его близость. Он стоял почти вплотную, горячее дыхание пошевелило волосы. Мужчина бережно коснулся подбородка девушки, большой палец очертил линию скул, отчего Лу почти бесшумно выдохнула, балансируя на грани рационального. Она почувствовала, как его губы аккуратно и медленно коснулись ее, будто проверяя границы дозволенного. Ей нравился этот язык поцелуев. Этот спрашивал: «Лу, как ты себя чувствуешь?». Девушка робко, почти невинно разомкнула губы, тем самым ответив ему: «Спасибо… Мне уже лучше». Мужская ладонь легла ей на талию, чуть придвигая девушку ближе, в то время как вторая — зарылась в волосы, поцелуй углубился, но оставался несмелым, нежным: «Я волновался за тебя. Я ждал. А ты даже не позвонила по приезде». Иво стал чуть грубее, прикусил губу девушки и отстранился, продолжая держать ее за талию. — Иво, — тихо сказала Лу, прижимаясь к нему. Руки поглаживали по спине, путаясь в волосах, в успокаивающем жесте, хотя успокоиться требовалось ей самой. — Лучше себя чувствуешь? — мужчина коснулся губами ее лба, переходя к волосам, к виску, возвращаясь ко лбу. — Днем ты здорово напугала меня. — Извини, — выпалила в ответ она. Иво мягко усадил ее на диван. — Да, я в порядке. Иво подозрительно прищурился, устраиваясь рядом. — Вообще, я не просто так приехала, — уже чуть более уверенно сказала девушка. Иво приподнял бровь, а на губах заиграла тень улыбки. — Ну что такое? — спросила она, заметив это. — Нет, ничего, — Иво отвернулся, пряча улыбку. — Нет, не прячь! — Лу повернула рукой голову Приора к себе, и их лица снова оказались неприлично близко друг к другу. Девушка невольно засмотрелась. Улыбка Иво Мартена, широкая, позволительная, была очерчена с двух сторон ямочками, как будто обрамленная в скобки. Лу поймала себя на мысли, что когда Иво Мартен улыбается, он вовсе ослепителен. Она моргнула, пытаясь сохранить в памяти этот момент. — Я уже видела, как ты улыбаешься. Мартен расслабился, позволил Лу взять его щеки в ладони: — Хорошо-хорошо. — Почему смеешься? — спросила Лу, добавляя в голос всю требовательность, настойчивость и строгость, которую слышала много дней от начальника. Иво ответил, немного шепеляво и сдавленно: — Полагаю, цель твоего визита исключительно важна и неотложна. Как и все остальные. — Так и есть, — Лу отпустила лицо мужчины, заправляя его выбившуюся прядь за ухо. Она дивилась своей смелости и вседозволенности рядом с ним сейчас, но виду не подала. — Нет, серьезно. Мне надо поговорить с тобой. — Слушаю, — Мартен выпрямился, однако улыбка до сих пор не сходила с лица. Лу запнулась, высматривая в лице начальника подвох. Как же сказать ему? Тревога снова сковала ее в стальные цепи. К горлу подкатил ком, мешающий говорить. Иво внимательно вглядывался в ее глаза в поисках подсказки, выжидал. — Я, — начала Лу и замолчала, взвешивая слова. Она доверилась ему, уже полностью и во всем. Тогда почему рассказ о недавней находке так пугал ее? — Чай. У тебя есть чай? Иво не верил в услышанное, и мир взорвался от его смеха, а во взгляде промелькнуло обожание. Лу же не верила в увиденное: от месье Мартена искрило весельем и беззаботностью, свет, исходящий от него мерцал и переливался цветами старых, доштормовых витражей, которые она видела в старых фильмах. Она каждый день смотрела на него и не знала, что комната может разразиться этим смехом, до того открытым, что голова способна опустеть, легкие — наполниться воздухом и быть невесомыми как шарик. Последние смешки вырывались хрипловатыми порывами, как будто они съедали его изнутри, и это очаровывало Лу, как вкус его губ или древесный запах одеколона. Мужчина привстал, порывисто целуя девушку. Глубоко и чувственно, как будто они не делали этого уже тысячу лет, и это все, что было необходимо сейчас. — Как я могу тебе отказать? — остановился он, улыбается, а в глазах горел огонь, красивый и опасный. Пока Лу подбирала слова и выражения, Иво прошел к кухонному блоку, поставил кипятиться воду. — Улун? Пуэр? С бергамотом? — крикнул он из кухни. — На твое усмотрение, — раздался приглушенный ответ. Лу повернула голову в сторону кухонного блока, невольно любуясь Приором. Он, обычно строгий и непреклонный, сейчас с улыбкой и задорным огнем в глазах, босиком и полураздетый, возился с заварочным чайником, четко вымеряя ложкой листья чая. Девушка ощутила, как волна грусти и тоски накрывает ее, и выбраться уже не получится. Они оказались в мыльном пузыре из призрачного счастья и беззаботности, в котором она хотела бы провести остаток своего вечера, да вообще всех своих вечеров и дней. Медленно, боясь, что пузырь вот-вот лопнет, она прошла следом в кухонный блок, чувствуя ногами холодную плитку, вызывавшую мелкую дрожь. Он слышал ее, но, конечно, не обернулся, позволяя ее рукам обнять его торс. Напоминание о вечерней догадке повисло над Лу и вынудило прижаться лицом к спине мужчины, самое эргономически идеальное место, полностью ей подходящее. — Не нужно быть эмпатиком, чтобы понять, что тебя тревожит что-то серьезное, Лу, — сказал он, и девушка ахнула от того, как красиво звучит ее имя из его уст. — Да, верно, — она потерлась щекой о его мышцы. — У нас есть минут пять, — он развернулся, притянул ее поближе, гладя спину, — это связано с семьей? — Нет, — сразу запротестовала Лу, затем потупила взгляд заварочном чайнике, — может быть. Не знаю. Надеюсь, что нет. — Говори еще загадочнее и запутаннее, и я решу, что ты нездорова, — Иво пропустил сквозь пальцы русые пряди девушки, коснулся лба. Поцеловал, аккуратно, нежно. Возможно, он тоже не хочет лопать наш пузырь. Лу молча покачала головой. — Хорошо, тогда иди на диван. Я все принесу. Он сказал это мягко, но Лу слишком хорошо знала этот тон, не позволяющий вольности. Она устроилась на диване, подобрав под себя ноги. Заметив лежащий недалеко плед, потянулась за ним, расправила и закуталась. Когда на мою шею накинут петлю, я буду вспоминать этот момент. Она даже не заметила неожиданное появление Иво с подносом в руках. Он выставил две чашки из черного фарфора, из такого же черного заварочного чайника разлил чай. В нос ударил запах мяты. Мужчина оценил положение Лу, завернувшуюся в кокон, покачал головой. — Еще немного, и я подумаю, что делаю что-то не так. Лу не стала разбираться, что конкретно он имел в виду: происходящее сейчас или неопределенный статус их отношений в принципе, вместо этого она шумно выдохнула. Мысленно улыбнулась тому, как Приор может ошибаться. Этот диван, этот плед — лучшее место в мире, откуда ей не хотелось бы вылезать. Иво сел рядом, осторожно запустил руку под теплый флис и нашел ее ладонь. Переплел их пальцы, большим аккуратно поглаживая ее. — А теперь расскажи мне все. Звучало мягко, но покровительственно и даже заботливо. Лу прикрыла глаза и все выложила, не упуская ни одной детали, вплоть до прямых цитат Жана-Франсуа с последней их встречи. По мере того, что говорила девушка, рука Иво сжималась, взгляд становился более сосредоточенным, мрачнел и терял остатки веселья. Когда Лу закончила, Иво превратился в тугую прямую струну виолончели, на которой так любил играть. Повисло молчание, оба обдумывали что-то свое. Первый подал голос Иво, тихий и немного хриплый: — Лу, — начал он, подбирая слова. Девушка открыла глаза и встретила его взгляд, такой же строгий и серьезный, как в первую их встречу. — Я уже говорил тебе, и могу повторить еще раз. Ты ввязалась в опасную игру. Можешь вовремя выйти — и избежишь проблем. Серьезных проблем. — Мы уже говорили об этом, тогда в кабинете, когда ты со стула грохнулся, — строго перебила девушка, нахмурившись. — Позволь закончить, — также непоколебимо ответил он, сжимая ее руку, — мы можем вывести тебя. Тебя и Стоуна, ваших близких, если нужно. Проблема в том, что с каждым днем дело становится запутаннее, а теперь я представления не имею, с чем, с кем столкнулся. И хуже всего, я впутал невинных людей, которых в случае чего, не смогу защитить. Поэтому мое предложение становится тверже: увольняйся. Беги отсюда. Пока есть возможность. Они уже проходили это, тогда Лу впервые заговорила с Приором начистоту, дав волю эмоциям, и позволила себе неформальное обращение. Сейчас же он сжимал ее руку, умоляя ее спасти себя и остальных, испытывал взглядом, от которого бросало в жар, а тело заходилось мурашками. — Ты сам сказал, я уже ввязалась, — начала девушка. Строгий голос перебил: — Прошу, подумай. — Позволь закончить, — отзеркалила Лу и выставила руку, призывая Приора Инквизиции заткнуться. Иво поджал губы. — Ты прав, мы не знаем, с кем имеем дело. Но предполагаю, ты знаешь достаточно меня. И Кея. Мы уже через многое прошли. Я лезла за тебя под пулю и горела, — на этих словах она почувствовала, как мелкая дрожь ударила Мартена, и он сильнее сжал ее руку, — Мне за это неприлично много платят, да, но это все уже гораздо больше, чем работа. Я готова преступить закон, я готова подставиться еще раз, но я не сойду с выбранного мною пути. Это мое окончательное решение. — Лу говорила сбивчиво, задыхаясь. — Думала уже, и не раз. Я остаюсь с тобой. Все. Точка. — Повисло молчание, взгляд Иво изменился, немного затуманился, но Лу не понимала, что видела в нем. — Где мой чай? — Вот, — прохрипел Иво, подавая девушке чашку. Поднес их переплетенные пальцы к губам и поцеловал. — Значит, вместе. — Вместе. Лу сделала глоток, холодный мятный чай освежил ее, будто она очутилась под ледяным душем. Иво даже не притронулся к своей чашке, подождал пока девушка оставит свою, наклонился к ней и медленно, в сладкой тягучей неге накрыл ее губы своими. Язык поцелуев еще никогда не казался Лу таким откровенным. «Будь со мной, оставайся, мы слишком далеко зашли» — говорил он. Ладонь нырнула в волосы, поглаживая, натягивая, прижимая ближе, не давая оторваться и вдохнуть воздух. Лу терялась с каждым движением, и мужчина воспользовался этим, делая поцелуй глубже, развязнее и настойчивее. Девушка, задыхаясь, начала отстраняться, упираясь руками Иво в грудь. Разгоряченные ладони почувствовали оголенную кожу, глухой стук учащенного сердцебиения. Лу оторвалась, посмотрела Иво в глаза. Зрачок почти полностью заполнил темно-карюю радужку, во взгляде читалось нежность, забота, смешанные с желанием и безумием, затуманивающим остатки сознания. Однако даже в такие моменты, как этот, Приор не терял самообладания. Он подхватил Лу и усадил на себя. Та почувствовала пахом его возбуждение. Иво встал, держа девушку, медленно взобрался по лестнице. С каждой пройденной ступенькой девушка боялась, что Иво тяжело, и хотела слезть, но он только крепче сжал ее ягодицы, останавливая, не давая передумать. Лу покрывала скулы мужчины поцелуями, убирая мешающие черные пряди, пальцами зарывалась в густой гриве волос. Иво опустил девушку на кровать, целуя и стягивая с нее джинсы. Девушка подумала, что не была здесь, не чувствовала шелк красных простыней уже вечность. Горячие пальцы прошлись от щиколотки до бедра, сжимая его, поглаживая. Лу стащила с себя свитер, майку, скинула на пол, оставшись в одном нижнем белье. Иво оторвался от нее, посмотрел сверху вниз, заинтересованно, оценивающе. Девушка вспомнила, что она уже видела этот взгляд, когда примеряла платье модного дизайнера на прием Сарду. Возможно, уже тогда он раздевал ее, но всего лишь взглядом. Лу с ответным вызовом взглянула в глаза Приору. Иво чуть заметно усмехнулся и стал снимать с себя рубашку. — Нет, — девушка привстала на колени, коснулась его оголенной груди. Ладони скользнули вверх, к плечам, — я сама, — она неторопливо освободила его от рубашки, не отрывая взгляда от его потемневших глаз, прошлась по рукам и подалась назад, увлекая за собой. Он накрыл ее своим телом, оттягивая скорый поцелуй, всматривался в лицо, желая сохранить этот момент в памяти. — Твои глаза, — прошептала Лу. — Мои глаза — что? — Иво прикоснулся горячими губами к ее шее, целовал, покусывал, отрывался, затем все повторял. — Как у дикого кота, — голос Лу снизился до хрипа. Шею обдало дыханием, раздался смешок. Лу потянулась к тесемке на его штанах, развязала, он помог ей в конец избавиться от них. — Ты удивительная, — поцелуй в шею, — изумительная, — поцелуй ниже, место солнечного сплетения, — прекрасная, — последний, оставленный на животе. Девушка задыхалась от растущего возбуждения, напряжение покалывало, заставляло дрожать все тело. Иво завел руки ей за спину, освобождая от нижнего белья. Затем освободился и сам. Нагнулся, придвигая ее за бедра ближе. Прошелся поцелуями от груди до живота. Лу выгибалась в истоме, искала руками его, находила лишь шелковые простыни и пустоту. Неожиданно он сгреб ее руки в одну свою, завел сверху, переплел их пальцы и вошел. С губ девушки слетел сдавленный стон, глаза закрылись. — Посмотри на меня, Лу, — мягко сказал Иво, не останавливаясь. Лу послушно выполнила просьбу, встретившись с его взглядом, напряженным, пылающим огнем и бесстрашием, непроизвольно подалась навстречу. Движения мужчины размеренные, уверенные, дыхание тяжелое, ровное. Даже сейчас он контролировал все. Он отпустил ее руки, слегка приподнял бедра девушки. Ничего подобного она раньше не испытывала, словно Иво нашел внутри лампочку, которая зажигалась с каждым новым движением. Нарастающая волна удовольствия заставила Лу прикрыть веки. — Лу, — с легкой укоризной произнес он, улыбаясь. У девушки не было сил открыть глаза, не было сил положить руки ему на плечи, она распласталась под ним как бабочка под микроскопом у ученого, трепыхаясь руками по простыням как крыльями. На коже у обоих проступил пот, Иво нахмурился, концентрируясь. — Лу, посмотри же на меня, — более настойчиво повторил он, запрокидывая ее ноги себе на плечи. От новых ощущений Лу потерялась еще сильнее, утопая в шелке. Лу сопротивлялась, на что Иво ответил ускорением темпа. — Не останавливайся, — девушка задышала часто и в самый последний момент подняла на него взгляд, чего мужчина не ожидал. Смотрела, как обычно, с вызовом и настойчивостью, замечая, что партнер растерялся под таким прицелом и начал забываться. Глаза заволокло пеленой, дыхание потеряло размеренность. Он не был в силах смотреть на нее, поэтому возвел глаза к потолку, что-то шепча. Девушка, воспользовавшись моментом, развела ноги, приподнялась и потянула Иво на себя. Не ожидавший этого мужчина поддался, хватая Лу за талию, и та ловко перевернула его на спину. Вид сверху на Иво Мартена был потрясающим: запутавшийся взгляд, запутавшиеся волосы, рот, открывающийся в безуспешной попытке восстановить дыхание. Однако руки, крепко сжимающие ее талию, все еще создавали иллюзию контроля, поэтому Лу, нагибаясь и целуя его медленно, глубоко и тягуче, сама начала двигаться. Также медленно и не прерывая поцелуй. Затем она отклонилась, оперлась руками о бедра Иво, ускорила движения. С каждым новым толчком удовольствие нарастало, приближалось, как бушующие волны и наконец перетекло через край. Девушка выгнулась на мужчине еще сильнее, не сдерживая стон, и почувствовала как Иво под ней задрожал, услышала его облегченный выдох. Лу, борясь со спазмами, села удобнее, посмотрела на него, он в ответ. В глазах отражались удивление и даже робость. Лу нагнулась к нему, покрыла поцелуями шею, скулы, остановилась у пересохших губ: — Смотрю на тебя. Этого ты хотел? Не дав и шанса ответить, поцеловала. Он поглаживал ее плечо, место, где раньше был шрам. Ближе к утру Лу почувствовала легкий, почти невесомый поцелуй в висок и гнущийся матрас. Иво собирался вставать, однако затем передумал. Наступил долгожданный выходной для них обоих. Тихая ночь центра Нью-Пари сменилась тихим рассветом. Двое молодых людей, заснув в запутанных шелковых простынях, пообещали друг другу встретить невзгоды судьбы вместе.