you with the watercolor eyes

      Вскоре Вульфвуд задремал. Вэш тёплый, его нежные руки ритмично поглаживают позвоночник Николаса сквозь рубашку. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким расслабленным, таким парящим и вместе с этим совершенно приземленным. Он ощущает, как нежные ладони медленно отдают тепло его плоти и прижимают к себе.       Руки Вэша обхватывают его бедра, а приоткрытый рот скользит по горлу, и Вульфвуд не может не вздохнуть от этого. Пальцы стискивают чужое плечо, по телу Николаса пробегает дрожь от намека на острые зубы на его коже. Бедра сжимают бока Вэша, пока он сидит на его коленях, все еще утыкаясь лицом в светлую шею.       В груди Вэша раздается тихое мурчание, что чувствуется там, где они прижаты друг к другу. Вэш издает ровное гудение, когда его губы касаются Николаса. Он выдыхает, обдувая горло Вэша. Блондин вздрагивает и крепче сжимает его бедро, от чего Николас подпрыгивает, у него тут же перехватило дыхание.       Вэш делает паузу, его большой палец гладит мягкую внутреннюю сторону бедра, и даже через ткань это посылает искры по позвоночнику Николаса.       — Это нормально?       Вульфвуд сглатывает.       — Делай, что хочешь, — ворчит Николас, и по его плечам проходит легкая дрожь, которую, как ему кажется, он не способен остановить. Он думает, что ему было бы абсолютно плевать на то, что собирается сделать с ним Вэш, пока он касается его.       — Это не то, о чем я спрашивал. — Вэш отстраняется, и Вульфвуд ненавидит себя то, что чувствует из-за этого проходящий по его внутренностям страх. Но Вэш отодвигается ровно настолько, чтобы перехватить его взгляд. Он успокаивающе гладит его ногу, как будто знает, что уже от этого Вульфвуду хочется уткнуться головой в его дурацкий идеальный нос.       Выражение лица Вэша открытое и мягкое, но почему-то твердое, его голубые глаза пристально смотрят на него.       — Это нормально? Могу ли я прикоснуться к тебе? — Вэш улыбается, пока держит его бедра широкими, твердыми ладонями, приближаясь большими пальцами все ближе к паху.       Вульфвуд хочет, чтобы его руки поднялись еще немного, но Вэш все еще смотрит на него, ожидая разрешения, и не продолжает, пока Николас не скажет, что он может. Вульфвуд в отчаянии подается бедрами вперед, но Вэш легко удерживает его на месте. Это не должно вызвать скопление тепла в его животе, словно тягучая капля густого меда, но это происходит.       Он разочарованно фыркает, избегая взгляда Вэша, и шипит: — Блять, да, просто прикоснись уже ко мне, черт возьми. — Он дергает Вэша за рубашку, чувствуя себя напряженным и раздраженным, как будто каждое легкое прикосновение к его губам — это ногти, что рвут по обнаженным нервам.       Смех Вэша, подобен пузырьку чистой воды и маленьким мерцающим колокольчикам, и Николас ненавидит, насколько сильно любит этот звук, насколько сильно хочет продолжать его слышать. Руки Вэша скользят вверх и вниз по его бедрам, разогревая мускулы, и он смотрит на Николаса глазами, что отливают серебром от жара.       — Спасибо, — бормочет он, и прежде чем Вульфвуд успевает поддаться безумному желанию укусить, Вэш целует его. Николас издает тихий звук, который точно будет отрицать, если Вэш когда-нибудь спросит об этом, и он растворяется в нем, становясь вялым, невесомым, а Вэш позволяет ему это с тихим смешком.       Это тепло и целомудренно, кожа Вэша, как гудящий провод под напряжением, вызывает покалывание на коже Николаса. Вэш вздрагивает, когда Вульфвуд притягивает его ближе и толкается в него. Он ощущает себя нуждающимся и неуклюжим, как будто Вэш превратил все его мысли в неразборчивую кашу из простых чувств.       Его язык скользит Вэшу в рот, отчаянно пытаясь порезаться острием клыков, чтобы уловить вкус меда и цитрусовых. Николас хочет, чтобы Вэш заставил его истекать кровью, давая то, чего он на самом деле заслуживает — мучительную боль или укус, что было ему немного привычнее…       Вэш, в свою очередь, отвечает, но сжимает челюсти и смягчает этот отчаянный напор, замедляя его. Это влажно и осторожно, Вэш открывает его рот большим пальцем, теплый язык облизывает губы. Руки Вульфвуда вцепляются в чужую рубашку, пальцы впиваются в ткань так сильно, что он боится порвать ее.       Никто никогда не целовал его так раньше, как будто хотел, чтобы он тоже наслаждался этим, словно это нечто большее, чем просто преамбула к чему-то другому. И, если быть честным, он вообще почти не целовался. Поцелуи были для легких мишеней, лишь как повод, чтобы уйти от толпы и после этого пустить им пулю в голову.       И сейчас он целует Вэша по другой причине.       Вэш, словно точно знает, что делать, чутко реагируя на каждый звук, что он извлекает из Николаса, и ладонями мягко удерживая его рядом за бедра. Когда Вэш отстраняется, Николас не способен сдержать вздох, вырвавшийся у него сквозь зубы, рот слегка приоткрыт, и он тяжело дышит. Вульфвуд наклоняется вперед, и Вэш снова целует его, быстро и целомудренно. Его губы изгибаются в легкой улыбке.       — Хорошо? — бормочет Вэш, его глаза блестят, словно озёра с чистой водой.       — Заткнись, — шипит Николас, и Вэш выглядит таким чертовски довольным, открытым и теплым, его губы покраснели. Вульфвуд снова хочет поцеловать его, думает, что ему на самом деле нравиться целоваться с Вэшем…       Но тут Вэш хватает его под бедрами, поднимает и переворачивает на спину. Он держит крепко, но нежно, ладони обхватывают бедра, а у Вульфвуда перехватывает дыхание от удивления. Вэш устраивается между его ног, светлые волосы обрамляют голову мягким ореолом, и когда он вот так возвышается над ним, Вульфвуд чувствует себя маленьким.       Ему не должно это нравиться, но это так. И когда Вэш, опираясь на руки, наклоняется вперед, Николас оказывается полностью под ним, сильные бедра Вэша прижались к его собственным. И Вэш все еще улыбается, лицо с идеально гладкой и теплой кожей сияет.       — Как ты этого хочешь? — спрашивает Вэш, обхватив лицо Николаса ладонями из плоти и металла, его большие пальцы гладят скулы. Светлые ресницы трепещут, пока взгляд Вэша скользит по лицу Вульфвуда, словно изучая каждый его дюйм.       — Что? — Он бормочет нечто невнятное, мысли вяло текут в его голове, а грудь давит от нахлынувшего жара. Вэш фыркает. Его рука пробегает по темным кудрям, и когда волосы приподнимаются, ногти царапают кожу головы, как будто он успокаивает разъяренного котенка. И это действительно работает, Вульфвуда это бесит.       — Скажи мне, чего ты хочешь. Все, что угодно, если тебе от этого будет хорошо.       Вульфвуд думает, что позволил бы Вэшу делать все, что тот захочет, думает, что все могло бы быть хорошо, пока это делает Вэш. Он нежный Ангел, святое создание с совершенными, незапятнанными руками. И Николас был бы рад сделать что-то новое под его началом, почувствовать себя чуть меньшей смесью греха и шероховатостей. Но… ему точно не с чем было сравнить.       — Я никогда… — Вульфвуд тут же закусывает признание, сердце бешено колотится, пока он ругает себя. Он не хочет, чтобы его вышвырнули из постели еще до того, как они начнут, и Вэшу не нужно знать, что он станет его первым. Николас говорит себе, что это неважно, незначительная деталь.       — Я не знаю. Прошло много времени. — Он замирает, плотно сжимая губы, что-то перекатывается у него в груди.       Работа в Оке Михаила почти полностью лишила Николаса подросткового периода. Это означает, что он понятия не имеет, что делает. Он даже и не думал, что когда-нибудь захочет попробовать это с кем-то. Николас трогал себя несколько раз раньше, обычно это не приводило в восторг. Он чувствовал себя неудобно и неловко, будто он чертовски стар для этого, тогда как на самом деле… это было не так. Еще одна вещь, отнятая у него, еще одна вещь, ставшая такой излишне тяжелой и, казалось бы, недостижимой.       Но глаза Вэша устремляются к нему, голубые и горящие, как точки неба, наиболее близкие к солнцам. Несколько эмоций одновременно мелькают на лице Вэша: от изумления до любопытства и нечто вроде страха, прежде чем оно переходит в ту же нежную мягкость, что и раньше.       Он знает. Вэш определенно, черт возьми, знает…       Вэш наклоняется и нежно целует его, даря целомудренный поцелуй, от которого у него щиплет глаза.       — Я хочу сделать тебе хорошо. Всё, что ты попросишь, ладно? Скажи мне, что тебе понравится, а что нет. Сможешь сделать это для меня? — Вэш улыбается и то, как бережно он прикасается к нему и разговаривает с ним, заставляет кожу Николаса плавится, и по разгоряченным нервам словно проходятся уколы булавок.       Он тяжело сглатывает и кивает, ерзая на простынях.       Вэш большим пальцем берет его за подбородок: — Мне нравится тебя слушать. — Он улыбается, цепляясь ногтем за нижнюю губу Вульфвуда.       Николас выдыхает резко и судорожно: Да. — Он хрипит, и лицо Вэша разглаживается в плавные, довольные линии. Это заставляет Вульфвуда гореть, пораждает в нем желание быть для него хорошим, чтобы он продолжал смотреть на него именно так. Как будто он заслуживает того, что получает прямо сейчас, слишком жадный и эгоистичный, чтобы отказаться.       Вэш целует его и это похоже на награду, большой палец удерживает Николаса за подбородок, когда он лижет его рот, проникновенно и влажно. Другой рукой Вэш расстегивает пуговицы на его рубашке. Он кладет ладони на его обнаженную грудь, поглаживая сосок, и Вульфвуд ахает. Вэш катает горошину под кончиком пальца и сжимает, пока она не затвердеет. Николас выгибается к нему, ноги напрягаются, обхватывая стройные бедра Вэша.       Вэш выжидающе смотрит на него, и сквозь туман мыслей Вульфвуд понимает, чего от него ждут.       — Хорошо. Это приятно, — выдыхает Николас и ему кажется, будто он вот-вот расплавится из собственной проклятой кожи. Но Вэш выглядит таким невероятно счастливым и довольным с глазами, что капают, как жидкий мед, озёра тёплой патоки.       Вэш наваливается на него сильнее, и Вульфвуд задыхается, толкаясь в него с отчаянным стоном, застрявшим в горле. Он вздрагивает от соприкосновения их бедер и от того, как ладони Вэша ложаться на его грудь, когда он целует Николаса. От каждого прикосновения по телу Вульфвуда пробегает дрожь. Они так близко, что он чувствует запах Вэша, нечто вроде меда, цитрусовых и чего-то цветочного. И жар, исходящий от него, всегда ощущается так сильно, когда он гладит его бедра и талию с теплым благоговением. Николас ощущает себя разгоряченным и подрагивающим, напрягаясь в объятиях, как отчаявшееся и нуждающееся существо, жаждущее его внимания.       Вэш сопровождает каждое свое движение довольным шепотом, член Николаса твердеет в штанах, а пальцы Вэша нежно впиваются в загорелую кожу и твердые мышцы. Николас беспомощно цепляется за него, разрываясь между страхом прикоснуться и дрожью, слишком сильной, чтобы отцепить руки от его рубашки. Но Вэш, похоже, не возражает, вырывая из горла Николаса нечто слишком близкое к хныканью, заставляя его неуклюже покачивать бедрами.       Отстраняясь, Вэш слегка посасывает язык Вульфвуда, его большой палец держит его рот приоткрытым, заставляя Николаса ловить ртом свежий воздух. Дыхание резко сбивается, глаза медленно открываются, когда он смотрит на раскрасневшееся лицо Вэша.       — Хорошенький, — шепчет Вэш, потирая его скользкую нижнюю губу. Николас вздрагивает, пытаясь зыркнуть на него снизу-вверх, но тут же понимая, что это должно с треском провалиться, когда глаза Вэша лишь изгибаются в легком веселье.       Вэш гладит Николаса рукой через штаны, проводя по линии твердеющего члена. Вульфвуд толкается в его ладонь, и Вэш улыбается, голубые глаза мерцают от жара.       — Я могу это снять?       — Если ты этого не сделаешь, я тебя ударю.       Вэш усмехается и, целуя его в грудь, одним плавным движением снимает штаны. Руки Вэша скользят по его оголенным бедрам, как только они освобождаются от ткани, влажный язык цепляется за один из его сосков. Николас выдыхает, сминая пальцами рубашку Вэша, пока тот вылизывает его грудь. Он прикусывает губу, издавая сдавленный звук, бедра раздвигаются, когда Вэш прикасается к нему через боксеры. Голова Вульфвуда упирается в его плечо; рот Вэша на груди и рука на боксерах — это слишком. Николас тяжело дышит в бледную кожу, приоткрывая рот и пытаясь спрятать свое лицо.       Хватка Вэша на его подбородке откидывает голову Николаса назад, заставляя прислонится к подушкам у изголовья. Он резко выдыхает, когда Вэш кусает его грудь, оставляя зубами кольцо следов вокруг набухшего соска. Вэш обхватывает горошину губами, щекоча кончиком языка, а другую сжимает ладонью, сминая податливую плоть. Вэш облизывает покрасневшую кожу, прежде чем двинуться ниже. Он целует и лижет подтянутый пупок Вульфвуда.       — Красивый, — бормочет Вэш. — Ты такой хорошенький сейчас. Тебе приятно? — Он крепко обхватывает его ладонью, и Николас со вздохом откликается на это прикосновение, выгибая спину и прикусывая нижнюю губу. Вэш надавливает большим пальцем, вынуждая открыть рот. Его ладонь сильнее давит внизу, поглаживая член по всей длине, и Вульфвуд вскрикивает, резко толкаясь в него.       — Ты хочешь больше? Используй слова, Николас.       Вульфвуд стонет и все, чего он хочет, так это вырвать эти хорошенькие светлые волосы, хочет укусить эту прекрасную руку, которая решила приласкать его, несмотря на то, что он никогда этого не заслуживал.       — Перестань дразнить, ты, придурок. — Вульфвуд фыркает, и что-то распаляется в его груди, лицо горит, пока Вэш поглаживает его через боксеры. Ему кажется, что он мог бы кончить лишь от этого, и это было бы самой смущающей вещью в его гребаной жизни.       Вэш перестает двигать рукой, и Николас скулит раньше, прежде чем успевает сдержаться, сжимая зубы так сильно, что челюсть начинает болеть. Вэш наклоняется вперед с нежной улыбкой на лице и сверкающими голубыми глазами.       — Ты хочешь, чтобы я сделал больше, чем это?       Николас хочет убить его.       — Я хочу, чтобы ты трахнул меня до того, как я кончу в свои гребаные трусы, — рычит Вульфвуд, сминая пальцами рубашку Вэша. На его лице невероятно терпеливое выражение, блестящие, розовые губы и румяная кожа. Вэш наклоняется вперед, их лбы почти соприкасаются, а Вульфвуд просто замирает, не способный что-либо сделать, когда встречается с ним взглядом и ощущает его теплое дыхание на своей коже.       — У меня есть предложение. — Он сжимает челюсти, когда смеется, легко, воздушно и красиво. — Я хочу, чтобы ты сначала кончил мне в рот, а потом я хочу увидеть, как ты кончишь на моем члене. И ты будешь лежать весь такой хорошенький и позволишь мне позаботиться о тебе. Это звучит хорошо?       Николас чувствует головокружение, как будто он мог бы упасть, даже не вставая.       — Ты хочешь, чтобы я просто лежал, как бревно?       — Нет, мне просто хочется, чтобы тебе было хорошо, — тянет Вэш, его пальцы цепляются за край его боксеров.       От этого… от этого жар пронзает Николаса, как электрическая искра, стон срывается с губ, когда он помогает Вэшу снять свое нижнее белье. Николас вздрагивает, чувствуя прохладный воздух на твердом члене. Затем Вэш стягивает с него рубашку, складывает ее и кладет у изголовья кровати. Вульфвуд прикусывает язык так сильно, что чувствует привкус железа, и ему хочется поглотить этот мягкий взгляд на лице Вэша.       — Поторопись.       — Терпение.       Николас оскалился, собираясь зарычать, но рука Вэша обхватывает его прежде, чем он успевает сделать это. Он вздрагивает, резко выдыхая, когда его нежно касаются гладкой ладонью. Вэш одобрительно мычит, проводя пальцем по головке, размазывая по ней бисеринку смазки. Он смотрит на свою руку, наблюдая, как она работает на нем в устойчивом движении. Его темп медленный, ослабевающий в нежных рывках, но все еще заставляющий бедра Николаса дергаться. Вэш гладит его волосы, успокаивающе пробегая пальцами по темным кудрям; на его лице легкая улыбка, как будто он не поглаживает его член и не заставляет Николаса беспомощно извиваться.       Вульфвуд стонет, его ноги напрягаются на бедрах Вэша, а голова откидывается на подушку. Вэш целует его обнаженное горло, покусывая кожу. Николас задерживает дыхание, и клыки остро вонзаются в его плоть, от чего сердце бьется быстрее. Из него вырывается стон, он резко выдыхает, пока течет в руку Вэша, ладонь быстро становится скользкой от предэякулята. Он двигается на встречу рту Вэша, и тот делает ему одолжение, кусая сильнее.       — Ха… — Он стонет, язык Вэша скользит по укусу, и Вульфвуд надеется, что в том месте останется след.       Вэш отстраняется, чтобы полюбоваться им. И нет другого способа для описания этого острого взгляда его ясных глаз. Он скользит по телу Вульфвуда, и Вэш наслаждается видом, прикусив розовую нижнюю губу в форме лепестка идеальными зубами. Это заставляет Николаса корчиться и отворачиваться в сторону, чтобы не встречаться с ним взглядом. Живот уже словно распирает от жара, Николас тяжело дышит, цепляясь за рукава Вэша.       А затем Вэш скользит вниз между бедрами Вульфвуда, сжимая талию свободной рукой.       — Раздвинь ноги. — Он мягко приказывает, и бедра Николаса раскрываются, прежде чем он успевает даже подумать об этом. Вэш смеется тихо, нежно и довольно. — Молодец, — выдыхает он, и Николас думает, что мог просто умереть прямо здесь на этом матрасе.       — Я собираюсь сейчас прикоснуться к тебе своим ртом, м? И я хочу слышать, как хорошо я заставляю тебя чувствовать себя. Можешь сделать это для меня, сладенький? — Вэш поглаживает округлости бедер Николаса, все еще не привыкшего к его рукам и к тому, как благоговейно он прикасается к нему, словно наслаждаясь каждым мгновением.       Сладенький. Вульфвуд бы рассмеялся, но его дыхание резко перехватывает в груди, он упрямо оставался на месте, пока смотрел на Вэша широко раскрытыми глазами. Николас тяжело сглатывает, сжимая губы.       — Хорошо, Блонди. Черт побери.       Вэш улыбается, такой самодовольный и милый… и он самый большой засранец на этой планете…       И затем губы Вэша обхватывают его. Руки уже крепко прижимают Николаса к матрасу, заставляя оставаться неподвижным в момент, когда его бедра невольно дергаются. Вульфвуд задыхается, когда мягкий язык Вэша, надавливая, обводит головку его члена. Пальцы Николаса впиваются в простыни, и он стонет, лицо полыхает от громкости собственного голоса. Но Вэш одобрительно мычит, и от этого у него кружится голова; одна нога Николаса уже была закинута на плечо Вэша.       Вэш берет его медленно, спускаясь вниз на половину длины, нежно лаская языком и снова поднимаясь, чтобы лизнуть головку. Длинными, ловкими и идеально гладкими пальцами он поглаживает то, чего нет у него во рту. Вульфвуд стонет, его грудь вздымается от прерывистых вдохов. На мгновение он переводит взгляд на Вэша, на его светлые ресницы, мягкий ореол волос, и тут же зажмуривает глаза. Он точно кончит смущающе быстро.       Вэш вбирает его глубже, касаясь кончиком горла, и Николас чувствует, как тепло все больше скапливается у основания его позвоночника, царапая живот, пока он прерывисто дышит. Вэш не ощущает нехватку воздуха и не напрягается, мягкая вибрация проходится по члену Николаса, когда голова Вэша двигается на нем. Его пальцы сжимают бедро, а нога Вульфвуда дергается, впиваясь в плечо Вэша и притягивая его ближе. Он сглатывает и выгибает спину над кроватью с хриплым стоном.       — Вэш… — Николас задыхается и кажется, что этим нетерпеливым звуком только еще сильнее возбуждает Вэша. Его язык ловкий и влажный, когда скользит по вене вдоль его ствола. Николас дрожит, извивается под ним и дергается у него во рту, пока Вэш подводит его к черте. Он всхлипывает, запрокинув голову: — Твою мать… Вэш, ах, Вэш…       Николас никогда в своей жизни не чувствовал себя настолько хорошо. Он даже и не думал, что сможет, по крайней мере, точно не так. Рот Вэша горячий, мягкий и влажный, он сосет его с чем-то вроде поклонения. Вульфвуд сейчас был слишком ошеломлен, чтобы настаивать на том, что это он должен доставлять ему удовольствие, искать любой способ заставить Вэша чувствовать себя так хорошо, как он того заслуживает. Николас стонет, а Вэш ему отвечает на это легким довольным мычанием, от которого Вульфвуду хочется делать все, что он скажет, лишь бы оставаться хорошим.       Он чувствует, как что-то сжимается у него внутри, расплавляясь и обжигая. Вульфвуд задыхается, рука дрожит, когда обхватывает затылок Вэша. Николас не посмеет потянуть его за волосы или дернуть, но ему нравится чувствовать его, нравится гладить пальцами по голове, даже когда он трясется и рассыпается на кусочки. Николас не старается быть тише, как бы сильно ему этого ни хотелось, потому что Вэш просил его не делать этого; мысли о его похвале все ещё опьяняли. Голос Николаса запинается и сбивается, живот поджимается, а его рука осторожно вцепляется в светлые волосы.       — Вэш… я… я… — Он даже не способен закончить свою мысль, его разум плавится от удовольствия и жара. Вэш стонет с членом во рту, и Николас дергается, всхлипывая, его глаза слегка щиплет.       Он словно распался на части. Вульфвуд давится собственным вдохом, а хватка Вэша не дает ему двигаться слишком интенсивно, удерживая на месте, пока он подталкивает его к самой грани. Николас ощущает, как слюна скапливается у него во рту, как его пятка впивается в твердую спину Вэша.       А затем Вэш толкает его бедра в свой рот, сжимая пальцами мускулистую плоть. Руки Вэша легко выдерживают вес, практически заставляя Вульфвуда трахать его в горло. Толчки Николаса неуклюжи и хаотичны, пальцы царапают затылок Вэша, пока он держит и двигает его. Это заставляет Вульфвуда думать обо всех других способах, которыми Вэш мог бы грубо обращаться с ним, держать его на весу, словно он ничего не весит. Разрушить его тщательно и нежно, удерживая на месте. Но это никогда не будет ловушкой, заточением, потому что Вэш никогда не причинит ему вреда.       Он еще никогда не был так уверен в этом.       Николас скулит и хрипит, звуки застревают в горле, и он уже и не думает о том, чтобы смущаться из-за этого. Его член снова и снова ударяется в горло Вэша, его бедра все ещё дрожат. Вульфвуд задыхается, его пальцы скручивают светлые пряди и пучки темных волос…       — Вэш!       И затем он с резким вздохом кончает Вэшу в горло, рот раскрывается для серии громких звуков, его бедра крупно подрагивают в объятиях Вэша. Он чувствует, как Вэш стонет вокруг него, двигая ртом и языком, пока Николас сотрясается от повторных толчков. Ему кажется, будто он горит изнутри, рассыпаясь в принимающих руках Вэша. Его глаза блестят от слез, зубы обнажаются из-за подавленного рыдания, когда Вэш сглатывает.       Вэш отстраняется, когда Николас тихонько заскулил, ресницы кажется были влажными, а нога, подергиваясь, лежала на широком плече. Напоследок губы прижимаются нежным поцелуем к головке члена, что заставляет Вульфвуда дернуться с тихим стоном. Вэш успокаивающе гладит его дрожащие бедра тепло, заботливо и так… так хорошо относится к нему. Дыхание Николаса сбивается, и Вэш целует уголок его отвисшего рта, прижимая большой палец к кончику челюсти.       — Хороший мальчик. Ты так хорошо справился, — шепчет он, и в эту секунду Вульфвуду хочется откусить ему голову, если не считать того факта, что Николас не способен сделать этого, потому что все его тело охвачено дрожью, и он чувствует себя слабым, как новорожденный жеребенок.       Язык Николаса вяло лежит у него во рту, когда он медленно моргает, сглатывая несколько раз слюну, скопившуюся в уголках его губ. Вэш утыкается носом ему в горло, касаясь губами острых выступов ключиц. Он медленно выдыхает, его пальцы невесомо касаются волос Вэша.       Это было определенно лучше, чем когда он пытался сделать это сам. Черт.       Вэш фыркает, и Николас тут же понимает, что сказал это вслух. Он немного хмурится, слегка стукая Вэша по голове и зная, что это все равно не остановит его хихиканья.       — Тебе понравилось? — спрашивает он, и у Вульфвуда возникает соблазн снова ударить его, но значительно сильнее. Вэш целует Николаса в подбородок, тепло и целомудренно, руки обхватывают его талию, и он вздрагивает.       — Ага, — хрипит Николас, приоткрывая глаза и наблюдая за нежным изгибом рта Вэша, когда он улыбается.       Вэш тихо и удовлетворенно мычит, гладя Николаса по коже. Вэш целует его, и ему слишком нравится это ощущение, чтобы жаловаться на собственный вкус на чужом языке. Его зубы впиваются в полную нижнюю губу, и Николас хнычет, задыхаясь, когда Вэш отстраняется. Он сжимает бедрами талию Вэша и медленно моргает, когда тот смотрит на него сверху вниз.       Вэш все ещё был полностью в одежде: рубашка свободно свисала с него, а кожаные штаны облегали ноги.       — Ты все еще одет, — бормочет он, не в силах удержаться от того, чтобы не кинуть на Вэша суровый взгляд. Он смеется, и его пальцы тут же дергают множество ремешков, обхватывающих бедра. Николас наблюдает за ловкими движениями: быстрыми, отточенными и непристойно привлекательными.       На один нечестивый момент он хочет, чтобы Вэш засунул свои пальцы ему в рот.       Он стряхивает с себя эту мысль, отводя взгляд в сторону и стараясь не позволить тревоге загноиться под кожей. Ведь Николас никогда не делал этого раньше, и эта мысль только сейчас осела внутри него. Без рук Вэша внутренности начинают бурлить от напряжения, кожа омывается накатывающим холодом без его обжигающего жара. Николас не понимал, насколько успокаивающим было его прикосновение, пока оно не исчезло, и комната не наполнилась звуками тихого дыхания и лязгом пряжек.       Когда руки Вэша возвращаются, все его чувства вспыхивают и тянутся к нему, как цветок в поисках солнца. Николас не знает, как ему потом жить без этого, после того, как Вэш наиграется с ним и все это закончится. Потому что он не способен представить, чтобы Вэш хотел его, разве что ненадолго.       Пальцы Вэша сжимают его талию, ласкают пупок. Это заставляет Николаса содрогнуться, мышцы живота напрягаются под идеально тёплыми руками Вэша. Он хочет, чтобы Вэш пометил его, чтобы оставил синяки и царапины на загорелой коже, отпечатки своих ладоней. Он хочет получить доказательства того, что это все вообще происходило, он хочет знать, что Вэш прикасался к нему, независимо от того, насколько это временно.       Вэш теперь обнажен, если не считать бинтов, обернутых вокруг его груди и спускающихся вниз по туловищу. Ему хочется протянуть руку и дотронуться, провести по грубым линиям рваной рубцовой ткани, но его пальцы лишь крепко впиваются в подушку над головой.       Он следует за изгибами мускулов вниз к пупку, прикусывая язык зубами, пока его взгляд не опускается ниже…       На краткое мгновение ему не кажется, что между ног Вэша есть хоть что-то, он хмурится, наклоняя голову. Он видит нечто, состоящее из пушистых пучков перьев белого цвета. Под ними была заметна приоткрытая щель, из которой слегка капало, что заставляло перья прилипать к коже Вэша. Николас тяжело сглотнул и почувствовал, как дергается его член.       — Святое дерьмо.       Вэш тихо смеется, поглаживая его по бедру. И когда Вульфвуд, наконец, смог оторвать глаза, чтобы посмотреть ему в лицо, то видит, что блондин покраснел до ушей. Это было самым волнительным, что он увидел за эту ночь, и стало небольшим облегчением после того, как Вэш вызывал в Николасе желание кончить, просто от того, что спросил своим спокойным голосом, чего он хочет.       Он снова опускает взгляд Вэшу между ног и прикусывает нижнюю губу, сжимая пальцы на руках.       — Могу… — Николас сглатывает, чувствуя, как что-то корчится в его груди, когда он смотрит в сияющие глаза. — Могу я… дотронуться до тебя? — Он не знает, почему слова прилипают к нёбу, почему ему при этом кажется, что черная смола вырывается из горла…       Но Вэш улыбается, мягко и мило, и усаживает Вульфвуда. Вэш приподнимается на колени, раздвигая ноги и обнажая блестящую влагу между мускулистых бедер. Вульфвуд сидит перед ним, согнув ноги по обе стороны от Вэша.       — Дай мне свою руку.       Вульфвуд немедленно делает это, слишком занятый наблюдением за подергиванием пушистых волосков на теле Вэша, чтобы обращать внимание на мягкое фырканье, что Вэш издал от удовольствия. Он подводит его пальцы к своей щели, призывая кончики пальцев остановиться на той части, где она начала раскрываться.       — Нажми тут и дай ему развернуться. — Николас делает то, что ему говорят, отводя взгляд всего на несколько мгновений, чтобы взглянуть на лицо Вэша и на то, как он выдыхает, приоткрывая губы. Вульфвуд снова смотрит вниз, побуждая складки Вэша распуститься, и из него выползает гладкий цветок. Над ним показывается другой слой с заостренным кончиком.       Вульфвуд проводит по нему большим пальцем, и Вэш тут же резко выдыхает, его бедра вздрагивают. Он удерживает его руку на месте, когда Николас чуть было не отпрянул, скользя обеспокоенным взглядом по раскрасневшемуся лицу.       — Приятно. Это приятно. — Он выдыхает, держась за запястье Вульфвуда и качаясь в него; скользкий бугорок под его большим пальцем растет.       Николас сглатывает и продолжает надавливать на него, слегка оттягивая складку щели и подталкивая ее вверх. Он продолжает набухать под его настойчивыми прикосновениями, пока полностью не обнажается, стоя твердо и высоко у пупка Вэша. Это выглядит как член, но весь скользкий и розовый, истекающий на кровать. На головке показались три тычинки, извиваясь и скручиваясь, нижняя сторона ребристая и толстая. Лепестки обрамляют его основание, изгибаясь вверх по стволу, а извивающийся кончик его члена заострился.       Пальцы Вэша сжимают его подбородок, и Николас только после этого заметил, что у него отвисла челюсть.       Вэш смеется, тихий смешок, нечто среднее между нервозностью и удивлением:       — Ты в порядке?       Вульфвуд касается его члена, и Вэш прерывисто вздыхает, его бедра толкаются вперед. Николас проводит пальцами по гребням, ощущая, как они скручиваются и колеблются в его руке.       — Я намного больше, чем в порядке, — хрипло произносит он и наклоняется вперед, кладя свою руку Вэшу на бедро. — Ты собираешься трахнуть меня сейчас? Или это были просто разговоры, Блонди?       Вэш улыбается, обхватывая его лицо ладонями и впиваясь зубами в нижнюю губу Николаса, а затем зализывая укус, когда Вульфвуд судорожно вздыхает.       — Ложись на спину.       Он сразу же делает это. Николас тихо падает обратно на подушки, темные глаза следят за Вэшем, когда он тянется к полу и вытаскивает контейнер с какой-то мазью.       — Хороший мальчик, — хвалит Вэш, похлопывая его по бедру, и Николас сопротивляется сильному желанию пнуть его. Вэш краем глаза улавливает, как дергается его член и то, как он вздрагивает, и это лишь вызывает у него улыбку, лицо становится теплым. Николасу все ещё хочется пнуть его.       Вэш отвинчивает крышку, щедро набирает пальцами содержимое и согревает в своей руке. Другой он обхватывает бедро Николаса, устраиваясь между его раздвинутыми ногами. Вульфвуд втягивает воздух от предвкушения, сжимая ладони над головой.       — Ты готов? — бормочет Вэш, скользкие пальцы медленно обводят дырочку. Николас вздрагивает, прижимаясь к его прикосновению, и кивает.       — Позволь мне услышать тебя.       — Да.       Вэш радостно мычит и осторожно проталкивает внутрь влажный палец. Николас моргает, хмуря брови от странного ощущения. Он двигает бедрами, но Вэш удерживает его, прижимая к месту с тихим смешком. Вэш наклоняется, целуя морщинку между бровями.       — Просто расслабься. Скоро тебе будет хорошо.       Николас фыркает, но позволяет себе погрузиться в матрас, глаза закрываются, когда Вэш прижимается ртом к его горлу. Зубы цепляются за кожу, клыки — острые уколы, а язык — успокаивающий бальзам. Вскоре Вэш вводит в него еще один палец, сгибая и входя глубже. Он выдыхает сквозь острую боль, зарабатывая нежный поцелуй в уголок рта.       — Ты так хорошо справляешься. Хороший мальчик.       Вульфвуду кажется, что он ни черта не делает, но все равно вздрагивает от похвалы, осторожно кладя руки на плечи Вэша. Хватка Вэша ослабевает, и он, поглаживая ладонью мускулистое бедро, позволяет Николасу опуститься на пальцы самому. Вэш берет его член в руку и двигает ею в такт движениям своих пальцев; Николас стонет, запрокинув голову назад.       А затем Вэш задевает нечто внутри него, что заставляет его дернуться, глаза распахиваются, когда он вцепляется ногтями в спину Вэша.       — Вэш…       — Тут? — Он улыбается, снова продвигаясь внутрь, блестящие глаза устремлены на лицо Вульфвуда. Он стонет, его член вытекает на руку Вэша, когда Николас выгибается в его объятиях.       — Вэш, давай, я готов…       Его пальцы двигаются вперед, медленно сгибаясь, и он давится от этого воздухом. Вэш проводит большим пальцем по головке его члена, и Николас вздергивает бедра, сжимая бока Вэша и притягивая ближе. Его спина выгибается над кроватью, когда Вэш снова и снова давит на простату, массируя ее, пока его не начинает трясти. Он добавляет третий палец, растягивая и проникая глубже.       — Еще нет. Ты возьмешь то, что я тебе дам, хорошо? — мягко говорит Вэш, нежно целуя уголок его рта. — Веди себя хорошо.       Дыхание Николаса прерывается, он прикусывает губу от волнения. Ему жарко, он подрагивает от мелодии голоса Вэша и прикосновения его длинных пальцев. Николас извивается на простынях, неуклюже покачиваясь бедрами на его руке. Гладкая ладонь сжимает его член, и ему кажется, что он мог бы кончить еще до того, как Вэш трахнет его.       Что-то похожее на хныканье перехватывает его горло, когда он слабо хватает Вэша за запястье: — Вэш… ах, пожалуйста, пожалуйста…       Пальцы Вэша выскальзывают из него, и сквозь его зубы вырывается слабый стон, но затем он чувствует, как скользкая головка члена прижимается к его дырочке. Он поднимает голову и видит, как глаза Вэша отливают серебром от тепла, и голубые радужки загораются замысловатыми отметинами. Он прикусывает нижнюю губу, качаясь на тычинки Вэша. Тонкие и липкие, они едва вдавливаются внутрь и цепляются за его вход.       Вэш наклоняется вперед, его ладонь обхватывает затылок Николаса, острые клыки выглядывают из-под розовых губ. Его бедра качаются вперед, член задевает дырочку, а заостренный кончик лишь слегка огибает колечко мышц. Вэш крепче сжимает бедра Николаса, удерживая на месте, прежде чем он пытается войти в него.       Он тяжело дышит, сжимая пальцами плечо и бицепс Вэша.       — Пожалуйста, пожалуйста… ах…       — Назови мое имя еще раз, — бормочет он, и Николас медленно моргает, бедра дрожат над боками Вэша.       — Вэш. — Вульфвуд сглатывает.       — Снова, — напевает он протяжно и тихо.       — Вэш. Твою мать... ах, черт...       Одна рука Вэша хватает его под коленом, приподнимая и открывая вид на дырочку, когда его влажный член упирается во вход. Он задыхается, бедра подрагивают, когда Вэш сжимает его затылок, зарываясь пальцами в темные кудри.       — Вэш, пожалуйста… — Дыхание Николаса сбивается, и член, наконец, входит внутрь, не встречая сопротивления скользких, мягких и податливых мышц. Вульфвуд всхлипывает, когда он извивается внутри него. Тычинки проникают глубже, когда бедра Вэша плотно прижимаются к нему, гребни цепляются за его отверстие и стенки.       — Николас, — произносит Вэш с придыханием, и ему не нужно двигаться, чтобы его член извивался внутри, сгибаясь и скручиваясь в нем, пока бедра Вэша упираются в его задницу. Его член продвигался все глубже.       Николас чувствует себя заполненным, его вход растягивается вокруг члена Вэша, что извивался глубоко внутри него. Он задыхается, резкий звук застревает в горле и остается там, а все дыхание сжимается в груди. Он чувствует, как во рту собирается слюна, его голова запрокидывается назад, когда он захлебывается хриплыми стонами. Гладкая заостренная головка прижимается к его простате, и Николас всхлипывает, приоткрыв рот, когда она уверенно трется о бугорок его нервов...       Он снова кончает, извиваясь и плача в объятиях Вэша, его спина резко выгибается дугой. Вэш выдыхает и, обхватив ладонью его талию, ласково поглаживает кожу, когда дыхание Вульфвуда становится рваным и прерывистым. Зрение Николаса затуманивается, щеки горят от нахлынувших слез, а бедра дрожат над боками Вэша.       — Прости… — Он втягивает влажный воздух и дрожит, пока пальцы Вэша перебирают его волосы. Николас закусывает вырывающийся стон, тычинки Вэша все еще движутся внутри него. Его бедра дергаются, а ногти впиваются в спину Вэша.       — Все хорошо, с тобой все в порядке, — бормочет он, тяжело выдыхая, прежде чем поцеловать переносицу Вульфвуда. Он чувствует, как напрягается член Вэша, что пытается оставаться неподвижным внутри Николаса. Вульфвуд тяжело дышит, выгибая спину, когда член снова попадает по простате. Они оба задыхаются, ладони Вэша стискивают его талию.       Рука скручивает пряди на затылке Вэша, когда Николас выдыхает: — Не останавливайся. — Он стонет. — Пожалуйста, не останавливайся, я могу это выдержать.       Вэш отстраняется, чтобы посмотреть ему в глаза, и Николас чувствует, как из него вытекает смазка, когда он двигает бедрами, чувствует трепетание лепестков. Это заставляет его подпрыгивать от чрезмерной чувствительности, зубы вонзаются в нижнюю губу, его бедра подрагивают и качаются на дергающимся члене Вэша. Но также Вульфвуд видит, как рот Вэша приоткрывается, а брови хмурятся, когда он стонет. Рука Вэша подхватывает Николаса под коленом, отводя его ногу назад.       — Ты хочешь ещё?       — Да, да, черт, пожалуйста… Вэш… — скулит Николас, слишком опьяненный, чтобы обращать внимание на отчаянный тон своего голоса.       Вэш плавно прижимается к нему, держа одной рукой бедро Николаса, а другой сжимая его талию. Извивающийся кончик члена над простатой снова возбуждает его, тычинки Вэша хаотично двигаются вокруг по мышцам. Он корчится на простынях, обхватив руками голову Вэша. Он едва мог дышать, хватая ртом воздух и вздрагивая от пережженных сверхчувствительных нервов, пока слезы все ещё текут по его щекам.       Его член дергается, уже снова начиная наливаться тяжестью, когда ствол Вэша массирует его простату, посылая искры по коже Николаса.       — Это хорошо? — выдыхает Вэш, его бедра двигаются в медленном темпе, член извивается и, кажется, наполняется, становясь все больше внутри него.       Вульфвуд, охваченный дрожью, всхлипывает сквозь зубы, запрокидывая голову и сжимаясь вокруг него. Вэш наклоняется над ним, зажимая под своим телом.       — Хм? Николас? — Он мило улыбается, проводя по дорожке слюны, стекающей по подбородку Вульфвуда. Он слышит, как при каждом уверенном покачивании бедер раздаются непристойные хлюпающие звуки члена Вэша, что движется внутри него. Коническая головка давит прямо на его простату, поглаживая ее резкими, быстрыми круговыми движениями.       — А… Ва… ха, хнг… — Он не способен вымолвить ни слова сквозь бьющую его тело дрожь, задыхаясь, всхлипывая и отчаянно цепляясь за плечи Вэша. Вэш проводит губами по дорожкам слёз и целует Николаса в уголок рта.       — О, ты идеален. Тебе так хорошо?       — Хм, ммм… — скулит Вульфвуд, хрипло и ошеломленно.       Он чувствует себя так, словно Вэш разрывает его на части, теребит нервы и разрушает его. Николасу кажется, что он горит, и по его коже распространяется обжигающий жар. Он хотел бы целыми часами оставаться под Вэшем, хотел бы, чтобы тот обнимал его и выжимал удовольствие из его плоти, пока он не рассыплется на куски. Пока у него ничего не останется, потому что Вэш забрал все, что охотно отдало его тело. Он жаждет отведать хотя бы дюйм его божественности, желает узнать, каково это — гореть в объятиях Ангела. Он думает, что с благодарностью сойдет с ума из-за этого, тупо трахнувшись на его члене.       — В тебе так хорошо, — бормочет Вэш, тяжело дыша у его щеки. — Прими меня так, так хорошо.       Николас вздрагивает, ресницы слипаются от слез. Мысли о том, чтобы быть источником любого удовольствия для этого прекрасного Ангела, мысли о том, чтобы быть хорошим для него, причиняют ему боль, заставляют внутренности скручиваться от вспышки жара.       Член Вэша начинает двигаться медленнее, набухая и максимально растягивая Николаса. Его грудь вздрагивает от прорывающегося хныканья, ногти цепляются за плечи и затылок Вэша. Бедра Вэша плотно прижимаются к нему и замирают, а член проникает так глубоко, как только возможно.       — Николас. — Вэш задыхается, а затем Вульфвуда чувствует, что его наполняет теплая жидкость. Его спина выгибается, и он снова кончает, когда Вэш замирает глубоко внутри него, как и его член, только тычинки продолжают извиваться.       — Вэш… — Он всхлипывает, и лоб Вэша упирается в его собственный, пока они тяжело дышат. А Вэш все еще кончает, и Николас прикрывает глаза от ощущения наполненности: его распирает набухший член и разливающаяся горячая жидкость внутри. Николас скулит, из его рта вырываются пронзительные «ах-ах-ах» от постоянного давления на его простату.       Он чувствует, как смазка начинает выливаться из него, марая простыни. Вульфвуд делает глубокий вдох, и Вэш замирает, его член заперт глубоко внутри него, пока они тяжело дышат.       — Черт возьми, — выдыхает Николас, и Вэш смеется, заливаясь смехом, словно первые лучи рассвета.       Вульфвуд кладет голову ему на плечо, потянув на себя, чтобы Вэш лег на него сверху.       — Извини, мы можем остаться в таком состоянии на некоторое время, — бормочет Вэш, а Николас мычит, подрагивая от искрящихся нервов, но ощущая себя таким невероятно наполненным в это мгновение.       — Ты в порядке? — шепчет Вэш, убирая темные волосы с его лица. Николас издает тихий звук и кивает, упрямо уткнувшись в чужое плечо. Он чувствует тепло, когда проводит мозолистыми пальцами по шрамам на лопатках Вэша.       — Ты такой милый, — усмехается Вэш.       Он щелкает его по виску, и Вэш скулит, переворачивая их так, что Николас распластывается на нем. Движение члена внутри заставляет его прерывисто застонать и цеплятся за Вэша, пока он остается прижатым к нему. Руки Вэша успокаивающе гладят его по талии, и он тихонько выдыхает, удовлетворенно напевая.       Вэш нежно целует Николаса в висок, и он не понимает, что засыпает, пока все не становится черным.