Эйрин, дитя сидов

      Я и Жиль, подождав с минуту, зашли в клинику, и Дилан закрыл за нами дверь. Он был всё в том же рабочем халате и фартуке с шапочкой.       — Дилан, послушай, — сказала я, и он бросил в меня вопросительный взгляд. — Я пришла, чтобы попросить у тебя прощения за, — я замялась, всё ещё чувствуя стыд.       — За что? — подал голос подмастерье, потирая заспанные глаза тыльной стороной руки.       — За моё ужасное поведение, — я спрятала лицо в ладонях. — Мне так стыдно, — я понурила голову. — Я… Я не должна была так поступать с тобой. Зная, что ты очень хороший юноша.       — Да ладно, — Дилан засмущался и, почесав затылок, облегчённо пожал плечами, — всё нормально. Я рад, что вы пришли, мисс Эйрин, даже если вовсе не было в этом нужды, — затем, он взял стул, поставил его перед камином, принёс тёплый плед и пригласил сесть на стул. — Присаживайтесь. Вы, я думаю, продрогли до косточек.       — Ой, спасибо большое.       Я поставила корзинку на стол, Жиль тем временем подошёл к центру зала и энергично вытряс с себя всю влагу от дождя. Оставив корзинку, я положила рядом свою намокшую сумку, сняла накидку. Дилан подставил медный таз и помог мне выжать промокшую накидку. Потом, я встряхнула её, расправив, повесила высыхать, подошла к камину и села на стул перед ним, согревая похолодевшие и замерзшие руки и ноги. Жиль приблизился ко мне и лёг рядом, тоже чтобы обсохнуть и согреться.       Когда Дилан вернулся к нам с кружками согревающей травяной настойки, я взяла у него кружку и сообщила:       — Дилан, я сегодня уезжаю домой, — после, отхлебнула напиток, на душе стало тепло и так хорошо. — Не знаешь, где мне можно найти свободного извозчика? — и про себя подумала: «Кайра, наверное, не сможет помочь мне. Да и я сама не знаю, где она может сейчас быть. Что же делать, если не будет извозчика?»       — Нет, не знаю, — подмастерье отрицательно помотал головой, выпив последние капельки настойки. — Но, я могу спросить у мистера О’Деорайна, — сказал, проглотив их. — Он сейчас у себя в кабинете.       — Хорошо, сходи, я подожду.       Дилан кивнул, встал со стула, оставил кружку на нём, зашагал к лестнице и поднялся на второй этаж.       Я осталась ждать перед камином, в котором уютно потрескивали поленья. Жиль спокойно лежал с открытыми глазами и грелся, обсыхал. С улицы послышался перезвон колоколов. Девять ударов — девять часов утра. А затем, громовые раскаты. Брум-брум-брум, бум-бадабум!       Я поперхнулась от неожиданности. Мой друг встревожился, поднял голову, огляделся. После, убедившись, что я рядом и со мной всё в порядке, он успокоился и положил голову обратно на лапки. Мой напиток теперь был весь в слюнях. Пришлось оставить его недопитым и поставить на стол.       Подойдя к Жилю, я наклонилась и ласково погладила пса по его макушке. Он в ответ счастливо и тихо постучал хвостом по полу. Затем, я села обратно на стул, поправила юбку и, положив руки на колени, сложила их в замок, переплетя пальцы друг с другом.       Вспышку молнии я не видела, окна были закрыты ставнями. Но это к лучшему. Не за чем пугаться и переживать. Хотя, мои бурёнки в этот час точно пугались, находясь в хлеву в безопасности. «Ах, кабы молния не ударила прямо в хлев. Без Донны и Марти́н я не смогу жить, они мои кормилицы».       Дилан спустился в зал вместе с Седриком, который при виде меня так же радушно просиял и сверкнул улыбкой со страшно пожелтевшими зубами.       — Утро доброе, дорогая Эйрин, — ветеринар откинул назад пару пока ещё не седых длинных прядей рыжих волос. Другие он приладил, спрятав за ушами.       — Здравствуйте.       Седрик подошёл ко мне, убрал пустую кружку, сел на стул, положил ногу на ногу.       — Дилан мне всё рассказал, — сообщил мужчина. — Также он сказал, что вы ищете извозчика, — я кивнула, подтверждая слова подмастерья. — Ну что ж, я могу порекомендовать вам того, чьими услугами пользуюсь, когда вызывают в другие места. Он живёт в двух шагах от моего офиса. Полагаю, он согласится отвезти вас в деревню.       — Правда?! — удивилась я, не веря в удачу.       — Конечно, — улыбнулся Седрик. — Дилан, проводи мисс Эйрин к мистеру Бирну. И вот ещё, — он засунул руку за пазуху и вынул оттуда мешочек. После, взял из него десять медяков и дал их мне. — Это вам на оплату проезда.       — Спасибо вам, Седрик, — я взяла деньги.       Сумма показалась мне сомнительной. Разве столько мог стоить проезд до Эбхэйникса? Уж считать-то я умела, отец научил. Спасибо ему за это.       — Всегда пожалуйста, — ответил тот. — Дилан, проводишь?       — Да, сэр.       — Счастливого пути, мисс Эйрин, — пожелал мистер О’Деорайн на прощание.       — До свидания, Седрик!       Выйдя из клиники через несколько минут, мы втроём пошли к дому того извозчика, порекомендованного ветеринаром. По дороге туда я очень радовалась тому, что довольно скоро вернусь домой. Тем более, что поеду в повозке с крытым верхом из парусины. Я слышала, что такой материал не пропускает влагу.       Когда мы с Жилем, сопровождаемые Диланом, подошли к дверям дома нашего извозчика, и подмастерье постучал по двери, из-за неё высунулось лицо пожилой дамы. Лицо старушки, покрытое пятнами и испещрёное глубокими бороздами морщин.       — Кто вы? — спросила она скрипучим голосом.       — Добрый день, мэм, — поздоровался с ней Дилан, снимая шляпу. — Я подмастерье мистера О’Деорайна. А это новая клиентка вашего сына, мистера Кормака Бирна.       — Здравствуйте, мэм, — я сделала лёгкий книксен. — Позвольте войти в дом, с вашего разрешения, конечно.       — Какая воспитанная девочка, — изумилась старушка, пошире открыв дверь. — Разумеется, разумеется. Проходите, детишки, проходите, — она пропустила нас в дом. А собака пусть остаётся снаружи, — стребовала старушка, сердито взглянув на моего друга.       — Жиль, прости, — я повернулась к нему, он жалостливо посмотрел на меня, проскулил, — но тебе придётся остаться на улице. Мы ненадолго, — и опустилась на корточки. — Подожди нас здесь, хорошо?       — Гав, — сказал пёс негромко.       — Умничка, — я погладила его по мордочке.       После, мы с Диланом зашли внутрь, вытерев ноги об сетчатый коврик.       Дом как дом, только убранства больше, чем в доме крестьянина. На стене над большим камином висел среднего размера портрет мужчины в возрасте от сорока лет. На нём клетчатый килт, обвязки и башмаки на ногах, сверху рубаха и камзол, одноцветный чёрный галстук.       — Это Говард, — гордо прохрипела старушка, подойдя поближе, — мой поконый муж и отец Кормака.       — Ясно.       — Хороший был человек. Служил в армии при дворе прежнего короля.       Пока я разглядывала портрет мистера Бирна-старшего и скромные убранства первого этажа, а Дилан решил присесть на табурет у стены с богатым чуть выцветшим гобеленом, в зал, объединённый с кухней, спустился мужчина среднего роста. Не высокий и не низкий, крепко сбитый.       — Добрый день, уважаемые гости, — поздоровался он с нами. Подойдя ко мне, мистер Бирн слабо поклонился, а Дилану он пожал руку. Уже знакомы были они. При поклоне я почувствовала польщение и сделала лёгкий книксен. И когда мужчина подошёл к нам, я отметила насколько идеально уложена его короткая каштановая борода. — С чем пожаловали?       — Понимаете ли, мистер Бирн? — начала я. — Я хочу, чтобы вы отвезли меня в деревню Эбхэйникс, до наступления темноты. Я заплачу вам, — я вытащила из сумки мешочек и взяла с него ровно десять медяков, которые дал мне мистер О’Деорайн. Затем, я протянула деньги мистеру Бирну.       Извозчик Седрика взял их у меня, нахмурился:       — Мисс, откуда у вас деньги?       — Мне их дал ваш постоянный клиент, который и порекомендовал вас, как самого добросовестного и порядочного работника службы возничих, — затараторила я.       — Понятно… Что ж, пойдёмте со мной в биржу, — предложил мистер Бирн. — И, прошу, зовите меня Кормак, раз вы знакомая мистера О’Деорайна.       — Очень приятно, Кормак, — я вежливо кивнула мужчине.       Мы простились с госпожой Бёрк и все вчетвером покинули дом извозчика. Выйдя на улицу, мы отправились к бирже, что была близ к городской главной площади.       Через несколько минут мы быстро добрались до биржи, шлёпая башмаками по слякоти на мостовой. И, найдя там мощного телосложения коня с повозкой, покинули биржу. Простившись с нами, Дилан побрёл обратно в клинику. Мы с Жилем забрались в повозку, я села на прямоугольный низкий тюк, Жиль устроился рядом. Кормак проверил состояние упряжи, сел на козла спереди и слегка тряхнул поводьями, понукнув коня. Тяжеловоз зашагал вперёд, повозка тронулась с места, и мы поехали по мостовой в сторону городских ворот.       Кормак не сильно гнал лошадь, зная, что дорога скользкая из-за дождевой воды. Всюду грязь и коричневые лужицы. Животное могло поскользнуться, завалиться на бок и что-нибудь себе повредить. Жиль лежал рядом. Я покопалась в корзинке, нашла оставшиеся орешки и решила погрызть их после того, как покинем город, миновав ворота и выехав на тракт.       Раскаты грома и всполохи молний нас перестали тревожить. Так как стали тише греметь и слабее вспыхивать, где-то очень далеко от нас. Мы больше не обращали на них внимания. И моросящий дождь уже почти прекратился. Я смотрела на проносящиеся мимо тёмные и мокрые разноцветные здания. Редкие капли дождя, падая на крышу повозки, тихо постукивали. Спустя несколько минут Жиль уснул, положив голову на лапы. А я, чтобы отвлечься от дурных мыслей, вполголоса запела весёлую народную песенку.       Вскоре мы подъехали к городским воротам, Кормак остановил лошадь, и повозка встала вслед за нею. Привратники задали нам пару-тройку дежурных вопросов. Я сказала, что еду обратно в Эбхэйникс, рыбацкую деревню. После, привратники потребовали оплатить выездной налог. Кормак дал одному из них один серебряник. Ворота открылись и привратники пропустили нас. Выехав из города, мы поехали дальше.

***

      Первую половину пути мы проехали по лесному тракту в относительной безопасности. Вокруг было тихо и спокойно. И по дороге я решила всё-таки самую малость поспать, устроившись поудобней и, закутавшись в пустой мешок, что лежал без дела на одном из тюков.       Прошло не так много времени, как вдруг… Повозка резко остановилась, послышался стон и глухой звук падения чего-то крупного на землю. Я проснулась, вскочила. Жиль тоже проснулся, вскочил на ноги, широко расставил их. Он признался и, ощетинившись, грозно зарычал и залаял.       Что-то случилось. Что-то пошло не по плану.       Я выглянула наружу, тихо и осторожно. А там: я ахнула в ужасе, увидев бедного Кормака, в которого со всех сторон всадили целых шесть арбалетных болтов. Они торчали из его спины, груди и головы, опустившейся после попадания и моментальной смерти. О, боги! Несчастная миссис Бёрк. Потеряла мужа, а сейчас сына. И всё из-за кого? Всё моя вина. Моя. Вина. Я поняла, что на нас напали разбойники, самые отъявленные негодяи. Но, как? Почему? Ведь когда я с Кайрой ехала вчера в город, ничего такого не было.       Из темноты с окраин леса слева и справа появились три рослые тени. Потом, их стало втрое больше. Сначала три, ещё три, а затем, ещё шесть человек. Они окружили нас. Четверо стояли перед упавшей и погибшей от выстрелов лошадью. Сзади ещё трое. «О, нет, мы пропали», — запаниковав, обречённо подумала я и взмолилась богам, чтобы разбойники оставили нас в живых. Бежать некуда, и мы безоружны.       — Эй, Салливан, посмотри-ка что или кто в повозке, — услышала я насмешливый приказ.       — Салливан отошёл по своим делам, — сказал кто-то из этой банды.       — Чтоб его, дармоеда, монстры пожрали, — прорычал сердито тот, кто отдал Салливану приказ.       Один из разбойников вышел вперёд. На нём была тёмная грязная роба, голову накрывал большой капюшон, длинные рукава до запястий с ремешками на предплечьях свисали с кожаных пластинчатых наплечников. За спиной у разбойника висели арбалет и колчан с болтами арбалетными. На поясе в ножнах покоялся большой кинжал и короткий одноручный меч. Вооружён и опасен, как и его дружки.       — Так-так, кто тут у нас? — главарь разбойников подошёл ближе и заглянул внутрь повозки. — Какая-то деревенская оборванка и вонючая псина.       Жиль, защищая меня, залаял и зарычал громче и страшнее прежнего. Я попятилась прочь от бородатой головы разбойника и, споткнувшись о задний бортик повозки, не заметила, как начала падать спиной вниз. Тут меня почти у самой земли подхватили сильные, но грубые, руки, не дав упасть до конца и крепко обхватили, чтобы я не смогла убежать.       — Жиль, фас! — приказала я другу.       Он рыкнул, пригнулся, готовясь к прыжку, и с разбега прыгнул на мужчину, державшего меня за локти. Но, когда он выпрыгнул из повозки и набросился на разбойника, в него справа полетел арбалетный болт. Болт пролетел метр и вонзился в бок Жиля, впившись острым наконечником. Мой лучший друг заслужил от боли и рухнул на грязную мокрую землю.       — Жииииль! — вскричала я, ругая себя за свой не обдуманный приказ атаковать. — Неееет! — из моих глаз схлынули слёзы. — Жиль, не умирай, — я больно наступила на ногу разбойнику, тот охнул, выпустил меня, ослабив хватку.       Развернувшись, я хотела было сильно ударить его по лицу тяжёлой корзиной с продуктами. Но мне не дали это сделать, больно ударив в живот. От удара у меня вышел изо рта весь воздух. Потом, меня ударили в челюсть, так что выбили пару зубов. Я вскрикнула от боли в щеке и упала на землю, ударившись плечом об неё.       Я еле поползли к умиравшему другу, обняла его за голову.       — Жиль, не уходи. Не уходи, прошу, останься, умоляю, — но он умирал, кровь из раны стекала ручьём. — Прости меня, прости свою хозяйку, — и я горько заплакала, зарывшись в его шёрстку. — Прости.       Меня схватили за волосы и оттащили подальше от Жиля, которого так жестоко смертельно ранили.       — Неееет, — зарыдала я, — не отрывайте его от меня, вы, сволочи, мерзавцы! — и, сквозя в гневе зубами, попыталась сопротивляться.       — Дорогуша, бесполезно брыкаться, — насмехались они. — Твоему псу конец, оставь его.       Мою руку, занесённую в ударе со сжатым кулаком, перехватили и заломили, заведя за спину. Заохав от боли, я упала на колени перед главным разбойником. И когда он подошёл ко мне вплотную, я смогла сквозь пелену слёз разглядеть его лицо получше и запомнить, чтобы потом обязательно отомстить за лучшего друга.       У мужчины были: густые корсарские брови; длинный шрам, пересекающий нос от левой скулы под глазом до нижней половины правой щеки, и густая короткая чёрная борода. И от него страшно разило гарью. Разбойник дыхнул мне в лицо, вонь проникла мне в нос, затем, в лёгкие, и я сильно закашлялась, мои глаза прослезились.       — Босс, что будем делать? — услышала я слева вопрос. — Предлагаю взять с собой, — ответил другой — тот, что стоял рядом со спросившим.       Их лидер недобро усмехнулся, обещая мне, что моему короткому путешествию на этом пришёл конец. Я поняла, я больше не смогу заботиться о моих милых бурёнках, о моём любящем коте. Марти’н не сможет родить телёнка, он погибнет сразу после рождения. Мать будет горько и протяжно мычать, оплакивая смерть маленькой тёлочки. Я ещё горше заплакала.       — А что, неплохая мысль, Рональд, — согласился третий, — добыча и развлечение разом.       Я попыталась вырваться из крепких объятий мужчины, державшего меня, но не получилось.       — Согласен, — произнёс главарь разбойников.       — Помогииитееее! — прокричала я настолько громко, насколько голос позволял.       — Угомонись, сучка, если не хочешь отправиться вслед за твоим маленьким другом, — тот кивнул в сторону несчастного Жиля. Я, горестно всхлипнув, отвернулась. — Пойдёшь с нами.       И следующим, что я почувствовала, был оглушающий удар по голове, а дальше, темнота.