***
Очнулась я после того, как меня принесли в большой и небогатый деревянный дом и обдали в лицо ковшом ледяной воды. Придя в себя, я с болью в голове, что два дня не унималась, разлепила тяжёлые веки с высохшими слезами и огляделась. Меня окружали двое мужиков и три девушки. — Ооох, боги, где это я? — сипло простонала я, одной рукой держа больную голову, а другой, упираясь об землистый пол. — Кто вы? — Молчать, женщина, — рявкнул мужчина с лохматой копной волос, сзади подвязанных верёвкой в конский хвост. — Тебя это не должно касаться. «Женщина?! Ты это меня женщиной назвал?! — возмутилась я. — Хам!» А потом, я догадалась, что я была похищена разбойниками. А значит, я в их доме. И в добавок, события двухдневной давности помнила смутно. Конечно, после того, как тебя ударили обухом по темечку. — А теперь, бери тряпку и до блеска вымой все полы, — приказал всё тот же лохмач. — Как закончишь с полами, займись посудой. И приготовь жратвы. Скоро господин должен вернуться с охоты, — поковырялся ногтем в жёлтых, как яичный желток, кривых зубах. — Если будут вопросы, спрашивай у этих трёх, — он указал на трёх девушек, занимавшихся своими обязанностями. — Поняла? Если поняла, то отвечай, сука вонючая! Обидно. Очень обидно было слышать оскорбления в свой адрес. Мне пришлось проглотить обиду и, не глядя на разбойника, сипло вымолвить: — Да, поняла. Засохшее горло сильно першело, говорить было трудно. Спустя минуту эти мерзавцы оставили меня в их кухне наедине с девушками. Когда они ушли и в помещение стало потише, я смогла вздохнуть и выдохнуть, сесть на попу, подогнув под себя колени. Потом, я с трудом поднялась с грязного пола, стряхнула грязь с рукавов, лифа, юбки, и, похрамывая, подошла к девушке, штопавшей одежду. Она сидела на стульчике за низеньким столом и при тусклом освещении шила что-то. — Здравствуй, как мне тебя звать? — спросила, оперевшись об край столика. — Клодия, — промолвила она в ответ, остановившись на минуту. — А тебя? — девушка подняла взгляд на меня и поправила рыжие волосы, заведя несколько жиденьких волнистых локонов за уши. И я увидела, что у Клодии глаза большие и синие, как чистое синее море. А ресницы длинные и красивые. — Я Эйрин, — представилась я и мягко улыбнулась. — А как зовут этих девушек? — я кивком указала на ту, что тоже что-то шила, и на другую рядом с ней. — Этра, — произнесла та, чьи короткие чёрные волосы лоснились при неясном свете свечей. Они были грязные, растрепавшиеся. — Я привыкла, — сказала Этра, когда я поморщилась. — А это Камилла, — она жестом указала на свою соседку, длинные светло-русые волосы которой были заплетены в тонкую косу. — Она не может говорить, потеряла голос в несчастном случае. Ахнув в ужасе, я прикрыла рот рукой. Бедняжка Камилла. Ей, должно быть, тяжелее всех приходится. — Мне жаль, — посочувствовала я. Затем, вспомнив о том, что должна сделать, спросила: — Знаете, где взять воду? Я понимала, что из этого дома мне вряд ли удастся сбежать. И куда бежать я не знала. Потому, чтобы выжить, надеясь на то, что за мной должна прийти помощь, я должна была выполнять всё, что мне прикажут делать. — Вода в колодце, — дружелюбно ответила Клодия. — И не бойся; из дома нам можно выходить. Но, нельзя покидать двор. Иначе нас ждёт участь страшнее самой смерти. «Какой ужас, — испугалась я, — кошмар». — Спасибо. Найдя в сенях пустое и, к моему счастью, целое ведро, я вышла из дома и зашагала к колодцу. (На ногах были кандалы, тяжело было ходить в них. Но, я смирилась с этим). Снаружи было светло и дул холодный ветерок. Подойдя к колодцу, я привязала ведро к тросу и спустила его в колодец. Ведро плюхнулось в воду; зачерпнув воды, я подняла его, крутя ворот. Затем, вернулась в дом, нашла пустую кадку, вылила в неё воду, смочила тряпку, выжала и пошла мыть полы. Полы были жутко грязными, натоптанные такими же грязными сапогами. «Вот же неряхи», — пробормотала я, зайдя в первую из комнат этого дома. И как же я радовалась тогда тому, что не родилась дворянкой. Ибо такие девушки не занимаются подобным. Закончив с мытьем полов, я вылила грязную воду у них в отхожем месте. После, принялась мыть целую гору грязной посуды. И, когда мыла её, у меня заурчал голодный живот. Я грустно вздохнула, схватившись за него. Этра пожалела меня и поделилась со мной куском черствого хлеба с кусочками сыра и мяса. Я поблагодарила девушку, быстро прожевала угощение, запихнув в рот, и с трудом проглотила. Перекусив, продолжила мыть посуду, отскребая закоптившиеся остатки жира. Тяжко пришлось. Никогда ещё не мыла настолько грязные миски, ложки, вилки, ножи и большой котёл. Пока занималась мытьём посуды мечтала, что когда-нибудь заставлю разбойников их самим отскребать жир и вычищать полы от грязи. Вскоре я закончила мыть посуду и, разложив всё по полкам, я принялась готовить еду для этих неотёсанных грубиянов. А потом, как и говорил лохмач, явился в дом их лидер, которого он назвал господином. Когда этот человек пришёл, я увидела у него за спиной мешок и заподозрила, что в нём что-то уже лежит. И раз разбойник вернулся с охоты, это означает, что в мешке лежат тела бедных животных. Позже лидер разбойников, который ещё и браконьером оказался и, который к счастью был более-менее адекватным человеком, похвалил меня за то, что я сделала всю грязную работу по дому. Разбойники наелись, сидя за обеденным столом. Поев, они разошлись по комнатам и улеглись спать. После них на столе осталась стоять грязная посуда. И мне опять надо было её мыть. Хвала богам, там оставалось ещё немного еды. Я взяла её и поделилась ею с девочками. Клоди, Этра и Камилла с благодарностью пообедали вместе со мной. И за обедом я полюбопытствовала у них: кто, когда и как долго они здесь находятся. Этра рассказала, что она живёт в доме разбойников уже больше года. Она тоже была деревенской, была дочерью бедных крестьян. Позже, на их деревню напали монстры, её родители погибли, а она сама выжила. Немного позже её нашли лежащей без чувств, а потом она очнулась уже в этом доме. Клоди тоже крестьянка, но ситуация у неё была похуже, чем у Этры. Клоди оказалась в доме разбойников полгода назад, когда отец и мачеха продали им дочь, чтобы выплатить долги перед их владельцем, на земле которого жили и трудились. Девушка разочаровалась в родителях, потеряла к ним всякое доверие после такого предательства. С тех пор Клоди и стала жить в доме этих мужчин. Мила (Камилла), что самая младшая из нас четверых, оказалась здесь незадолго до меня. Однажды, гуляя по лесу после ягод и грибов, девушка потерялась, когда вокруг стало совсем темно. Блуждая, Мила набрела на стаю голодных волков. И, ей и повезло и не повезло одновременно столкнуться с бандой разбойников, убегая от волков. Те убили зверей, тем самым спасли ей жизнь. А потом, через какое-то время, Мила потеряла голос когда один из местных негодяев её чуть не задушил, голыми руками схватив за шею. Она осталась жива только потому, что Этра с Клоди помогли, остановив злодея. Немного погодя, Мила стала думать, что лучше бы ей тогда надо было остаться жертвой волков, чем быть добычей для разбойников. После обеда я быстро вымыла посуду; девушки помогли расставить её по полкам, вытерев чистой тряпкой. Затем, я вытерла стол и мы пошли в нашу комнату. Кроватей было всего две, Этра делила свою с Милой, Клоди спала одна. — Эйрин, — сказала мне она, когда мы зашли в комнату, — мы с тобой будем делить мою кровать на двоих. Но, ты не волнуйся, в этой неволе мы все стали друг другу сёстрами и подругами по несчастью. — Хорошо. Мы сняли с себя наши грязные верхние платья, залезли в кроватки и приготовились лечь спать. Пока мы говорили друг о друге за обедом мы не заметили как наступил вечер. — Спокойной ночи, девочки. — Спокойной ночи, сестричка Эйрин. И всё же, этой ночью я вновь не могла спокойно уснуть. Мысли меня уносили далеко за пределы этого места. Я очень переживала за моих бурёнок. И молилась, сильно молилась, чтобы боги послали кого-нибудь доброго позаботиться о них в моё отсутствие. И только после того, как все тревоги улеглись, я смогла сомкнуть глаза и уснуть. Завтрашний день обещал быть тяжелее этого. И нужно было встать как можно раньше.Часть 8
11 августа 2023 г. в 09:18
Лес услышал… крик… отчаянный крик… Помогите!
Он не мог быть не услышанным. У леса есть уши, и есть глаза. Лес живой. У него есть и ноги и крылья.
Звери услышали крик юной Эйрин, птицы увидели то, как разбойники уносили с собой девушку, связанную по рукам и ногам, в неизвестном направлении. Зайцы, кролики, белки, ежи разнесли весть о похищении. И ветер, что гулял свободно по лесу, проносясь вокруг каждого дерева, тоже услышал.
Услышав, что дитя природы попало в беду, ветер разгневался, усилился, разбушевался, превратился в ураган и вихрем понёсся в сторону города.
Птицы принесли весть о похищенной Эйрин старому филину, дремавшему в дупле старого дуба. «Скорее! Скорее! Проснитесь! Проснитесь! — Верещали они перед ним. — Дочь сидов похитили! Разбойники похитили! Проснитесь, летите к лесничему!» Филин услышал, проснулся, ухнул пару раз сердито, сверкнув жёлтыми глазами-блюдцами. Он взмахнул крыльями, оторвался с мощной крепкой ветви, взлетел и полетел к сосновой роще в самой чаще.
Там обитал в маленькой землянке сильный друид. Единственный живой представитель этого таинственного сословия. Тот самый старец, что явился к Элазару в военную академию и дал ему задание защищать простую девушку.
Филин прилетел к нему так быстро как только мог, и поведал о случившемся. Друид осерчал, раздосадованно нахмурился и покачал головой: «Ай-ай-ай, не доглядел мальчишка за ней, не доглядел». Он велел филину лететь в город к людям, найти там Элазара и напомнить ему о задании, рассказать о похищенной девушке.
Филин взмахнул крыльями и полетел искать воина. Мудрая птица помнила лицо мужчины, и по нему он смог разыскать Элазара, что отдыхал в таверне. Прилетев в город, филин облетел все дома и улицы в нём. И, в конце концов, он отыскал нужного человека, когда тот сидел в своей комнате с открытым окном.
Филин осторожно влетел в комнату, приземлился на подоконник, сложил крылья и ухнул громко несколько раз.
Элазар, спавший в кровати, услышав крики ночной птицы, открыл глаза, вскочил и повернулся к окну. Увидев филина, капитан Найквист не прогнал его, они были знакомы.
— Ты? Погоди, ты ведь птица того старика. Что тебе нужно?
И тут он услышал голос самого старика. Зычный с хрипотцой, властный.
«Услышь меня, мальчишка! Девушку поймали и похитили разбойники, по дороге в деревню Эбхэйникс. Отправляйся за ней, не мешкая! Иначе, Соломон выцарапает тебе глаза. Иди и спаси её, и помоги вернуться домой — туда, куда она ехала. Мой друг приведёт тебя к месту, где её держат. Я велел ему показать тебе путь».
Голос замолк. Элазар встал с кровати, быстро собрался в дорогу, выскочил из комнаты. Филин в это время слетел с подоконника, спланировал вниз, нашёл перекладину, к которой привязана лошадь Элазара, и сел на неё, подождать человека. Сам воин заплатил мистеру МакДоналлу за ночлег и, простившись с ним, вышел из трактира. Слева под крышей его лошадь мирно жевала сено, а на перекладине сидел филин.
Элазар отвязал животное от коновязи, вскочил лошади на спину, сел в седло. Филин, оторвавшись с насеста, полетел вперёд прочь из города. Мужчина развернул лошадь, пришпорил её и помчался вслед за филином, подгоняя животное ударами поводий.
В скором времени они примчались к месту, где стояла ограбленная повозка и лежал на сырой земле убитый конь, тягавший её. Тпру! Капитан Найквист, остановив свою лошадь, спешился и подошёл к бездыханной собаке, лежавшей рядом. Опустившись на корточки, он закрыл собаке по кличке Жиль её глаза, опустив веки. Поднял с земли, сошёл с дороги и пошёл в лес. После, Элазар неподалёку от тракта вырыл яму и похоронил там несчастного Жиля. То же самое он сделал с телом убитого извозчика, а его тяжеловоза оттащил в сторону и оставил волкам. Решил: пусть о мертвечине позаботятся падальщики.
Взобравшись обратно на спину лошади, Элазар помчался дальше вслед за, полетевшим впереди них, филином. Последний то останавливался в нескольких метрах от них, то летел вперёд, как только те поравнялись с деревом, на ветви которого он сидел. Капитан Найквист старался не отставать от Соломона, время от времени подгоняя лошадь. Так они добирались до логова разбойников до самого вечера. А когда начало смеркаться Элазар спешился, давая лошади отдохнуть, да и самому себе тоже. Дальше они — и лошадь, и всадник — шли пешком, а филин летел впереди.