***
Мы вернулись в деревню, подошли к забору моей усадьбы, открыли калитку. Элазар отвёл вола в хлев, я же зашла в дом, зажгла свечу на столе и открыла дымоход, недавно прочищенный нашим деревенским трубочистом. Потом, бросила в топку поленья, добавила хворосту, сухой травы, высекла искры огнивом и затопила камин. Сделав последнее, я взяла вымытый горшок, налила в него воды до половины и решила подождать, когда дрова в камине достаточно разгорятся. Долго ждать не пришлось. Когда камин стал горячим, я насыпала в горшок с водой овса, добавила в него щепотку соли, потом, взяв рога́ч, ухватила им горшок и поставила его в топку. Пока каша варится я решила заняться уборкой в доме. Несмотря на то, что Кайра убиралась в моё отсутствие, в доме всё равно скапливалась грязь и смешивалась с пылью. Сначала помелом подмела полы, затем, подогрев воду в другом горшке, вымыла полы, на немногочисленных полках вытерла пыль. В дом зашёл Элазар. Вид у моего жениха был усталый, но довольный и счастливый. — Эйрин, прости, задержался. Коровы и лошади были голодны, — доложился солдат. — Я накормил их. — Всё в порядке, — я, стряхнув пыль с рук, поправила юбку, подошла к нему, обвила его шею руками. А когда потянулась к его губам за поцелуем, то встретила резко помрачневший взгляд. — Что случилось? — Ничего страшного, — Элазар заложил руку за голову и почесал затылок. — Я проголодался. Поняв причину его резкой мрачности, я отошла на шаг и, прыснув, рассмеялась. А после, отсмеявшись, отошла ещё на два шага. — Вымой пока руки, милый, — велела ему, по-хозяйски подбоченившись. — Каша скоро будет готова. Вернее, она уже сварилась. Осталось кое-что добавить в неё. Элазар отправился к лохани помыть грязные потные руки. Я же в это время взяла рога́ч, сняла горшок с топки и переместила его на доску, заранее поставленную на стол. Вымыв руки, капитан вытер их чистой тряпицей, подошёл ко столу и уселся за ним. Я поставила на столешницу две глубокие тарелки, рядом — по большой столовой ложке. После, наложила в тарелки по два-три черпака каши. Затем, побежала к кладовке, нашла в погребе глиняную посуду с высушенными ягодами, взяла её и вернулась из погреба в дом. Вернувшись, посыпала ягоды в тарелки с кашей. Размешав ягоды с кашей, за ужином мы тихо при свете зажжённой свечки говорили друг с другом. Время шло незаметно и медленно. Вскоре к нам присоединился мой второй младший четвероногий друг. Руби подошёл ко мне, держа трубой пушистый хвост, потёрся боком об мои ноги. Кот встал на задние лапки, взглянул на меня просящими глазками, замяукал, вцепившись передними лапками в мою правую ногу. — Здравствуй, мой хороший, — взяв кота на руки, я посадила его себе на колени. Руби, соскучившись по своей хозяйке, свернулся калачиком, зевнул и уснул. Я ласково погладила кота по спине. — Как тебе скромный ужин? — спросила Элазара, который успел умять половину тарелки. — Знаю, я не дворянка, и у меня многого нет при себе, но, я надеюсь, что это всё у нас будет… со временем. Руби, почувствовав что-то, встал на лапки и спрыгнул на пол с моих колен. Как раз в этот момент мой любимый притянул меня к себе за руку, усадил на свои колени, взглянул на удивлённую меня серьёзными глазами и твёрдо заявил: — Неважно. Это всё неважно… Я сказал, что люблю тебя, Эйрин Сильвершэдоу, и хочу всегда быть рядом с тобой… Моё решение никто не отменит и не оспорит. Я решил, что буду с тобой. Это всё. Остальное неважно. Как же счастлива я была, услышав эти слова. «Элазару всё равно, кто я. Ему абсолютно неважен мой статус. Ему важно лишь то, чтобы мы были вместе. Всегда. Навсегда». Я потянулась к его губам, они накрыли собой мои в страстном жадном поцелуе. Сильные руки возлюбленного сжали меня и прижали к его груди. Отстранившись на миг и, повернувшись лицом к Элазару, я приподняла юбку и перекинула левую ногу для удобства. Потом, я обняла мужчину за шею и, взглянув на него томными глазами, прильнула к его губам. После этого мы целовались в объятиях друг друга, позабыв о недоеденной овсяной каше с ягодами. Я расстегнула пояс его брюк и запустила под них правую руку. Обнаружив вставший мужской орган, рука настойчиво огладила пальцами его плоть. Из горла капитана Найквиста послышался приглушенный рык, и он сказал: — Эйрин, я не железный. — Я знаю, — промолвила я в ответ. — Но, мне всё ещё мало первого и второго раза. Он уложил меня на спину, повис надо мной и начал быстро развязывать шнурки на лифе платья, освобождая мою грудь от оков. Наконец, развязав шнурки, солдат потянул вниз верх платья. Я помогла ему обнажить меня до пояса, и теперь лежала под ним с неприкрытыми грудями. — Элазар, тебе так нравится женская грудь, да? — спросила я, невинно хлопая ресницами. Мои руки я сложила как в молитве, сцепив пальцы в замок. Найквист ничего не ответил. Я приняла его молчание, как согласие. Он сидел так с минуту, любуясь открывшимся перед его взором красотам. Элазар уже видел меня нагой в наш первый раз, когда мы ночевали в гостинице. Однако у него всё так же захватывало дух от вида моего тела. Руки мужчины легли на мой живот, который слабо поднимался и опускался от вдоха и выдоха. Пальцы раскинулись, и руки мужчины медленно переместились от моего живота к моим грудям. Когда они сжали меня там несильно, я сглотнула ком в горле и, приоткрыв рот, выдохнула. — Выходи за меня, Эйрин, — произнёс Найквист, наклонившись. — Будь моей женой и матерью моих детей. — Я сама этого хочу, капитан второго рыцарского отряда разведки, — я обхватила его лицо ладонями, большими пальцами прошлась по его губам и опустила руки к его плечам. — Когда же ты сам поведёшь меня под венец? Его губы тронула слабая улыбка, золотисто-карие глаза закрылись опустившимися веками. На щеках появились едва заметные ямочки, лоб слегка нахмурился, когда брови приподнялись. Элазар собирался ответить на мой вопрос, но… По двери кто-то громко и настойчиво заколотил. Капитан убрал с меня руки, застегнул пояс на брюках, я вскочила, надела обратно на себя лиф и, затянув шнурки, завязала их в узелок. Затем, мужчина подошёл к двери, приоткрыл её и задал вопрос ледяным голосом: — Кто там? — Здесь ли остановился капитан Элазар Найквист? — прозвучал за дверью уточняющий вопрос. Тот пошире приоткрыл дверь, и на улице я увидела двух молодых мужчин в военной форме, облачённые в кирасы. На портупеях солдат висели ножны со вложенными в них мечами, за спинами висели короткие плащи и длинные пятиугольные щиты. — Да, — ответил им Элазар коротко. — Что вам нужно? — спросил, переведя взгляд на второго рыцаря с флагом на длинном шесте. То был знаменосец. Я подошла к ним, поздоровалась с рыцарями и задала им тот же вопрос. Они же в свою очередь ответили другим вопросом: — А вы кто такая? — Я местная травница и будущая жена капитана Найквиста. — Что?! — солдаты синхронно выпучили глаза в изумлении и разинули рты. Мой ответ шокировал этих бравых мальчиков. Я закатила глаза от того, что мне всё это уже надоело. Когда они пришли в себя от шока, я повторила вопрос и, наконец, получила на него ответ. — Капитана срочно вызывают в штаб, — сказал знаменосец. — Сэр, — обратился к Элазару тот, что стоял у двери, — ваш отряд, а также лейтенант Уолш, попали в засаду на очередном рейде и получили сильные ранения в бою с монстрами. Узнав ответ, я ахнула, а потом, твёрдо решила ехать вместе с ними и Элазаром в город, чтобы помочь солдатам всем, чем только смогу. И он одобрил моё решение, молча кивнув в знак согласия.Часть 16
28 сентября 2023 г. в 18:00
Над полевыми цветочками со всех сторон порхали бабочки, летали шмели и пчёлы, собирали нектар для мёда. По небу медленно проплывали частые облака, прикрывая собой солнце. Лёгкий ветер гулял над землёй, шевелил траву, поднимался вверх и шевелил листву в кронах деревьев, растущих вокруг. В такой благостной тишине было слышно практически всё: от жужжания насекомых до голосов певчих птиц.
По дороге мы встретили запоздалых рыбаков, идущих к реке порыбачить, и тех, кто уходил последним с полным уловом в вёдрах. Среди них я не видела Кейдана с Лукасом, а значит, что они ушли первыми. Затем мы встретили нашего дровосека Фергуса, поравнявшегося с нами. Он ехал в дальний лес за новой партией дров. И предложил подбросить нас до фермы Джозефа, узнав, что нам с ним по пути. Мы согласились, взобрались в телегу и устроились у правой стенки.
— Но! — крикнул Фергус, понукая коня. Тот пошёл вперёд, телега тронулась с места и покатила. — Так значит, что вы, сэр, — обратился дровосек к Элазару, невидящим взором глядевшему на приусадебные деревья и кусты напротив, — помогли нашей Эйрин вернуться домой? — конь неторопливо тянул телегу за собой, которая слегка подпрыгивала и тряслась при ухабах.
— Да, — коротко и безэмоционально ответил тот.
— А затем сделали ей предложение?
— Верно, — Элазар моргнул и сделал глубокий вдох, следом — выдох. — Фергус, — обратился капитан к дровосеку, — как долго вы занимаетесь рубкой деревьев?
— Дайте вспомнить, — попросил тот, направив коня вправо, и ненадолго замолк. Спустя сколько-то минут, Фергус ответил на вопрос: — Лет десять.
— В таком случае у меня к вам небольшая просьба.
— Да? — я услышала в этом вопросе заинтересованность.
— Найдите в лесу лучшую ольху или липу для изготовления детских игрушек.
— Не проще было бы купить игрушки на рынке?
— Фергус, понимаешь? — вмешалась я. — Элазар хочет сам изготовить их; у нас скоро будет ребёнок.
— Что ж, хорошо, — усмехнувшись, согласился дровосек. — Что я получу за оказанную вам услугу? — спросил он у моего спутника.
— Я заплачу вам столько, сколько нужно, чтобы прокормить вашу семью, — пообещал Элазар, затем добавил к сказанному: — Если она у вас есть. Но не больше.
— Конечно есть, — Фергус хохотнул. — Что ж, тогда по-рукам, сэр, — и протянул ему руку. Элазар и Фергус обменялись рукопожатием. — Я постараюсь раздобыть вам нужную древесину для игрушек.
Вскоре дровосек остановил лошадь негромким возгласом «тпру!», и телега встала. За разговором Фергуса с Элазаром я не заметила, как мы отдалились от деревни и уже стояли на развилке. Одна из тропинок вела к ферме, другая уходила в тракт, а третья к месту празднеств, где мы отмечали многие наши праздники.
— Приехали, друзья, — сообщил нам Фергус устало. — Дальше пойдёте сами, а мне в другую сторону.
— Спасибо, Фергус, — я спрыгнула с телеги первой.
— Спасибо, что подвезли, — Элазар спрыгнул вторым после меня и встал рядом.
— Счастливо, друзья, — сказал дровосек.
Потом, он понукнул коня, тот пошёл вперёд и телега тронулась с места. Мы постояли немного, провожая Фергуса взглядом, затем, повернулись в сторону фермы и, держась рука об руку, направились туда по тропе, мощёной камнем.
Вскоре я и спутник моей жизни дошли до фермы, окружённой частоколом. За забором виднелась крыша большого просторного дома, в котором жила семья из самого Джозефа, его жены Рэйчел и четырёх детишек. А рядом была видна и крыша самой фермы с животными внутри, также крыша большого амбара.
Мы подошли к забору, я набралась смелости и воздуха побольше в грудь, затем, прокричала:
— Эй, Джозеф, ты там? Это я, Эйрин! Открывай калитку! — никто не ответил, и даже не выглянул из дома. Я повернулась к Элазару, вздохнула, пожав плечами. Он положил руку мне на плечо и похлопал по нему, приободряя. Я повернулась обратно к дому фермера. — Джозеф, впусти нас! Будь человеком!
И тут раздался лай дворовой собаки, привязанной к конуре. Собака лаяла довольно громко, чтобы хозяева слышали. Прошло несколько минут, а потом, мы услышали скрип двери и голос пожилого мужчины. Фермер всё-таки удосужился выбраться из дома, чтобы угомонить разлаявшегося пса.
— Цыц! — гаркнул он на собаку. — Замолкни, дрянная ты псина.
Но та продолжала лаять и рычала, однако уже потише, пятясь обратно к конуре и, потупив голову.
— Цыц, я сказал!
К калитке подошёл Джозеф и заглянул в дырку калитки. Его морщинистый серый глаз подозрительно уставился на Элазара. Затем, он перевёл взгляд на меня и открыл нам калитку.
С тех пор, как я его видела перед поездкой в город к мистеру О`Деорайну, Джозеф ни сколечки не изменился. Разве что борода стала на дюйм длиннее.
— Здравствуй, Джозеф, — вежливо улыбнувшись, поздоровалась я с фермером. — Мы можем войти и поговорить с тобой? Мы ненадолго.
Тот ещё раз подозрительно посмотрел на Элазара, который просто стоял позади меня, скрестив руки на сильной груди, и смотрел куда-то мимо Джозефа.
— Проходите, — неохотно фермер всё же дал нам войти во двор и закрыл за нами калитку, когда мы вошли.
— Дорогой, кто пришёл? — послышался голос женщины в десяти ярдах от нас.
Из дома вышла среднего роста с пышными формами женщина, волосы которой были заплетены в толстую косу. На руках у женщины сидел маленький ребёнок и грыз деревянный кругляшок.
— Пришла юная травница, — ответил Джозеф. — С ней какой-то мужчина в чёрных одеждах. Итак, за чем ты ко мне пожаловала?
— Я пришла к тебе с просьбой, — начала я, одновременно поглядывая на жену фермера, которая всё ещё стояла на крыльце с ребёнком на руках. — Пожалуйста, Джозеф, одолжи нам вола с плугом. Мы с моим другом хотим вспахать землю рядом с домом… С сего дня я больше не буду жить одна, — и обняла руку Элазара, сделав шаг назад. А он, подтверждая мои слова, не оттолкнул меня от себя, наоборот, положил свою руку к моей руке.
— А, понятно, — фермер усмехнулся. — Больше ртов будет в твоём доме. Впрочем, это уже не суть. Давно была пора тебе замуж выходить… Идёмте, — Джозеф махнул рукой, зашагав к ферме, зовя нас за собой.
Мы пошли за ним.
«Слухи не сразу доходят до отдалённых мест», — догадалась я, рассматривая по дороге усадьбу.
В клумбах вокруг дома и в горшках росли самые разные дивно пахнущие цветы. Рядом росло несколько яблонь, вишневых и грушевых деревьев. Огород Джозеф оградил от остальной земли высоким забором, чтобы его домашние животные не трогали растения.
Подойдя к ферме, мужчина открыл дверь и пригласил нас зайти первыми. Моя интуиция подсказывала мне, что Джозефу можно, как и прежде, доверять. Пусть он временами бывает сварлив и нелюдим, но мужик он хороший, добрый, порядочный. Фермер зашёл следом за нами и направился к стойлу, где находился его вол. Большой крупный бык с длинными острыми рогами на голове, выставленными вперёд, подобно зубья вил, стоял спокойно и жевал что-то во рту.
Джозеф подошёл к нему, отвязал вола от столба и вручил мне верёвку, которой тот был привязан. Я взяла верёвку за конец и вывела животину из стойла. Вол, грозно покачивая рогатой головой, вышел оттуда. Он вёл себя спокойно и смирно, не бросался забодать и растоптать. Я была уверена, что такого быка Седрик назвал бы кастрированным.
Выйдя из фермы вместе с Элазаром и быком Джозефа, мы также взяли хороший крепкий плуг, когда фермер вручил его моему возлюбленному. Последний повесил плуг у себя на плечах, а потом, попрощавшись с фермером, пошёл вместе со мной обратно домой.