Эйрин, дитя сидов

      Парни и девушки облегчённо вздохнули и, кажется, расслабились, когда я их успокоила. Сёстры милосердия продолжили заниматься тем, чем занимались до моего прихода. Монахи тоже, они помогали сёстрам.       Монаха, встретившего нас, звали Донованом. Он попросил девушку, которая дала мне чистую тряпицу, проводить меня к женское общежитие. Женщины отдыхали отдельно от мужчин. И те и другие соблюдали обет целомудрия.       «Как хорошо, что я не одна из них», — подумала я, идя вместе с Изольдой — так звали эту девушку — в женское общежитие.       Мы с Элазаром только к ночи приехали, а нас уже разлучили, как только всё уладилось. Изольда говорила, что я смогу помогать им с завтрашнего утра.Также она настояла на том, чтобы я легла спать пораньше, чтобы отдохнуть с дороги и выспаться.       Однако ночью мне было очень трудно уснуть. Я время от времени ворочалась в кровати с одного бока на другой. Кровать была жестче моей в доме. И ещё… Немного погодя начали сниться ужасы, вызывавшие у меня чувства неописуемого страха, отчаяния и… я плакала.       Мне снилась я маленькая, играющая со своей тряпичной куклой, которую изготовила мне мама. Мне снилось, что как будто время ускорилось, во сне мне уже за десять лет. Отец уходит вслед за мамой, протянувшей к нему руки, я бегу за ними, пытаюсь их догнать, кричу, прошу «не уходите, мама, папа, останьтесь! Не оставляйте меня одну!» Но они исчезают, поглощённые тьмой. Я обернулась, а там сзади меня были бабушка и дедушка. Однако и они вскоре исчезли.       Упав на колени, я прячу лицо в ладонях, горько плачу. Слёзы льются из глаз. Вокруг непроглядная темнота, мне очень страшно и холодно. Затем, казалось, что в одно мгновение прошло несколько лет. Под моими ногами образовалась вода, которая впиталась в сырую землю, а та быстро заросла новой зелёной травой. Я увидела бегающего вокруг меня Жиля, радостно лаявшего и вилявшего пушистым хвостом.       Обежав меня в третий раз, мой погибший четвероногий друг, бежит вперёд, отдаляясь от меня всё дальше. И тут из-под земли выросли голые корявые деревья с толстыми стволами и длинными колючими ветвями. После них возникло десять жутких фигур. В страхе я попятилась. Фигуры превратились в чудовищных — о, боги! — разбойников. Они окружили меня и Жиля, который стал защищаться. Он лаял, рычал, ощерившись. Ходил вокруг меня, не подпуская ко мне злодеев. И то, что было две недели тому назад, повторилось в моём сне.       Один из разбойников первым атаковал моего друга. Злодей, потерявший человечность из-за миазмы, начал бросаться камнями в собаку. За ним второй — забил Жиля палкой с острым концом. Жиль проскулил от боли, но не сдался. Третий такой же разбойник запустил в мою собаку арбалетные болты, вонзившиеся в него. Жиль вскрикнул — я ахнула, закричала «нет» — и мой друг упал замертво. А потом, передо мной замаячили три худенькие разного роста фигуры.       Я догадалась, что это были тени моих подруг. Разбойники слились воедино со стволами деревьев, подобно гамадриадам, схватили тени моих подруг и начали их пожирать, кусочек за кусочком.       Я бросилась было спасать Этру, Клоди и Милу, но, не смогла сделать и шага в их сторону. Мои ноги как будто намертво вросли в землю, подобно корням дерева. Пожрав моих подруг, злые духи стали приближаться ко мне ярд за ярдом. Я опустилась на корточки, закрылась руками в защитной позе. И тут услышала такой родной и любимый голос, позвавший меня по имени. «Эйрин». Затем, передо мной вырос, как непроходимая гора, капитан Элазар Найквист. Весь в чёрном; плащ с капюшоном, прочные доспехи из дубленой кожи, большой меч за спиной.       Солдат обнажил меч и один за другим разрубил моих врагов на куски. После, когда злые духи исчезли, растворившись во тьме, он повернулся ко мне, привлёк к себе, крепко обнял, поцеловал мой лоб, глаза, кончик носа, губы, щёки, подбородок. Мне было так хорошо и спокойно в его объятиях, пока… откуда-то не прилетело толстое копьё с длинным острым наконечником.       Когда Элазар закрыл меня собой, оно пронзило его насквозь, пробив грудь. Изо рта мужчины вытекла струйка крови, он обмяк, повиснув на мне. Я опустилась на колени, держа его за подмышки, приговаривая «только не ты, нет, только не ты» и, роняя слёзы. Попыталась призвать себе на помощь всю свою магию и магию предков, но она не пришла — просто не явилась на мой зов.       За спиной капитана и перед моим взором вырос огромный одноногий и одноглазый рогатый повелитель фоморианцев. Из копья, пронзившего моего мужчину, стала тянуться тяжёлая длинная цепь. А нас неожиданно окружили мёртвые солдаты, превращенные в драугров, и такие же мёртвые монахи с сёстрами милосердия.       Король демонов схватился за конец цепи и потянул её к себе. Элазар, умиравший у меня на руках, прошептал мне в ухо своё истинное имя на древнем языке Туата де Дананн. А потом, послышался оглушающий лязг, и Элазара отбросило назад от меня. Он упал на спину и больше не встал.       Его начали утягивать прочь, я подбежала к телу любимого, в котором ещё теплилась жизнь, обняла его по-собственнически, чтобы никому не отдавать. «Я не отдам его тебе, демон, — процедила я, грозно смотря на огромный красный глаз, — слышишь? Не отдам! Он мой, и только мой!» Тот вдруг зло расхохотался, мертвецы вокруг гнусно заухмылялись. Я покрепче обняла Элазара, прижимая его к себе.       «Беги, любимая, — прохрипел он, открыв глаза. — Спасайся». «Нет, — возразила я, — я не оставлю тебя им на растерзание». Затем, цепь резко дёрнулась. Элазар незаметно для меня выскользнул из моих объятий. Кровь лилась из него рекой. Его всё дальше и дальше затягивали, пока я пыталась догнать. После, мертвецы схватили меня за плечи, руки, ноги, и утянули назад. Я продолжительно закричала «нет», и с тем же криком проснулась в холодном поту и с широко раскрытыми глазами от того, что меня кто-то бережно обнимал и пытался разбудить. Кто-то звал меня по имени и успокаивал.       Придя в себя, я увидела его. Рядом со мной на кровати, несмотря на запреты, сидел Элазар. Живой, здоровый, невредимый. Он с тревогой смотрел на меня заплаканную, гладил по голове.       — Тихо, Эйрин, тихо, — шептал капитан. — Успокойся. Я здесь, я рядом. Я никуда не пропаду. Всегда буду рядом с тобой.       Слова любимого подействовали на меня, как тёплый ласкающий ветер и согревающие лучи солнца. Как и во сне мне стало тепло, спокойно и уютно в кольце сильных рук.       — Это просто сон, — говорил Элазар, целуя макушку моей головы. — Просто дурной сон. И последствия потрясения… Теперь всё хорошо. Всё хорошо, я люблю тебя, Эйрин. Никто не отнимет меня у тебя.       «Это просто сон, — повторяла я себе эти слова, — просто дурной сон. И последствия потрясения… Он здесь, рядом; Элазара никто не отнимет у меня… Он мой, и только мой».       Постепенно под покровом мягких касаний губ капитана моё сердце, растревоженное кошмаром, наведённым злыми феями, перестало бешено колотиться в груди. Слёзы больше не текли, но покрасневшие глаза всё ещё болели.       «Утром придётся мне самой полечиться, — подумала я, переводя дыхание, — сделать примочки, чтобы покраснение прошло».       — Элазар, пожалуйста, никому из ребят не говори об этой ночи, — тихо попросила я его, совершенно забыв рассказать ему о его истинном имени и, вцепившись в его воротник. — Хорошо? Я… Я не хочу расстраивать их.       — Ни слова, — пообещал солдат, продолжая держать меня в объятиях.

***

      Ночью, когда я спал в своей комнате, ко мне прибежала одна из сестёр милосердия с вытаращенными глазами. Я вскочил с постели и бросил в девушку вопросительный взгляд.       — Сэр Найквист, пожалуйста, помогите нам, — взмолилась девушка, не переступив порог. — Мы никак не можем справиться.       — Что случилось? — я свесил ноги, откинув одеяло.       — Госпожа Эйрин, с ней что-то не так, — сообщила та.       Не мешкая, я быстро обулся, накинул на себя жилетку, выскочил из комнаты и побежал к Эйрин вместе с сестрой милосердия. Кажется, её звали Изольдой.       Миновав вход в мужское общежитие, мы вышли на улицу, и оттуда так же быстро направились в женское общежитие. Изольду дежурная с другими женщинами пропустила, а меня остановили в то время, когда Эйрин срочно нужна была помощь. И мне пришлось с боем прокладывать себе дорогу к ней.       — Впустите меня, идиотские баба, — зарычал на них вне себя от гнева. — Плевал я на ваши демоновы правила! — Я растолкал в стороны всех сестёр и таким образом, когда они полетели в стены, смог освободить путь вперёд. — Где Эйрин? — спросил Изольду, схватив за плечи.       — Бежим, — сказала та, — я покажу.       Похоже, ей одной было не всё равно. Она переживала за Эйрин так, как я сам за неё переживал.       И я последовал за Изольдой, указывавшей мне путь к моей возлюбленной.       Эйрин жила на втором этаже. Поднявшись туда по лестнице, мы прибежали к пятой двери от входа в этаж. Открыв дверь, я увидел столпившихся в комнате других постоялиц общежития. Одна постарше читала молитвы.       — Дорогу мне, — потребовал я, подбегая к кровати, на которой лежала и барахталась Эйрин. — Прочь с дороги, пропустите! — женщины расступились. Та, что молилась, прекратила читать их над спящей. Я подошёл к кровати любимой. — А теперь оставьте нас, — стребовал, не оборачиваясь.       — Слышали, что сэр Найквист сказал? — Изольда уже спроваживала их. — Вон! Вон-вон-вон! Все вон из комнаты… Сэр, я тоже ухожу, — сообщила она, выходя последней. Через плечо я видел, как эта добрая, смышлёная и сострадательная сестра закрывала дверь. — Оставляем вас наедине. Удачи вам, — и дверь закрылась.       Снаружи я услышал удаляющиеся шаги и едва слышимые возмущённые голоса.       Разувшись и, сняв жилетку, я сел рядом на край кровати, осторожно приподнял Эйрин, взяв за плечи и стал звать девушку по имени, пытаться разбудить. Но она долго не приходила в себя, боролась в своих сновидениях с чудовищами, из её зажмуренных глаз текли ручейки слёз. Я не отпускал Эйрин из рук, никуда от неё не отходил. Делал всё, что было в моих силах, чтобы она вернулась ко мне из мира кошмаров. Обнимал, целовал, много раз говорил, что люблю её и гладил по голове.       И так я сидел с Эйрин до тех пор, пока она не проснулась со страшным криком «нет» и большими мокрыми глазами от страха и слёз. Я утешал мою единственную любовь, убеждал в том, что никуда не исчезну и всегда буду рядом с ней. Говорил, что всё хорошо и, что люблю её.       Эйрин успокоилась, её дыхание выравнилось, и она попросила меня не говорить никому о том, что с ней было ночью. Я дал ей слово, что не скажу ни единого слова, сам в сердцах гневясь на злые промыслы нечистой силы. А вскоре девушка смогла спокойно уснуть.       Я ещё долго лежал рядом с Эйрин, которая дремала в моих руках лицом ко мне. Казалось, она спала очень тихо и мирно, её сон больше ничто не могло испортить. И ко мне пришла уверенность, что теперь ей начали сниться хорошие счастливые сны.       Немного погодя, Эйрин почему-то открыла глаза и подняла их ко мне. Наши взгляды встретились, её не покрашенные припухлые губы растянулись в счастливой улыбке.       — Ты почему не спишь? — задал я ей строгий вопрос. — Спи, я останусь с тобой до утра.       — Не хочу, мне всё ещё страшно, — было ответом. А за ответом — милая невинная улыбка. — Поцелуй меня, — прикрыв глаза, Эйрин потянулась к моим губам.       Тяжело вздохнув, я притянул Эйрин к себе и нежно накрыл её губы своими, мягко, ненавязчиво, почти невесомо. А поцеловав, погладил несколько раз по голове с прекрасными длинными, густыми каштановыми волосами, к которым прикасаться одно удовольствие.       Поначалу я не понимал, как Эйрин сохраняла свои волосы такими мягкими, гладкими, шелковистыми так долго. Но потом вспомнил, что она не совсем обычная девушка, а травница, в которой течёт кровь двух племён — эльфов и людей. Знания друидов и сидхов глубоко укоренились в её памяти.       После, моя левая рука скользнула с её плеча к её бёдрам, прикрытым юбкой сорочки. Послышался лёгкий вздох.       Наши губы оторвались друг от друга на миг. Но миг этот казался долгим. Эйрин нахмурилась, я тоже, а потом, когда я погладил её бедро, она обвила мою шею руками и впилась вновь в мои губы. Затем:       — Элазар, сделай это со мной ещё раз, — жалостливая просьба вырвалась из её уст. — Чтобы точно ничто не помешало нашему счастью, — добавила она к сказанному. Я хочу от тебя ребёнка, — и продвинулись, ложась на спину. — Мне всё равно, что будут говорить о нас люди. Я уже принадлежу тебе, мой капитан, и стала женщиной, когда ты лишил меня девственности.       — Скажи честно, Эйрин, — глухо произнёс я, посмотрев ей в глаза, — почему ты выбрала меня?       — Мне нравятся суровые мужчины, — ответила та, задирая мою рубашку снизу вверх. — Они сильные, надёжные, серьёзные в конце концов.       — Понятно.       «Того, чем мы займёмся сейчас, будет мало, — подумал я, соглашаясь с просьбой любимой девушки. — Нужно что-то дополнительно предпринять… Верно, мне надо посоветоваться с майором и с волшебником Гвидионом. Последний наверняка знает, как защитить разум Эйрин от кошмаров».       Я не мог и не хотел отказать ей в просьбе. Эта девушка стала для меня всем: моей жизнью, моей душой, моей судьбой и моим миром. Я любил эту милую, добрую, очаровательную, нежную, ласковую, невероятно чуткую и заботливую травницу.       Мы помогли друг другу раздеться и занялись любовью. Рядом с Эйрин я не замечал хода времени. Потому не знал, сколько прошло. Но, на пике удовольствия, когда я был выжат до последней капли и опустошён, я почувствовал, что как будто бы заново родился.       Звёзды вокруг начали казаться ярче, трава на земле, листья и иголки на ветках деревьев — зеленее. Небо было тёмным и безоблачным, а диск луны воссиял чистым серебром. Вокруг распустились разноцветные цветы и над ними начали летать бабочки, шмели и пчёлы. Глаза Эйрин, смотревшие на меня с таким обожанием, сверкали подобно чистейшему изумруду, подставленному под луч света. Каштановые локоны девушки отливали всеми оттенками ценнейшего драгоценного камня — хризоберилла. Невероятное зрелище, захватывающее дух.

***

      Когда я проснулся, Эйрин уже стояла на ногах, но, выглядела неважно. Взлохмаченные волосы, тёмные круги под глазами. Последние были заспанные и полуприкрытые веками.       — Доброе утро, — промолвил я, свешивая ноги с кровати. — Извини, родная, я не… нет… Нас не должны были разлучать. Мы должны были ночевать вместе.       Но Эйрин быстро подошла ко мне и, приложив палец к моему рту, прервала поток слов.       — Никто не виноват в том, что произошло, — покачала девушка головой, мягко улыбаясь. — Только Балор несёт ответственность за все несчастья, и его свита… Но, ты прав в одном, — она встала и пошла приводить себя в порядок. — Нас не должны были разлучать.       Травница взяла гребешок и стала расчёсывать им свои спутавшиеся волосы.       Комнату ей дали большую. Поодаль от кровати стоял рабочий стол, на котором девушка расставила все зельеварочные инструменты. Небольшой котелок, весы, несколько досок, ножи, колбы, ступка с пестиком; ложка, черпак, мешалка, толкушка и тому подобные вещи.       Когда в нашем королевстве отменили запрет на волшебство в связи с появлением в стране несколько лет назад загадочной миазмы, в страну вернулись те, кто может ей противостоять. Волшебники, колдуны, ведьмы, друиды и даже знахари. Последние лечили больных и раненых, а первые три давали отпор тёмным силам зла.       Эйрин закончила расчёсывать волосы, подошла к лохани с водой, умылась, смотрясь в большое овальное зеркало, и полотенцем вытерла мокрое лицо и руки.       — Мне осталось собрать ингредиенты для снадобья, — сказала Эйрин, поворачиваясь в мою сторону. — Нужно собрать Filipéndula ulmária, — она задумчиво промолвила.       — Что, прости? — не понял я двух последних слов. — Что за филипендула?       — Это вязолистная таволга, — захихикав, пояснила Эйрин. — Растёт рядом с реками и болотами. Эта трава… Настойка из неё очень хорошо поможет залечить большинство ранений.       — Понятно. А что насчёт потерянных конечностей? — спросил я, обуваясь.       Я переживал за молодых и неопытных рядовых. И волновался за моего друга, что отправился с ними на миссию.       — Не знаю, — Эйрин обхватила себя за плечи, приуныла. Мне показалось, она не была уверена в других свойствах растения. — Ничто не способно восстановить потерянную руку или ногу. Разве что очень сильный и могущественный чародей может помочь человеку отрастить новую руку или ногу. Но это лишь моё предположение, — и мягко улыбнулась, вздохнув.       — Ясно, — мрачно заключил я.       — Ладно, давай собираться. Когда вернёмся, я начну готовить настойку.       — Ты права.       Встав с кровати, я надел жилетку, брошенную на спинку стула, застегнулся, подошёл к Эйрин, клавшей в корзину маленький нож, крепко обнял, уткнулся носом в её макушку. Она остановилась и подняла взгляд на меня.       — Я буду ждать тебя внизу у входа в госпиталь, — отпустив девушку, отстранился и собрался было выйти.       — Хорошо, я скоро.       Дослушав Эйрин, я покинул её комнату, чтобы побыстрее зайти в свою и забрать оттуда портупею с мечом. Нельзя сейчас ходить за город безоружным. Бандиты и монстры, дикие хищники, павшие в бою солдаты, превращённые в ходячих мертвецов. Много опасностей подстерегают неосторожных и невооружённых путников.       Быстро прибежав в свою комнату, я повесил портупею через плечо, прикрепил её бляшкой под грудью и вложил меч в ножны за спиной. Гвидион сделал его клинок прочным и не ржавеющим. Я был благодарен за это волшебнику.       Снарядившись в поход, я вышел из комнаты, а затем, и из общежития. После, широкими шагами добрался до конюшни, зашёл туда и вывел из неё наших лошадей. Вместе с ними я уже не так спешно вернулся к дверям женского общежития. Тамошняя дежурная встретила меня подбоченившись, с очень агрессивным выражением лица. Но, к счастью, Эйрин спустилась очень кстати. Не хотелось бы препираться с этой здоровенной женщиной. Даже если я и был весьма сильным и мужественным наёмником на службе у королевской семьи.       — Сестра Джоанна, пощадите Элазара, — попросила Эйрин дежурную, положив руку ей на локоть. — Я обещаю, что он больше не будет буянить тут. К тому же, — она замялась, смутившись, — это из-за меня Элазар шумел. Мне снился плохой сон. Простите нас. И я очень прошу вас никому не говорить о том, что я сказала.       Дежурная сестра милосердия смягчилась. Гнев сменился на милость и доброту. Джоанна, как Эйрин назвала её по имени, тяжело шумно вздохнула, закатив глаза. Посмотрев на девушку сверху вниз, женщина по доброму мягко улыбнулась, похлопала её по голове и строго произнесла:       — Ладно, прощаю на первый раз, деточка. И обещаю со своей стороны, что буду молчать об услышанном. Теперь иди к своему «принцу» на гнедом коне.       Эйрин радостно подпрыгнула, обняла эту крепко сбитую женщину и, выпустив из объятий, поцеловала её в пухлую щёку. Когда Эйрин подошла ко мне её лошадь по кличке Эппл издала радостное короткое ржание, задрав голову.       — Здравствуй, моя хорошая, — девушка погладила Эппл по её морде. — Я тоже рада тебя видеть. Здравствуй и ты, славный Расти, — обратилась она к моему коню. Тот кивнул, приветствуя её.       — Ты готова? — спросил я Эйрин, передав ей поводья. — Чем раньше поедем…       — Тем раньше вернёмся, — дополнила та, мило улыбнувшись. — Да, Элазар, я готова. Можем отправляться.       Мы сели верхом на наших лошадей, повернули их назад и поехали к выходу из двора. Я сказал Эйрин, что таволга вязолистная растёт на берегу реки в миле от города.       — Так далеко?! — удивилась травница.       — Верхом будет быстрее, — хмыкнув, сказал я. — И расстояние не покажется далёким. И потом, земля там куда чище, чем вблизи, — добавил я к сказанному.       — Неужели?! — ещё сильнее удивилась та.       — Ещё спрашиваешь? Погнали, — я пришпорил Расти, он встал на дыбы, опустился на все четыре ноги и ринулся вперёд.       — Эй, подождите нас! — услышал я окрик позади.       Миновав город и крепостные стены, нигде по дороге не останавливаясь, вскоре мы домчались к реке с её бескрайними зарослями таволги, колышущейся от слабых дуновений ветра. И Эйрин убедилась в чистоте этих мест. Спешившись, она отпустила Эппл попастись рядом и попить воды из реки.       — Какая чистая и прозрачная вода! — восхитилась девушка, подойдя ближе к берегу. — Под ней каждый камешек, каждая рыбка видна! Должно быть, какая-то неведомая мне добрая сила защищает это место от миазмы.       Травница подошла к своей кобыле, отвязала корзину от седельной луки, взяла из неё ножик, подошла к зарослям таволги и стала один за другим собирать лечебную траву.       Я спешился и тоже отпустил Расти отдыхать. Он прибежал к Эппл, уже напившейся воды, утолив свою жажду. Расти опустил морду в реку и начал пить воду рядом с серой кобылой в яблоках. Место это действительно было благим. Вокруг я не замечал ни одной жужжащей живности, которое могло бы назойливо наседать на нас.       В шаге от берега лежал высохший ствол старого дерева, поваленного сильным ветром. Позади нас в двадцати ярдах от реки рос редкий лес из ясеней и ольхи с берёзами. Я подошёл к этому бревну и, решив прикорнуть, прилёг на песчаную землю, положив голову на это бревно. Надо мной голубое небо с тонкими облаками, плывущими в сторону города. Я слышал пение, это пела Эйрин, собирая потихоньку таволгу. Красивый у неё голос — музыка для ушей.       Вскоре моя любимая, закончив собирать траву, сообщила мне об этом:       — Элазар, я закончила!       Я открыл глаза, поднялся и, встав с земли, свистом подозвал к нам лошадей. Они услышали призыв и подбежали ко мне. Сытые, довольные, отдохнувшие.       Дальше мы просто прошлись пешком до самой окраины береговой линии. Там было много песка и земля была каменистой, и на ней росла ещё одна лекарственная трава, которую Эйрин назвала Helichrýsum arenárium — то есть, Златоцвет песчаный.       — Мне помочь тебе? — спросил я, подойдя к девушке.       — Буду очень признательна, — она вручила мне другой ножик для срезания трав и предупредила: — Смотри не спутай Златоцвет с Кошачьей лапкой двудомной. У неё цветки либо белые, либо розовые. И эта трава ядовита.       — Учту.       Мы привязали лошадей к ближайшему дереву, чтобы они не приближались к ядовитой траве. А потом, вооружившись ножиками, начали срезать понемногу Златоцвет.       Я срезал траву и складывал собранный букет в корзину. Последняя быстро наполнится уже двумя видами целебных трав. После, Эйрин в голову пришло предположение, что раны могут заживать дольше обычного, и предложила позже съездить за ещё одной травой, с помощью которой раны будут заживать быстрее. Называлась эта трава человеческим именем — Вероникой. Я был согласен на всё, лишь бы мои парни излечились.       Собрав Златоцвет с таволгой, мы накрыли корзину с травами платком, обвязали верёвкой для надёжности. Затем, я заметил, что скоро начнёт смеркаться. Сбор растений занял гораздо больше времени, чем я думал. Потому предложил ускориться, чтобы успеть вернуться до сумерек. Эйрин согласилась, понимая, что надолго задерживаться не стоит. Мы отвязали лошадей от дерева, сели верхом на них и поехали в госпиталь.       — Не устала? — я осмотрел травницу с головы до ног.       — Я в порядке.       — Ладно… Но, если устанешь, дай знать.       — Угу.       Мы ехали достаточно быстро, не сильно загоняя лошадей. Но, тем не менее, солнце уже начинало медленно садиться за горизонт. А небо окрашивалось в более тёмные тона голубого с предзакатными линиями.       Я и Эйрин обменялись взглядами и перебросились несколькими словами друг с другом. Затем, слегка пришпорив Эппл и Расти, прибавили скорости. За пределами благой земли было небезопасно.       Мы теперь мчались по поляне с низкой травой во весь опор, выехав за редколесье. И нам там не повезло стать преследуемыми стаей голодных волков. Когда лошади выдохлись и их скорость бега поубавилась волки окружили нас четверых.       Большие, злые, с жёлтыми глазами, острыми клыками и когтями. Они кружили вокруг нас, не давая прохода, лишая надежды. Конь с кобылой в страхе вставали на дабы, громко ржали, вытаращив глаза и, прижав уши к макушкам.       — Держись крепко, Эйрин! Не выпускай вожжи!       — Да, — отозвалась девушка, сильнее сжимая коленями бока своей лошади.       Постепенно кольцо из волков начало сужаться. Нас прижали друг к другу. Тогда я, держа левой рукой поводья, правой рукой выхватил меч, вынув из ножен. После, выставил его перед собой в защитной позе. Мой взор метался из одной стороны в другую. Волки рычали, скалились, лаяли, готовясь к нападению. Я ни на минуту не опускал меч. И тут один из зверей всё-таки набросился на нас. В прыжке он завис на мгновение над нами и сбил с седла мощной лапой Эйрин, прикрывшуюся руками.       — Эйрин! — испугавшись, крикнул я.       Девушка вскрикнула от боли, когда когти зверя оцарапали её руку и, покачнувшись, упала боком на землю.       — Я в порядке, — стиснув зубы, откликнулась она. — Просто царапины. Не отвлекайся.       Волк, сбивший её с седла, теперь стоял посреди своих сородичей. В его взгляде я видел его планы насчёт девушки. Он хотел перегрызть ей шею и полакомиться свежей человечиной. Эйрин отползла, попятившись, поближе ко мне, прижимая к груди оцарапанную руку. Её лошадь, упавшая вместе с хозяйкой, в ужасе вскочила на ноги и умчалась куда глаза глядят.       — Нет, Эппл! — позвала её Эйрин. — Вернись!       Но было поздно; та не слышала хозяйку и находилась слишком далеко. Сам я пока что сидел в седле.       Расти смело топтался на месте, кружась вокруг самого себя. Когда второй из двенадцати волков собрался было повторить «подвиг» первого, я услышал странное песнопения на древнем языке.       Обернувшись, увидел, что волосы Эйрин, которые были заплетены в косы, распались и развевались на ветру внутри воздушного вихря. Глаза девушки светились зелёным огнём; её руки вытянуты перед собой, согнуты в локтях, ладони повернуты от себя, рот приоткрыт.       — Эйрин, что ты…       Я не успел договорить фразу.       — Не мешай нам, смертный избранник дочери нашей, — произнесла девушка не своим голосом. — Ибо мы явились к ней, дабы защитить наше дитя от опасности. И то дитя, что растёт в её чреве.       После этого из-под земли вырвались двенадцать толстых витых корней деревьев, которые росли в двух шагах от нас. Вырвавшись на волю, они накинулись на волков, подобно хлыстам, и обвили зверей, связав их по ногам. Волки, схваченные корнями, заскулили, как псы. А корни по взмаху рук Эйрин взметнулись почти до самых небес и с мощной силой швырнули волков вниз когда девушка резко опустила свои руки.       «Эльфийское колдовство», — понял я, наблюдая за тем, как духи природы жестоко расправились с волками.       Те стремительно стали падать на землю. Ударившись об неё при столкновении, они не произнесли ни звука, лишь остались лежать мёртвыми тушами и истекать кровью.       В тот же миг Эйрин вновь заговорила не своим голосом:       — Звери больше не встанут; земля поглотит их кости и плоть, они станут частью её… Капитан второго рыцарского отряда разведки Элазар Найквист, — обратились ко мне незримые предки девушки. — Мы исцелили царапины Эйрин от волчьих когтей. И мы даём вам двоим наше благословение. Береги нашу дочь, наёмный солдат. Если не защитишь её или не сумеешь, мы никогда не простим тебя. Заберём Эйрин в долину эльфов и фей. И ты никогда не сможешь увидеться с ней. А теперь, прощай… Прощай.       Пока я слушал голоса народа древней богини-матери, я стоял на месте, как истукан с крепко сжатыми кулаками, стиснутыми зубами во рту и сдвинутыми к переносице бровями.       «Они не оставят Эйрин в беде, — подумал я, придя в себя от потрясения. — Даже когда я всегда буду рядом… Видимо, я не достаточно хорош для их дочери».       Засомневавшись в собственных силах, я расслабил кулаки, тяжело вздохнул, взглянув в сторону красавицы-травницы, которая полюбила меня. А когда повернулся к ней, то увидел, что она, внезапно расслабившись, вот-вот готова была упасть без чувств, как мешок с картофелем. Быстрым движением подбежав к Эйрин, я подхватил её, не дав упасть и ушибиться. После, расстегнул манжету на рукаве, чтобы убедиться, что царапины действительно исцелились. Эльфы не соврали: от глубоких царапин и следа не осталось. Я вздохнул с облегчением.       Осторожно опустившись на колени вместе с Эйрин, я хотел было уложить её на землю, но девушка очнулась, распахнув глаза.       — Что… Что со мной было? — тихо задала она вопрос, нахмурившись и, потирая виски от боли в голове.       — Предки помогли тебе, — кратко пояснил я, убирая с её лица локоны растрепавшихся волос. — Ты никогда не будешь одинока. С тобой всегда будет магия эльфов, — и взглядом указал ей на туши убитых волков. А ожившие корни, линчевавшие их, исчезли, вернулись в землю так же быстро, как выбрались из неё.       — Ой, это я натворила? — Эйрин ошеломлённо захлопала глазами с разинутым ртом.       — Нет, — возразил я в ответ, — точно не ты… Сможешь встать?       — Попробую.       Эйрин, как и сказала, попробовала подняться и встать на ноги без моей помощи, но не смогла. Осела обратно на землю. К счастью, мой доблестный Расти находился рядом. Потому я помог Эйрин взобраться к нему на спину и сесть в седло.       — Пошли, поищем твою кобылу.       Взяв вожжи, я зашагал впереди них в том направлении, куда ускакала напуганная серая лошадь в яблоках.