Тень войны

      Разговор c Николаем дался тяжело. Он был взволнован, когда Алина вечером объявилась на пороге его квартиры. Открыл бутылку шампанского, чтобы отметить намечающееся интервью в «Вашингтон Пост» («это не «Уолл-стрит Джорнал», но тоже достижение»).       Бокалы шампанского так и остались стоять нетронутыми на кофейном столике, а Алина сидела на диване и наблюдала, как Николай нервно расхаживает туда-сюда.       — Это безумие, — в десятый раз заявил он и взъерошил волосы. — Настоящее безумие.       Алина кивнула. Безусловно, безумие. Весь день она также расхаживала по собственной квартире, прокручивая в голове ворох мыслей. Ей самой не верилось до конца, что она собирается уйти из университета на последнем семестре; после всей проделанной работы это казалось сумасшествием. Но у Алины имелись причины хотеть уехать: она с головой ушла в учебу и разработку «Солнышка», потому что чувствовала себя чужой. Ей нравились одногруппники, но Алина отличалась от них. И она отличалась от Мала, как бы тот не настаивал на обратном. Они провели вместе половину жизни, но в глубине души Алина знала, что он никогда не поймет ее.       После нескольких часов размышлений Алина села за учебники, надеясь затеряться в уравнениях и диаграммах, как поступала всегда. Она выполнила все условия, чтобы сдать часть экзаменов автоматом, и посещала лишь пару семинаров, в том числе у профессора, в лаборатории которого работала. Но отвлечься не вышло.       Так что она отправила Николаю сообщение, что зайдет к нему вечером.       Николай продолжал сверлить ее взглядом, и Алина потупила глаза, зарываясь босыми ногами в плюшевый ковер. Она не ждала, что Николай будет жить в таких же условиях, как большинство старшекурсников, но все же удивилась тому, как хорошо обставлена квартира, когда впервые пришла в гости.       — Кто занимался дизайном? — ахнула она тогда.       — Между прочим, у меня отличный вкус, — обиженно фыркнул Николай. — Ну и дизайнер немного помог.       Николай опустился в кресло, удобное и модное, по его словам, и оперся подбородком на ладонь.       — Что по этому поводу сказал Мал?       Николай так редко упоминал Мала, что порой Алине казалось, что ему нравится притворяться, будто у нее нет парня. И он никогда прежде не интересовался мнением Мала.       — Я… я не сказала ему.       Пару лет назад, она позвонила бы Малу сразу, как вышла из зоопарка. Но его не было дома, когда она вернулась со встречи с послом, и, к своему стыду, Алина испытала облегчение.       Она думала, что Николай удивится, но он просто кивнул, глядя куда-то вдаль.       — Тебе не обязательно уезжать в Равку, чтобы расстаться с ним.       — Что?       — У тебя есть варианты, Алина. И они не ограничиваются Равкой или Малом.       Алина не могла поверить, что второй раз за день ей советуют, как поступить с Малом.       — Это не твое дело.       Николай печально улыбнулся.       — Напротив, это как раз мое дело. Ты была с Малом все время обучения. Но ты не обманешь меня, заставив думать, будто счастлива: я заметил, как ты задерживаешься в лаборатории, с какой неохотой идешь домой. Если тебе не удалось провести меня, то и Мала тебе не обмануть. Значит, ты обманываешь себя?       Алина подавила желание поежиться.       — Я многим обязана Малу. И не собираюсь обсуждать с тобой наши отношения.       — Хорошо, — Николай взял фужер и немного взболтал, наблюдая, как пузырьки поднимаются к поверхности.       — Я не смогу разрабатывать «Солнышко» без тебя, — тихо сказал он.       — Я знаю.       Николай вздохнул и откинулся на спинку кресла.       — Не жду, что ты примешь мое предложение, но в этой квартире три спальни. Ты можешь занять одну из них. Две, если хочешь.       Алина улыбнулась.       — А если я захочу все три?       — Я готов пойти на жертвы, — Николай некоторое время изучал ее. — Ты собираешься уехать, верно?       Алина провела по шраму на ладони.       — Думаю, да.       Николай вздохнул, но затем поднял фужер и провозгласил тост:       — За потерянную дочь Равки, несущую людям свет.       Алина взяла фужер и чокнулась с другом.       — За «Солнышко».       — За «Солнышко», — повторил Николай и осушил фужер.

      ✵✵✵

      Следующим утром, когда Алина занималась, в комнату, потирая заспанные глаза, вошел Мал. Он был без рубашки, поэтому Алина ясно видела татуировки, в том числе кинжал на боку, набитый на восемнадцатилетие. Она словно просматривала альбом с вырезками из их отношений. Что-то внутри заныло.       — Нам нужно поговорить.       Мал удивленно посмотрел на нее, словно не ожидал здесь увидеть. Наверное, думал, что она уже ушла.       — Я опаздываю, — пробормотал он, разбирая груду одежду, сваленную на стул. Натянул чистую рубашку и направился к двери.       Было время, когда Алина бы сорвалась с места, чтобы поцеловать его на прощание. Мал поцеловал бы ее в ответ, они бы увлеклись, и он опоздал бы на работу. Но этим утром Алина просто смотрела, как Мал уходит.       Она расскажет ему новости в другой раз. Все равно она еще толком ничего не решила.

✵✵✵

      Наступил вечер среды, а они с Малом так и не поговорили. Он возвращался домой многим позже, чем она ложилась спать, и уходил, когда она возвращалась с занятий. Алина пару раз отправила ему сообщения, чтобы узнать, когда он будет дома, но Мал ничего конкретно ей не ответил.       Может, он избегал ее.       Но скорее всего, Мал боялся услышать о расставании.       К этому давно все шло, но всякий раз, когда Алина собиралась об этом поговорить, Мал старательно игнорировал ее, задерживаясь на работе или зависая с друзьями в барах. И к тому моменту, когда они оставались вдвоем, Алина успевала так соскучиться, что разговор непременно перетекал в горизонтальную плоскость. И оба делали вид, что никакого разлада нет.       Алина закончила складывать книги и заклеила коробку скотчем. В Равку она везла три коробки — одну с одеждой, две с книгами — и рюкзак с парой учебников и стареньким ноутбуком.       Посол точно знал, что она согласится. Вчера научный руководитель вызвала ее к себе в кабинет и сообщила, что получила от директора университета сообщение с просьбой организовать для Алины дистанционную сдачу экзаменов.       — Из… Равки? — уточнила руководитель.       Алина кивнула.       — Вы понимаете, что делаете? — профессор задала вопрос так, словно была уверена в том, что старшекурсники не ведают, что творят.       — Надеюсь.       — Тогда удачи.       В тот день Алина вернула в библиотеку книги и расчистила свой стол в лаборатории под неодобрительным взглядом Николая. Все вещи упаковала по коробкам, которые подтащила к двери.       Мал так и не объявился.       Алина отправила ему еще одно сообщение, не особо надеясь на ответ. И села писать письмо.       Она проснулась до звонка будильника в шесть часов утра. Мал вернулся домой поздно — независимо от ситуации он всегда возвращался — и по хмельному амбре Алина поняла, что он не в том состоянии, чтобы вести содержательную беседу.       Алина перевернулась на бок и взглянула на спящего Мала. Волосы падали ему на лицо, черты лица расслабились, и она узнала в нем восьмилетнего мальчика. Алина нежно провела по татуировке инженерной цепи, которую Мал сделал в честь ее поступления в университет. Они тогда обошли несколько тату-салонов, прежде чем нашли мастера, которой смог точно воспроизвести сделанный Алиной эскиз.       Мал зашевелился. Алина убрала руку и осторожно выскользнула из-под одеяла. Быстро умывшись, она нацепила оставленную с вечера одежду и сложила зубную щетку с пижамой в рюкзак.       Затем легонько поцеловала Мала в лоб. К ее облегчению, он не проснулся.       Письмо и наличные, которые сняла с банковского счета, Алина положила на стол. Она надеялась, что Мал когда-нибудь простит ее.       Надеялась, что когда-нибудь простит его.

✵✵✵

      Алина боялась, что коробки будет тяжело таскать на улицу, но в итоге в шесть двадцать вещи стояли на обочине. На улице было тихо и холодно, солнечные лучи робко касались крыш домов. Алина села на лавку и выдыхала облачка пара.       Через несколько минут на другой стороне улицы припарковался черный внедорожник. Алина вздрогнула, когда из машины вышел Николай.       Перебежав дорогу, он остановился перед Алиной и кивнул на коробки.       — Я могу погрузить их в машину, и через десять минут ты переедешь ко мне.       Алина грустно улыбнулась и покачала головой.       — Стоило попробовать, — Николай сел на скамейку. — В таком случае, думаю, что тебе не помешает поддержка друга.       Алина придвинулась ближе и переплела их пальцы. Ладони Николая были теплыми и немного шершавыми. Вдвоем они встретили восход солнца.       Ровно в семь на улочку вырулили три черных лимузина в сопровождении двух внедорожников. Алина и Николай встали, разжав затекшие пальцы.       — Черт возьми, — тихо выругался Николай. Они оба почти не верили, что посол приедет.       Дверца лимузина открылась и из машины вышел знакомый телохранитель.       — Это твой багаж? — уточнил он, хмуро глядя на коробки.       Алина смущенно кивнула. До этого момента у нее не было потребности в чемоданах. Телохранитель принялся загружать коробки в багажник, а из лимузина вышел посол в черном пальто.       Он скользнул по ним с Николаем взглядом, и в предрассветных сумерках Алина заметила, как сжались его челюсти.       — Алина, — поприветствовал он и сдержанно кивнул Николая. — Господин Ланцов, полагаю.       — Посол, — кивнул в ответ Николай.       Телохранитель захлопнул дверцу багажника и встал рядом. Некоторое время все четверо молчали.       — Ты едешь, Алина?       — Да, — выдохнула Алина и повернулась к Николаю.       Друг обнял ее.       — Я могу прислать самолет, чтобы забрать тебя обратно в любое время, только скажи.       Через его плечо Алина видела темные окна квартиры, которую четыре года делила с Малом. Наконец Николай отпустил ее. Алина подошла к машине и посол помог ей забраться внутрь.       Пока отъезжал кортеж, она смотрела на Николая сквозь тонированное стекло. Он стоял, засунув руки в карманы, и солнце золотило его светлые волосы. Потом они завернули за угол, и Николай исчез из виду.