Закрытая зона: Месть Дракона

      Шорох нарушил тишину, потом снова повторился. В этом месте давно уже никто не появлялся. Старое кладбище было давно заброшено и забыто. Покосившиеся склепы, заросшие могилы.       Когда-то здесь была большая деревня. Это место жило по своим законам. Здесь рождались дети, праздновались свадьбы. Здесь умирали люди, находя свое последнее пристанище. Здесь когда-то оживали легенды и здесь же они были похоронены. И не раз. От деревни практически ничего не осталось. Лишь пара домиков, которые уже насквозь продувал ветер. Территория вокруг таила в себе много опасностей, поэтому вход сюда контролировался местными властями.       Говорят, здесь под землей располагалась целая сеть тоннелей и подпольных лабораторий, изготовляющих по истине страшный препарат. Наркотик, что заставлял людей терять себя. Лаборатории были уничтожены, все экземпляры препарата сожжены, а дневники его разработчиков засекречены и спрятаны в самых глубоких подвалах органов власти. Деревня и ее тайны были забыты, хотя до сих пор кое-где еще встречались глубокие рытвины от взрывов, а грунт под ногами был нестабилен. Много отчаянных искателей приключений приходили сюда потрепать нервы, но не все возвращались домой.       Когда число жертв поселка-призрака начало исчисляться десятками, власти огородили территорию и выставили ее на продажу. Главным условием контракта было благоустройство земель. Новый хозяин должен был избавиться от наследия предков. Сравнять землю, снести старые постройки и подарить этому месту второе дыхание. Ведь природа здесь была прекрасна. Чистый воздух, могучие леса. Все понимали, что это должна быть масштабная реконструкция и денег на нее требуется немало. Местные бизнесмены без энтузиазма смотрели на заросшие территории. И тогда власти обратились к соседям. Там пока тоже желающих особо не нашлось. Власти ждали, установив на границах района блокпосты, но люди, ведомые азартом, продолжали пропадать. Многих тянуло сюда за запретными знаниями. Люди все еще верили в «Лекарство против страха» и жаждали найти хотя бы его частицу.       В тени раскидистых деревьев снова раздался шорох. Охранник, что дремал в своем маленьком домике, повернул голову. Шум доносился со стороны кладбища, и это не сулило ничего хорошего.       Погранпосты располагались с противоположных сторон: на въезде и выезде из деревни. Выглядели они не особо внушительно. Небольшой домик охранника, да шлагбаум. Остальная территория была обнесена сеткой-рабицей. Кое-где по периметру были установлены камеры, что передавали изображение на пульт каждого из охранников, что в случае нештатной ситуации должны были связаться с городом и вызвать подкрепление.       У каждого из охранников был газовый пистолет и ракетница, чтобы послать сигнал, а еще был пес, один на двоих, что выглядел внушительно, но на деле был еще большим трусом, чем его хозяева.       И вот сейчас, когда шум повторился, пес бросил взгляд на мужчину, что внимательно следил за мониторами, а потом неуверенно залез под стоящую у стены кровать.       — Ну и трус же ты, Чак, — хмыкнул охранник. — Это ветер. Вон, тучи на небе какие. Поди вот-вот дождь начнется.       Пес тихо тявкнул, но вылезать не спешил.       — Только идиоты полезут в такую темень на заброшенное кладбище, — сказал альфа, но рацию достал. — Эй, Михек, слышишь меня? Прием.       — И чего тебе, Чхве, не спится-то? — послышался недовольный голос.       — Да тут громыхает что-то, — ответил Чхве. — У тебя все спокойно?       — Да тихо вроде.       В этот момент тишину нарушил выстрел, потом еще один.       — Вызывай наряд, — сказал Чхве, а потом посмотрел на собаку. — Чак, вылезай, трусливая ты задница.       Альфа прицепил собаке поводок, закрепил на поясе пистолет, а потом вышел в ночь, сжимая в свободной руке мощный прожектор.       — Ты, давай с севера заходи, а я подстрахую, — сказал в рацию Михек.       Спустя какое-то время послышался вой сирен. Еще пятеро оперативников разошлись по территории. Чак уверенно вел хозяина в сторону большого покосившегося от времени склепа.       — Давненько сюда никто не лазил, — хмыкнул Чхве, когда они с напарником встретились у каменного изваяния ангела, что приглашал заглянуть в недра прошлого.       — Замок сбит, — сказал Михек, глядя на вход в склеп и потянувшись к ручке покосившейся от времени двери.       — Осторожно, — сказал Чхве, пока они спускались по каменным ступеням, подсвечивая себе фонарями. — Там могут быть…       — Змеи, — отскочил в сторону Михек, позволяя пестрой ленточке проползти мимо них и скрыться в ночной тишине леса.       Чхве, между тем осветил территорию, присвистнув.       — Бедняга, — сказал Михек, подавив приступ тошноты.       Внизу, у основания лестницы практически меж двух каменных гробов лежал мужчина. Во лбу у него была дыра, также отверстие от пули можно было заметить в грудной клетке. Пол был залит кровью, а по телу мужчины ползало еще как минимум две яркие змейки. Взгляд убитого был устремлен в потолок, что был украшен зеркальной мозаикой.       — Вызывай бригаду, — сказал Михек. — Он явно это не сам с собой сотворил. Да и пришел сюда вряд ли по своей воле. Вон, гляди, одни часы на его запястье чего стоят. Мне на такие в жизнь не заработать. Не было напасти…       — Меня другое настораживает, — сказал Чхве, кивнув в сторону каменного постамента и осветив его лампой. — Гроб открыт.       Альфа несмело подошел к приоткрытому каменному ящику и заглянул внутрь.       — Что там? — спросил Михек, придерживая Чака, которому уже не терпелось выйти на улицу.       — Скелет, но в нем не хватает пары костей, — ответил Чхве, а потом посмотрел на заржавевшую табличку. — Чжан Инсон? Ну нет. Только этого нам не хватало.       Яркий солнечный свет наполнил комнату. Омега лет двадцати трех раздвинул шторы и распахнул окно, впуская в комнату свежий весенний воздух.       — Эй, соня, поднимайся, — сказал он, обернувшись и посмотрев на ворох одеял, что лишь слегка пошевелился.       — Пап, ну еще немного, — послышался сонный детский голос.       — А я предупреждал тебя, что надо раньше ложиться. Путь до Академии не близкий, к тому же нам еще нужно заехать в магазин. Давай, поднимайся, я жду тебя на кухне.       Омега стянул одеяло с кровати, заставив сына поморщиться. Юный омега лет семи с русыми волосами, светлой кожей и слегка худощавой вытянутой фигурой открыл один глаз посмотрел на старшего, пытаясь ухватиться за край одеяла.       — Ну пап…       — Не папкай, — отозвался старший. — Кто хотел поскорее увидеть брата? У тебя на все про все полчаса, Чон Сончан! И это не обсуждается. Марш умываться.       Младший показал родителю язык, но подскочил с кровати и скрылся в ванной, пока старший возмущенно открывал и закрывал рот.       — Отцово воспитание! Он слишком много тебе позволяет! — пробурчал омега, но грустно улыбнулся. Вот и его мальчик вырос. Так трудно было это осознавать, ведь кажется совсем недавно он взял его на руки после нескольких часов невыносимой боли. Время никого не щадит.       Его звали Чжон Чэнлэ и вот уже скоро семь лет, как он начал все сначала.       Родился Чэнлэ в известной семье. Его папа играл главные роли в местном драматическом театре, а отец был популярным политиком. Люди верили ему. Когда Чэнлэ было десять, отец баллотировался в президенты и победил. Не то, чтобы их жизнь особо изменилась, папе правда пришлось уйти из театра, но в целом отношения в их семье только крепли. Вот только внимания со стороны стало больше. Многие стремились подружиться с Лэ, но лишь единицам был интересен сам омега. Все больше людей хотели попасть «в нужный круг». Лэ не обижался, но старался не слишком открываться посторонним.       Папа часто повторял ему, что в трудные времена все, кто сейчас рядом, непременно помогут. Знал бы он как заблуждался на этот счет. Даже сам он… Оказался к этому не готов. Но обо всем по порядку.       Чэнлэ всегда и во всем слушался родителей. В школе его ставили всем в пример, на светских мероприятиях, куда их иногда приглашали, он старался всем улыбаться. До поры до времени его это совсем не напрягало.       Где-то в шестнадцать омега начал проявлять характер. Ему хотелось быть независимым. Он начал перечить папе, заводить подозрительные знакомства. Посещать клубы, где мог позволить себе крепкий алкоголь и сигареты. Как он туда попадал? Ну так у него всегда находилась парочка друзей постарше, да и вообще мало кто хотел связываться с сыночком президента. Лишний шум был никому не нужен.       Когда отец переизбрался на второй срок, Чэнлэ психанул и на пару недель и вовсе сбежал из дома. Его до чертиков достали эти приемы, где ему приходилось снова улыбаться. Сняв комнату в дешевом мотеле на трассе, Чэнлэ отрывался не на шутку. Хлестал текилу из горла, а утром едва успевал добежать до ванной. Тогда-то в одном из баров он познакомился с человеком, что заставил его сердце биться чаще. Высокий, мускулистый с черными как ночь глазами альфа улыбался омеге завораживающей теплой улыбкой. Он то и дело зачесывал назад челку и смеялся, а Чэнлэ не мог оторвать взгляда от его широких ладоней и длинных красивых пальцев. Они оба были изрядно пьяны, когда Чэнлэ ринулся на сцену, чтобы покружить на пустующем пилоне, а Вэньян, как истинный рыцарь снимал его оттуда. Они вместе пели какие-то похабные песни и снова смеялись. Чэнлэ казалось, что он еще никогда не был так счастлив.       Цянь Вэньян был на шесть лет старше. Из того, что он рассказал Лэ, омега понял, что у семьи Цянь какой-то прибыльный бизнес, но после смерти отца главным стал старший брат Вэньяна, что был строгим, но справедливым. Сам же Вэньян заправлял маленькой частной фирмой, что предоставляла охрану грузов. Цянь говорил, что в его жизни не хватает адреналина и Чэнлэ понимал, что тоже чувствует нечто подобное.       Омега вспомнил, как его обнаружили люди отца и как почти волоком притащили домой. Родители смотрели на парня с укором, пытались разговаривать, а Лэ… Ему было все равно. Ночами он все равно сбегал к Вэньяну, который катал его на своем мотоцикле.       Однажды вечером, за ужином, отец отложил в сторону приборы и внимательно посмотрел на младшего.       — Лэ, сынок, я понимаю, что возраст, кровь кипит, хочется быть независимым. Любые рамки лишь сильнее подзадоривают. Я сам был таким. Бунтовал, закатывал родителям истерики, отстаивая свою независимость, но тогда в свои шестнадцать я уже имел цель и стремился к ней. Я шел туда, где видел свое будущее. Да, тогда у меня и мыслей не было о том, что я поднимусь так высоко, но уже в то время я решил, что сделаю все возможное, чтобы изменить будущее страны и близких мне людей. Сейчас, глядя на тебя, я вижу себя и лишь одно меня смущает. Я не понимаю твоих целей. Ты отстаиваешь свою независимость? Для чего? Кем ты видишь себя в будущем? Ни за что не поверю, что ты готов потратить свою жизнь на бары, алкоголь и людей с низкой социальной ответственностью!       — Мои друзья не такие! — вскинулся Лэ.       — А какие? Объясни мне. Я наблюдал за вами и никто не показался мне тем, кто думает о будущем. Разве что господин Цянь, но тут все же действует преемственность традициям. Очень трудно держать под контролем столь масштабный бизнес, полагаясь на «авось».       — Вэньян не имеет отношения к семейному бизнесу. Он не подчиняется брату и чтит закон, — ответил Чэнлэ, вспоминая, что один из приятелей рассказал ему о том, что Цянь Кун ведет не совсем легальную деятельность, за ним охотятся органы власти, но еще ни разу не удалось поймать его с поличным.       Отец на реплику Чэнлэ лишь хмыкнул.       — Пусть так, но я очень надеюсь, что твое приземление с небес на землю не будет болезненным. Прекращай вести себя так безответственно. Мне было стыдно, когда мистер Чон сообщил мне о том, что ты устроил в последний раз. Ты… Ты покусал охранника. Лэ, я очень тебя люблю, но это выходит за все рамки понимания.       — Он распускал руки! И этот ваш Чон ничего ему не сказал.       Старший лишь закатил глаза.       — А ничего, что в этот момент ты едва стоял на ногах и охрана удержала тебя от падения в грязную лужу?       Чэнлэ отвел взгляд, чувствуя, как пылают щеки.       — То-то же, — ответил отец. — Я все же надеюсь, что ты возьмешься за ум. А теперь ступай, и веди себя прилично. Я не хочу больше краснеть, выслушивая доклад начальника охраны.       Чэнлэ убежал в комнату, глуша слезы обиды, но понимал, что его жизнь, действительно, движется куда-то не туда.       С горем пополам Чэнлэ сдал экзамены в школе, а потом Вэньян пригласил Лэ и его одноклассников отметить выпускной в одном элитном клубе. Он оплатил для них аренду, выпивку и закуски. Играла громкая музыка, тела извивались в танце. Чжон был уже значительно пьян, когда заметил пакетик с какими-то таблетками, что передавала друг другу молодежь.       — Что это? — спросил он. Они с Вэньяном расположились на мягком диване в стороне от шумной толпы.       — Это? — хмыкнул альфа. — Стимулятор веселья. Помогает отключиться от ненужных мыслей.       — Наркотики?       — Ну это слишком громкое слово. Так, капля красок в серые будни. Небольшой эксперимент, который, я надеюсь, в дальнейшем принесет мне неплохой доход. Не забивай себе голову, лучше иди сюда.       Альфа перетянул омегу к себе на колени, а потом достал из кармана прозрачный пакетик. Одна из белых таблеток перекочевала на язык старшего.       — Я покажу тебе, как может быть хорошо, малыш.       Рука Цяня легла на затылок омеги, надавливая. Чэнлэ склонился, получая поцелуй. Пальцы альфы сжали волосы сильнее. Чэнлэ вскрикнул. В этот момент язык альфы втолкнул в рот омеги наркотик. Чэнлэ чувствовал слегка сладковатый привкус, но было уже все равно. Поцелуй лишал здравого смысла. Тело слабело. Лэ чувствовал, как где-то внутри становится горячо. Словно взрывается, а потом его накрывает диким желанием. Кожа горит, член тяжелеет, анус зудит, выталкивая первые капли смазки. Течка? Сейчас? Становится страшно, но мысли продолжают путаться, а между тем, альфа уже во всю ласкает его тело. Чужие руки поднимают его, стягивая мокрые штаны. Чэнлэ пытается прикрыться, но Вэньян не дает ему этого, укладывая на диван лицом вниз и приподнимая бедра. Руки альфы ласкают грудь, отвлекая и Чэнлэ, возможно, сдался бы, но резкая боль выбивает дух. Она невыносимая, разрывающая. Омега кричит, но его голос тонет в потоке посторонних звуков. Слезы текут по щекам, а мир снова приобретает ясность. Чжон понимает, что стоит на четвереньках на диване посреди людной комнаты, штаны спущены, бедра блестят от смазки, что увы, не смогла смягчить проникновения. Над ним нависает Вэньян и, придерживая омегу за бедра, самозабвенно толкается в горячую тесноту.       Чэнлэ пытается отстраниться, но пальцы альфы впиваются сильнее. Лэ стыдно. Лэ страшно, ведь сейчас многие смотрят на них. Кто-то даже снимает на телефон. Тело дрожит, боль притупляется, но паника отгоняет возбуждение. Омега снова пытается вырваться, но из-за этих манипуляций член старшего попадает прямо по простате. Чэнлэ невольно стонет, а по щекам текут слезы обиды. Тело предает его сейчас. Вэньян между тем делает еще пару толчков, и даже не думая выходить, кончает прямо в омегу. Чэнлэ брыкается, но узел уже держит. Процесс не остановить.       — Малыш, — словно не замечает поведение омеги Вэньян. На его лице блаженная улыбка. Он гладит бока омеги и смеется, а потом наклоняется, чтобы укусить омегу за загривок. — Теперь ты мой. Теперь я главный в твоей жизни. Я и наш будущий ребенок. Теперь твой отец сделает все, что я скажу, ведь у меня в руках его сердце.       Цянь снова смеялся, поглаживая спину, бока и живот омеги, а Чэнлэ спрятал лицо в диван, глотая слезы и понимая, что отец был прав. Во всем прав, а Лэ его не слушал. Что же теперь делать? Нужно было бежать и как можно дальше, чтобы с его помощью никто не мог навредить отцу, стране и людям, что поверили президенту.       Когда сцепка спала, Чэнлэ притворился спящим.       — Хороший мальчик, — хмыкнул Вэньян и шлепнул омегу по обнаженной ягодице. — И попка рабочая. Думаю, нужно будет повторить.       — Босс, вся молодежь изолирована, — послышался грубый голос. — Все видеозаписи изъяты и уничтожены.       — Ну парочку можно было и оставить, — усмехнулся Цянь. — На память. Что там брат? Не объявился?       — Нет. Все идет по плану. Ему даже не доложили о том, что мы сняли дополнительные помещения.       — Замечательно. Наймите еще людей. Только толковых. Думаю, что пора расширить ассортимент товара. Гляди, как работает. Он до сих пор мокрый.       Чэнлэ почувствовал, как руки альфы раскрывают его ягодицы, а палец собирает вытекающую из омеги смазку, смешанную со спермой и кровью.       — Ой, кажись порвал. Ну ничего, до свадьбы заживет, — смеется Цянь, а Чэнлэ в очередной раз чувствует себя паршиво. Ему противно от самого себя, но он не смеет пошевелиться, боясь выдать то, что не спит.       — Да, но этот Ли Кибом был еще тем параноиком. Чтобы расшифровать рецепт этой дряни нам понадобилась почти пара месяцев.       — Что есть, то есть, но раз один раз у нас получилось, то дальше будет только легче. Мы завоюем страну, а дальше… мир?       — Как скажете, босс.       — Так, угости наших гостей фирменным коктейлем и разгони всех. У меня нет желания нянчиться с ними.       — А с омегой что делать?       — Пусть спит пока. Я его наверх отнесу. Обставим все, как романтическую ночь любви. Утром закрепим результат, а потом я его растраханного отвезу прямо к отцу. Есть у меня для него парочка незамедлительных поручений. Пусть подсуетится, если не хочет увидеть фотографии раздвигающего ноги сына в желтой прессе.       — Как скажете, босс.       Чэнлэ услышал топот ног, а потом звук открывающейся крышки. Нос уловил аромат абсента. К слову, пах Вэньян почти так же. Полынью.       Диван рядом с Чэнлэ прогнулся, а омегу накрыла паника. Альфа говорил, что хочет повторить. Что ему мешает взять его сейчас еще раз?       — Эх, Чэнлэ, знал бы ты, как тяжело быть вторым. Он присвоил себе все, хотя ничего из этого ему не принадлежит. Он найденыш, а я… Я сын своего отца. Он никто и я покажу ему его место. Я восстановлю наследие предков, а его уничтожу.       Было слышно, как Цянь зевнул.       — Есть у этого чуда побочный эффект. Спать хочется жутко. Много сил я на тебя потратил сегодня, ну ничего, формулу мы доработаем.       Чэнлэ почувствовал, как его поднимают и куда-то несут. Омега старался даже дышать через раз, чтобы ненароком не выдать себя. Бросив младшего на кровать, Вэньян стянул с него последние вещи.       — Где-то у меня тут была интересная штучка, — хмыкнул Цянь, гремя ящиками. — Вот. Тебе должно понравиться. Она позволит нам утром насладиться друг другом с большим рвением.       Чэнлэ снова ощутил ладони альфы на своих ягодицах и постарался не вздрогнуть, когда что-то холодное коснулось ануса, а потом протолкнулось внутрь.       — Мм, хорошо пошла. Я бы тебя прямо сейчас взял, но следующий наш раз ты должен запомнить, чтобы доказывать потом отцу, что отдался мне по большой любви.       Вэньян засмеялся, а потом улегся рядом. Еще какое-то время Цянь ворочался, а потом громко захрапел.       Чэнлэ осторожно приподнялся, оглядываясь. Пробка слегка сместилась, посылая по телу волну возбуждения. Омега стиснул губы и потянулся к торчащему кончику, вытаскивая игрушку и бросая ее на простыню. Двигаться было не комфортно, но нужно было уходить. Чжон понимал, что внизу, должно быть, дежурит охрана, поэтому, натянув штаны альфы (свои благополучно остались валяться внизу) и футболку, омега перебежками добрался до окна, что выходило на мало оживлённую улицу. Карниз был широкий. Внизу были кусты, но это лучше, чем ничего. Выбравшись наружу, Чэнлэ прыгнул вниз. Кожу саднило, ноги на мгновение онемели, но желание быть как можно дальше отсюда, было сильнее. Хромая, Чэнлэ пересек несколько улиц, прежде чем заметил скучающее у круглосуточной забегаловки такси. Омега торопливо открыл дверь, проскальзывая на заднее сидение.       — Черт бы тебя побрал, малой! — подскочил от неожиданности таксист. — Мог бы хотя бы постучать.       — Простите, — натянул улыбку омега, видя, как мужчина оттирает кетчуп со своей футболки. В руке он держал разъехавшийся бургер. На вид альфе было около сорока. Светлая кожа, мягкие черты лица, темные каштановые волосы и аромат тюльпанов, что сейчас не вселял тревоги.       — М да, — сказал альфа, отложив бургер в коробку, что лежала на пассажирском сидении рядом с ним. — Куда едем?       Старший, наконец, обернулся к пассажиру и нахмурился.       — Тебя бы в больницу, — сказал он. — Весь исцарапанный. Что-то случилось?       — А вам не должно быть все равно? — спросил Чэнлэ.       — Должно быть, — пожал плечами таксист. — Но не получается. Ну так…       — Нет, в больницу мне не нужно. Мне надо уехать и как можно дальше, но сперва надо забрать кое-какие вещи.       — Слушай, мне проблем с полицией не надо. Если ты натворил чего, иди-ка ты парень своей дорогой, пока я тебя в ближайший участок не отвез.       Чэнлэ почувствовал накатившую волну страха. В полицию ему точно не хотелось.       — Дяденька, ну пожалуйста, просто отвезите меня домой.       Таксист вздохнул и завел мотор.       — Куда везти-то?       — Резиденцию президента знаете? — спросил Лэ, заметив шокированный взгляд, и поспешил добавить. — К черному ходу подбросьте. Вам заплатят.       Машина тронулась с места. Чэнлэ попытался устроиться поудобнее, но ямы на дороге то и дело заставляли его чувствовать тупую боль, вот только боль на сердце была сильнее. Сбылись самые худшие опасения отца. Чэнлэ просто воспользовались. Теперь он мог стать рычагом давления на власть. Из того, что Чэнлэ понял из слов Вэньяна, старший брат тому очень мешал и он решил от него избавиться с помощью президента. Он одним выстрелом убирал надзирателя и получал власть над местными чиновниками, что тоже спали и видели поражение Куна.       Чэнлэ понимал, что его очень умело затянули в ловушку. Он как мотылек летел на огонь, чтобы сгореть. Вэньян пользовался им, а Лэ… Омега все же любил, ведь сейчас слезы не просто так текут из его глаз. Больно. Очень.       Чжон вдруг подумал, что в проверенной схеме Цяня что-то явно пошло не так. Наркотик должен был не только запустить естественные процессы, но и затуманить омеге мозги, чего на деле не произошло. Чэнлэ чувствовал и осознавал, что с ним происходит. Лэ и раньше замечал, что, чтобы опьянеть, ему нужно в разы больше алкоголя, чем его сверстникам. Особенность организма? Что-то крутилось в голове, но омега так и не смог вспомнить.       Между тем, машина свернула в сторону резиденции. Чжон понимал, что должен исчезнуть, но перед этим он поговорит с отцом.       — Подъезжаем к блок посту, — сказал таксист, что все это время следил за омегой и иногда качал головой, когда Лэ нервно стирал слезы со щек.       — Не беспокойтесь, нас пропустят.       Когда машина остановилась у шлагбаума, водитель нервно сжал руль. Из будки охраны показалось лицо альфы лет тридцати. На нем была черная форма, русые волосы были зачесаны назад и собраны в небольшой хвостик на затылке.       — Куда едешь? — спросил он, посмотрев на таксиста. — Время видел?       — Я…       Чэнлэ опустил свое стекло и посмотрел на охранника, что в миг подобрался.       — Сэр…       — Теперь-то вы пропустите нас, мистер Хван? Я очень устал и хотел бы добраться до своей комнаты особо не напрягаясь.       — Да, конечно, но такси…       — Хван…       — Да, да, сейчас.       Альфа вернулся на свой пост и поднял шлагбаум. Чэнлэ видел, что тот куда-то звонил, а значит, у входа его сейчас встретит либо начальник охраны, любо отец лично.       — Ловко ты с ним, — хмыкнул таксист. — Он тебе в отцы годится, а «сэр» ишь ты подишь ты. От горшка два вершка, а все сэры.       Чэнлэ лишь вздохнул. Разговаривать на эту тему не хотелось. Он и сам понимал, что только величие отца давало ему право пользоваться всеми этими благами. Сам по себе он ничего особенного не представлял.       У главного входа их, действительно, ждали. Трое. Начальника охраны Чэнлэ узнал сразу. Этот альфа всегда был собран и серьезен. Чэнлэ по пальцам мог пересчитать случаи, когда ему доводилось видеть его улыбку.       — Сейчас они потребуют обыскать машину, — сказал Чэнлэ, хмыкнув. — Не отказывайтесь. Не трепите нервы ни себе, ни им. Я… Мне неудобно просить, но после досмотра вы не могли бы подождать меня здесь. Я… Мне…       — Нужно уехать куда-то подальше, так? — подмигнул ему в зеркало таксист.       Чэнлэ смущенно кивнул.       — Надеюсь, что ты не совершаешь ошибку, малой.       — Я ее уже совершил, а теперь пытаюсь все исправить.       Машина остановилась у каменной лестницы, ведущей в дом. Чэнлэ решительно открыл дверь и стараясь не морщиться вышел из машины.       — Так-так, кто тут у нас? Любитель нарушать правила? Вы, молодой человек, время видели? — спросил начальник охраны, казалось, равнодушно, но Чэнлэ видел, как взволнованный взгляд альфа просканировал его с головы до ног. Чем больше альфа видел, тем сильнее хмурился. — Разве в таком виде пристало являться домой сыну лидера страны?       Омега хмыкнул и, наконец, набрался смелости посмотреть в глаза напротив. Они казались черными омутами, но Лэ старался не поддаваться.       — Мистер Чон, вам не кажется, что вы не тот человек, что может мне что-то указывать. Я буду разговаривать только с отцом. Прямо сейчас. Предупредите его, что я жду в кабинете.       — Ты…       — Не утруждайтесь, Джехен-ши. О том, что я тварь неблагодарная, я знаю и без вас. Разбудите отца.       — Он не спит. Он ждал вашего возвращения, — ответил Чон. — В кабинете. Ему с трудом удалось убедить вашего папу в том, что волноваться рано, а вы… Являетесь в таком виде.       Чэнлэ почувствовал, как глаза снова защипало. Было неприятно, что его отчитывал, по сути, посторонний человек, но черт возьми, он был прав.       — Что ж, раз так, не буду задерживать отца.       Чэнлэ направился к двери.       — Заплатите таксисту по счетчику, обыщите машину и, если нет ничего подозрительного, пусть уезжает, — сказал Чон.       — Нет, — обернулся Чэнлэ. — Он останется здесь, пока я не вернусь. Мне нужна будет машина.       — Сэр…       — Не сейчас, мистер Чон. Сперва я поговорю с отцом.       Было видно, что Джехен был раздражен, но покорно склонил голову. Чэнлэ же, наконец, зашел в дом и поспешил к кабинету. В помещение он практически влетел, сразу кинувшись к старшему.       — Лэ, сынок…       — Простите. Я… Я совершил ошибку, отец. Вы были правы. Во всем правы. Он… Он использовал меня.       — Что?.. Что случилось, малыш? — спросил альфа, крепко обнимая дрожащего сына.       И Чэнлэ рассказал. Почти все, опустив лишь подробности своего первого сексуального опыта. Слезы текли из глаз. Омега прижимался к старшему, признаться честно, он очень боялся, что сейчас его оттолкнут, и альфа, словно чувствуя это, прижимал сильнее, пытаясь убедить, что все хорошо, что они справятся с этим.       — Я должен уехать, отец, — всхлипнув, сказал омега. — Куда-нибудь подальше, чтобы он не смог меня найти и навредить вам.       — Лэ, у нас лучшая охрана. Он не сможет даже приблизиться к тебе.       — Но он может начать распускать грязные слухи. А если я на самом деле забеременел? Он может потребовать анализ. Ты думаешь нам долго удастся скрывать мое положение? Кто-нибудь меня увидит. Огласки не избежать. Он сможет шантажировать нас. Нет, я так не могу, я и так причинил вам столько проблем. Я уеду. Далеко, в другую страну. Рожу ребенка…       — Ты можешь сделать аборт, пока не поздно.       — Могу, но не хочу. Если бог подарит мне сына, я приму это…       — Ты все еще любишь его, да?       — Я люблю тот образ, что придумал себе сам, — выдохнул Лэ. — И если у меня хоть что-то останется от той сказки, я не откажусь от этого.       Старший покачал головой, но спорить не стал.       — Поговорим об этом позже. Если ты твердо решил уехать, мне придется придумать официальный повод, по которому ты покинул страну.       — Скажи, что я уехал учиться. Куда-нибудь… В какую-нибудь закрытую элитную академию.       — Хорошо. Ты прав. Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты в безопасности. Но обещаю, что я так просто это не оставлю. Нужно выяснить что же произошло между братьями и по возможности уладить это все до того, как их противостояние выйдет на государственный уровень.       — Отец, это может быть опасно.       — Ну, я не последний человек в этой стране, — хмыкнул старший. — К тому же у меня есть профильные министерства.       Прощание с папой было более эмоциональным. Чэнлэ снова плакал, обещая, что как только найдет себе жилье, свяжется с родителями. Когда Чэнлэ вышел из дома с чемоданом, такси все еще стояло у лестницы. Таксист о чем-то весело переговаривался с охранниками. Заметив Лэ, он поспешил к нему, чтобы помочь с чемоданом.       — Все дела уладил? — спросил старший, укладывая чемодан в багажник.       — Да, спасибо, — кивнул Лэ, а потом заметил стоящего в дверях Чона. — Прощайте, Джехен-ши, и… Берегите их и себя, хорошо?       — Лэ…       Омега помотал головой, садясь в машину.       — Ну все, бывайте, — кивнул охранникам таксист. — Доставлю вашего принца с ветерком.       Машина двинулась прочь от резиденции. Чэнлэ прикусил костяшку пальца, чтобы не заплакать.       — Эй, малой, ты же не против, если мы по дороге «на край света» заедем ко мне домой? У меня сын там один. Хоть ему уже двенадцать, но он большой трусишка. Омежка. Вечно где-то в облаках витает.       Чэнлэ смутился.       — Простите. Я ведь не знал, — сказал он. — Раскомандовался. Конечно вы можете заехать домой. И не надо меня на край света везти. Только в порт. Там я смогу затеряться в толпе, найти лодку и перебраться на другой берег.       Таксист покачал головой.       — Так и не расскажешь, что с тобой приключилось?       — А вам зачем? — улыбнулся омега. — Как говорится: меньше знаешь — крепче спишь. Давайте остановимся на том, что я полюбил не того человека.       — Понимаю, — кивнул таксист. — Трудно, наверное, найти искренних людей, что рядом не из-за того, кем являются твои родители.       — Ну вас же я нашел, — улыбнулся Чэнлэ.       — Подловил, — ответил улыбкой таксист. — Знаешь, что, есть у меня знакомый в порту. Перевозками занимается. Думаю, за пару другую сотен он возьмется перевезти тебя на ту сторону. Да и мы с Яняном проветримся. Воздухом морским подышим.       — Вы… Не нужно. Мне неудобно.       — Брось, малой. Ты еще мало пожил, жизни не знаешь. Тебе одному трудно будет. А я… Я ветер вольный.       Вскоре они подъехали к небольшому коттеджу.       — Пошли, — сказал старший. — Хоть чаю попьешь, а то, поди, со вчерашнего утра ничего существенного во рту не было.       Чэнлэ понимал, что альфа прав. Торопиться пока было некуда. Вэньян скорее всего еще не обнаружил его пропажу, а если и обнаружил, то вряд ли он будет искать его в такси в другой части города.       В доме было уютно. Он, казалось, дышал. Простенькая мебель, светлые обои, кое-где изрисованные детскими мелками.       — За всем не уследишь. Мой когда мелкий был везде пытался залезть, словно шило в заднице.       — Вы…       — Дэшан, — сказал альфа. — Лю Дэшан, а ты Чэнлэ, если мне не изменяет память.       Омега кивнул.       — Дэшан, а ваш муж…       — Умер. При родах. Осложнения, — ответил альфа. — Это был трудный период в моей жизни. Не забивай себе голову. Не нужно это тебе.       В этот момент, топая босыми ступнями по паркету, из спальни вышел мальчишка лет двенадцати. Он был слегка помятым после сна. От него исходил приятный аромат мяты.       — Отец, вы уже вернулись? — спросил младший, а потом заметил постороннего. — Ой…       — Янян, познакомься, это Чэнлэ. Ему очень нужна наша помощь. Мы отвезем его к дяде Чонгану. Только сперва позавтракаем.       — Мы поедем кататься? — улыбнулся Янян. — Ну наконец-то, а то с вашей работой мы уже давно никуда не выбирались.       — Прости, — виновато почесал затылок альфа.       Ели они молча. Янян то и дело поглядывал на Чэнлэ и ерзал на стуле.       — Хен, а ты давно знаешь отца? — не выдержал младший.       — Несколько часов, — честно ответил Чжон. — Но успел убедиться, что он хороший и благородный человек.       Янян удовлетворенно кивнул.       — А что у тебя с лицом?       Чэнлэ невольно провел пальцами по свежим царапинам.       — Янян! Такие вопросы задавать невежливо, — покачал головой Дэшан. Мальчик смутился.       — Ничего страшного, — улыбнулся младшему Чэнлэ. — Я просто в темноте наткнулся на колючий куст и поцарапался.       — Больно?       — Уже нет.       Дэшан поднялся из-за стола.       — Ну все, поели? Поехали. Уверен, что и у Чэнлэ и у нас еще много дел на том берегу.       Омеги устроились на заднем сидении. Янян всю дорогу рассказывал Чэнлэ о своей школе и показывал картинки в графическом планшете. Чэнлэ поймал себя на мысли, что это было самое длительное общение с ребенком за всю его жизнь.       Вот только в один миг все изменилось. Они въехали в лесополосу, за которой как раз начиналась портовая зона. На горизонте появилось солнце, а Дэшан начал нервно поглядывать в зеркало заднего вида.       — Лэ, скажи мне, твои родители точно дали добро на столь противоречивое путешествие?       — Да, а что?       — А твой молодой человек? — спросил альфа, а Чэнлэ почувствовал, как цепенеет. — Нет, значит. Забавно. Ну да ладно, срежем путь.       Машина резко свернула с трассы на грунтовую дорогу, и вот тут-то Чэнлэ заметил, что их преследуют.       — Это…       — Не знаю, — ответил Дэшан. — Эта дорога ведет на ферму, и если тем людям вдруг срочно не захотелось молока, то они здесь по нашу душу.       — Но как?       Чэнлэ постарался взять себя в руки, ведь рядом был Янян, что переводил непонимающий взгляд с отца на омегу и обратно.       — Так, — сказал Дэшан. — Я сейчас торможу у опушки. Если они проезжают мимо, мы просто разворачиваемся и возвращаемся на трассу и едем в порт.       — А если нет?       — Берешь Яняна и бежишь в лес. Через пару километров, как я уже говорил будет ферма.       — Нет, — помотал головой Чэнлэ. — Я выйду к ним, а вы поедете домой. Вы не должны связываться с ними.       — Я уже ввязался во все это, Лэ. Я голосовал за твоего отца. Я верю ему. Он наш лидер и я не позволю каким-то выскочкам манипулировать им, используя ребенка.       — Я не ребенок! Я сам могу за себя постоять.       — Ты омега, а я альфа, что взял на себя твою защиту. Я возненавижу себя, если оставлю здесь тебя одного.       — Подумайте о сыне! — воспользовался последним аргументом Чэнлэ.       — О нем и его будущем я думаю в первую очередь. Так что не время расслабляться. Готов?       Чэнлэ крепко сжал руку Яняна и кивнул. Дэшан свернул с дороги, притормозив меж деревьев. Машина, следующая за ними проехала вперед, но не успел Чэнлэ обрадоваться, как и они затормозили.       — Ну а теперь, ребятки, бегите, — сказал Дэшан.       Происходящее дальше Чэнлэ помнил смутно. Помнил, что они куда-то бежали. Помнил выстрелы. Помнил руку Яняна в своей руке, помнил, как закрывал собой младшего. Как Дэшан то и дело затягивал их то в кусты, то в какие-то овраги. Помнил, как набрал, наверное, единственный номер, который он как-то неосознанно выучил наизусть.       — Дже, мы в припортовой зоне. В лесу. В нас стреляют.       Сколько времени прошло, Чэнлэ не знал. Они сидели в глубоком овраге, прижимаясь друг к другу, когда услышали шаги.       — Фух, вот вы где, — послышался знакомый голос. Пробирающийся меж кроны деревьев свет, осветил силуэт альфы в черном. — Босс на уши всех поднял. Носимся по лесу, как резаные. Двоих точно пристрелили. Далеко вас занесло.       — Мистер Хван, — выдохнул Чэнлэ. — Те люди?.. Они мертвы? Это Вэньян их за мной послал?       — Он самый, — хмыкнул Хван. — Парочка лежит, остывает, но возможно были и другие. Надо поторопиться. Давай руку, отвезу тебя домой.       Чэнлэ хотел было сорваться к мужчине, но Дэшан перехватил его запястье.       — Как у вас все складно получается, — заметил Лю. — Вот только мне не дает покоя один вопрос. Как те люди узнали, что Лэ едет на такси в сторону порта? Он ведь даже отцу толком не рассказал о своих планах.       — Да разве теперь не все равно? — ответил Хван. — Главное все закончилось и мальчик может вернуться домой.       — Но я не поеду домой, — словно проснулся Чэнлэ.       — Как же так? Отец же переживает…       — Он знает, что так будет лучше! И вообще, кто вы такой, чтобы мне указывать. Я буду разговаривать только с вашим начальством. Где Джехен? Почему вы не сообщили ему, что наши меня? Он ваш босс!       — Тряпка он, о которую ты лично вытирал ноги сотни раз, — оскалился Хван. — И как у него терпения хватало на все ваши слюни и сопли. Но я не такой. Я церемониться не буду. Тебя, куколка, уже ждут. Ты ведь так некстати покинул супружеское ложе. Вылезай!       Хван достал пистолет и направил его на Чэнлэ. Омега понимал, что его трясет, что ноги каменеют, но лишь рука Яняна, что крепко сжимает его собственную не дает поддаться панике до конца.       — Давайте, я повторять не буду. Выходите все, иначе, я просто избавлюсь от лишнего балласта и заберу омегу с собой. А вы… Вы будете гнить здесь до скончания веков.       В этот момент Дэшан резко подался вперед.       — Лэ, бегите, я его задержу!       Чэнлэ с Яняном рванули вдоль оврага. Дэшан ударил Хвана под дых и, отбросив в сторону, побежал за омегами. Хван поднялся и начал стрелять, то, что произошло дальше, еще долго снилось омеге во сне.       — Ну же, мальчики, не тормозим, — улыбнулся им Дэшан. — Скоро ферма. Там нам помогут, там есть…       Прицельный выстрел прервал альфу.       — Охрана, — прохрипел Дэшан, оседая. Из уголка его губ сорвалась струйка крови.       — Отец! — закричал Янян.       — Дэшан! — кинулся к старшему Чэнлэ.       — Попал! — усмехнулся Хван. — Одним выскочкой меньше.       Лю упал на землю, на его рубашке расползалось кровавое пятно.       — Дэшан! — тормошил альфу Чэнлэ, не обращая внимания на слезы.       Старший захрипел.       — Не сдавайся слышишь? И Янян… Не бросай его.       — Отец!       Голова мужчины безвольно упала. Чэнлэ помнил, как заложило уши, но даже так он слышал крик младшего, что пытался привести альфу в чувства. Лэ понимал, что поздно. И он… Он виноват в этом.       — Все, поднимайся, — нацелил на него пистолет Хван. — Брось щенка здесь и пошли.       — Щенка? — почти прорычал Чэнлэ. — Он не щенок! Он ребенок, у которого ты, изверг, отобрал единственную опору. В спину стреляют только трусы! Делай что хочешь, можешь убить, но я никуда с тобой не пойду.       — Пойдешь, — усмехнулся альфа, спрыгивая в овраг и хватая Чэнлэ за волосы. — Поползешь, если будет нужно.       Омега чувствовал, как альфа поудобнее перехватывает его за загривок и начинает тащить за собой. Боль адская, но любое сопротивление только добавляет ее.       — Пусти! Пусти его! — слышит Чэнлэ голос Яняна. Мальчик подхватил с земли какую-то палку и попытался атаковать альфу.       — Уйди, щенок, — огрызнулся Хван, отбиваясь от напористого мальчишки. — Скажи ему, чтоб отвалил, иначе я отправлю его вслед за родителем.       — Янян… — начал было Чжон, но почувствовал, что Хван остановился. Мальчик тоже притих, замахнувшись и воинственно сопя.       — Ты опоздал, Джехен-ши, — оскалился Хван, а Чэнлэ почувствовал, как сердце забилось сильнее. Пользуясь заминкой, Янян подбежал к старшему, пытаясь разжать его пальцы с волос Лэ. — Мальчишка мой. За него уплачены большие деньги.       Чэнлэ не видел Чона, но по концентрации аромата розмарина в воздухе мог понять, что альфа был в ярости.       — Разве? — сказал Джехен стальным голосом. — Чтобы добраться до машины, тебе нужно обойти меня. Что ж, рискни.       — Слушай, Чон, давай по-хорошему. Сколько ты хочешь? Не поверю, что ты так самоотверженно готов сражаться за эту малолетнюю шлюху. Я готов разделить с тобой выигрыш. Мне всего лишь нужно доставить омегу его законному супругу.       — Вэньян мне никто! — забрыкался Чэнлэ и с помощью Яняна, наконец, выбрался из захвата альфы, тут же прижимая к себе младшего, что рыдал у него на груди.       — Ну как же, — усмехнулся Хван. — А метка на твоем затылке шутка что ли? Да еще и полный закрепленный обряд.       — Он мне никто!       — Но закон на его стороне, так что, мистер Чон, это вас будут судить за похищение чужого омеги.       — А кто об этом узнает? — спросил Джехен, резко поднимая пистолет. Хван оказался не так проворен, поэтому уже спустя мгновение лежал на земле с дыркой меж глаз.       Звук выстрела все еще стоял в ушах, а Джехен уже оказался рядом с омегами, осматривая их на наличие повреждений.       — Вы как?       — Он убил Дэшана, — всхлипнул Чэнлэ, прижимаясь к старшему.       — Я видел, — ответил Чон, притягивая к себе еще и Яняна и крепко обнимая омег. — Простите, что пришел так поздно. Этот лес… Ваши запахи потерялись на фоне свежей листвы.       — Что нам теперь делать? — всхлипнул Чэнлэ, а потом спохватился, тыча пальцем себе в затылок. — Метка… Там, правда, есть метка?       Омега ощутил прохладные пальцы на своей коже.       — Пара свежих ранок от зубов и только, — ответил Чон. — Не хватило у этого урода силенок пометить столь важного омегу.       Чжон почувствовал облегчение и снова заплакал.       — Главное, что я вас нашел, — повторял Чон, кажется, не веря самому себе. — Нашел.       Немного придя в себя, они вернулись к Дэшану. Джехен принес из машины лопату, и они похоронили мужчину под раскидистой ивой. Янян уже почти не плакал. Шок и усталость сказывались на нем.       — И что теперь? — спросил Чэнлэ, когда они ехали в машине в сторону порта.       — Я позвонил твоему отцу. Он обещал в срочном порядке сделать нам документы. Мне придется усыновить Яняна, а ты… Я не уверен, что ты согласишься быть моим сыном даже временно, да и братом вряд ли, но одного тебя заграницу не пустят, поэтому, могу предложить третий вариант. Ты можешь стать моим мужем. Не переживай, я… Это лишь на время, пока твой отец будет разбираться с Вэньяном.       Джехен неуверенно посмотрел на омегу через зеркало. Чэнлэ грустно улыбнулся.       — А как бы меня пропустили, не случись эта заварушка? — спросил Лэ, предвидя ответ.       — Никак, — ответил Джехен. — Я должен был встретить тебя и сопроводить дальше.       — Но… Я ведь не говорил куда поеду.       — Я… Я ехал за вами. Прости, я не уследил за той машиной, а лес… Лес и вовсе скрыл вас. Твой звонок добавил мне ориентир. Это мой прокол. Я этого себе не прощу.       Чэнлэ лишь вздохнул, приобнимая Яняна, что спал у него на плече.       — Значит, отец именно тебе доверил мою жизнь.       — Лэ…       — Уж всяко лучше Вэньяна, — ответил омега. — Спасибо, что предупредил, а то я бы решил, что это твоя собственная инициатива.       Джехен отвел взгляд.       — Брак, так брак, — ответил Чжон. — Главное, что подальше отсюда.       В порту Джехен увел их на самый дальний пирс и оставил дожидаться его возвращения в компании молчаливого капитана на красивой новенькой яхте.       В тот момент Лэ понимал, что первый шаг к новой жизни был сделан, пусть и был он слишком тяжелым.