Закрытая зона: Месть Дракона

      — Пап, пап, — отвлек от воспоминаний детский голос, — Ты слышишь меня вообще?       — Что ты хотел, милый? — спросил Лэ, посмотрев на крутящегося перед зеркалом ребенка.       — Мне какую рубашку надеть? В полоску или в клеточку?       — А тебе самому какая больше нравится? — улыбнулся сыну омега.       Мальчик придирчиво посмотрел на лежащие на кровати рубашки. Чэнлэ не раз ловил себя на мысли, что снова и снова пытается найти в ребенке черты Вэньяна, но терпит неудачу. Сончан практически ничего не унаследовал от своего биологического отца, разве что упрямство, но это было такой мелочью. Сончан был больше похож на Лэ и дедушек, что, к слову, даже ни разу не приехали посмотреть на внука, а повадками он и вовсе походил на Джехена, в котором души не чаял.       Омега вспомнил, как было тяжело первое время в чужой стране. Чэнлэ боялся выходить из дома. Джехен нигде не мог найти работу, а Янян устраивал истерики и категорически отказывался называть Чона отцом. Омега его понимал, но выхода у них особо не было. Ищейки Вэньяна практически не смыкали глаз, ведь Цянь был уверен, что Лэ принадлежит ему. Вот только кроме шрамов на теле не осталось ничего.       Первые признаки своего интересного положения омега ощутил пару месяцев спустя. Появилась слабость, тошнота и головокружения. Чэнлэ не спешил бить тревогу, пока однажды, разбирая с Яняном его домашнее задание, он просто не потерял сознание.       Очнулся он в больнице, подключенный к каким-то аппаратам, а рядом сидел зареванный Янян и бледный как смерть Джехен.       — Что случилось? — спросил Чэнлэ. Янян тихо всхлипнул, перебираясь на кровать к старшему, чтобы обнять. Чэнлэ уже понял, что не может воспринимать этого ребенка, как чужого.       — И когда ты собирался нам сказать, что тебе так плохо? — чуть севшим голосом спросил Джехен. — Ты не представляешь, что я пережил, услышав в трубке его напуганный голос. Ладно я… Я чужой тебе человек, но о ребенке ты подумал? На его глазах погиб отец, а теперь ты решил устроить ему шоковую терапию? Да мне с трудом удалось оттащить его от тебя, чтобы медики смогли оказать помощь.       — Прости, — виновато шепнул Чэнлэ, целуя Яняна в макушку. — Я… Я правда думал, что это не так уж и серьезно и пройдет само.       — Пройдет, через пару месяцев, но нельзя же намеренно себя калечить? А если бы ты упал с лестницы или попал под машину? Приступ мог случиться когда угодно. Ты…       — Дже, — сказал Чжон, осторожно взяв старшего за руку. Его ладони были холодными и слегка подрагивали. Чэнлэ сглотнул, еще никто так сильно не переживал за него. Родители не в счет. — Значит, я все-таки…       — Беременный. Девятая неделя.       Чэнлэ не знал плакать ему или смеяться. Нет, он, конечно, понимал, что Вэньян действовал наверняка, но все же была надежда на то, что что-то пойдет не так, как с той таблеткой.       — Ты еще можешь…       — Не могу, — ответил омега. — Это мой ребенок, Дже. Только мой и ничей больше.       Вскоре пришел врач и попросил Джехена с Яняном подождать в коридоре. Осмотр длился не больше получаса. Пожилой омега задавал стандартные вопросы о самочувствии. Чэнлэ старался отвечать честно, лишь один вопрос вывел его из себя.       — У вас в семье все хорошо? — спросил врач. — Вы не думайте, я ни на что не намекаю, но вам семнадцать, ваш муж в два раза старше…       — У нас все хорошо, — ответил без запинки Чэнлэ.       — Я понимаю, — ласково говорил врач. — Просто кивните, если он относился к вам плохо, бил, к чему-то принуждал…       — Мой муж самый прекрасный человек! — разозлился Чэнлэ. — Я не позволю распускать о нем грязные слухи. Мы подадим на вас в суд! И вообще… У меня все хорошо! Я чувствую себя прекрасно!       Чэнлэ поднялся, но тут же прикрыл глаза, ухватившись за спинку кровати и позволяя старшему уложить себя обратно. В глазах темнело, все кружилось, а тошнота снова подступила к горлу.       — Великодушно простите, — сказал врач. — Я не ожидал, что мои слова вызовут столь бурную реакцию, просто… Все показатели вашего организма говорят о пережитом сильном стрессе. Это влияет на развитие плода. Вы…       — Да, у нас были трудности, но это ни коим образом не касается наших отношений с мужем. Мы пережили это вместе. Сейчас у нас все в порядке.       — Тогда, я надеюсь, что ваш супруг найдет способ поддерживать ваш организм в тонусе, потому что, как мы выяснили, большинство препаратов на вас не действуют.       Чэнлэ сглотнул, вспоминая таблетку.       — Знаете, это очень редкое явление и зачастую оно передается по наследству. Не обязательно от отца к сыну. Эта особенность может проявиться спустя пару-тройку поколений.       — И что… Что мы должны делать? — спросил Чэнлэ.       — Дарить друг другу положительные эмоции и как можно чаще. А еще вам нужно постараться избегать стрессов, укреплять свое тело и дух, потому что, боюсь, что во время родов обезболивающие тоже вряд ли подействуют.       Возвращался домой Чэнлэ в смешанных чувствах. Он не знал, как смотреть Джехену в глаза. Ведь чтобы родить здорового ребенка и выжить самому, нужно было впустить Чона в свою постель, но нужно ли это самому альфе? Помнится, он обещал исчезнуть из жизни омеги, когда Вэньян будет нейтрализован.       Мысли путались. Пока они ехали, Чэнлэ не раз ловил на себе обеспокоенный взгляд старшего и это почему-то успокаивало.       — Я зайду в аптеку, — притормозил у яркого здания Чон. — Доктор выписал какие-то травяные сборы.       Чэнлэ улыбнулся и кивнул.       — Он очень испугался, — сказал Янян, когда альфа скрылся в магазине. — Знаешь, он совсем не такой, каким хочет казаться. Я только сегодня это понял. Его равнодушие — это маска. Он совсем не холодный, как мне казалось раньше. Там, в больнице, я видел его слезы.       — Я совсем не заслужил ваших слез, ведь это все случилось из-за меня. Я втянул вас в это. Из-за меня погиб твой отец.       — Он погиб, защищая слабых, как настоящий альфа, — сказал Янян. — Я горжусь им. Мне его не хватает, но вы… Прости меня, я… Я больше не буду плакать и кричать. Теперь нам надо заботиться о малыше. Я буду с тобой, буду помогать тебе во всем, пока… отец на работе.       — Ян…       — Все хорошо. Мы попробуем быть семьей. Сегодня я понял, что не хочу вас потерять. На за что на свете.       Чэнлэ обнял младшего, мысленно поблагодарив Дэшана за то, что он воспитал такого замечательного сына.       Дома (Джехен с благословения отца приобрел для них небольшой дом за городом) Чэнлэ окружили заботой. Джехен приготовил для них вкусный ужин, а потом они решили посмотреть вместе какой-нибудь фильм. Янян устроился в середине, закинув ноги на колени Чона, а голову опустив на плечо Чэнлэ. Ближе к концу младший уснул. Джехен осторожно поднял его на руки и отнес в детскую, заботливо сняв с него домашние вещи и укрыв одеялом.       — Ты любишь детей, — заметил Чэнлэ, наблюдающий за ним из коридора.       — Можно сказать и так, — ответил Чон, включив ночник и потушив свет.       — А о своих не задумывался?       — Как-то не до этого было. Работа на твоего отца не способствует поддержанию семейной и какой-либо другой личной жизни.       Они вернулись в гостиную. Чэнлэ защелкал пультом, выбирая какой-то музыкальный канал.       — И что? Даже омеги не было? — спросил Чжон, посмотрев на старшего, что что-то искал в телефоне.       — Это так важно? — спросил Джехен. — Поверь мне, в моей жизни не было ничего такого выдающегося, о чем я хотел бы поделиться с посторонними.       Чэнлэ прикусил губу. Почему-то было обидно.       — А вот мне особо и делиться нечем, — хмыкнул омега. — Вэньян был у меня первым, хотя в тот момент он обо мне почти не думал. Засунув мне в рот какую-то таблетку, он рассчитывал, что я буду стонать под ним от удовольствия. Он даже поленился подготовить меня, считая, что эйфория от наркотика затмит боль, но я… Я чувствовал. Таблетка не подействовала. Это было страшно. Меня словно разрывало на части, а потом была сцепка. Я… Я даже не чувствовал возбуждения. Почти ничего. Я притворился спящим, а Цянь со своим подельником при мне обсуждали крах Куна, какие-то лаборатории и зашифрованные записи какого-то Ли Кибома.       — Кого? — подскочил Джехен, а стул, на котором он сидел с грохотом перевернулся.       — Ли Кибома. Охранник Вэньяна назвал его параноиком. Кстати, та таблетка, что он мне дал, была как раз из тех записей, что им удалось расшифровать.       Чэнлэ видел, как вся краска сошла с лица Чона.       — Ты… Ты говорил об этом с отцом?       — Нет, кажется. Тогда я и забыл об этом. Боль и обида были сильнее. Я, кажется, рассказал только о том, что у Вэньяна в планах избавиться от брата.       Джехен сдержанно выдохнул, а потом начал кому-то звонить.       — Да, — послышался знакомый взволнованный голос. — Дже, что-то случилось? Что-то с Чэнлэ?       — Вы знали, что у вашего сына невосприимчивость к большому перечню лекарственных препаратов?       — Да, но причем здесь это? С Лэ все хорошо?       — Он ждет ребенка. Думаю, что вы должны это знать.       На том конце стало тихо, а потом раздался тяжелый вздох.       — Да, мы предполагали это. Еще когда он был маленьким, врачи говорили, что будет трудно. Все его простуды лечились исключительно травами, что хоть немного действовали. Я… Я не знаю, кто из родственников наградил его этой особенностью. У нас такого не было, а мой муж… Он рос в приюте и о своей семье не знает ничего. С Лэ же все будет хорошо? Ты не оставишь его?       Чэнлэ посмотрел на Чона, что посмотрел на него в ответ. Сейчас, казалось, не было больше ничего.       — Нет, не оставлю. Но есть кое-что, что я должен вам сказать. У Лэ… У Лэ иммунитет к «Лекарству против страха».       — Что? Как? — голос на том конце граничил с паникой.       — Чэнлэ слышал, как Вэньян упоминал что-то о расшифровке записей Ли Кибома, а еще он помнит таблетку, что по словам Цяня была изготовлена по «рецепту» Ли.       — Сейсен и ее разработки были похоронены много лет назад!       — Причем дважды. Но желающих ее возродить по сей день остается очень много. Вспомните хотя бы с чего начинал Ли Енмин.       — Возможно ты прав. Я… Обращусь в соответствующие органы.       — Сэр… Я понимаю, что я вам не указ, но на вашем месте я бы связался с Цянем старшим. Все, что делает Вэньян. Он делает за спиной брата. Думаю, что Кун будет в бешенстве, узнав о планах младшего. Попытка возродить Сейсен — это высшая мера. Не думаю, что Кун захочет лишиться головы из-за безумия младшего брата.       — Я… Подумаю над этим, а пока… До связи. Береги Лэ, Джехен.       Послышались короткие гудки. Чэнлэ посмотрел на мужа.       — Он ведь не свяжется с Куном?       Джехен лишь покачал головой.       — Может, тогда мы…       — У нас нет доказательств.       — У нас есть ребенок!       — И что? То, что Вэньян не умеет держать свой член в штанах — это не доказательство его безумных идей.       Джехен опустился на диван рядом с омегой. Чэнлэ положил голову ему на плечо.       — Тебе про лекарства доктор сказал, да?       Чон кивнул.       — Что он еще сказал?       — Сказал, что, если я не хочу потерять мужа и ребенка, я должен очень постараться, как физически, так и духовно.       Чэнлэ почувствовал, как пылают щеки.       — Я… Я не хочу тебя к чему-то принуждать.       — Брось, Лэ… Ты еще не понял, что я сделаю все ради вашего с Яняном благополучия. У меня ведь больше никого нет. И если ты захочешь, я буду для тебя кем угодно.       Чэнлэ посмотрел на старшего. Взгляд альфы был теплым.       — Знаешь, Янян сегодня сказал мне почти тоже самое. Он даже пообещал, что больше не будет скандалить и… постарается называть тебя отцом. Вот как иногда бывает полезно падать в обморок.       — Типун тебе на язык, — хмыкнул Чон. — Я чуть не поседел.       — Поцелуй меня.       — Лэ… — неуверенно повернулся к младшему Чон.       — Я… Мне это нужно.       Альфа наклонился ближе. Его ладонь коснулась щеки младшего. Сердце Чэнлэ забилось чаще. Он смотрел на альфу и вспоминал их первую встречу, что случилась почти пять лет назад. Уже тогда Чэнлэ отметил, что этот человек определенно привлекает его внимание. Вот только Чон смотрел на всех холодным равнодушным взглядом, а Лэ… Уже тогда он искал тепла. Сейчас такие знакомые глаза таяли. Сейчас в свете мелькающих картинок телевизора они больше не жалили равнодушием, а ласкали каждый сантиметр лица омеги, а потом был поцелуй. Мягкий, осторожный, ласковый. Джехен будто боялся сделать что-то не так, и Чэнлэ казалось, что человек, что сейчас так трепетно прижимает его к себе — это очередной плод его воображения. Что вот-вот он исчезнет и омега снова останется один. Руки невольно сильнее цеплялись за старшего. Дрожь возвращалась.       — Тщ, — слегка отстранился Чон, чтобы вытереть слезы, что потекли по лицу Чэнлэ. — Я никуда не уйду. Я с тобой. Я обещал это твоему отцу и обещаю тебе. Все будет хорошо.       И Чэнлэ верил, даже не догадываясь, куда это может его завести.       — Думаю, что тебе нужно отдохнуть. Да и поздно уже, — сказал Чон. — Давай, выпьешь настойку, что прописал доктор и ляжешь спать.       Чэнлэ кивнул. Он понимал, что им еще многое придется преодолеть, но поторопившись, они могут сделать только хуже.       Джехен был очень внимателен. Каждое утро, уезжая на работу, он ласково целовал Чэнлэ и отвозил в школу Яняна. Младший тоже менялся на глазах, стараясь во всем помогать Лэ и не сильно его волновать. Со стороны они, действительно, выглядели как семья. Пару раз, правда, бдительные соседи вызывали полицию, подозревая Джехена невесть в чем, но все их документы были в порядке.       — Еще раз простите, — извинялись они потом. — Просто ваш супруг так молод.       Чэнлэ не нравилось это внимание, но что он мог.       Спустя три недели, Чон все-таки позволил себе остаться в постели Лэ. Омеге было плохо. Его мучила тошнота и слабость. Было трудно даже вставать. Джехен укачивал его в своих объятиях и нежно целовал, а утром… Утром Чэнлэ ощутил себя желанным. Альфа был настолько близко, что казалось их дыхания смешались. Возбуждение было обоюдным. Лэ помнил, как прижимался к альфе, желая большего, и в итоге все же получил. Чон, не разрывая поцелуя, стянул с Лэ боксеры и, обхватив оба напряженных члена, начал дрочить. Они кончили почти одновременно, и Лэ еще долго видел яркие звездочки перед глазами.       С тех пор их отношения стали более чувственными. Омега с нетерпением ждал, когда они, наконец, перейдут еще на одну ступеньку выше в их отношениях, и в тайне надеялся, что скоро на его шее загорится самая настоящая метка.       Раз в неделю звонили папа и отец. Старший омега больше расспрашивал про самочувствие, про то, как Лэ живется в чужой стране, а отец… Он говорил о делах. Говорил, что очень трудно доказать причастность Вэньяна к увеличению оборота наркотиков. Что все труднее скрывать участившиеся случаи зависимости молодежи «Лекарством против страха». Говорил, что признать, что кто-то возрождает Сейсен — это самоубийство. Что до конца своего президентского срока он должен, либо поймать Вэньяна за руку, либо продолжать делать вид, что ничего не происходит.       — А что Кун? Он так и не видит того, что творит его брат?       — Это меня не касается. Я не пойду на поклон одному бандиту, чтобы устранить другого. У меня в подчинении есть компетентные органы.       — Что-то твои компетентные органы не торопятся очищать город. Дже говорит, что у Куна это получилось бы быстрее.       — Нашелся эксперт, — хмыкнул отец, а Чэнлэ насторожился. — Много он знает. Кто он такой, чтобы учить меня вести дела? Заладил одно и то же. Будто не понимает, что в стране без Вэньяна проблем хватает. Дом у вас есть, деньги тоже, так что сидите и не высовывайтесь.       — Это я… — тихо сказал Чэнлэ. — Я хочу вернуться, но быть уверенным, что не пересекусь где-то с Вэньяном. Джехен лишь хочет, чтобы я не переживал. Цянь…       — Поди и думать о тебе забыл, — хмыкнул отец.       — Да, значит, тогда мы завтра же можем вернуться на родину? Янян скучает по дому, и вообще…       — Нет, — строго сказал отец. — Даже не думай об этом. Если ты вернешься домой, то только один.       Чэнлэ опешил.       — Как? Подожди? Что значит один? Во-первых, у меня есть муж. Во-вторых, я не намерен оставлять Яняна. Джехен по документам его отец, а значит…       — Эти бумажки сделал я, — сказал старший. — А значит, мне ничего не стоит их аннулировать. Так что…       — Ты не сделаешь этого!       — Только не говори, что ты привязался. Я пошел на уступки, потому что того требовали обстоятельства. Ты был в опасности, а Чон был единственным, кто мог вывезти тебя из страны. На этом все.       Чэнлэ почувствовал, как задрожали губы, а глаза защипало.       — Ты же понимаешь, что по возвращении тебе нужно будет соответствовать выпускнику элитной академии.       — Но я… Я беременный!       — Это не навсегда. Родишь, оставишь ребенка Джехену, мы аннулируем ваш брак, и ты сможешь дальше жить в свое удовольствие. Мы найдем тебе более подходящего мужа.       — Нет! — резко ответил омега. — Муж у меня один и другого мне не надо. Я люблю его.       — Лэ, — в голосе старшего слышался укор.       — Нам больше не о чем разговаривать, отец. До свидания.       Вечером за ужином Чэнлэ с трудом удавалось сдерживать дрожь в руках. Он улыбался Яняну, обнимая крепче обычного, и не мог оторвать взгляда от Джехена, что смотрел на него с подозрением.       — Завтра выходной. Может сходим куда-нибудь? — предложил альфа.       — В парк! В парк! — радостно захлопал в ладоши Янян. — Хен, как ты на это смотришь?       — Замечательно, — улыбнулся ребенку Чэнлэ, а в глазах защипало. — Я это… Пожалуй, прилягу.       — Братик опять шалит? — спросил Янян, а Чэнлэ ощутил легкое прикосновение к своему уже заметному животику.       — Немного, но переживать не стоит. Я сейчас отдохну и утром буду как огурчик.       Чэнлэ поцеловал Яняна в щеку, а потом улыбнулся не сводящему с него глаз Джехену.       — Все хорошо. Правда.       Чэнлэ в сопровождении младшего дошел до спальни, а потом отправил Яняна развлекать отца. Прикрыв глаза, Чэнлэ опустил руки на живот, осторожно поглаживая, а в мыслях пытался анализировать все то, что он знал, слышал, понял.       Выходило так, что вероятнее всего, после неудачи с Чэнлэ, Вэньян переключился на кого-то другого, и возможно, этот кто-то если не министр внутренних дел, то кто-то в его близком окружении. Иначе объяснить то, что Цянь-младший до сих пор на свободе, очень трудно. Президенту умело врут или же он сам до чертиков напуган перспективой возрождения одной из самых опасных террористических группировок континента. Признать ее возвращение — это все равно, что признать свою несостоятельность, как гаранта безопасности государства. Народ взбунтует и волной снесет многих, в том числе и отца. Хоть тот что-то и говорит про свою независимость, за власть цепляется обеими руками. Значит, он до последнего будет делать вид, что ничего не происходит, что он не в курсе происходящего, закрывая глаза на десятки, а в перспективе сотни невинных жизней. Тем самым он дает простор для атаки Вэньяну, что видимо, нашел какую-то более весомую поддержку на стороне, раз пошел против брата.       Цянь Кун, хоть и не брезгует нарушением закона, продолжает жить по Кодексу. Грязью он не занимается, если не считать подпольных казино и производства алкогольного суррогата. Наркотики — не его фишка. Это все Вэньян, что начинал с торговли, так сказать «благородной отравой», но перешел на ЛПС, что является табу даже для самых отпетых негодяев. Исключение Сейсен. Еще со времен Ким Минсу они использовали ЛПС для своей священной войны и создания смертников. Позже Ли Кибом с помощью него хотел истребить все зависимое население, превратив наркотик в яд. Вэньян упорно шел по их следам.       Отец, цепляясь за свой пост, может пойти на многое. Для поддержания образа ему, естественно не нужен беременный семнадцатилетний сын, связавшийся с овдовевшим (для документов Яняна нужна была печальная история) охранником, что почти в два раза старше него. И понятно, что возвращать Лэ сейчас на родину ему не выгодно, то ли дело, когда он родит и избавиться от ненужного балласта.       Строить из себя принца? Нет уж, увольте. Лэ понимал, что его семья здесь. Терять ее он не намерен. Бумажки можно аннулировать, но есть кое-что, что стереть не так просто, как росчерк пера. Джехен должен поставить на Чэнлэ свою метку, и тогда только смерть разлучит их.       А что касается Вэньяна, Чэнлэ решил, что постарается забыть о нем, но если что-то будет угрожать его семье, он не испугается, он пойдет прямиком к Куну и ничто его не остановит.       Когда Джехен, уложив Яняна, зашел в спальню, Лэ был настроен довести задуманное до конца.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил альфа, коснувшись губами лба омеги.       — Хорошо, — ответил Чэнлэ. — Я… Я разговаривал с родителями.       Омега заметил, как Чон слегка напрягся, но попытался улыбнуться.       — Ну и как они там? Скучают, поди, — сказал Джехен, снимая с себя футболку и штаны. — Строят планы на твое возвращение.       — Дже, о чем вы говорите с отцом? Он сказал, что вы часто общаетесь.       — Поди, сказал, что я его напрягаю, да? — хмыкнул Чон, забираясь к омеге под одеяло. — Я… Я просто беспокоюсь о вашей безопасности. Я, а не твой отец, нашел вас напуганными в овраге. Я… Я сказал ему, что у меня есть знакомый, что может вывести нас на Куна. Сказал, что вы с Яняном скучаете по дому. Я выкупил дом Дэшана, что твой отец выставил на продажу.       — Но… Какое он имел право. Тело…       — Так и не нашли, но это по официальной версии, Лэ.       — Он мог отдать нам его даром. Этот дом, вообще-то принадлежит Яняну.       — Ну с его же легкой руки Янян теперь только мой сын. Он Чон, и уже почти полгода как совсем не Лю. Лю Янян умер вместе со своим отцом.       Чэнлэ судорожно вздохнул, а Джехен ласково его обнял.       — Вот об этом я и хотел поговорить, — сказал Чэнле, взяв в свою руку мужа. — Отец сказал, что наше свидетельство о браке — это бесполезная бумажка, которая потеряет свой статус стоит ему сказать лишь слово.       Джехен тихо хмыкнул.       — Он прав, — ответил Чон. — Он может многое, но предпочитает сидеть сложа руки. Думаю, что это не все. Чем он «обрадовал» тебя еще?       — Он сказал, что домой я могу вернуться только один. Ему не нужен ни зять, ни внуки.       — Это тоже ожидаемо. Он цепляется за свой идеальный образ, пока в его стране просыпается монстр. Но кто я такой, чтобы ему указывать. Ты…       — Я не собираюсь плясать под его дудку. Я не откажусь от вас. Ни от детей, ни от тебя.       — Лэ, ты так молод…       — Но я твердо стою на ногах и это вообще не заслуга моего отца. Моей опорой был, и, я надеюсь, останешься ты.       Джехен улыбнулся, глядя на младшего.       — Без них я проживу, без тебя уже нет.       — Ты заблуждаешься, малыш. Я…       — Я люблю тебя, Чон Джехен! Ты мой муж! Мой альфа! Отец моих детей! Я… Я клянусь, что подарю тебе сына…       — У меня уже есть сын, — сказал Джехен, целуя младшего в висок. — Двое. Наши мальчики…       — Нет, ты не понял…       — Я все понял, родной, — сказал Чон. — Спасибо. Клянусь, что сделаю все, что от меня зависит, чтобы вы ни в чем не нуждались. Я тоже очень люблю тебя, малыш.       Они потянулись друг к другу, нежно целуясь. Чэнлэ тонул в сильных руках, что ласкали его, унося к небесам.       — Дже… Нужна метка… Тогда он не сможет…       — Ты уверен? — спросил альфа, заглядывая в наполненные желание глаза омеги.       — Да! Я хочу!       Чэнлэ вскрикнул, почувствовав, как зубы альфы вошли под кожу, а жар побежал по телу. В ту ночь они стали единым целым. Они кончали и начинали сначала, словно не могли насытиться друг другом.       Чэнлэ, наконец, смог до конца прочувствовать, какого это быть любимым и желанным. На утро омега словно сиял. Они гуляли по парку, катались на аттракционах. Чэнлэ, словно корону, нес метку на своей шее, а Джехен… Он улыбался искренне и ярко. Даже Янян заметил изменения в старших и старался соответствовать.       С тех пор Лэ стал реже разговаривать с отцом. Папа тоже жаловался на то, что перестал узнавать своего альфу, а спустя еще пару месяцев старший стоял у них на пороге с чемоданом и крепко обнимал Лэ.       — Сынок, как же я скучал! Как вы тут? — сказал старший, пробежав взглядом по большому животу сына.       — У нас все замечательно.       Янян настороженно отнесся к новому человеку, а старший лишь натянуто улыбнулся ребенку.       — Вы уверены, что ваш муж не пришлет за вами, Ансок-ши? — спросил Джехен за ужином.       — Во-первых, он не знает, где я. Я сообщил ему, что отправился в отпуск, а во-вторых, ему совсем не до меня. Этот его новый секретарь, — омега фыркнул. — Чуть ли не стелется перед ним. И я просто уверен, что они неплохо проводят время за моей спиной. Никогда не понимал омег, что возятся с альфами в двое старше себя. Ой… Прости, милый.       Чэнлэ натянуто улыбнулся, заметив, как Джехен сильнее сжал в руках вилку, но проигнорировал реплику старшего.       — Мой муж… Он изменился, — как ни в чем не бывало продолжил Ансок. — Не знаю, что так на него повлияло. Он видит врагов буквально во всех. Это какая-то паранойя.       — Не лучшее качество для лидера страны.       — Ну, тут как посмотреть, — заметил Чэнлэ. — К таким людям можно найти подход и незаметно навязывать им нужные идеи для продвижения своих целей.       — Ты думаешь, им манипулируют? — нахмурился Чон.       — Все может быть, — ответил Чэнлэ, а потом вздрогну от внезапной боли и скривился. — Ой…       — Что-то случилось? Где болит? — подскочил к омеге альфа, тут же касаясь ладонью лба, и не замечая, как скрыл усмешку за чашкой Ансок.       — Малыш… Он толкается. Вот, гляди.       Чэнлэ взял альфу за руку и положил его ладонь к своему животу в тот момент, когда ребенок снова толкнул его ножкой. Джехен выглядел слегка пришибленно, поглаживая живот мужа, а потом растерянно улыбнулся.       — А я… А мне можно? — кружил вокруг старших Янян.       Чэнлэ притянул младшего к себе, опуская его ладошку туда, где сейчас просматривался нечеткий контур маленькой ступни.       — Ух ты! — распахнул глаза младший. — Отец, гляди, братик уже большой. Отец?       Джехен улыбнулся, а потом подарив омегам по поцелую, пошел в сторону террасы, но Чэнлэ успел заметить сверкнувшие в его глазах слезы.       — Дже… — растерялся Чэнлэ.       — Оставь его ненадолго, — грустно сказал Ансок. — Все хорошо. Вам с ним очень повезло.       — Он…       — Он ведь не рассказывал тебе о том, как жил до того, как попал в наш дом?       — Нет, — ответил Чэнлэ, бросив взгляд в окно и наблюдая за силуэтом альфы, что сидел на ступенях, спрятав лицо в ладонях. — Он сказал, что прошлое должно оставаться в прошлом. Он… Он потерял кого-то? Омегу? Ребенка?       — Потерял, но не так, как ты это себе сейчас представляешь. Его просто предали. У него, действительно, был омега. Они были знакомы с детства. Ходили в одну школу, их родители уже тайно планировали свадьбу. После школы Джехен поступил в военное училище. Пара стала видится реже, но страсть, казалось, только разгоралась. Редкие встречи, безумные ночи, а потом… Омега сообщил, что ждет ребенка и потребовал свадьбу в срочном порядке. Мол, рожать без мужа — моветон. Устав училища запрещал женитьбу до конца учебы, но Джехену оставалось доучиться каких-то полгода, поэтому решили, что нужно начать приготовления к торжеству. Альфа раз в две недели навещал жениха, что говорил ему что-то о вечной любви. Он вот так же прикладывал руку альфы к своему животу и умилялся его реакции. Вот только за пару недель до свадьбы Джехен приехал домой не один. С другом. Ли Джено был его сокурсником и каким-то дальним родственником, они были практически не разлей вода. Джехен очень ценил его мнение, вот только стоило Ли войти в дом и увидеть жениха друга он замер, а потом сказал…       — Какого черта! — послышался хриплый голос Джехена, что смотрел на старшего с плохо скрываемым раздражением. — Какое право вы имеете влезать туда, куда не просили?!       — Дже?.. — растерялся Чэнлэ.       — Подожди, Лэ, — сдержанно ответил альфа. — Мы поговорим позже. Сейчас я хотел бы выяснить у твоего папы, кто дал ему право рыться в чужом белье? Вас муженек надоумил?       — А хоть бы и так? — вскинулся Ансок. — Я должен был знать, с кем связался мой единственный сын! А у тебя, я погляжу, привычка тащить в постель чужих беременных омег.       — Это не ваше дело! Моя жизнь вас не касается. Со своим мужем я буду разбираться сам. Без вашей помощи. Вы пришли в наш дом, так будьте любезны соблюдать наши правила.       — Да кто ты такой, чтобы мне указывать? Выскочка!       — Папа! — не выдержал Чэнлэ, что прижимал к себе немного напуганного Яняна.       — Что? Я о тебе забочусь, дурень! Он бросил омегу за два дня до свадьбы! Бросил с ребенком в пузе…       — Это был не мой ребенок! — почти прорычал Джехен. — Он обманул меня! Залетел не пойми от кого, а потом всем говорил, что я отец…       — Так эти дети тоже не твои! — сказал старший, махнув в сторону Чэнлэ и Яняна. — Что тебе мешает поступить с ними так же?       — Вот тут вы заблуждаетесь, — ответил Джехен. — Эти дети как раз-таки мои. Я осознанно признал их таковыми, принимая всю ответственность за них. Понимаете? Это разные вещи. Янян и малыш, что носит Чэнлэ не родные мне по крови, но я уже люблю их и сделаю все, для их благополучия, а если вас что-то не устраивает, вы знаете, где выход.       Старший омега лишь открывал и закрывал рот от возмущения, а потом развернулся, взяв еще стоящий в гостиной чемодан и направился к выходу.       — Поживу в гостинице, — сказал он. — Лэ, у тебя два дня на сборы. Мы летим домой, плевать, что там говорит твой отец.       Чэнлэ хмыкнул, отпуская Яняна, что побежал к Джехену, крепко его обнимая.       — Я дома, — ответил омега, слегка спустив воротник и демонстрируя яркую метку.       — Так значит? — старший фыркнул и вылетел из дома, хлопнув дверью.       В комнате стало тихо. Чэнлэ казалось, что эту тишину можно было резать. Омега медленно опустился на стул, пытаясь совладать с бурлящими через край эмоциями.       — Милый?..       — Все хорошо, — помотал головой Чэнлэ. — Я просто…       Тошнота подступила к горлу, и Лэ сорвался в сторону ванной, прощаясь с ужином. Такие уже родные руки подняли его, помогая умыться. Джехен отнес младшего в спальню, куда тут же примчался Янян с каким-то травяным отваром.       — Со мной все хорошо, правда. Просто переволновался немного, — улыбнулся омега взволнованным близким.       — Это я виноват, — тихо сказал Джехен. — Я должен был сам рассказать, просто…       — Ты боялся, что я приму это на свой счет? Папа ведь тоже на это рассчитывал.       — Возможно?       — Ты его очень любил?       — Безумно, — хмыкнул Чон. — Когда Джено рассказал, что этого омегу…       Джехен бросил взгляд на Яняна, что наивно закатил глаза.       — В общем, о том, что тот имел близкие отношения с чуть ли не половиной училища и вообще подрабатывал по ночам в местном клубе, я не поверил, но друг тут же набрал парочку наших однокурсников, что подтвердили его слова. Один и вовсе упомянул, что «эта куколка любит жестко и без защиты». В общем я потребовал тест ДНК. Родители омеги, что сами были в шоке от похождений сыночка, притащили его в клинику немедленно. Получив результат, я был разбит, ведь я уже представлял себе свою идеальную семью. Пожелав им разбираться дальше самим, я разорвал с ними все связи. Окончил училище, пару лет просидел в штабе, а потом мне предложили работу у твоего отца.       Джехен вздохнул и посмотрел на Чэнлэ.       — Вот, в принципе, и все. Мне нечем гордиться.       Чэнлэ крепче обнял мужа. Прошлое останется в прошлом, но было кое-что, что не давало покоя.       — Дже… А как папа смог узнать обо всем этом в таких подробностях? Он даже имя твоего друга узнал.       — Видимо, глубоко копал, — хмыкнул Чон. — У твоего отца много возможностей.       — Неужели они не оставят нас в покое? — спросил Чэнлэ. — Зачем я им? Через год срок отца все равно заканчивается. Он не сможет переизбираться еще раз. Да и Сейсен с Вэньяном…       — Ты думаешь, что Цянь не один все это затеял?       — Я не могу избавиться от мысли, что им тоже кто-то умело управляет. Кто-то же откопал дневники Ли Кибома.       — В училище мы изучали становление Сейсен, именно как террористов. Со смертью Ким Минсу, Хуана старшего, они утратили желание вредить людям и даже сотрудничали с властью. За исключением Ли, но тот был уничтожен.       — Ну с тех пор много воды утекло, — пожал плечами Чэнлэ. — Паршивая овца в стаде, увы, не редкость.       Джехен нахмурился, а потом потряс головой.       — Давай не будем об этом, а то, вон, Янян заскучал. Давайте что-нибудь посмотрим и спать.       Жизнь снова начала налаживаться. Звонить родителям Лэ перестал вовсе. Иногда он с тревогой читал новости об очередной жуткой смерти какого-нибудь юноши от неизвестного препарата. Были статьи и о беспорядках, что устраивала неконтролируемая молодежь.       — Как бы они, ведомые этой дрянью, не взялись снова за «священную войну», — хмуро комментировал все это Джехен.       — Уничтожение бет? — осторожно спросил Лэ, уловив кивок.       — Очищение этого мира от неверных. Помнишь, с чего все когда-то началось?       — Взрывы…       День когда Сончан решил появиться на свет, Чэнлэ не забудет никогда. Препараты, действительно, не действовали. Несколько часов боли, а потом крик малыша и чернота.       Просыпался омега очень тяжело, лишь аромат розмарина тянул сознание на поверхность.       — Дже…       — Родной мой, слава богу, ты очнулся.       Восстановление шло очень тяжело. Первые несколько месяцев Чэнлэ с трудом вставал. Джехен и Янян по очереди занимались малышом и заботились о Лэ. И омега был безмерно благодарен им за это. Те годы Чжон мог назвать лучшими в своей жизни. Их никто не беспокоил. Они жили друг для друга, пока однажды, три года спустя не взлетело на воздух первое офисное здание. Сотни невинных жизней, а на кадрах с камер наблюдения с десяток подростков, что смотрят на мир стеклянными равнодушными глазами.       — Дже… Это Вэньян! — дрожа сказал мужу Чэнлэ. — Отец так и не дал ход делу Сейсен, а его преемнику теперь разгребать все это. Вовремя они с папой укатили за рубеж. Эти люди… Это я виноват!       Джехен прижал к себе заплаканного мужа.       — Дже… Они не остановятся. Нужно связаться с Куном. Он может помочь. Я…       — Ты не будешь ввязываться во все это, — строго сказал Чон. — Помни о детях. Я сам…       Спустя еще полгода Джехен прибежал домой раньше обычного.       — Лэ, собирай детей, мы уезжаем, — сказал он, двигаясь прямо в детскую. — Бери только все самое необходимое.       — Дже, куда мы едем? Что происходит?       — Я договорился о встрече с Куном. Он ждет нас послезавтра на границе.       Чэнлэ слышал, как колотится сердце в ушах.       Ехали они молча. Джехен то и дело смотрел в зеркало, а потом…       — Машина, — сказал Янян. — Она едет за нами уже давно, как… тогда.       — Глупости, — постарался улыбнуться Чэнлэ. — Мало ли по каким делам едут эти люди. Просто их маршрут совпадает с нашим. Дже…       Альфа, не отрывая взгляда от дороги, достал телефон, набирая чей-то номер.       — За мной хвост, — сказал он в трубку. — Попробую оторваться. Подстрахуй. Отвечаешь головой, понял?       Невидимый собеседник что-то ответил, а Чон надавил на газ.       — Лэ, слушай внимательно. Сейчас вы с ребятами пересаживаетесь вон в ту машину.       За поворотом показался невзрачный фургон, тарахтя и пуская дым. Капот его был открыт, а в нем копошился какой-то альфа в промасленном комбинезоне.       — Дже…       — Так надо. Джено отвезет вас в безопасное место, а я разберусь с «приветом» Вэньяна.       — Нет, как же…       Чэнлэ понимал, что его трясет. Он крепко прижимал к себе Сончана и не мог оторвать взгляда от альфы.       — Янян, позаботишься о Лэ и брате, пока я не вернусь.       — Только вы быстрее возвращайтесь, отец.       — Я постараюсь.       — Дже…       — Я люблю тебя, родной. Тебя и наших детей. А теперь… Готов? Давай.       Джехен поравнялся с фургоном, замедляясь. Дверь фургона резко открылась и черноволосый альфа втянул омег в салон. Дверь закрылась, а Джехен, сорвался с места, увеличивая скорость. Преследователи, что только что вырулили из-за поворота не успели заметить их маневра, поэтому помчались следом за Джехеном.       — Сон, — крикнул черноволосый. — Сматываемся.       — Да, босс.       Капот захлопнулся, а водитель занял свое место. Фургон тронулся в противоположную сторону, а Чэнлэ не мог оторвать взгляда от окна, надеясь, что скоро появится машина мужа.       — Он погоняет их маленько и вернется, — сказал брюнет, улыбнувшись омегам. — Ну, давайте знакомиться. Меня зовут Ли Джено, и я…       — Друг отца, — сказал Янян. — Он много о вас рассказывал.       — Вот и славно, — улыбнулся альфа.       — Вы отвезете нас к Куну? — спросил Чэнлэ.       — Я похож на самоубийцу? — хмыкнул Джено, а потом серьезно добавил. — Я познакомлю вас с тем, кто это сделает. Поверьте, мне тоже не нравится то, что происходит. И я готов на многое, чтобы предотвратить этот террор.       Фургон привез их в большой старинный особняк, что находился в живописном месте, за городом у красивого пруда.       — Располагайтесь, — сказал Джено. — Этот дом когда-то принадлежал моему деду. Я здесь редко бываю. Я живу и работаю в другом месте. Присматриваю за будущим поколением блюстителей порядка, так сказать.       — Работаете на власть, а имеете такие подозрительные знакомства, — сказал Чэнлэ, пытаясь успокоить расплакавшегося Сончана. — Он проголодался, а все наши запасы…       Чэнлэ вздохнул, с тревогой думая о муже.       — Мы предвидели такой исход. Здесь есть все необходимое. Я покажу, где кухня.       — Янян…       Младший направился за альфой, не сводя с него восхищенных глаз. Чэнлэ не знал, что Джехен рассказывал сыну о Джено, но младший, определенно, был восхищен. Чжон лишь покачал головой. Джено был определенно красив. У него было крепкое тренированное тело, сильные руки, притягательный аромат кедра, но он… Чэнлэ чувствовал легкие нотки сакуры, что говорило о том, что Ли имел сердечную привязанность, что пока не получила должного отклика, но давала альфе надежду. Яняну там, определенно, ничего не светило, да и Джено поди, привык к вниманию своих малолетних студентов.       Вскоре пара вернулась. Янян смущался, а Джено искренне улыбался.       — Ну все, мне пора. Завтра… — сказал альфа, поднимаясь, но телефонный звонок его прервал.       Чэнлэ вздрогнул, его вдруг затопила волна тревоги.       — Да, — хмурился Ли. — Вот засада. Откуда они там только нарисовались. Пошли туда Кима. Я знаю, что они деньги не возьмут. Но нужно добиться минималки. Я уже еду. И… Хотя он и сам догадается, не дурак. Без адвоката ни слова.       — Что-то случилось? — спросил Янян. — Что-то с отцом?       Джено бросил неуверенный взгляд на омег.       — Да все с ним в порядке, — ответил альфа. — Только, боюсь, срок ему грозит за сопротивление при задержании.       — В смысле? — ложка, которой Чэнлэ кормил Сончана выпала из рук омеги.       — Все потом, — ответил Ли, устремляясь к выходу. — Главное он жив и здоров. Я постараюсь все уладить. Никуда не выходите. Приду либо я, либо мой помощник. Альфа. Пахнет хризантемами, понял, малой?       Янян кивнул, а Джено пулей вылетел из дома.       — Да что ж это за проклятие такое?! — всхлипнул Чэнлэ.       — Хен, — поспешил обнять омегу младший. — Я уверен, что Джено-ши во всем разберется.       Засыпали они втроем в одной постели. Сейчас запахи яблок, мяты и лайма создавали какой-то невообразимо яркий коктейль.       Чэнлэ долго не мог сомкнуть глаз, надеясь услышать хоть какие-то новости. Он не хотел думать о том, что Джехен будет где-то далеко. Омега и сам не понял, как этот человек стал его жизнью.       Ночью ему снилась улыбка мужа, а утром его разбудил шум посуды на кухне. Осторожно выбравшись из кровати, чтобы не разбудить младших, Чэнлэ поспешил на звук. У плиты стоял невысокий светловолосый альфа лет тридцати и жарил яичницу. От незнакомца пахло хризантемами, а Чэнлэ невольно прикусил губу, чтобы не заплакать. Он ведь так надеялся увидеть мужа.       Между тем, альфа понял, что больше не один и обернулся, натянув виноватую улыбку.       — Прости, разбудил. Просто… Я просто здесь не часто бываю, а эти ящики… Их так много. Меня Ренджун зовут. Хуан Ренджун, а ты Чэнлэ, верно? Да, остальное Чоново семейство помладше будет. Он вас так любит…       — Где мой муж? — спросил Чэнлэ, не сводя взгляда со старшего.       — Ну, тут такое дело…       Взгляд омеги был настолько пронзительным, что Ренджун стушевался.       — В камере. Суда ждет. Убегая от погони, он налетел на патруль, будь он неладен. Не знаю, что их сегодня потянуло именно на эту трассу. Те, в общем, попытались его остановить за превышение скорости. Но Чон, естественно, тормозить не спешил, тогда, что б их черти драли, они решили его подрезать. В общем, хен по тормозам, а его преследователи въехали ему прямо в зад. Хен отделался лишь сотрясением, те двое, что Цянь подослал, были без сознания. Тут искра добралась до бензобака, и разнесло их в общем. Чон попытался под шумок сбежать, но его заметили. Помяли они друг друга чуток, но все-таки его скрутили и отвезли в участок. В общем… Ему хотели приписать ДТП со смертельным исходом, но наш адвокат добился того, чтобы признали то, что аварию как раз-таки спровоцировал патруль. И вина за смерти людей ложится на них. Итого, Джехену смогли-таки приписать превышение скорости и сопротивление при задержании. Три года исправительных работ. И это можно даже назвать победой, потому что они хотели его надолго упрятать. Причем в колонию общего режима.       Чэнлэ медленно опустился на стул.       — Я… Мне дадут его увидеть?       — Суд завтра, — сказал Хуан, подбегая к омеге со стаканом воды. — Потом его отвезут на поселение. Там предусмотрены свидания.       — А до суда? — спросил Чэнлэ, залпом осушая стакан.       — Джено-хен делает все возможное, но тут у нас власти мало.       Чэнлэ вспомнил, как едва мог сдержать слезы. Это Вэньян. Определенно. Он каким-то образом узнал, что они собирались к Куну и решил им помешать. Ренджун сказал, что патруль не должен был там стоять. Его вызвали сами преследователи? Хм, что ж, им не очень повезло. Но Джехен… Как он будет без него? Три года?..       — Ты это… Не накручивай себя, ладно? Главное жив. Мы его в обиду не дадим. Я лично буду возить вас к нему на свидания хоть каждую неделю. Точнее… Ну сколько разрешат. Там, в том месте, много наших. Обещаю, что этот выскочка Цянь не сможет приблизиться ни к вам, ни к Джехену. Вы больше не одни. Я вообще не понимаю, почему хен так долго тянул. Кун, конечно, та еще тварь, но он справедливый лидер, как говорят.       Чэнлэ хотелось верить.       Вскоре к завтраку спустился Янян с Сончаном на руках. Заметив постороннего, он напрягся, а потом растерянно посмотрел на Лэ. Старший видел панику в глазах подростка.       — Ну, привет, — улыбнулся Ренджун, казалось беззаботно, но и его спина напряглась. — Очень приятно познакомиться. Это у нас, значит, Янян и Сончан. А я…       Янян не дослушал, всучив что-то лепетавшего брата Чэнлэ, омега убежал обратно в спальню, хлопнув дверью.       — Да, неудобно получилось, — почесал затылок альфа. — Ему ведь пятнадцать, так?       — А у вас не хватит терпения? — усмехнулся Чэнлэ, пощекотав весело хохотавшего сына. Омега сейчас очень завидовал ребенку, ведь тот не понимал, что они едва не потеряли человека, что был их опорой столько лет.       — Кто знает, — ответил Ренджун, не сводя взгляда с захлопнувшейся на втором этаже двери. — Главное, чтобы он ничего лишнего себе не придумал.       — Встреча с истинным в наше время вообще вещь шокирующая, — ответил Чэнлэ. — Я ведь все правильно понял?       Хуан сдержанно кивнул.       — Что ж, если вы все же решили попытаться, удачи. У него очень сложный характер.       — Разберемся, — кивнул альфа, а потом посмотрел на сковороду. — Завтрак?