Закрытая зона: Месть Дракона

ё      Тёплые объятия всё ещё стоящего рядом с Чэнлэ Хуана, немного успокаивали.       — Всё будет хорошо, — тихо сказал Ренджун. — Ты справишься со всем, осталось совсем чуть-чуть.       — Я так больше не могу, хён. Я устал строить из себя того, кем не являюсь. Удивительно, что он ещё ничего не заподозрил, после всех изменений, что произошли с нашей семьёй за эти полтора года. А мы ведь считали его сильным соперником. Может, мы кого-то упустили? Кого-то третьего? Может и Джехён всё же пешка, хоть и влиятельная?       — И очень опасная, не забывай об этом. Я ничего не могу утверждать наверняка, но не нужно забывать, как Джехён умело пудрил нам мозги до этого. Возможно, он только прикидывается дурачком и только тянет время.       — Для чего? — насторожился Чэнлэ.       — Для ещё одного удара по близким ему людям, — пожал плечами Хуан. — Но мы всё ещё на шаг впереди, милый. Мы справимся.       Чэнлэ лишь выдохнул. Он понимал, но каждый раз входя в тот домик для свиданий и видя ласковую улыбку мужа, его едва не выворачивало наизнанку. Ярость вперемешку с беспомощностью. Казалось бы, можно было бы убрать этого человека там, в поселении. Несчастный случай на стройке и никаких хлопот, но на Чэнлэ была метка, а ещё… Ещё хотелось узнать ради чего всё это начиналось. Неужели только амбиции и ничего больше?       Омега снова вспомнил тот день и то, как покидал поселение в ту их первую встречу после разоблачения. Джехён крепко обнимал мужа, потрепал по волосам Яняна и поцеловал в щёку Сончана.       Лэ помнил, как на ватных ногах шёл к машине, где их ждали Доён и Джемин. Оба альфы казались равнодушными, но омега чувствовал, как один был воодушевлён, а второй напряжён.       — О, Джемин-хён, а ты тут откуда? — спросил Сончан, когда они сели в машину.       — Да вот, решил вас покатать, — натянул улыбку На. — Решил показать класс. Доён-хён, поди, так не умеет.       Ким фыркнул, а потом вцепился в поручень над дверью, потому что машина сорвалась с места. Скорость была бешеной. Джемин нёсся по трассе, а потом резко свернул на просёлочную дорогу, покружил вокруг поля с кукурузой и вернулся обратно к трассе.       Сончан восторженно что-то лепетал, Янян прикрыл глаза, вцепившись в Чэнлэ, а Лэ… Он просто смотрел на мышцы, что в этот момент играли на сильных руках. Несмотря на бешеную скорость, альфа и машина были единым целым. И Чэнлэ понимал, что этот человек не допустит, чтобы с ними что-то случилось. Ни сейчас, ни в будущем.       — Хватит! — не выдержал Доён, когда машина свернула в сторону фермы. — Покрасовался?       — Я, между прочим, нас от хвоста избавил, — заметил На, снижая скорость. — За тобой, хён, ещё на территории КПП наблюдали. Что, не получилось разговора?       — Почему же, — довольно сказал Доён. — Всё вышло, как нельзя лучше. Мы получили союзника. Он обещал прислать на днях к нам своего младшего сына, которого мы должны сделать частью нашей команды. С ним придут люди, что готовы будут войти в полное твоё подчинение, Лэ.       — Ты сообщил ему, что мы уезжаем отсюда? — спросил Лэ.       — Да, — кивнул Ким. — Наш друг сказал, что это верное решение. Что только объединив земли, можно добиться мира. А хвост… Скорее всего это дело рук Дже. Не удивлюсь, если в машине был Чону.       Чэнлэ вспомнил, как они добрались-таки до фермы, как Минхёк забрал Сончана завтракать, а Янян убежал в свою комнату, потому что вот-вот должен был позвонить Ренджун. Доён засобирался в клинику к Хендери, где сейчас скорее всего находился и Джисон.       — Кун с Сяо и Донхёком уехали подготавливать фуры для оборудования, — развел руками Джемин. — Все при деле. Ты можешь отдохнуть. Ночка, поди, беспокойная была.       — Мин, — выдохнул Чэнлэ. — Я…       — Он твой муж. Это нормально. Так нужно для твоей же безопасности. Я всё понимаю.       Чэнлэ грустно улыбнулся, взяв младшего за руку и потянув наверх. Оставаться одному ему категорически не хотелось.       — Ты посиди тут, хорошо? — сказал Чэнлэ, усадив Джемина на кровать. — Я в душ и обратно. Я… Мне…       — Иди, — улыбнулся На. — Сбегать я не собираюсь.       Чэнлэ поспешил в ванную. Тёплые струи заскользили по телу. Омега что есть мочи тёр себя мочалкой, чтобы хоть немного избавиться от запаха розмарина. Кожа щипала, но Лэ… Чэнлэ не мог остановиться, не замечая, как открылась дверь и сильные руки буквально вырвали у него мочалку, выключили горячую воду, что стала уже обжигающей, завернули его в полотенце и вынесли из ванной. Чэнлэ плакал. Снова. Слёзы застилали глаза.       — И чего ты этим добился? — спросил Джемин, обнимая сильнее. — Знаешь, как это всё будет болеть потом? На тебе его метка. Что бы ты ни делал, ты все равно будешь пахнуть им.       — Я… Это невыносимо!       — Я понимаю, милый. Мы это переживём. Вместе.       Так они и сидели. Чэнлэ было очень уютно в руках младшего. И было совсем всё равно, что из одежды на нём было лишь полотенце.       — Поцелуй меня, — тихо сказал омега, но его услышали.       Тёплые слегка шершавые губы коснулись его собственных ласково и неторопливо. Широкие ладони скользнули по спине. Чэнлэ развернулся на коленях младшего, обхватывая его талию ногами и прижимаясь ближе, чувствуя, как твердеет под ним плоть партнёра.       — Лэ… — прошипел Джемин, спускаясь губами по шее омеги. — Ещё чуть-чуть и я не смогу остановиться.       — Не останавливайся. Я… готов. Просто возьми меня.       — Хочешь сравнить? — спросил На, потянувшись к ширинке.       — Хочу забыть, — ответил Чэнлэ, приподнимаясь, а потом, обхватывая ладошкой член партнера, чтобы направить его в себя и медленно опуститься. Дыхание обоих сбилось. Лэ понимал, что горит.       Джемин откинулся на спинку кровати и крепко сжал ладонями ягодицы партнёра. Чэнлэ слегка поёрзал, устраиваясь поудобнее, а потом приподнялся, чтобы снова опуститься и почувствовать, как Джемин толкнулся на встречу.       Чэнлэ забылся. Он просто растворился в этом человеке, чтобы не вспоминать о том, что происходило в том домике, не вспоминать рук того, кто так грязно его использовал. Губы и руки Джемина были повсюду, пока Чэнлэ двигался на нём. Сейчас именно омега был главным. Джемин позволял ему это, хотя Лэ понимал, что дай он альфе чуть-чуть свободы и На отдерёт его, как последнюю суку. Чжон всё ещё был сверху, повернувшись к младшему спиной и упёршись ладонями в матрас он снова и снова опускался на твердый ствол, пока Джемин, тихо постанывая, гладил его бока, грудь, плоть омеги.       В коридоре послышались шаги.       — Чёрт! — прошипел На, когда Чэнлэ опустился на него, а потом потянулся за лежащим неподалеку пледом, укрывая их обоих в тот самый миг, когда в комнату буквально вбежал Сончан с белым пушистым комочком в руках.       — Пап, смотри какого кролика привез мне дядя Джуни.       — Какая прелесть, — попытался улыбнуться Чэнлэ, проклиная себя за то, что забыл закрыть дверь. И как теперь выкручиваться? Он был полностью обнажён, возбуждён, а плоть Джемина всё ещё была в нём, надавливая на бугорок простаты и заставляя тело дрожать. По вискам и груди тёк пот, губы припухли от поцелуев, волосы взмокли.       Джемин выглядел не лучше, хотя на его плечах всё ещё висела рубашка. Альфа опустил подбородок на плечо Чэнлэ и смотрел на Сончана с улыбкой, старательно поправляя плед, что прикрывал их по пояс.       — Ой, а чего это вы тут делаете? — заметив, наконец, странную позу взрослых спросил Сончан.       — Ну… У меня просто очень сильно болела спина, и я попросил Джемина размять мне мышцы. Помнишь, я недавно делал тебе массаж?       — Угу, — кивнул ребёнок. — А хён тоже умеет?       — Конечно, милый.       — Я тоже хочу! Джемин-хён, сделай мне тоже массаж!       — Обязательно. Вот только мы с твоим папой кончим, — сказал На за что получил тычок под рёбра от Чэнлэ. — Закончим, то есть, а потом я хорошенечко тебя помну.       — Сончан? Вот ты где, — послышался голос Минхёка, а Чэнлэ почувствовал, как краснеет ещё сильнее. — Ты почему убежал? Джуни принес клетку для твоего питомца. Кролики очень пугливые создания. Малышу нужен домик.       — Я хотел показать его папе, — ответил младший.       Минхёк показался в дверях, тут же оценив обстановку и скрыв улыбку в кулаке.       — И всё же отнеси его в клетку, милый.       — Хорошо, деда, — сказал ребёнок, убегая.       — А вам, молодые люди, пора поучиться закрывать двери, — хмыкнул старший, закрывая-таки злополучную дверь.       Чэнлэ облегчённо выдохнул, а потом засмеялся.       — Тебе смешно, да? — спросил Джемин. — Да я чуть не поседел. Да я…       Чэнлэ повернулся, затыкая младшего поцелуем.       — Массаж, значит, — хмыкнул На, а потом опустил Чэнлэ на кровать. Омега уперся руками и коленями в матрас, слегка приподнимая попу и позволяя старшему нависнуть сверху. — Ну теперь держись, детка.       Чжон почувствовал первый толчок, потом снова и снова. Джемин крепко сжимал его ягодицы, целовал спину и двигался так, что омега потерял ощущение реальности, срываясь в бездну. Перевернув омегу, Джемин снова погрузился с пьянящую тесноту, закинув его ноги к себе на плечи и стараясь доставить старшему, как можно больше удовольствия. Кончая, Лэ нетерпеливо прижимал младшего к себе руками и ногами.       — Тщ, я никуда не убегу, — шепнул На, тяжело дыша куда-то в шею омеги. — Мне теперь ещё массаж твоему сыну делать, а я в этом, если честно, не специалист.       — Придурок, — улыбнулся Чэнлэ, потянувшись губами к губам младшего.       Джемин ласково гладил Чэнлэ по щекам, пока узел держал их. Они то и дело срывались на поцелуи и просто молчали, глядя друг на друга слишком нежно. На то и дело касался губами и языком чужой метки, от чего Чэнлэ трясло и его снова накрывал оргазм, заставляя обильно кончать. Интересно, Джехён может почувствовать сейчас, как ему хорошо? Или их связь всё же миф? Может, в тот момент, когда сердце омеги разлетелось в клочья от предательства, она прервалась? Ведь теперь у Чэнлэ был Джемин, и вот как раз-таки связь истинных было разрушить гораздо сложнее.       Спустя ещё полчаса, вымывшись, они спустились в гостиную, где застали одного Яняна, что сидел у телевизора с пакетом чипсов. Чэнлэ плюхнулся рядом, засунув руку в пачку.       — Эй, — возмутился Янян.        — Мне лень идти на кухню, — сказал Чжон. — Где все?       — Минхёк уехал в клинику к Дери. У него, оказалось, есть какие-то связи в медицинских кругах, и он решил ими воспользоваться, чтобы добыть транспорт для перевозки Марка. Доён с Джисоном тоже ещё там. Джун и Донхёк развлекают Сончана. Кун уехал в порт.       — А ты хандришь?       — Ну у меня же под боком нет истинного альфы, с которым я смог бы провести время с пользой, — хмыкнул Лю.       — Ты нас осуждаешь? — спросил Джемин.       — Нет, — улыбнулся Янян. — Просто хочу знать, что вы осознаёте то, что будет непросто. Я… Мне не хочется, чтобы тот человек раньше времени нас раскусил и предпринял всё для того, чтобы остаться безнаказанным. Я… Из-за него, как оказалось, я потерял родного отца и…       Голос Яняна дрогнул. Чэнлэ поспешил его обнять. Джемин тоже сел рядом, крепко сжимая руку младшего.       — И едва не потерял любимого человека, — продолжил Янян, улыбнувшись старшим. — Я не могу отпустить его просто так.       — Он не уйдёт, — уверенно сказал Чэнлэ. — Он ещё узнает, как бывает опасно играть с жизнями трёх напуганных омег.       Чжон вспомнил, как вечером за ужином было шумно. Все делились новостями, обсуждали план дальнейших действий, а Чанни хвастался своим новым питомцем, глядя на Сяо Джуна благодарными глазками.       — Как Марк? — спросил Чэнлэ.       — Терпимо, — ответил Хендери. — Я подготовил кое-какие препараты, думаю, что именно с них нужно начать твоё лечение. Предупреждаю сразу, я пока не знаю, какой будет эффект. Это может быть больно.       — Переживу.       Хендери лишь крепче его обнял.       — Лодки готовы, — сказал Кун. — Но, чтобы не привлекать внимания перемещаться будем частями в течении двух месяцев. Первыми отправим Дери, его ассистента и Марка. В порту вас встретят и сопроводят до штаба. Сейчас там полным ходом идёт ремонт. Реанимацию готовят усиленными темпами.       — Спасибо, — улыбнулся Цяню Дери.       — Отец, можно я поеду с ними? — сказал Джисон. — Я думаю, что Дери и Тэну хёнам будет спокойнее, если с ними будет кто-то знакомый на чужой территории. Да и наши люди, увидев меня, поймут, что у нас всё под контролем. Ну и ещё раз убедит их в том, что мы настроены серьёзно, и я всё ещё наследник бизнеса.       Кун хмыкнул.       — Хорошо. Только будь осторожен. До многих там дошли слухи о твоей якобы пропаже. Я доверяю своим людям, но в город ни ногой.       — Хорошо, отец.       — Так, дальше в Корею на самолете вылетаем мы с Донхёком и Сяо.       — Но… — опешил Чэнлэ. — Хёна ищет Джесок!       — Надорвётся, — хмыкнул Цянь. — Я нанял этого омегу на работу. Официально. Пусть попробует приблизиться к нему хоть на метр. Джесок для меня не Дракон, и, думаю, что ему уже об этом донесли. Я не собираюсь плясать под его дудку.       — Добавляешь пунктов к своему «смертному приговору»? — хмыкнул Доён.       — Стараюсь, — ответил Цянь. — А то что-то они затихли. Хёку после взрыва ещё ни разу не звонили. И это настораживает. Я не могу подвергать опасности своего беременного мужа.       Чэнлэ знал, что эти двое о многом поговорили и теперь были готовы делать взвешенные шаги.       — Ну и последними границу пересекут Доён и Джемин с мальчиками. На катере вас встретит мой старый приятель Дун Сычен. У него своя небольшая группировка, но он готов присоединиться к тебе, Лэ.       — Ещё один отщепенец, — хмыкнул Доён. — Дед называл его бездельником.       — Твой дед от многих был не в восторге, — хмыкнул Хендери. — Особенно, если они, простите, клали на его замшелые традиции. Сычену светило быть лишь мальчиком на побегушках у его старшего брата, вот он и ушёл туда, где смог реализовать себя, как личность. Согласись, что в подделке ювелирных украшений ему нет равных. У него в буквальном смысле золотые руки. Не удивлюсь, что скоро его подделки будут продавать по ценам не ниже оригиналов.       — И откуда такие подробные знания? — с подозрением посмотрел на омегу Ким.       — Ну, он заглядывает иногда, — слегка смутился Хендери.       — Так, а вот с этого момента поподробнее.       — Мы просто друзья и вообще…       — Да хватит вам, — прервал друзей Сяо. — Всем в деревне было известно, что Дун Сычен со старшей школы слюни пускал на Ким Чону, а тот его в упор не замечал. Сомневаюсь, что с тех пор что-то изменилось.       — Как тесен мир, — хмыкнул Чэнлэ, а в голове уже зрел план. Интересно, что сделает его муж, лишившись доступной дырки?       — Ох не нравится мне твой взгляд, — посмотрел на младшего Доён.       — Как думаете, этот ваш Сычен обрадуется, если у него будет возможность пригласить Чону на долгую приватную беседу в одну из подвальных комнат нашего будущего убежища?       — Похищение? — хмыкнул Цянь. — Если бы от тебя сейчас так откровенно не несло дубом, я бы решил, что это ревность.       Чэнлэ почувствовал, как краснеет, но видя, что во взглядах окружающих нет осуждения, а глаза Джемина по-прежнему смотрят на него с обожанием, он ответил:       — Ты прав, хён. Это не ревность. Это, наверное, просто желание отомстить за предательство. И совсем не Чону. Согласись, что сейчас Ким для Джехёна ещё один рычажок, с помощью которого он налаживает связи и готовит почву для своего возвращения. Убрав Чону, мы немного сбавим темпы деятельности Чона. Да, ненадолго, но пока он будет искать нового дурачка, мы сделаем несколько шагов вперёд.       — Нового? — спросил Доён. — Думаешь, он не будет искать Кима?       — А на кой он ему сдался? — спросил Чэнлэ. — Задницу подставлять и другой сможет, а то, что Джехён посвящает Чону в свои планы, вообще на грани фантастики. Я уверен, что даже Вэньян не знает и половины. Чону просто повёлся на сладкие речи, да, поди, ещё и юношеская влюбленность сыграла. Джено говорил о том, что они были довольно близки.       — Есть такое, — кивнул Сяо Джун. — Вообще все дети в общине так или иначе были связаны. Мы ходили в одну школу, проводили вместе вечера, пока Джехён и его отец не уехали, а Джено не отправили за ними.       Чэнлэ кивнул.       — По сути, Чону не плохой человек, и если Сычену удастся вправить ему мозги…       Чэнлэ лишь развел руками, давая понять, что он согласен отпустить.       — В этом есть доля логики, — кивнул Кун. — С Дуном пообщаешься сам. На катере.       Чэнлэ кивнул.       — И ещё, Лэ, — сказал хмуро Цянь. — Твой отец, кажется, ищет тебя.       — С чего такие выводы? — спросил омега.       — Ты же знаешь, что мы наблюдаем за вашим с Джехёном домом, так вот пару дней назад туда приходили какие-то люди. Ходили по соседям, спрашивали давно ли вы появлялись там.       — А вот это уже интересно, — хмыкнул омега. — Вряд ли просить прощения собирается. Кто-то наплёл ему про Дракона? Хотя, если он до сих пор общается с Джехёном, то должен знать, что тот загремел в каталажку, а мы сбежали.       — Может Чон не стал делиться такими подробностями со своими пешками? — пожал плечами Доён. — Или…       — Отцом руководит кто-то третий. Министр? Которому Вэньян не рассказал о том, с кем ведёт дела на другой стороне.       — Всё может быть, — заметил Донхёк. — Как я уже упоминал, Управление внутренних дел, действительно, считает Вэньяна мёртвым, и министр не спешит их разубеждать.       — Видимо, Чон не торопится объединять своих марионеток, — сказал Джемин. — Управлять ими отдельно проще и выгоднее.       — Но в то же время можно где-то что-то и упустить, — заметил Чэнлэ. — Узнать бы чем держит отца министр и подготовить крючок покрупнее. Мой отец умный политик, но как оказалось, жадный до власти. На этом можно сыграть. Кто, как ни мой отец может воспитать достойных управленцев для обеих стран? Но чтобы впечатлить его нужна власть и деньги. Много денег. Мы должны быть уверены, что он полностью в наших руках.       — Ты хочешь купить собственного отца? — спросил Донхёк.       — Не я, — усмехнулся Чэнлэ. — Его купит Триада. Уведёт прямо из-под носа Чона, но сперва всё же о нас должны узнать. Нас должны начать бояться.       Все переглянулись. Работы было много, но почему-то не было страшно. Дорогу осилит идущий.       Уже вечером, лежа в постели и читая сыну книжку с яркими картинками Чэнлэ думал о том, что Сончану уже почти шесть. Он уже многое понимает, но по-прежнему остается личностью непосредственной и способной неосознанно раскрыть то, что происходит в доме. Особенно это касалось их отношений с Джемином.       — Чанни, — неуверенно начал Лэ. — Тебе нравится Джемин-хён?       — Он хороший, — ответил Сончан, прижимаясь к Чэнлэ и обнимая того за талию. Чжон ласково поцеловал сына в макушку. — С ним весело. Он знает много разных историй.       — Ты очень расстроишься, если их с Минхёком-ши с нами не будет?       Мальчик задумался, а потом закивал.       — Тогда давай сделаем вот как. Ты никому не будешь рассказывать о том, что Джемин и дедушка живут с нами.       — Так все и так знают, — насупился ребенок.       — Не все, — ответил омега. — Например, отец. Он сейчас далеко. Вокруг него много не слишком хороших людей и…       — Отец сделал что-то плохое? — спросил вдруг Сончан.       — С чего ты решил? — сглотнул Чэнлэ.       — Я видел, как плакал дядя Дери, как там в домике братик бросал на отца недовольные взгляды и долго тренировал улыбку. Да и ты… Когда мы уезжали оттуда, ты выглядел по-другому. Ты был каким-то… пустым. Что-то изменилось.       — Чанни, я не знаю поймёшь ты или нет, но у нас сейчас настали трудные времена. Люди разделились, кто-то остался на нашей стороне, а кто-то нет. Рядом с нами, как оказалось, не так много людей, которым мы можем верить. Помнишь дядя Доён рассказывал тебе историю о брате и сестре?       Мальчик кивнул.       — Так вот, мы сейчас на стороне богов и Дракона, что наказали Сейсен за самоуправство, а Джехён… можно сказать, он поддержал её. Хоть он и делает вид, что между нами всё по-прежнему. Ты же помнишь, какие злодеяние творила змея до своего изгнания? Я… Я больше не могу верить твоему отцу, но я… Я не имею права лишать тебя общения с ним, ведь ты его очень любишь.       — Это тебя расстраивает?       — Есть немного, но…       — Тогда я больше не поеду туда.       Чэнлэ растерянно посмотрел на сына.       — Я не хочу, чтобы ты расстраивался. У меня есть ты, Янян, Джемин и Джисон хёны, дедушка, дяди Дери, Доён, Кун, Донхёк, Джуни, Ренджун и Джено. Мне хорошо с вами, а ещё… Я очень скучаю по Марку-хёну.       — Он обязательно поправится и снова будет катать тебя на своих могучих плечах, — улыбнулся Чэнлэ, обнимая младшего.       — Скорее бы, — сказал Сончан. — А ещё… Мне нравится, как ты сегодня пахнешь.       Мальчик уткнулся в ключицу омеги, глубоко вдыхая. Чжон почувствовал, как в глазах собираются слёзы. Неужели всё было так просто? Вот только предстояло придумать причину, по которой Сончан не поедет на следующее свидание с Джехёном.       Причина нашлась довольно-таки быстро. Младшего жутко укачивало на катере. Они сидели с ним по очереди, и только в руках Джемина младший смог уснуть.       Чэнлэ вспомнил, как через полтора месяца после того разговора в порту их встретил высокий темноволосый альфа.       — Сколько лет сколько зим, — пожал он руку Доёну и слегка поклонился Минхёку, что решил сопровождать их, оставив ферму на управляющего. И Чэнлэ был очень благодарен старшему, ведь за Сончаном нужен был глаз да глаз, а они… Они не всегда успевали.       — И не говори. Не думал, что когда-нибудь снова пересечёмся, — ответил Доён, а потом кивнул в сторону На. — Это Джемин — мой младший брат.       Дун пожал крепкую руку альфы.       — А это Чэнлэ, Янян и Сончан.       — Наслышан, — кивнул Дун. — Для меня честь служить наследникам Истинного Дракона.       — А мне очень приятно, что вы выбрали нашу сторону, — сказал Чэнлэ.       Сычен оказался очень общительным и неравнодушным человеком. С ним было легко, несмотря на его слегка мрачноватый образ: чёрные джинсы, высокие сапоги, болотного цвета рубашка и кожаная куртка с металлическими шипами и цепочками. На поясе — кобура с пистолетом, а из сапога торчала рукоять ножа. Пират, не иначе. Несколько мужчин резво выполняли его команды, пока катер, покачиваясь, двигался в сторону границы.       — Какими ресурсами вы обладаете, Сычен-ши? — спросил Чэнлэ, когда они остались вдвоем на палубе. Доён и Янян ушли в каюту заниматься (Ким вместо Ренджуна занялся подготовкой Лю к экзаменам), Минхёк отправился на кухню готовить ужин, а Джемин помогал Чанни бороться с морской болезнью.       — Люди, финансы, недвижимость. Что вас конкретно интересует? — спросил Дун, облокотившись на бортик и глядя на бурлящие волны. — У меня достаточно и того и другого.       — Амбиции?       — Если вы о том, хочу ли я власти? Возможно, но прыгать выше своей головы я не намерен. Я хотел быть независимым, но понял, что сам по себе я смогу быть только в аду. В нашем мире всегда кто-то за кого-то цепляется. Я хочу быть уверенным в своем будущем. С Триадой я эту уверенность получаю.       — Но мы ведь пока только миф.       — То, что вы пошли против глупых устоев, уже делает вас героем в моих глазах. Дракон в последнее время стоял на коленях. Чон бросил ему костыль в виде Джесока, но разве способен встать тот, у кого перебиты кости? Тут даже костыль не поможет. Гуманнее добить, чтоб не мучился.       Чэнлэ хмыкнул, глядя на пенящиеся гребни волн.       — Я хочу кое-что предложить вам, — сказал омега. — Есть человек, который мешает нашим планам. Он, возможно, запутался, а я… Я хотел бы пригласить его к нам в гости и поговорить по душам. Боюсь, узнав кто мы на самом деле, он попытается нарушить наши планы, а значит, придётся продлить его визит до тех пор, пока он не признает нашу правоту, либо станет бесполезен нашему оппоненту. Думаю, вам не составит труда предстать перед ним в качестве радушного хозяина его новых апартаментов, тем более, как мне известно, вы когда-то выказывали интерес к его персоне.       Сычен улыбнулся.       — Сколько умных слов.       Чэнлэ усмехнулся.       — Общение с Ким Доёном не проходит бесследно. В общих чертах, мне нужен Ким Чону, в подвале нашего убежища, под замком и надежным присмотром. Пока Джехён будет искать ему замену, мы подсунем к нему нашего человека, да и проведём зачистку лояльных ему личностей.       Сычен нахмурился.       — Я не предлагаю тебе посадить Чону на цепь и пытать, — заметил Чэнлэ. — Просто на время ограничить его передвижения.       — Я могу делать с ним всё, что хочу? — спросил Сычен.       — В пределах Уголовного кодекса. Давай всё же обойдемся без откровенного насилия. Разве что в воспитательных целях.       Омега слегка склонился к уху Дуна и тихо шепнул:       — Ты можешь его выпороть.       — Лэ! — наигранно возмутился Дун, а в его взгляде появился азарт.       Чэнлэ засмеялся.       — Мое дело предложить.       — Заманчиво. Хорошо. Дай мне пару недель. Мне нужно за ним немного понаблюдать. В последний раз, когда мы виделись, он чуть не переехал меня машиной, посылая к чёрту. Сказал, что ни за что не свяжет свою жизнь с бандитом и плевать он хотел на все эти байки про истинность и предназначение.       — Даже так, — вскинул бровь Чжон.       Сычен развёл руками.       — Сам понимаешь, после такого трудно воспринимать его так, как прежде, но… И я больше не тот наивный дурачок. Посмотрим кто кого.       Чэнлэ похлопал старшего по плечу. Сычен тепло улыбнулся.       — Иди, отдохни. На рассвете мы будем на месте.       За ужином Чэнлэ кое-как удалось накормить сына легким овощным салатом. Сончана всё ещё мутило, и он жался к Джемину, объясняя это тем, что его запах отгоняет тошноту.       — Придется тебе лечь с нами, — улыбнулся альфе Чэнлэ.       — Знаешь, я совру, если скажу, что не рад этому, — ответил На.       Сончан лежал на кровати и тихо сопел. Чэнлэ и Джемин расположились по бокам от него и просто смотрели друг на друга.       — Твой сын рассказал, что мечтает о ещё одном брате, — сказал Джемин. — Сказал, что готов тебе во всем помогать, что он уже не маленький и сам может о себе позаботиться. Сказал, что хочет, чтобы ты побольше отдыхал и больше никогда-никогда не плакал.       Чэнлэ почувствовал, как в глазах защипало. Он снова понимал, что сделал всё правильно. Его сын был настоящим счастьем.       — И чего это вы разоткровенничались? — хмыкнул омега.       — Мы говорили о семье. Я рассказывал, что в детстве тоже очень боялся воды, поэтому отец сажал меня на плечи и мы шли купаться на озеро. Он не выпускал меня из рук до тех пор, пока я не преодолел свой страх, а потом я и вовсе научился плавать и нырять. Отец… Он многое для меня делал. Мне порой его очень не хватает.       Глаза альфы погрустнели. Чэнлэ потянулся к нему, опустив ладонь ему на щёку. Джемин улыбнулся, положив свою ладонь поверх руки Чэнлэ и двинул её к своим губам, нежно целуя кожу, а потом переплетая его пальцы со своими.       — Он в лучшем мире, — сказал младшему Чэнлэ.       — Я знаю, просто… Иногда, вспоминая о нём, я понимаю, что многое из того, что он обещал, так и осталось в наших мечтах. Многое забылось, что-то так и осталось в словах. Я так не хочу. Я… Я обещал твоему сыну сделать всё, чтобы ты почаще улыбался. Я готов перевернуть для этого весь мир.       Чэнлэ улыбнулся.       — Не нужно. Просто будь рядом, — сказал Чэнлэ. — Ещё одного предательства я не переживу.       Джемин потянулся к Чэнлэ, целуя нежно. Это прикосновение отгоняло все тревоги. Сейчас здесь они были словно настоящая семья, вот только метка вдруг полыхнула огнём. Чэнлэ неосознанно потер её рукой и зашипел.       — Что такое? — с беспокойством спросил Джемин.       — Джехён… Кажется, он в ярости. Что-то произошло…       Чэнлэ очень не хотелось верить в то, что альфа раскрыл их каким-то образом. Вспышка боли прошла так же внезапно, как и появилась.       — Я, конечно, слышал, что метка служит неким средством связи между супругами, но что бы так… — сказал Джемин, вытирая скатившиеся-таки слезы со щёк старшего.       — Сам не ожидал, — ответил Лэ. — До этого я чувствовал лишь легкую пульсацию.       Омега поднялся с кровати.       — Пойду подышу, — сказал он, накидывая на себя куртку.       — Я с тобой, — сказал Джемин.       — А Чанни?       — Думаю, что на ближайшее время у него есть защита.       Чэнлэ принюхался. Каюта наполнилась насыщенным ароматом дуба. Это говорило о том, что альфа был очень взволнован. Он переживал за него, и это было настолько искренним, что коленки Чэнлэ задрожали. Он сделал буквально пару шагов, а потом рухнул в руки альфы, что взволнованно прижал его к себе.       — Лэ, что случилось? Где-то болит? Он… Он как-то мучает тебя?       А между тем запах дуба нарастал. Такой концентрации аромата Чэнлэ не чувствовал ещё ни разу. Да, запах Джехёна иногда становился сильнее, но никогда в таких масштабах.       — Ты… За что ты меня так сильно любишь? — спросил дрожащим голосом омега. — За что? Я ведь… Я тебя не достоин!       — Ну вот что это сейчас началось-то? — улыбнулся Джемин, а его глаза подозрительно блеснули. Слёзы? Неужели? Сердце Лэ забилось чаще. — Ты мой, понимаешь? Мой и всё тут. А за своё принято бороться. И брось все эти глупости. Достоин, не достоин… Ты мой, а я твой до последнего вздоха.       Чэнлэ потянулся к ласковым губам. И не было на земле ничего прекраснее этой невинной ласки.       — Знаешь, если было бы можно, я бы прямо сейчас стёр эту чёртовы метку с твоей шеи, поверь, у меня хватило бы на эти силы, но сейчас это проклятое пятно — залог твоей безопасности. Я не могу так рисковать. Ведь больше всего на свете я боюсь тебя потерять, — сказал Джемин, прижимая омегу крепче.       — Спасибо, — шепнул Чэнлэ.       Вместе они-таки вышли на палубу. Тусклый свет фонаря не мешал им любоваться звёздами и луной. Джемин закутал Чэнлэ в куртку и нежно обнимал со спины, пока они стояли у бортика. Волосы трепал ветер. Чэнлэ полной грудью вдыхал морской воздух, чувствуя холодные брызги на своём лице.       — Успокоился? — спросил На, целуя старшего в щёку. — Думаю, нужно вернуться. Чанни может проснуться и испугаться.       — Ты думаешь о моём ребенке больше, чем я, — хмыкнул Чэнлэ, сжимая руки альфы, что лежали на его животе. — Я плохой папа.       — Брось, — улыбнулся Джемин. — Твой сын так не считает. Он очень любит тебя.       — Я тоже его люблю. Очень. Он единственный, кто удерживал меня на плаву все эти годы. Он моя сила. И моя слабость, и… Джехён знает об этом как никто другой. И Джехён, и Вэньян понимают, что меня можно сломить, отобрав у меня ребёнка. И этого я боюсь больше всего на свете. Чанни… Он очень привязан к Дже, а Вэньян… он его биологический отец и…       Чэнлэ поежился.       — Я боюсь, что рано или поздно они воспользуются этим. Да, Чанни сказал, что готов перестать видеться с Джехёном, но… Он ещё ребёнок, Мин. Ему почти шесть. Я… Я не в состоянии объяснить ему почему Джехён вдруг стал плохим. Да, только на примере сказки, но этого так мало. Да и рассказать Чанни о том, что именно Джехён виноват в ранениях Марка и Ренджуна, в смерти настоящего отца Яняна, да и во многих других смертях, у меня духу не хватит. Для него Джехён тот, кто пел ему колыбельные, когда он болел. И этого я не могу изменить. Да, Чон вытер об меня ноги, использовал, обманывал, но он ничего плохого не сделал Чанни, и хотя бы за это стоит сказать ему спасибо, но… Именно это может сыграть ему на руку. Да, Сончан принял тебя, но если сказать ребёнку лишь пару невинных фраз его восприятие мира может перевернуться. Мы с тобой станем для него врагами, а Джехён семьей. Я… Я очень люблю тебя, Мин. За последний месяц, что мы провели вместе, я понял это. Понял, что хочу быть с тобой. Хочу от тебя детей, но… Я боюсь, что мой сын воспримет это, как предательство и от этого невыносимо больно.       Чэнлэ развернулся, уткнувшись лицом в грудь На и дышал. Просто дышал таким родным уже запахом.       — Всё будет хорошо, — шепнул Джемин. — Чанни умный мальчик. Он обязательно поймёт, где его по-настоящему любят. А где пытаются использовать. Мы не дадим его в обиду. Я буду с вами обоими до конца своих дней. Для меня Сончан — это часть тебя, твоё продолжение, а значит, не чужой мне человечек. Я его уже люблю и готов защищать. Успокойся, пожалуйста. Да, я вряд ли могу претендовать на роль его отца, но я готов оставаться старшим товарищем, а потом, когда мы, наконец, сможем освободить тебя от этого клейма, мы обязательно выполним его мечту и подарим ему братика.       — Мне страшно заглядывать так далеко, — всхлипнул Чэнлэ. — Я ведь могу стать неугодным в любой момент, и Джехён попытается меня убрать и начать свою операцию заново, уже с Сончаном, ведь он… Он в какой-то степени тоже наследник Дракона. Он мой сын…       — Хватит! Хватит трепать себе нервы, выдумывая сценарий один хуже другого. Давай просто жить и верить людям, что рядом с нами. Он не посмеет больше прикоснуться к тебе.       — Посмеет, и ты это знаешь.       — Ты же сейчас проходишь какой-то курс лечения? — спросил вдруг Джемин.       — Да, но при чем здесь это?       — А при том, что ты можешь сослаться на то, что доктор Вон попросил тебя на время ограничить количество близостей.       — У нас их и так не очень много.       — В некоторых случаях воздержание идёт только на пользу. Пусть развлекает себя рукой.       Чэнлэ засмеялся, а Джемин обнял его крепче.       — Я тебя ему больше не отдам. И Чанни тоже. Вы теперь оба мои.       — Не много ли вы на себя берете, Джемин-ши?       — Не больше, чем смогу унести. Идём спать.       Когда они вернулись в комнату, Сончан всё ещё спал свернувшись крючком. Плед лежал на полу.       — Совсем раскрылся. Так и простудиться недолго.       Чэнлэ поднял одеяло, укрывая младшего и целуя его в щёку, что была мокрой и солоноватой. Неужели малыш просыпался и уже успел напугаться?       Чжон вытер щёки сына и, раздевшись, опустился на кровать. Ребёнок пододвинулся к нему ближе. Омега прижал его к себе, поглаживая по спине. Джемин тоже разделся, потушил свет и устроился рядом.       — Спокойной ночи, — сказал он, поцеловав Чэнлэ в лоб, а Сончана в макушку.       Катер покачиваясь на волнах двигался в сторону мрачного отдаленного причала, куда приставали суда без опознавательных знаков. По документам это был мусорный полигон. Суда выгружали мусор, попавший в сети, а также контрабанду, нелегалов и контрафакт. Корабли здесь долго не стояли, чтобы не заинтересовать береговую охрану. В большом ангаре, несмотря на раннее утро, уже сновали люди, загоняя в автобусы немного напуганных иностранцев.       — Малазийцы, — пояснил Сычен. — Хорошей жизни захотелось.       Их катер причалил на рассвете. Чэнлэ вспомнил, как его разбудил стук в дверь.       — Эй, сони, подъём. Мы на месте. Пора уходить, — послышался голос Доёна.       Чэнлэ потянулся, открывая глаза и улыбаясь. Сончан спал поперёк кровати, его голова лежала на животе Джемина, а ноги были закинуты на Чэнлэ. И не было ничего идеальнее этой картины.       — Слышали меня?       — Да, хён, встаем, — ответил Чэнлэ, ласково покрывая личико Сончана невесомыми поцелуями.       — Пап, щекотно, — фыркнул младший, но улыбнулся словно солнышко.       — Как ты себя чувствуешь?       — Хорошо. Пока не тошнит.       — Вот и замечательно, — подал голос Джемин. — И надеюсь, что вам, молодой человек, не составит труда слезть с меня, пока не случилось непредвиденного.       Сончан скатился с Джемина, хихикая, в то время как альфа поднялся и поспешил в сторону туалета.       И вот сейчас они шли по мрачному порту. Сончан, шедший рядом с Джемином, крепко сжимал руку альфы и кривил носик. Преодолев грязную портовую зону, они добрались до машин.       — Дядя Джено! — завидев старшего, радостно крикнул Сончан и, отпустив руку На, поспешил к Ли.       — Привет, малыш, — покружил его в воздухе старший, а потом крепко обнял. — Как добрались?       Ли пробежался по Джемину, стоящему рядом с Чэнлэ, хмурым взглядом.       — Хорошо, только меня немного укачало, но Джемин-хён мне очень помог.       Чжон тоже подошёл к Ли, тут же оказываясь в крепких объятиях.       — Прости, малыш. Я… Я даже не подозревал, что он может так. Почти двадцать лет он был моим единственным другом здесь. Я…       — Не надо, хён. Всё хорошо. Я… Справлюсь.       — У меня так и чешутся руки вцепиться ему в глотку.       — Становись в очередь, мой друг, — похлопал Ли по плечу Доён. — Как там наши?       — Всё хорошо, — сказал Джено, выпустив из объятий Чэнлэ, и прижимая к себе всхлипнувшего Яняна. — Помещение, выделенное Куном, впечатляет. Хендери развернул там бурную деятельность. Сяо настраивает аппаратуру, а Управление пару дней назад пригласило Донхёка на приватную беседу.       — Когда?       — Завтра после полудня. Кун уже проверяет место, чтобы исключить все возможные риски. Пойдёмте-ка отсюда. По дороге всё расскажу. Звонил Чону…       Чэнлэ помотал головой.       — Минхёк-ши…       — Конечно, милый, — ответил омега, понимая всё без слов. — Чанни, идём-ка ко мне. Пусть взрослые обсуждают свои скучные дела.       — Хорошо, деда, — поспешил к старшему ребёнок.       — Я составлю вам компанию, — широко улыбнулся Дун, открывая омегам дверь.       Остальные расположились в машине Джено. Янян сел рядом с водителем, а Чэнлэ меж двух братьев, что сейчас были его немой поддержкой.       — И что же хотел Чону? — спросил Чжон, а Джемин сжал его руку, словно успокаивая.       — Ну пару месяцев назад после разъяснений Донхёка, я всё-таки перезвонил Киму и объяснил ему, что приехать не могу, поскольку очень переживаю за безопасность Ренджуна, и не могу покинуть его тогда, когда я ему так нужен. Когда я спросил Чону о Марке, он ответил, что не так подробно вникал в дела клана, и что случилось с моим братом, он не знает. Мы обещали поддерживать связь и он пропал. Позвонил вчера и сказал, что не мог связаться ни с Чэнлэ, ни с Доёном. Я ответил, что телефон Лэ ещё не восстановил, а насчёт Доена пообещал узнать через своих связных. В общем, Чону сообщил, что вчера вечером на поселении произошла какая-то потасовка. Джехён оказался втянут в разборки и его зацепили «пером», не серьезно, но весьма болезненно. Его обещали подлатать, но администрация поселения хочет повесить на него ещё один год исправительных работ за хулиганство.       — А, так вот, значит, что это вчера было, — хмыкнул Джемин. — Выходит, зря мы так перепугались. Пусть этот урод месяцок другой в тюремной больничке поваляется.       — Мин, — проворчал Чэнлэ.       — Что? — ответил альфа. — Ты бы себя видел в тот момент.       — Вы о чём? — спросил Доён.       — Метка, — ответил Чэнлэ. — В какой-то момент она резко запылала, а потом я ощутил чужую ярость. Я… Я вдруг подумал, что он раскрыл нас. Мне было нехорошо.       — А, так вот почему вы на палубе ночью торчали? — хмыкнул Янян.       — Ты… Видел? — слегка смутился Чэнлэ.       — Только самый конец, — ответил Янян. — Но кое-кто наблюдал за вами явно дольше моего.       — Кто? — с тревогой спросил омега.       — Сончан, — пожал плечами Лю. — Я не знаю, сколько он там стоял и что слышал, но завидев меня, он резко убежал.       Чэнлэ зажмурился, спрятав лицо в ладонях. Так вот откуда были слёзы. Что он слышал? Что понял?       — Лэ, — притянул его к себе Джемин. — Успокойся. Всё хорошо. Вспомни, он сегодня за утро не отлипал от тебя. Вспомни, как он обнимал тебя.       — И тебя, — хмыкнул Чэнлэ, вспомнив их утреннее пробуждение и завтрак, во время которого Сончан тараторил, как трещотка, сидя у На на коленях.       — Уверен, что всё он понял правильно, — сказал Джемин. — Вечером мы поговорим об этом. Втроём. Хорошо?       Чэнлэ закивал, а потом посмотрел на Доёна.       — Мы можем сделать так, что Чону не сможет обжаловать этот дополнительный год заключения? Ни Чону, ни Джесок.       — Я… постараюсь, малыш.       — Я просто хочу, чтобы он как можно дольше оставался подальше от моей семьи. Сычен согласился отвлечь Чону, но просил пару недель на подготовку.       — Это приемлемо, — хмыкнул Янян. — Нам тоже надо подготовить апартаменты для мистера Кима.       — Хм, — усмехнулся Джено. — Никогда бы не подумал, что за этими милыми личиками скрываются такие коварные люди. Вы так спокойно рассуждаете о похищении человека?       — Сычен не причинит Чону вреда, — сказал Чэнлэ, опустив голову на плечо Джемина. — Они, как оказалось, истинные. А вот припугнуть немного…       Чжон лишь пожал плечами, как говорится в любви и на войне все средства хороши.       Вскоре машина въехала на территорию бывшего пансионата. Высокий забор с колючей проволокой. Высокие кусты и двухэтажное белокаменное здание с колоннами у входа. Большие прожекторы и будка охранника, что сейчас пустовала.       — Надеюсь, что хоть стены в комнатах не мягкие? — хмыкнул Доён.       — Нет, — усмехнулся Джено. — Но звукоизоляция хорошая. Это мы с Джуни проверили в первую очередь.       Когда машины остановились, здание показалось Лэ ещё больше.       — Ух ты, — сказал Сончан. — Мы будем здесь жить?       — Нет, милый. Это скорее офис, — ответил Чэнлэ.       — У нас тут есть дом, правда, вот уже несколько лет он стоит пустым.       — Ты уверен, что хочешь вернуться туда? — спросил Чжон, вспоминая уютный домик, в котором он провёл всего одно утро.       — Не знаю, но мы можем попробовать, — пожал плечами Лю. — Всяко лучше для ребёнка, чем лечебница для душевнобольных, хоть и бывшая.       Чэнлэ кивнул. Он тоже думал об этом. В помещении туда-сюда сновали люди. Они выглядели хмуро, но завидев Чэнлэ, низко кланялись. Чжон лишь вскинул бровь и посмотрел на Джено.       — Кун очень красноречиво объяснил своим людям, кто теперь здесь босс. Несогласные… — хмыкнул Ли, а потом бросив взгляд на Сончана, что хлопал глазками в разные стороны, крепко держа за руку дедушку, менее агрессивно продолжил. — Кормят рыб.       — И много их было? — сглотнул Чэнлэ.       — Около десятка, но давай сейчас не будем об этом. Мистер Цянь в первую очередь заботится о вашей безопасности.       Миновав длинный коридор, они оказались в большом зале. Помещение было отремонтировано. Шторы на окнах, шкафы, кресла, диваны. У стен стояли столики с вазами, в которых благоухали цветы. На одном из диванов сидели Кун и Ренджун и что-то обсуждали.       — Джуни! — увидев своего альфу облегченно выдохнул Янян.       — Малыш, — поспешил к нему Хуан, обнимая и целуя. — Милый мой, родной!       Омега прижимался к старшему, что вытирал слёзы с его щёк.       — Успокойся. Всё хорошо. Теперь мы никогда не расстанемся, слышишь?       В коридоре послышался топот ног, а потом в дверь буквально влетел Хендери, обнимая и целуя сперва Доёна, потом сгребая в охапку Джемина и Чэнлэ, а потом стискивая Сончана. Заметив Минхёка, Вон слегка смутился и поклонился.       — Я так соскучился! — сказал он, объяснив свой порыв.       И вновь они были все вместе. Одна большая семья. Чэнлэ понимал, что должен быть благодарен Джехёну за это. Если бы он тогда не спихнул заботу о них на Джено, кто бы знал, как они выбрались бы из того, что на них свалилось. В столовой был накрыт обед. Сычен, сославшись на дела уехал.       — Думаю, что меня не ждали тут так скоро, — хмыкнул Кун. — Думали, что я не вернусь сюда без сына. Признать его умершим они пока не могут, ведь тела так и не нашли. Они могут предположить, что мне известно, где мой ребёнок, но доказать вряд ли. Мне кажется, что они могут отменить приказ о моей ликвидации. Ведь моим наследником после смерти по-прежнему остается Джисон.       — Но и Вэньян не может претендовать на твой бизнес, поскольку он официально мертв, — заметил Джено.       — После смерти человека, если через полгода не заявятся наследники, государство имеет право отписать всё имущество и счета себя, — сказал Ренджун.       — Криминальный бизнес? — с сомнением спросил Доён.       — Ну, официально, там не к чему придраться, — ответил Кун. — Так что, они будут продолжать искать Джисона. Сколько там лет нужно, для того, чтобы объявить его мёртвым. Пять, не меньше?       — И то, это при наличии тела или же обстоятельств, при котором выжить Сон не мог точно, — заметил Донхёк. — Но у них нет ни того, ни другого.       — А что им мешает выдать свидетельство о моей смерти без всего этого? — спросил Сон.       — Хотя бы то, что ты в любой момент можешь вернуться и обличить их в нечестной игре. Любой тест ДНК будет на твоей стороне. Ты сын своего отца. Ты часто мелькал рядом с Куном. Тебя многие знают, — ответил Хёк.       — Тогда какие наши действия? — спросил Чэнлэ.       — Хёна все же придется «убрать», — сказал Ренджун. — Думаю, что это немного дезориентирует нашего соперника. Он ведь думает, что и правительство Кореи, и Дракон пляшут под его дудку, а тут… Тут убийство, которое они будут сваливать друг на друга и нервировать Чона, пока Триада и её палач будут вершить своё правосудие.       — Ох, и как же это разозлит братца, — хмыкнул Дери.       — Неплохо, но… Нам нужно разорвать связь Хёкки-хена с Управлением, — сказал Янян. — Мы не можем так рисковать, особенно сейчас.       — Я… Я могу «погибнуть» вместе с мужем.       — Нет! — хором сказали Чэнлэ и Кун.       — Мы не можем так поступить. Это опасно в твоём положении. Даже очень тщательно продуманная инсценировка может пойти не по плану.       — Но…       — У меня есть идея, — сказал Джемин. — По легенде, Хёкки-хён ненавидит своего работодателя, ведь так? Он должен быть рад приказу, наконец, избавиться от него, а тут правительство говорит, что передумало, что Кун должен жить до тех пор, пока они не найдут его сына. По логике, это должно разозлить честного офицера, заставить сомневаться в системе и… делать свои выводы. У тебя же есть оружие, хён?       Донхёк кивнул.       — Ну так вот, будем отталкиваться от того, что ты очень сильно разозлился и решил, что сам сделаешь то, от чего отказалось правительство. Убьёшь своего кровного врага. В этом случае, мы убиваем сразу двух зайцев, «устраняем» Куна-ши и сразу подкидываем властям убийцу, что после убийства садится в свою машину и хочет сбежать из города, но волнение пересиливает омегу и не справившись с управлением, он вместе с машиной срывается с моста в реку. Лобовое стекло вышибает от удара, бессознательное тело выбрасывает в воду и уносит течением в сторону океана. Нужно лишь сделать так, чтобы городские камеры как минимум трижды зафиксировали хёна в машине. Например, то, как он сбегает с места убийства и садится в машину, то, как едет по трассе, превысив скорость, ну и допустим то, как он въезжает на мост, а дальше… дальше мы меняемся местами. Хён остается на мосту и пешком возвращается в город, а я… Я лечу с машиной вниз. В реку.       Чэнлэ вздрогнул, а Джемин погладил его по руке.       — Мне ничего не грозит. Этот трюк я проделывал уже не раз, сбегая от патрульных во время гонок.       — Бурное у тебя прошлое, однако, — усмехнулся Джено.       — Вы только папе не говорите, — смутился На.       Оставив Джемина обсуждать детали операции, Чэнлэ вместе с Хендери и Сончаном, что во время совещания вместе с дедушкой осматривал здание и устраивал новый домик для своего питомца, которого пока нельзя было взять с собой в дом Дэшана, потому что они ещё сами не знали, что ждало их там, направился в сторону оборудованной старшим реанимации.       — Как он? — спросил Лэ, когда они вошли в комнату, где на высокой кровати лежал бледный Марк. На лице кислородная маска, в руке игла от капельницы, голова перебинтована.       — Плохо, — честно ответил Хендери. — Мы не можем даже предположить, когда он придёт в себя. Помимо поверхностных ран, мы обнаружили трещину в черепе. Его кто-то ударил сзади по голове. Серьёзное сотрясение, реакции практически на нуле, но он… Он борется. Мы делаем всё для того, чтобы он не сдавался. Я не могу сейчас сказать о том, вернётся ли он к нам таким, как прежде. Если… вернется.       Чэнлэ чувствовал, как закипает ярость. Он предполагал, кто именно нанёс решающий удар, и сердце сжималось. Нет, таким он этого человека не знал.       — Он спит, да? — послышался голос Сончана, что уже подошёл ближе к кровати и с помощью помощника Дери-хёна — улыбчивого омеги лет двадцати пяти, уже забрался на кушетку, сев рядом с Марком и сжав его руку.       — Да, Чанни, — грустно улыбнулся младшему Хендери.       — А когда он проснётся?       — Не знаю, милый. Он… видимо, он очень сильно устал.       — Ему было больно? — спросил Сончан, слегка поморщившись, когда заметил содранные костяшки пальцев старшего.       — Очень, — выдохнул Вон. — Но сейчас уже нет. Сейчас всё хорошо. Мы с Тэном обязательно вылечим его, малыш.       — Обязательно, — повторил младший, склонившись к уху Ли и прошептав. — Поправляйся, хён. Без тебя скучно, и Джисон-хён плачет всё время. А он же альфа. Так нельзя.       Чэнлэ грустно улыбнулся, протянув руку сыну.       — Чанни, пойдём, нам пора домой. Нам предстоит сделать ещё много, чтобы мы смогли там жить. Там, поди, пыли. Придётся делать уборку.       — А мы сюда ещё придем?       — Конечно, милый.       — Тогда хорошо. Хён нуждается в компании. Я с радостью посижу с ним и почитаю ему книжки, как он мне когда-то.       В дом Лю ехали вшестером. Ренджун вызвался сопровождать их. Они с Яняном очень скучали друг по другу. В целом, Хуан выглядел вполне неплохо. Лишь перебинтованное плечо и бледность больше обычного.       — По документам меня отправили в санаторий, для профилактики, — сказал он. — Дери по прибытию меня сразу осмотрел. Напичкал какими-то лекарствами и пригрозил постельным режимом, если буду геройствовать.       — Я буду пристально следить за твоей активностью, — сказал Янян.       — Как бы это боком не вышло, — засмеялся На, не отрывая взгляда от дороги.       — Иди к чёрту! — показал старшему язык Лю.       — Дети! — закатил глаза Минхёк, а Сончан звонко засмеялся.       Чэнлэ улыбнулся. Ему просто хотелось, чтобы все любимые люди были счастливы.       Дом показался мрачным, холодным и пустым. По документам он принадлежал Джехёну, что было так несправедливо. Чэнлэ вспомнил с какой тоской в глазах рассматривал отсыревшие стены Янян. Вспомнил слёзы в его глазах.       — Почти шесть лет прошло, — сказал Лю. — Я… Это так странно. Здесь всё почти как в тот день, когда мы уезжали. Смотри, хён, даже посуда. Она там, где её оставил отец.       Чэнлэ зажмурился. Три тарелки и три кружки стояли вымытыми у раковины.       — Это больно.       Ренджун обнял любимого.       — Знаете что, не дело это, — сказал Хуан. — Тут, поди, и крыша уже худая. У меня есть один знакомый, он риэлтор. Он подыщет вам новый дом побольше этого, теплее и приветливее, а этот…       — Продадим, — закивал Янян.       — Без Джехёна не получится, — напомнил Чэнлэ.       — Тогда… Ну и пусть подавится!       Кое-как приведя дом в порядок, они поужинали в полной тишине. Даже Сончан выглядел немного подавленным. Уже в своей комнате, пока Джемин стелил постель, а Чанни плескался в ванной, Чэнлэ смог немного расслабиться, но было ещё кое-что, о чём нужно было поговорить.       — Чанни, — несмело начал Чэнлэ. — Янян сказал, что видел тебя вчера вечером на палубе.       — Ябида, — хмыкнул мальчик.       — А ты подслушивал.       — Я случайно, — виновато сказал Сончан. — Я проснулся от того, что стало холодно. Одеяло упало. В комнате никого не было. Мне стало страшно. Я… Я пошёл на запах и увидел вас с хёном. Я хотел было побежать к вам, но услышал имя отца. Только недавно ты говорил мне о том, что он поддержал Сейсен и… мне стало любопытно. Та легенда, что рассказал дядя Доён, такая волшебная и я… Я слушал вас. Не мог не слушать. Вы говорили обо мне. Я… Папочка, я никогда-никогда тебя не брошу. Я тебя очень люблю. И если тебе хорошо, когда Джемин-хён рядом, значит, и мне тоже хорошо.       — Спасибо, милый, — обнял ребёнка Чэнлэ, завернув его в полотенце и вынося из ванной.       — Только знаешь, папочка, я так и не понял, сколько у меня отцов, — сказал Сончан, наивно похлопав глазками.       — Ну, — смутился Чэнлэ, а Джемин, устроившийся рядом, засмеялся.       — А сколько ты хочешь, малыш? — спросил На.       — В садике говорили, что у ребёнка должен быть один папа и один отец, которые любят друг друга и своих деток, а я… Есть какой-то бологический…       — Биологический, — поправил сына Лэ.       — Хорошо, этот самый, потом тот, кто пел мне колыбельные, а ещё тот, кто считает, что не может претендовать на эту роль, — деловито сказал Сончан. — Я это хорошо запомнил. Так вот, первого я не знаю, второй… Он заставил папочку плакать и бояться, а значит, мы больше не можем ему доверять. Янян больше не зовет его отцом, значит, и я не буду. Остаётся третий вариант, но я не знаю, хочет ли он…       — Хочет, — перебил младшего Джемин, а его голос слегка дрогнул. — Очень.       — Тогда я выбрал себе отца, — улыбнулся Сончан, когда его обняли с двух сторон.       — Обещаю, что вы не пожалеете об этом выборе, — сказал Джемин.       — Верю, — кивнул ребёнок, а потом задумчиво свел брови. — Но что всё-таки значит би-о-ло-гический?       Чэнлэ засмеялся.       — Я объясню тебе, родной, — ответил На. — Как только немного подрастёшь.       — Хорошо, отец, — кивнул Сончан, обнимая старших.       Чэнлэ понимал, что вот теперь он счастлив по-настоящему. Теперь у него достаточно сил, чтобы бороться.