Смотреть в одну сторону

Танкхун очнулся только через три дня. Его раны, его потрясение были настолько велики, что медики приняли решение погрузить мужчину в медикаментозный сон. Пока Чан нёс его на руках к машине скорой помощи, Кхун не проронил ни слова, только цеплялся окровавленными пальцами за лямки его бронежилета. Молчал и Чан, прижимая к себе своего самого невозможного, самого невыносимого, самого драгоценного человека. Он вообще не любил много говорить. Исключением всегда были отповедь провинившемуся телохранителю и короткие ремарки в присутствии господина Корна, когда тот интересовался его мнением (это случалось не часто). Чан не любил пустопорожнюю болтовню - и при этом не был против, когда Танкхун выливал на него весь свой запас красноречия. Так вода заливает песок, так падает камень в колодец: снаружи не видно ничего, но под тонкой плёнкой воды останется всё неизменно: и на месте песок, и камень лежит на дне. Каждое слово, каждый миг оставался в памяти, записывался на подкорку усталого сознания, чтобы потом, в тишине и темноте своих комнат, Чан мог вспомнить всё досконально, от поворота головы и блеска приоткрытых губ до взмаха коротких густых ресниц, скрывающих пылающий взгляд, полный тайного обожания. Танкхун очнулся через три дня. Всё это время он не видел снов, не чувствовал собственных увечий, мог не думать. Лишь только он открыл глаза, как на него обрушилась какофония звуков. За дверью палаты ругались несколько людей, голоса были знакомыми и вызывали бы в другой день только ласковую усмешку. Но голова у мужчины слишком сильно болела, чтобы быть благородным. Он поморщился и попытался зарыться виском в подушку. Тут же ему на горячий лоб легла прохладная рука, и Кхун едва не застонал от облегчения. - Я их выгоню. - Не надо, - Танкхун поднял взгляд на Чана, сидящего рядом с его койкой, и слабо улыбнулся. - Просто вели заткнуться и гони сюда. При мне ругаться не будут. Так и поступили. Через несколько минут восстановилась блаженная тишина, а в палате Танкхуна расположились: взбешённый Порш, взлохмаченный, как воробей, Че, и Ким, на щеках которого горело два алых пятна ярости. - Пи, как ты? - негромко спросил Порче, сам выглядящий бледновато. Танкхун отмахнулся. - Жив - и это главное. Что за разборки вы там устроили? Сидящие переглянулись, опасаясь продолжать дискуссию на повышенных тонах при лежащем пластом Танкхуне. - Хиа хочет забрать меня в ваш комплекс. Под охрану, - мотнул головой Че. Ким только ещё больше выпрямился на этих словах. - А я не хочу! - Порш? - бросил на телохранителя острый взгляд Кхун. - Ты считаешь, что ваш дом скомпрометирован? Порш отрывисто кивнул. - Я не хочу, чтобы Порче оставался там один. Дядю я не считаю. - В этот раз... Всё случилось из-за меня, - Танкхун бросил взгляд на Чана, и тот тут же встал, чтобы помочь ему усесться поудобнее. - Я все ещё считаю, что можно обойтись хорошей охраной, - заметил Ким. - Нет никакого смысла запирать Че в золотой клетке. Младший Киттисават нашёл его ладонь и сжал в своей, благодаря. Порш только нахмурился, но не успел ничего сказать. - Я не буду говорить, что в своём стремлении защитить брата ты не прав, Порш, - вздохнул Танкхун. - Просто возьми на себя труд задуматься, _куда_ ты хочешь его увезти. Или ты хочешь, чтобы он вошёл в семью, как ты? Порш отвёл от него взгляд и уставился в стену. Сидящие вокруг переглянулись, Порче не хотел переезжать в комплекс семьи Терапаньякул. Ким в свою очередь не хотел его впутывать в дела своей семьи больше, чем они уже зацепили его. Когда Ким уже всерьёз задумался выкрадывать Порче и уезжать куда-нибудь на острова, в Малайзию или в Европу, Танкхун заговорил. - Порш, ты не будешь пороть горячку и ломать жизнь своему брату. Ваша... Гм... Демонстрация нашей мощи была достаточно выразительна. Обойдемся охраной, жучками, камерами... А где Арм?! Где мой драгоценный Арм?? Порш выдохнул и откинул голову на спинку дивана. - Ну вот, а я уж подумал, что мой господин слишком нормальный... Это было прямо-таки подозрительно. Это замечание снизило накал страстей в палате, даже Чан едва заметно усмехнулся. Порче кинулся успокаивать старшего. - Всё с ним в порядке, пи'Кхун! Ему сделали переливание крови, прооперировали, всё хорошо! - Ладно. А теперь брысь отсюда все! Давайте, шевелитесь, - Танкхун устало прикрыл веки. - Дайте пострадать... в тишине. Чан, не уходи. В коридоре Порш уже думал было накинуться на Кима, но тот опередил его, с лёгкостью прижимая к стене мужчину, выше и крепче его по телосложению. Порче замер рядом. - Ему нельзя в комплекс, - едва слышно прошипел Ким. - Мой драгоценный батюшка возьмёт Че в оборот, а к чему это приведёт - я могу только гадать. Ни к чему хорошему точно. - Ты демонизируешь своего отца, парень! - таким же шёпотом ответил Порш. - Я слишком хорошо его знаю, - фыркнул Ким, отпуская его. Порш потер заломленное запястье и смерил Кима нечитаемым взглядом: слишком уж не соответствовала его звериная сила довольно хрупкому телосложению. - Хиа... Ким отвезёт меня домой, раз меня выписали, - Порче аккуратно тронул брата за рукав и попал в поистине медвежьи объятия. - Поезжайте. Я всё равно на смене с господином Танкхуном. Ким... - помедлил он. - Отвечаешь головой. Уже пересаживаясь из машины в такси, Порче понял, что едут они вовсе и не в сторону дома Киттисават. - Ты все-таки меня похищаешь? - светски осведомился он у Кима. - Это безопаснее. И у меня есть гостевая комната. Правда, там надо найти кровать среди холстов... - протянул Ким. - И Поршу мы не скажем... - в тон ему фыркнул Че. - А мы никому не скажем, - сверкнул на него глазами Ким. - В конце концов, я обещал тебе свидание. - О, свидание в мастерской! Ароматы растворителя, бензина и лака. Запредельный уровень романтики, не находишь? -Вина предлагать не буду, мелкий ещё. А с романтикой что-нибудь придумаем. - Эй, мне почти восемнадцать! - для вида возмутился Порче, который до этого разве что пиво пил в своей Стае, да и то - тайком от Порша. - Тем более, - мягко рассмеялся Ким. Они в четыре руки приготовили ужин, затем небезызвестный Лао привёз вещи Порче, которые могли тому понадобиться на первое время. Разбирая несколько сумок и большой чемодан с рабочим инструментом, Порче думал, что ещё никогда его жизнь не совершала столько крутых поворотов, как после знакомства с Виком. Голос Кима отвлёк его от размышлений. Войдя в его мастерскую, Порче остановился на пороге. Оказывается, Ким не шутил про свидание. На полу был расстелен толстый плед, на подставке стояли закуски, которые они так усердно готовили вместе, а сам хозяин дома настраивал проектор звездного света. - Что там с ним не так? - Да музыку не проигрывает... - Оставь. Тишина это хорошо. Я привык. Они уселись на покрывало и уставились друг на друга, взяв по стакану сока. - Я ведь до сих пор не поблагодарил тебя, пи'Ким, - заметил Че. Ким только прикрыл глаза, вспоминая, как три дня назад они с Чаном и небольшой группой бойцов сняли с петель дверь того ангара одним небольшим и точно направленным взрывом. Он не паниковал в тот момент, ситуация не располагала, но свой гнев и ярость помнил очень хорошо. Картина залитого чужой кровью брата и полубессознательного Порче стояла перед его внутренним взором еще долго, Киму было жизненно необходимо убедиться, что с ними всё в порядке, насколько это возможно. Но ни он, ни Чан не остановились, пока не зачистили всё пространство. Это был вопрос общей безопасности, но все-таки в какой-то момент мотивы столкнулись, развязав нешуточную борьбу между собой. Возможно, если бы Ким был одиночестве, он и совершил бы ошибку. Но не с Чаном. Тот, почувствовав секундное замешательство Кима, выступил вперёд, отвлекая на себя бандитов, и это дало Киму необходимый стимул двигаться по заранее утверждённому порядку... Лишь когда в живых остался один Франческо, нейтрализованный общими силами, Ким подбежал к лежащим. Оба были в сознании, пусть и спутанном, но только доставив Порче к машине скорой помощи (Кхуна нёс Чан, и никто не осмелился бы попытался забрать у него его драгоценную ношу), Ким позволил себе минуту паники. Стиснув руку Че, над которым хлопотали врачи, он прижался к ней лбом и так бы и стоял, тяжело дыша, рядом с каталкой, если бы молодой доктор не прикрикнул на него. В скорую Кима не пустили. Пришлось ехать следом на машине. Чан же забрал Франческо, и Ким не очень хотел знать его судьбу... - Эй, пи'Ким. Отомри. Я здесь. Голос Порче вырвал старшего из воспоминаний. Ким моргнул и зафиксировал взгляд. - Прости. Не надо, Че, не благодари... Я не могу обещать, что это был первый и последний раз, но, клянусь, я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы этого больше не повторилось. Порче кашлянул, смущённый, и они выпили по глотку сока, смывая неловкость. - Надеюсь, это была разовая акция... - пробормотал Че. - Мне не понравилось. - Надеяться на лучшее, но готовиться к худшему, - заметил Ким. - Скоро твои экзамены. - Пи'Ким, ты неудачно выбрал время! - застонал Порче, и Ким рассмеялся, скрывая внутреннюю дрожь от услышанного звука. - Ладно-ладно. Отставить панику. Лучше попробуй а-луа. Ким подцепил двумя пальцами крохотное куполообразное безе и протянул Че. Тот, недолго думая, склонился к старшему и губами забрал десерт, придерживая руку Кима за запястье. Неожиданное прикосновение горячего языка, короткое и едва заметное, могло бы ему показаться, если бы не лукавый взгляд Че. - Ещё. - А не слишком..сладко?.. - Мне нравится. Во второй раз прикосновение было чуть дольше и явственнее. Ким, может, и хотел бы отдернуть руку, но, как он признался себе, его благородства на это не хватило. Наоборот. Он скользнул ладонью по подставленной тёплой щеке, с восторгом отмечая, как Че льнет к прикосновению, довольно закрывая глаза. И если внутри у него и звучал тонкий голосок морали, то улыбка, расцветающая на губах юноши, полностью его заглушала. - Я тебя поцелую сейчас. Можно? - Можно, Порче. "Тебе всё можно", - хотел было добавить Ким, но не успел. Неумелое, но полное желания и энтузиазма прикосновение губ выбило из его головы все посторонние мысли... В голове Кима что-то взорвалось, зашумело, и как бы он ни планировал не торопиться, в какой-то момент всё равно обнаружил себя, сжимающим Че до синяков. Как тот оказался сидящим у него на коленях, не смог бы сказать ни один из них. Несмотря на шум в голове, Ким сразу почувствовал, как Че отстраняется, быстро и поверхностно дыша. Смотря, как тот облизывает заалевшие губы, Ким ощущал блаженную пустоту в голове. Не было эха тревоги, острых граней ярости, строгого планирования, словно бы поцелуй сгладил всё, переключив фокус его внимания. - Мы никуда не торопимся, - неожиданно для себя мягко сказал Ким, заметив румянец смущения на щеках Порче. - Ты выбираешь темп... и содержание. - Спасибо, пи, - Че отвел блестевший взгляд. - Мы можем... отвлечься?.. На что-нибудь... Ему очень была нужна пауза. Подорвавшись с колен Кима, Порче смущенно одернул футболку и взглянул на старшего, опасаясь встретить разочарование в его взгляде. Не встретил. Только бесконечное терпение, обычно старшему несвойственное. - Я знаю, чем тебя отвлечь... - протянул Ким. Он легко вскочил на ноги и повёл Че к чистому холсту, стоящему на большом мольберте. - Хочу узнать, как ты готовишься к вступительным, - нарочито строго заметил Ким. Че хихикнул и перевёл взгляд на большие банки с краской. - Усердно, - ответил юноша, открывая их, одну за одной. - Надеюсь, пи не будет присутствовать в комиссии. - О, нет! - Кима передёрнуло. - Ещё чего не хватало. Они переглянулись и, улыбнувшись, одновременно опустили ладони в краски.