Проклятый художник

Затуманенным взглядом Драко взглянул на лист бумаги повторно, но ничего не изменилось. На нем все так же было изображено колье, которое сегодня надела гриффиндорка Грейнджер. Оно казалось до боли знакомым, но каждый раз, когда Малфой вспоминал, где он мог его видеть, мысль ускользала, как проколотый воздушный шарик. Парень приложил руки к лицу и потёр усталые глаза. Ему не хотелось разгадывать загадки и ввязываться в неприятности, он так устал от своей жизни, что новые трудности были бы слишком непосильной ношей. — Похуй, — Драко повалился на кровать, не желая и дальше ломать над этим голову. Сон накатил быстро, хотя было достаточно рано. Вечеринка в главном зале ещё продолжалась, поэтому в успокаивающей тишине он заснул. Утром он хотел убить себя. Честно. Эта мысль была первой после пробуждения. Драко выпил слишком много и почти ничего не помнил, текила всегда помогала в этом. Он даже был этому рад, ведь вечер был не самым лучшим. Но память штука коварная, он запомнил все мелочи, что были связаны с Грейнджер. Платье, причёску, каблуки, слова, глаза и наконец, то самое колье. На часах было полшестого утра. Драко выпил зелье от похмелья, которое он научился варить ещё в начале четвёртого курса. Забини и Малфой тогда часто баловались и выпивали, воровали всё у родителей, а те даже и не замечали никогда. После душа и зелья ему стало гораздо лучше, парень навёл порядок в комнате, надел идеально выглаженную рубашку и причесался. Ещё было слишком рано и все отсыпались после вчерашнего. Тогда Драко решил выйти на улицу и нарисовать что-нибудь, это помогало снизить стресс и забыться, но перед этим зайти на кухню и захватить перекусить чего-нибудь. Эльфы всё ещё убирались. Видимо, масштаб бардака был действительно большим. На подходе к кухне Драко услышал шум, кто-то пел песню и готовил. Это были точно не домовые, они не поют. «Кто на ногах, в такую–то рань?» Он выглянул из-за угла и чуть не поперхнулся от смеха. Грейнджер стояла к нему спиной, виляла задницей и что-то напевала. Он не мог расслышать слов, но это было не важно, когда тут такое зрелище. Драко решил подкрасться и напугать её, давно он не задирал Грейнджер. Малфой подошёл к плите и увидел, что тосты подгорают. Закатил глаза и принялся их переворачивать. «Не хватало того, чтобы от меня гарью потом несло…» Гриффиндорка резко повернулась и заорала. — Незачем так орать, Грейнджер, я всего лишь перевернул тост, — её крик все равно рассмешил его, коварный план удался. — Ты сдурел что ли? Зачем подкрадываешься и трогаешь мою еду? — Гермиона была явно недовольна, она почти кричала на него, злобно уставившись. Это немного поумерило его пыл. — Так лучше было бы, если бы он сгорел? Чего ж ты сразу не сказала, я бы дождался того момента, когда ты спалишь тут вообще всё, — Драко хотел пошутить над ней, а она восприняла все слишком серьёзно. Он поднял обе руки, показывая, что умывает руки и его это вообще не заботит. — Вообще-то я умею готовить и я все рассчитала, — сказала гриффиндорка горделивым тоном. Малфоя это позабавило. Видимо, она наивно считала, что в жизни всё можно решить схемами и алгоритмами. Ещё в детстве Драко заметил, что эльфы в их доме ужасно готовят, вкуса толком не было, а про размер порций стоило молчать вообще. Тогда он начал экспериментировать. Сам придумывал рецепты блюд, смешивал всё подряд и ориентировался на вкусовые качества. Родители были бы против такого увлечения, но они были слишком заняты, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Теперь же, Драко умел очень вкусно готовить, он отточил своё мастерство книгами по кулинарии и временем. — Грейнджер, в еде главное не расчёт точного времени или какие-то схемы приготовления, тут главное вкладывать душу, тогда получится гораздо вкуснее, — тема еды немного приподняла его настроение. — У тебя оказывается есть душа? Ого… Не знала о таких нежностях, Малфой. Парень понимал, что она дразнится, но не мог продолжать улыбаться. Ведь в последнее время и ему самому так начало казаться. Убийство отравляло душу, если она все ещё принадлежала ему… Его судьбой, телом и душой овладел Воландеморт. Теперь он его хозяин и он руководит его жизнью. Всецело. Драко больше не мог вынести этой тишины, он надел маску и усмехнулся так, как он делал всегда. Это вошло в привычку, прятать свои настоящие эмоции. Протянул руку к сковороде и ухватился за край тоста. — Есть что-то, чего ты не знаешь? Удивлён, признаю, — невозмутимо разглядывая вид за окном, он откусил тост и принялся усердно пережёвывать. Боковым зрением Малфой заметил, что гриффиндорка резко приблизилась и потянула руку к плите. Пару секунд он стоял в ступоре, а потом резкая боль покрыла руку. — Сука! Ай! Что ты творишь? Совсем поехавшая? Я понимаю, что не нравлюсь тебе, но чтобы настолько?! — Драко действительно был удивлён, да, она когда-то разбила ему нос, но в тот день он действительно сильно задел Грейнджер, а сегодня они как обычно обменивались колкостями. Гермиона одеревенела, её глаза выпучились, а губы вытянулись в одну тонкую линию. Она смотрела на него, а глаза становились все краснее, тогда она опустила их и пробурчала извинения. — Прости… я не хотела, честно. В груди что-то кольнуло, а руки задрожали. Малфой хотел ухватиться за неё и не отпускать. Хотелось взять за руку и успокоить. Резко он пришёл в себя и снова нацепил маску сарказма. Цокнул языком и протянул руку навстречу. — Теперь лечи. Не хватало того, чтобы волдыри вылезли, — немного манерности скрыли его удивление. Гермиона достала палочку и поднесла к руке. Неприятные воспоминания накатили белой вспышкой. Вот он стоит в главном зале Малфой Мэнора, а не на кухне с Грейнджер. Его безумная тётка мучает его новыми заклятьями, оправдывая эти пытки обучением, а после, его отец вызывает дежурного врача, который часами лечит его, такими же неприятными заклинаниями, от которых тело бьётся в конвульсиях и судорогах. Драко пришел в себя и отдёрнул руку. — Ненавижу. Тут должна быть аптечка. Лучше так, — это всё, что ей стоило знать. Пока мышка Грейнджер рылась в ящиках, Малфой рассматривал её и думал: «Я помню, что был заинтересован тобой, но только сексуально… почему теперь меня тянет к тебе совсем иначе?» — Интересно? — Ни капельки. Без предупреждения она подошла и намазала ледяную мазь ему на руку, от чего тыльную сторону ладони защипало и обожгло болью. Драко зашипел. — Взрослый мальчик, а боишься маленьких ран, — Гермиона посмотрела на него, испытывающем взглядом, будто пыталась найти ответы в его глазах. — Всё не так. Просто мне вдвойне неприятно от того, что это ты, — слизеринец открыл рот. Хотел выпалить, что ляпнул не то, что не хотел говорить что-то обидное, просто ему больно, а тут она, рассматривает его во всю и к тому же рука ноет. Но он не сказал. Глаза изменились в ту же секунду. Гермиона дёрнула подбородком и впилась в него обиженными и злыми глазами. Было видно, что она пытается контролировать слезы, но все равно злится. Драко рассчитывал, что она ударит его, закричит, пнёт, да сделает всё, что угодно, только не заплачет. Одна слеза скатилась по её щеке. Малфой перестал дышать. Он и раньше обижал Грейнджер, но сейчас что-то изменилось. Ему самому было невыносимо больно от её слез. Слизеринец поднёс свободную руку к её лицу. «Не плачь. Только не плачь, пожалуйста. Прошу тебя, Грейнджер…» Губы Гермионы приоткрылись, он почувствовал запах мятной пасты. Они дышали одним воздухом, стоя в паре сантиметров друг от друга. Драко смотрел в её глаза и утопал. Он тонул и не мог вздохнуть. Он так и не коснулся её лица. В воздухе запахло жареным. В прямом смысле этого слова. Гермиона забыла про вторую сковороду, в которой в данный момент подгорала яичница. Малфой вздрогнул, отодвинулся и направился к выходу из кухни. Мысли атаковали его. Он бежал. Бежал куда угодно, только подальше от этой Грейнджер. На выходе из кухни он бросил пару неосознанных слов. — Говорил же, спалишь тут все.