Толпа у здания советской ставки не была редкостью. Местные продавали солдатам продукты, например, виноград и вещи, вроде ковров, покрывал и т. д. Сами же покупали привезённые из СССР вещи, лишние пайки́, медикаменты, полулегально — страна, как-никак, мусульманская, — пиво.
Поэтому группа мужчин в повседневном национальном убранстве с тюками за спинами и навьюченными поклажей ослами, в глаза не бросалась. Время от времени приходили сделать заявление, например, что видели караван вооружённых людей, или кто-то слишком яро приставал к дочери обратившихся, чтобы та надела паранджу и забыла дорогу в безбожную школу. И вошедший на контрольно-пропускной пункт у входа в здание мужчина, закутанный в халат, тоже не должен вызвать подозрений.
Вот он скрылся за входными дверьми… Ну… Ну?!… Может, его схватили и не дали запустить детонатор? Или он сам струсил, а то и вовсе перешёл на сторону врага? Как бы то ни было, пока сапёры не разобрали, или обложили мешками с песком, или отнесли на безопасное расстояние устройство, его надо запустить, пусть и не известно, где оно сей час.
— Адиль, Мусо остаётесь сторожить ишаков и следить за обстановкой. — Масуд достал радиопульт дистанционного управления… И оглушительный грохот прокатился по площади и далеко за её пределы. Но Масуд даже не успел открыть прямоугольный колпачок предохранителя. От встряски отошёл провод под тумблером и замкнул цепь? Не должно. Скорей всего — Рахмдил.
Дым пошёл. Наверно, взрыв спровоцировал пожар. Напрасно его заподозрили в измене. Но подвиг его в полной мере оценят позже. А сей час, пока враг не опомнился…
— За мной!
Моджахеды выхватили спрятанное в поклажах оружие и, расталкивая растерявшихся гражданских, ринулись в дымящий проход. Теперь Масуда волновало, не случится ли полундра¹. Не взорвётся ли какой-нибудь боеприпас, или газовый баллон, когда он со своим отрядом будут близко. Да и что горит? Вряд ли там установлена пенопластовая теплоизоляция. Хотя, мебель может быть набитой пенополиуретаном. Но только в спекулятивной фантастике, противогаз — часть обязательной униформы. Масуд не мог позволить себе и своим бойцам обливаться по́том и тратить силы на тяжёлое дыхание, пока враг не обременён этим, если дым окажется не слишком едким. Поэтому его военный противогаз М40 пока остался лежать в наплечной сумке. В то же время такие разрушения могли отвлечь шурави. Это убедило Масуда не ограничиваться взрывом, а начать штурм, пока те гасят пожар.
Ворвавшись на проходную, моджахеды застали разбросанные тела в советском обмундировании и какие-то странные столбы дыма. Горело что-то раскиданное по полу, на подоконниках меж цветочными горшками, секционных креслах… Не было времени осматриваться, но каждый воин про себя отметил, что так и не заметил ни выщерблин от картечи на штукатурке, ни выбитых стёкол… Лишь свалены какие-то ящики и тряпки, да эти недоделанные очаги пожара. Дым отдавал порохом.
Моджахед по имени Шамиль пнул одно из лежащих на полу тел… И то развалилось на части. Удивлённый боец наклонился над обмякшим обмундированием и поднял пластиковую голову в шлем-маске МОД-08 с приделанным фильтром от ГП-5.
— А у этого вообще башка — тряпичная, — донёсся позади голос его брата, тёзки командира, — и тоже в противогазе на тесёмках.
Командир Масуд рассмотрел в основании одного из столбов дыма догорающий цилиндрик бумажного корпуса дымовой шашки РДГ-2Ч. «Отступаем! Это — засада!», — собирался прокричать. Но вместо команды из его глотки вырвался лишь надрывной кашель. К запаху пороха примешался аромат перца. Моджахедам казалось, будто в их дыхательные пути засунули засунули ёршики для дымоходов. Они выкашливали разъедающий воздух, потом удушье заставляло их вдохнуть опять…
Первым сообразил, что делать боец Ахмад. Недаром он был тёзкой командира. Дабы не тянуться за своим противогазом, он мигом натянул бывший в руках. Его примеру последовал и брат, вытряхнув из тесёмок пластиковую голову. Оба вытряхнули остатки отравленного воздуха и также залпом вдохнули… пары́ хлороформа, которым была пропитана вата, набитая в коробки фильтров.
Командир Ахмад за долю секунды схватил противогаз в сумке, но тут что-то больно ударило его в предплечье. Адреналин в крови позволил вытащить и надеть М40. Жадно дыша отфильтрованным воздухом, он почувствовал, что успокаиваться стали не только органы дыхания и глаза, но и пропала боль в только-что прострелянной руке. Он вообще перестал её ощущать. Вместо полноценного огнестрельного ранения Масуд увидел приколовшийся иглой расплющенный цилиндрик.
С противоположной стороны вестибюля раздался щелчок, уже не заглушённый массовым кашлем, как прежний, и, спустя долю секунды, державшийся за командиром его помощник Будан подкосился на левое колено. Ещё боец поднял штурмгивер на появившиеся из груд хлама фигуры в маскхалатах и противогазах ГП-5, но следующий дротик пронзил резину его шлем-маски, а его т. н. останавливающее действие как раз заставило автоматчика дёрнуться и попасть в вахтёрскую будку.
Звуки кашля сменились щелчками пневматических подствольников для дротиков с миорелаксантами и транквилизаторами и короткими очередями АКС-74. Душманов успевших надеть противогазы и приготовиться к бою советские солдаты сражали огнестрелом. Кому по оценке советских солдат нелеталки было недостаточно, достались боевые пули, пробивающие с такого расстояние натовские бронежилеты М-69 вместе с телом внутри. Оставшихся же без защиты глаз и органов дыхания облачённые в броню 6БЗТМ «афганцы» лишь усмиряли действующими не чрез секунды, как боевые пули, а спустя минуты дистанционными инъекциями, а затем — наручниками.
— Отступаем! — скорее простонал, чем прокричал командир Масуд.
Он едва не споткнулся об резко растянувшегося на полу после дротика в шею бойца в противогазе. Ещё тяжелее было сохранить равновесие на спине скрючившегося на полу бойца без противогаза, закрывшего голову инъецированными руками и поджавшего также инъецированные ноги. За спиною командира поднялся утыканный дротиками Будан. С надсадным криком он поднял свой тип-56 и повалил на спины двоих. Пули разнесли пластины бронежилетов и рёбра грудных клеток солдат. Одному попало в фильтропоглощающую коробку, разворотив её на комья целлюлозы и угля. Часть ответной очереди завязла в спине бронежилета Будана. Проникшие в проделанные предшественницами раневые каналы пули прорвали себе дорогу в спине бронежилета и рюкзаке и, сильно замедлившись, отбарабанили по спине командира, дырявя надетый поверх нейлоновой брони халат. Его руки болтались как у южноамериканской карнавальной куклы. Только не из-за расположения выше уровня рук кукловода, а от пока ещё местного воздействия препаратов. Как получил второй шприц-дротик — сам не заметил. Используя фильтр противогаза и массу собственного тела, он выбил стеклянную дверь со стальной полосой поперёк и бросился в толпу прохожих. Гражданские пресекали огонь боевыми лучше команды «брать живым».
Рядовой Навальный прицелился в затылок беглеца, взяв чуть выше, с упреждением, когда цель максимально вытянула ногу вперёд. Ноги — не колёса. Выстрел настиг Ахмеда, когда тот выпрямился, и игла вонзилась в край нейлонового воротника, окропив шею брызгами миорелаксантов и транквилизаторов.
— В жопу его, в жопу! — проорал командир Макаров, перезаряжая подствольник.
«Стрелять по ягодицам» — понял приказ Игорь Навальный.
Нелепо семеня в своих доспехах, спотыкаясь о тела душманов, солдаты вывалили наружу. Следующий выстрел ударил в бедро. Верней, это Масуд задел бедром шприц, когда тот пролетал между ног. Плашмя.
«Надо было по ногам очередь сверху-вниз так пустить. — Запоздало спохватился Игорь Навальный. — Не смертельно, а что мимо — в землю б ушло. Мирняк бы не задело. А над парашей потом его б держали и жопу после подтирали его пойманные на нелеталке басмачи.»
Попади пули в артерии — вполне могло бы стать смертельно. Да и больно шустро подранок вбежал в толпу. Преследователи уже готовы были сбросить броню и ринуться за ним, но, словно вытесненные телом командира, навстречу вышли Мусо с Адилем и окатили их очередями. Солдаты попадали, кто от ранений, кто чтобы их избежать.
«Удачно же мы опоздали с погоней налегке!» — подумали они.
Ахмад Шах Масуд опёрся торсом о круп осла. Адреналин сдал позиции раствору дитилина с серниланом и миорелаксантов. Руки занемели до плечевых суставов. Сознание погружалось в забытье. Пока Адиль менял магазин, Муса укладывал бесчувственного командира поперёк мула. Справившись, он тут же рухнул, подогнув колено. Во внутреннюю его сторону, прямо в лимфоузлы, угодил шприц.
Сообразив «Открой я ответный огонь — сам присоединюсь к остальным братьям», Адиль запрыгнул на мула, упёршись копчиком в командира. Ни пришпоривать животное, ни хлестать поводьями не довелось. Мул, итак, ринулся с места, получив шлепки — уколы не чувствовались — дротиков по крупу. Превратившись в пародию на утыканного бандерильями быка на корриде, он пробежал па́ру минут от этих ударов. Затем попытался прилечь и его пришлось подгонять. Спустя ещё ≈ такое же время тяжесть от снотворного пересилила боль от побоев и обессиленный мул рухнул.
Скользя на свежем навозе — у мула отказал сфинктер — поминая на этом, и не только, шайтана с шурави, Адиль вытащил командира из-под туши, взял его руки по сторонам от своей шеи и потащил того в ближайший дом.
Длительного отдыха в доме возле которого развалился злосчастный мул не получится. Пусть Адил и забрал дротики. Надо спутать следы. Припугнув и подкупив хозяев дома, Адил переоделся и переобулся — пускай те ищут человека чей след отпечатался в навозе!
***
У простого афганского парня Рашида настроение было непростым, как и у дежурящего с ним Ибрагима. Па́ру часов назад в 2-ух кварталах отсюда у шурави что-то рвануло, да так, что хлопо́к аж здесь услышали. По рации разослали ориентировку на 2-ух мужчин на муле, вооружённых, но, благо, один из них может быть без сознания, да и мул ранен. Могут спешиться и прятать оружие. Вот и ищи их среди толпы. А когда найдёшь…
Это требовало разрядки. Смачно плюнуть на тротуар? Раньше он так и делал, как любой нормальный здоровый курильщик. Но мундир постового теперь не позволял.
А это что, прости Несуществующий, ещё такое?
Из идущих по тротуару граждан Демократической Республики Афганистан, среди которых вполне могли быть и те самые двое мужчин, пусть и без осла, выделялась весьма колоритная пара: Молодой человек, в совершенно не его кроя наряде, явно донашиваемом за чуть менее бедным нежели он сам родственником, вёл под руку то ли жену, то ли сестру, может быть мать, а то и бабушку, со сколькими-то «пра-». Всё что можно было разглядеть под буркой: плелась она неуверенно, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу. Да, скорей всего — мать, или бабушку. А может, чем шайтан не шутит, и тёща. От того и одета так. От неё прямо веяло стариной и тем особенным почтением которое следовало испытывать к женщине если та вела себя и одевалась как подобает правоверной. Но, всё же, Рашид чувствовал себя просто обязанным это сделать.
При приближении человека в униформе мужчина напрягся, а женщина едва не упала. Она шла как кукла на подвижных ногах но без внутреннего двигателя, а теперь повисла на руках молодого человека, когда тот замер.
— Гюльчатай, открой личико!
— Что ты себе позволяешь, Рашид? — подбежал его коллега Ибрагим, — А вдруг — Абдулла?
И оба залились дружным хохотом.
***
Кто такие эти Гюльчатай и Абдула Адил не знал. Хотя русскую речь понял, как и то, что это была какая-то "крылатая" цитата из вражеского фольклора. Но выяснять было некогда. Ему надо было срочно вывести с контролируемой Шурави территории своего командира в безопасное и скрытое от посторонних глаз место и там переодеть, пока тот не очнулся полностью и не осознал, что верный телохранитель, спасая от плена, нарядил его правоверн
ой… Гюльчатай.
