Любовь, магия и сумеречные талисманы

Хиро покинул школу на следующий день после злосчастной линейки, осознав, что находиться там он больше не может и не хочет, и вернулся во дворец. Несколько дней ушло на то, чтобы привести мысли в порядок, успокоиться и наметить план дальнейших действий. Он почти не покидал свои покои и старался ни с кем не встречаться. Каждое приветствие, каждый взгляд, каждый кивок в его адрес отзывались в сердце саднящей раной. Казалось, что все вокруг в курсе его истории: сын Советника спутался с преступником — возмутительное бесстыдство и позор. Даже привычные шепотки слуг воспринимались теперь иначе. Хиро гордо вскидывал подбородок и плотно закрывал за собой дверь. Даже если они и правда обсуждают его, пусть подавятся своим ядом, думал он и садился медитировать.

✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧⋄⋆⋅⋆⋄✧

25 октября 515 г. после пробуждения Солнца Дворец Правителя Вечноцветущего Бора, город Минори Вечернее октябрьское солнце сквозь наглухо закрытые оконные рамы ласкало загорелую кожу лица, трогало румянцем, заставляло то и дело щуриться. Но оно было не способно одарить своим теплом неприкаянную душу Хиро. Он бродил по таким знакомым и в то же время почему-то чужим коридорам в ожидании отца. Весь этот мрамор, дорогие породы тёмного дерева, парча и шёлк были ему чужды. Будто и не он тут когда-то бегал со сворой таких же мальчишек и девчонок, играя в догонялки или прятки. Будто и не было той неудержимой радости и беззаботной жизни, когда они раскрашивали эти стены своим детским заливистым смехом. Всё кануло в небытие. Дети выросли, стали серьёзными, замкнулись на своих проблемах; некоторых даже уже нет среди живых. Прошлое так и осталось витать на задворках памяти, проскальзывать призрачными видениями в причудливых тенях, отбрасываемых тёмными дворцовыми портьерами, разноситься тихим эхом в завывании гуляющих сквозняков и неприятно простреливать сознание напоминанием о том, что всё хорошее когда-нибудь кончается и ничего не вернуть. Совещание Правительского Совета должно было закончиться ещё пару часов назад, но неотложные государственные дела и нарастающее напряжение на южных и северных границах заставляло чиновников работать в режиме двадцать четыре на семь. Отец Хиро, Наоки Кимура, перебрался жить во дворец сразу после похищения и предполагаемой гибели жены и младшего сына. Находиться в огромном поместье, которое сплошь пропитано памятью о любимой женщине, отец был не в состоянии. Поэтому он с благодарностью воспользовался приглашением Правителя Хуана Ли и переехал в это монументальное и немного пафосное сооружение, располагающееся в самом центре столицы. Семье Советника любезно выделили отдельное крыло, которое впоследствии и стало для них домом. Тогда отец переезжал с тяжёлым сердцем, но был уверен, что так будет лучше и для него, и для единственного оставшегося в живых сына Ичиро, старшего брата Хиро. Лишившись любимого младшего брата, Ичиро сильно тосковал, и компания сверстников, детей самого Правителя и других Советников, которые тоже обосновались во дворце, пареньку — как тогда считал отец — пошла на пользу. Глядя через высокое сводчатое окно на длинную широкую аллею, выложенную белым мрамором с серебристыми прожилками и упирающуюся в блестящие золотом, распахнутые настежь главные ворота дворца, Хиро вспоминал, как подъехал на старой скрипучей повозке дядюшки Сэма к этим самым воротам, как, прихрамывая, вылазил из неё; как поблагодарил доброго пожилого господина за заботу и за то, что поверил маленькому, избитому и полуживому оборванцу; как объяснялся со стражниками, а потом, весь в слезах, висел на шее у отца. Отец тогда тоже плакал и не мог поверить в своё счастье, в то, что его сын смог спастись. Впрочем, радость встречи была омрачена: Хиро рассказал отцу всю историю их с матерью плена и на вопрос, что с мамой, не смог найти слов для вразумительного ответа, а только, вновь заливаясь слезами, отрицательно качал головой. Воспоминания прошлого так и накатывали волнами, оставляя на сердце дурной осадок и ни одной положительной эмоции. Хиро отвернулся от окна и устремил взор в конец коридора, где из одной из дверей стали выходить люди: чиновники и военные. Не составляло никакого труда различить должности и ранги государственных служащих. Несмотря на схожесть их одежд, выполненных в едином стиле: превалирующий насыщенный тёмно-зелёный цвет, золотая ботаническая вышивка — военный китель отличался своей строгостью и в тоже время был призван не сковывать движения носящего, а сюртуки советников, смотрителей, различных управляющих и писарей всегда выглядели более празднично и изящно: приталенные, длинные, с широкими лацканами, из-под которых выбивались белоснежные кружевные жабо, золотые цепочки, броши и ожерелья. Плечи служащих венчали знаки воинского и гражданского отличия, но почти каждый из них был при мече и почти каждый из них был магом. — Хиро, привет. Дождался меня-таки? — Из толпы навстречу парню вышел высокий, излишне худощавый мужчина. Его отличала незаурядная и благородная красота: усталые, но добрые глаза с приподнятыми внешними уголками, прямой, с чуть вздёрнутым кончиком, нос и полные чётко-очерченные губы. В мужчине можно было безошибочно угадать отца Хиро, настолько они были похожи. — Дождался, отец. Вы что-то совсем засиделись. — Такое в последнее время постоянно. Сегодня нам даже повезло — Правителю нужно провести ещё несколько важных встреч. Ладно, идём в покои: перекусим и поговорим. — Отец нежно приобнял Хиро, и они проследовали домой. Удобно усевшись на мягкую бархатную тахту, отец и сын неторопливо ужинали. Такова была их традиция: еду подавали непосредственно в покои Советника, а не в столовую. Объяснялось это банально: у Наоки всегда было слишком мало личного времени, и каждую свободную минуту мужчина старался проводить в компании своих сыновей. Широкий длинный стол с расставленными цветами и канделябрами только добавлял расстояния и официоза между родными, поэтому столовую они со временем и вовсе перестали посещать. В спальне отца было по-домашнему уютно, и пока они принимали пищу, могли дурачиться, читать книжки, делиться новостями и, конечно же, не соблюдать такой лишний для их компании этикет. В этот раз вернуть прошлую беззаботную атмосферу было нереально. Притворяться не имело никакого смысла. С какой стороны ни погляди, тема их предстоящей беседы являлась весьма безрадостной. — Ты выполнил мою просьбу? — спросил Хиро, без аппетита ковыряя вилкой кусок сочной баранины. Отец обречённо вздохнул, отложил столовые приборы и, потупив взор, ответил: — Да, я всё выяснил. Хиро посмотрел на него нетерпеливо и требовательно. — Ну и что? Почему ты молчишь? — Я молчу, потому что тебе ничего не даст эта информация, — мрачно отозвался мужчина. — Его не спасти. Это бесполезно, Хиро. Тебе придётся смириться. Извини. — Я просил тебя найти информацию, а не делать выводы. Рассказывай, — недовольно нахмурился парень. Ему совершенно не нравилось, как отец с ним разговаривал. Хиро — не ребёнок, он вполне способен сам анализировать ситуацию и принимать собственные решения. Ему нужна информация, и он намерен её получить. Отец нервно потёр виски, словно его мучала сильная головная боль — кто знает, может, так и было, — и начал: — Алекс Грей — сын Лукаса Грея, потомственного военного… — Да, Алекс упоминал об этом, — бросил Хиро и замолчал, сожалея, что перебил отца. Отец кивнул и продолжил: — Его отец очень рано завершил свою военную карьеру, потому что в бою потерял правую руку и получил сильные ожоги тела. Но у Лукаса был родной старший брат, Джеймс, и судьба этого мужчины поистине заслуживает особого внимания. Я его помню: очень серьёзный, целеустремлённый, правильный. Он занимал должность помощника Советника Яна Лю. Я думаю, Яна Лю ты хорошо помнишь: мужчина в годах, с длинной чёрной бородой, чуть седоватый. Сейчас он не у дел, но тогда был очень популярен в народе. Человек широких взглядов, с доброй душой, борющийся за отмену рабства, за гуманное обращение с пленными. Он был моим другом и соратником. Исключительный человек; таким же был и Джеймс. Из него получился бы отличный преемник, если бы он не погиб… Совершенно нелепая смерть на турнире, на дружеском поединке. А знаешь, кто был его противником? Хиро заинтересованно посмотрел на отца и отрицательно замотал головой. — Бастиан Сингх, — провозгласил мужчина. — Великий Магистр Магии, которого убил Алекс. И самое интересное: Бастиан и Джеймс были закадычными друзьями и оба служили Яну Лю, только Бастиан имел должность пониже. Но Советник Лю его хвалил, отмечал его исполнительность, отличный характер, пунктуальность, надёжность и так далее. Не работник, а сказка. Так вот этот работник убил своего друга на глазах у многотысячной толпы, потом горько рыдал и клялся, что убил его в пылу сражения, в рамках защиты. А защищаться было от чего: Джеймс, который ранее не имел ничего против друга, да и никогда не сражался в полную силу, во время поединка атаковал действительно смертоносной магией, и если бы Бастиан не уклонился, то был бы мёртв. Как ни посмотри, Бастиан действовал по правилам, а Джеймс — нет. — Отец на мгновение прикрыл глаза и беспомощно скривился. — Была куча проверок, разбирательств, но в теле Джеймса не нашли ни алкоголя, ни наркотиков, ни ядов; до турнира мужчина отлично себя чувствовал и прекрасно общался со всеми, в том числе с Бастианом. Он словно в один момент слетел с катушек. В итоге Бастиана оправдали. — Кровно-родовая магия, — пробормотал Хиро. — Такое не доказать, сам знаешь. Даже если её и использовали против Джеймса, побуждая совершить роковой удар, то нет ни одного специалиста, который такое сможет подтвердить. Это магия иного уровня — о ней, кстати, тоже тогда говорили, но что толку? Тем не менее, Бастиан вышел сухим из воды и занял пост своего погибшего друга, и не только. Он женился на него невесте. Но это уже другая трагическая история, к делу не имеющая отношения. Бастиан стал помощником, а впоследствии занял пост Советника, сменив собой Лю. К слову, как Советник, он оказался полной посредственностью: безынициативный, формалист, соглашатель, способный только на то, чтобы вовремя кивать головой и улыбаться. Ума не приложу, зачем ему нужен был этот пост? Он и на своём месте помощника зарабатывал немало. Не знаю… Но от него Правитель быстро избавился и отдал ему в вотчину школу. Великий Магистр всё же не зря носил своё учёное звание и был неплохим директором, пока не произошло это. Отец замолчал, а Хиро свёл брови и, не удержавшись, сдавленно выговорил: — Значит, ты считаешь, что после всего услышанного я должен смириться? Наоки грустно произнёс: — Что бы там ни было, Алекс полностью признал вину. Он сказал, что действовал один, без помощников и без чьей бы то ни было указки, мотив — месть за дядю, которого, как он считает, Бастиан подставил и убил. — Отец растерянно развёл руками и продолжил: — Лукаса Грея в стране нет, допросить его не представляется возможным. Сестра — обычный человек, у неё отдельная семья, ничего не знает и не в курсе, где отец. Тут ничего не поделаешь. Суд назначен на пятое декабря. Прогнозы не радужные. Но в любом случае нижняя планка наказания — двадцать лет тюрьмы. Хиро, и после двух лет — ты его не узнаешь. Как бы я ни боролся за человеческие условия содержания заключённых в тюрьмах, я натыкаюсь в Совете на стену непонимания. Особенно сейчас — такие вопросы вообще отходят на задний план. Кому есть дело до преступников, когда горят границы? Хиро тяжело задышал и разочарованно воскликнул: — И поэтому я должен отступиться и всё оставить как есть? Бросить его? Забыть? Отец, а ты бы смог? Ты бы смог остаться безучастным, если бы на его месте была мать? — Хиро, — отец изумлённо поднял взор. — Ты не можешь сравнивать! — Почему это? — Парень отбросил вилку, та перекатилась по скатерти и со звоном упала на лакированный паркет. — Или твоя любовь какая-то другая? Или ты думаешь, что, если он — мужчина, это в корне меняет дело? — Зачем ты так, сын? Я на твоей стороне. Просто я не могу понять, неужели ты так его любишь? Прошло же только… — Люблю, — незамедлительно ответил Хиро. — И я буду бороться за него до самого конца. Его все бросили, а я не брошу. — Парень сжал кулак у сердца и загорелся отчаянной решимостью: — Его бросил собственный отец, который, видимо, и послал сына на смерть; его бросила мать и сестра. Нет ни одного человека на всём белом свете, который бы за него смог заступиться и поддержать его, кроме меня. Как может парень, который даже никогда не видел своего дядю, потому что тот умер ещё до его рождения, желать отомстить за него? Это бред. Его настроили на это, натравили, снарядили и отправили убивать. А когда он всё сделал, бросили, словно отработанный материал. Низость! — Хиро, это очевидно. Но он убил, сделал это самолично, своими руками. Это свершившийся факт, и у нас нет рычагов, чтобы вытащить парня из всей этой истории! — взволновался отец. — Значит, я сделаю невозможное. Наоки очень хорошо знал своего сына: если ему что-то взбредёт в голову, остановить его будет уже невозможно. Понимая, что переубедить Хиро не получится, мужчина добавил: — Я не знаю, что ты задумал, но имей в виду, Лукас — очень опасный человек, по непроверенным данным служит Правителю Звёздных Предгорий и напрямую связан с работорговлей. Он — разбойник, Хиро. И твой Алекс, скорее всего, воспитан соответствующим образом. Его взрастили как убийцу, опасного, хитрого и беспринципного. Подумай об этом, сын. Насколько он был искренен с тобой? Не был ли ты частью его плана? — Замолчи! — вскрикнул Хиро, а потом его взгляд неожиданно потух; парень осунулся и уже тихо извинился: — Прости, отец… Я могу его навестить? Советник напрягся и отвёл взгляд в сторону. — Нет, ни меня, ни тебя туда не пропустят. Мы никто для Алекса. Ты же знаешь, кто там всем руководит? — Брат, — вспомнил парень и непроизвольно скорчил гримасу боли. — Значит, не помирились? Отец вдруг подобрался и принял серьёзный вид. — Ты знаешь, что это невозможно. Наши взгляды… Ох, не о том речь. Не ходи к нему. Если он прознает, что Алекс как-то связан с тобой, боюсь, что ты сделаешь парню только хуже. А если Ичиро узнает всю правду как есть, то Алексу точно несдобровать. Не смотри на меня так. Твой брат не по моей вине таким стал. А теперь он меня и видеть не желает. — Значит, ничего не поменялось… — бесцветно произнёс Хиро. — Хиро, я не имею права тебя останавливать, хотя и очень хочу. Ты можешь делать то, что считаешь нужным, но мне было бы спокойнее, если бы ты воспринял всерьёз всё, что я тебе рассказал. — Хорошо, отец. Есть ещё что-то, что я должен знать? — Нет, я рассказал всё. — Спасибо, отец… Ты отдыхай, а я пойду к себе, — смиренно проговорил Хиро и вышел. Захлопнув за собой дверь своей комнаты, парень припечатал её спиной и стёк по рельефному дереву вниз, закрывая лицо ладонями и погружаясь в тяжёлые думы. Брат… Когда-то — образец для подражания, лучший друг, самый честный и справедливый парень на земле, превратился в злопамятного, высокомерного и по-настоящему жестокого человека. Но самое страшное, что так сильно ударило по здоровью отца, это ярко выраженные садистские наклонности сына. Молодой парень, который в двадцать лет получил должность заместителя управляющего столичной тюрьмой — конечно, не сам, а под протекторатом свой невесты Роксаны, дочери Правителя, взбалмошной и эгоистичной женщины, — не стеснялся жестоко унижать и зверски пытать своих подопечных. Жалобы на брата сыпались в канцелярию Правителя нескончаемым потоком, но никто не обращал на них никакого внимания, их только складывали аккуратной стопочкой, которую время от времени забирала Роксана, одаряя сотрудников канцелярии ослепительной белозубой улыбкой, и уносила в неизвестном направлении. В топку, думал отец. Конечно, Советник не мог спокойно смотреть на это беззаконие и однажды решил лично наведаться в обитель своего сына, который, несмотря на должность заместителя, был единоличным хозяином тюрьмы — пожилой управляющий на работе предпочитал и вовсе не появляться и предавался праздному образу жизни в своём загородном особняке. На визит родителя брат отреагировал необычайно бурно, устроив невообразимый скандал, и отца вышвырнули из государственного учреждения чуть ли не взашей, не побоявшись ни его статуса, ни близкой дружбы с Правителем. Более Советник туда не совался, навсегда уяснив, что есть вещи, которые попросту ему не подвластны. И в этом кошмарном месте, ожидая суда, находился Алекс. Хиро со злостью стиснул кулаки, ощущая себя при этом таким слабым и ничтожным, что хотелось выть. Любимый мальчик в руках у Ичиро, и брат может сделать с ним всё что угодно, и за это ему ничего не будет. Эта избалованная сука Роксана прикроет его задницу, чтобы тот ни натворил. В этом не было сомнений. Как и не было сомнений в том, что Алекс в тюрьме долго не протянет и любое промедление чревато плачевными последствиями. Нужно было что-то срочно решать. Хиро поднялся на ноги, скинул с себя одежду, безжизненно упал на кровать и провалился в тревожный сон. Завтра будет новый день — день, за который, возможно, ему придется расплачиваться всю оставшуюся жизнь, но это будет потом; главное, чтобы получилось.