* * *
Сначала появилась боль, нудная и ноющая. Казалось, что болело всё тело, но потом Хиро понял, что болит всё же именно голова, а тело просто затекло из-за того, что он лежит в неудобной, скрюченной позе на чём-то очень твёрдом. Мальчик открыл глаза и привстал, чтобы осмотреться. Несколько секунд его взгляд сонно блуждал по крытой повозке. Мысли путались. Но чувство страха накрыло внезапно и неотвратимо. Сердце зашлось в бешеном ритме, готовое пробить грудную клетку. Он в ужасе отполз и вжался в стенку повозки, разглядывая людей, вповалку лежащих рядом с ним. Мама отыскалась не сразу; она лежала у противоположной стены и крепко спала, как и другие. Хиро судорожно пытался вспомнить, что случилось и как они сюда попали, но кроме того переулка с висящими тряпками он больше не помнил ничего. Он прислушался, нужно было высунуться и осмотреться. Мальчик точно понимал, что они не в Минори, воздух здесь пах совершенно по-другому, это угадывалось даже сквозь вонь немытых человеческих тел. Где-то вдалеке слышались незнакомые мужские голоса. Общим фоном вокруг щебетали птицы и шелестела листва. Они в лесу? Почему? На четвереньках, словно котёнок, Хиро аккуратно прополз мимо спящих людей и высунулся наружу. Их повозка стояла у большой армейской палатки, а вокруг действительно был лес. Мальчик высунул голову за угол и тут же отпрянул, упал на пол и притворился спящим. К повозке шёл какой-то мужчина. Ко всему прочему, таких палаток здесь оказалось много, это место напоминало военный лагерь — Хиро раньше бывал на подобных базах. Но конкретно с этим военным лагерем было что-то не так, а что именно, он пока понять не мог. В голове заметались мысли: что делать? Сражаться? Бежать? Нас же похитили? Или нет? Что вообще тут происходит? Хиро скользнул рукой к бедру, чтобы нащупать свой меч, но его на месте не оказалось. Паника подступила к горлу. Сейчас этот мужчина подойдёт, он угроза, от него веет опасностью. Что же делать? Неожиданно позабыв все упражнения на выравнивание сердцебиения и повышение концентрации, Хиро, как ни старался, не мог успокоиться. Нужно защитить маму! Главное — защитить маму! Он попытался сфокусироваться на атаке. Без меча это было неудобно, но возможно. Спустя несколько неустанных попыток сформировать заклинание «огненного шара» в своей руке Хиро поражённо оцепенел — у него не получалось. Несмотря на то, что он чувствовал в себе достаточно магических сил, он не мог создать даже одно из самых простых атакующих заклинаний. Такого с ним ещё ни разу не было. Раздался громкий стук кулака о дерево, а резкий мужской голос крикнул: — Эй, вы! Подъём! Хиро как лежал лицом к стене, так и остался лежать, охваченный чувством безысходности и беспомощности. Люди рядом зашевелились. Спустя минуту повозка заполнилась причитаниями и испуганным шёпотом, люди возились и, как и Хиро, пытались понять, где они находятся. Хиро, преодолевая совсем ему непривычный липкий страх, всё же снова встал на четвереньки и подполз к маме. Айви всё ещё спала. Она выглядела очень бледной, но самое ужасное было не в этом. Мальчик дрожащей рукой дотронулся до её волос. Короткие чёрные пряди беспорядочно рассыпались по пыльному полу телеги, их длина едва достигала её плеч. Догадка, словно острый меч, пронзила его сердце, он поднял руку к своему хвосту на макушке и тут же отдёрнул её, словно ужаленный. Вместо длинного хвоста волос, достигающего бёдер, на его голове сейчас торчал какой-то убогий обрубок. Глаза наполнились слезами. Хиро в отчаянии схватил мать за плечи и начал трясти. — Мама! Мамочка, просыпайся! Прошу тебя! Я не смог тебя защитить! А теперь уже точно не смогу, больше ничего не смогу… — Мальчик рыдал на материнской груди, заливая её горькими слезами отчаяния.* * *
Настоящее время Хиро рассказывал неторопливо, пытаясь припомнить все детали, описать все свои чувства. Помнил он, конечно, не всё. Но основные события этого кошмара длиной в полгода он не способен забыть никогда. Хиро ни с кем не делился этими воспоминаниями, кроме отца. Это было слишком больно, но сейчас, лёжа рядом с Алексом на их кровати, в их новом доме, он ощущал, что перед своим парнем он может, наконец, открыться. Алекс своим присутствием, своим внимательным, вкрадчивым взглядом придавал уверенности Хиро. И Хиро доверял ему бессознательно, иррационально, не зная почти ничего о его прошлом, верил на все сто процентов. От этого становилось тепло и сердце успокаивалось. Он глубоко вздохнул, прогоняя неприятные эмоции, и уже более ровным тоном продолжил: — Мама всё же очнулась. Нас вывели из повозки и построили в одну шеренгу. Человек десять: мужчины и женщины, в основной массе молодые, из магов были только мы с мамой. Детей, кроме меня, не было. Потом нам доходчиво объяснили, кто мы, что нас ждёт и как нам следует себя вести. Плакали почти все пленники, некоторые возмущались, но их быстро заткнули, а потом, когда нас отвели в одну из палаток и ко входу приставили надзирателя, все как будто сникли. Что могли противопоставить десять обывателей целому лагерю магов-работорговцев? Один только барьер по периметру чего стоил. Мы были в ловушке, да к тому же далеко от дома, на чужбине. Кстати, как потом оказалось, в Лазурной Долине, но в северно-восточной её части, почти у подножья гор. Рассказ Хиро Алекс слушал очень сосредоточенно, не перебивая, постоянно закусывал губы и хмурился, как вдруг настороженно переспросил, словно услышал что-то странное: — В Лазурной Долине? — Да, нас далеко увезли. Даже если бы мой отец задействовал все свои дипломатические связи, вряд ли бы смог нас отыскать. Этот лагерь там успешно функционировал, наверняка местные военные закрывали на него глаза, а может быть, и напрямую способствовали его работе. Но тогда я этого не понимал, да и мать не понимала. Когда она более-менее отошла от шока, то стала настойчиво требовать позвать ей главного. — Хиро мрачно усмехнулся. — Конечно, главного ей не позвали, а только толкнули назад в палатку и пригрозили, что, если будет шуметь, сделают больно. Я тащил её за руку и просил, чтобы она молчала и не злила бандитов, но мама была уверена, что если они узнают, кто она такая, то её вместе со мной непременно если не отпустят, хотя бы продадут отцу за выкуп. Это была самая огромная её ошибка. После того как смотритель услышал, что она — жена Советника, в лагере поднялся такой переполох, что страшно было абсолютно всем. Мужчина орал на своих подчинённых, совершенно не стесняясь в выражениях. Суть претензий я в общих чертах понял: у них был заказ на молодую магичку, но вместо этого его работники выкрали жену высокопоставленного чиновника с сыном. Причём ребёнок вообще был не нужен. Я помню, как какой-то парень вырвал меня из рук матери, схватил за лицо и демонстративно покрутил перед остальными: «Ну как можно было такого милашку не прихватить, на такой эксклюзивный товар всегда найдутся покупатели. Только кто же знал, что они из знати? Одеты совершенно обычно, никакого сопровождения с ними не было». Тогда я первый раз в жизни ощутил у себя на шее леденящую хватку смерти. Мы были проблемой для них, нас нельзя было ни продать, ни вернуть. В итоге они решили оставить нас для работы в лагере. Я радовался, думал, что это шанс выжить, но я ошибался. — Хиро замолчал. Ему нужна была передышка. Он перевёл созерцательный взгляд с потолка на Алекса; тот лежал на боку и смотрел на него абсолютно шокированным взглядом. — Ох, малыш, ты уверен, что хочешь слушать дальше? — Хиро перекатился ближе и, обнимая его, нежно поцеловал в щёку. — Продолжай, — коротко ответил Алекс. — Хорошо. В общем, мы с мамой стали работать на кухне и в прачечной. Кроме нас там были ещё женщины, но они, кажется, все были глухонемыми, поэтому они с нами вообще не общались, только между собой обменивались какими-то жестами. Жили мы тоже с ними, в отдельной палатке. Лагерь тем временем обустраивался и разрастался. Постоянно привозили новых людей, потом увозили куда-то. Вскоре по ночам мама начала пропадать, приходила только под утро, обессиленная. От неё часто пахло алкоголем, а на её теле появлялись всё новые синяки и ссадины. Когда я проследил за ней, увидел, что она ходит в дом смотрителя. На вопрос зачем она это делает, мама мне так и не ответила. Я бесился от злости и бессилия, а мама всё более затухала. Если изначально мы с ней часто разговаривали, успокаивали друг друга, что папа отыщет нас, то чем дальше, тем больше она становилась безразличной и какой-то отрешённой. Я думал, это из-за того, что её бьют… Дурак… В одну из таких ночей она вернулась в палатку сильно пошатываясь, я подскочил, чтобы помочь ей улечься, но когда приблизился, увидел, что на её голове, у виска, большая кровоточащая рана. Мама, словно безвольная кукла, упала на кровать. Я очень испугался и попытался разбудить других женщин, некоторые из них действительно встали, помогли уложить её ровно, перевязали рану. Когда они разошлись по койкам, мама быстро уснула, а я остался с ней, просто лежал рядом и гладил её. Уснуть я так и не смог, я с детства знал, что если человек теряет много крови, он может умереть, а у неё вся одежда была в крови и рана продолжала кровоточить. Ближе к рассвету мама перестала дышать. — Хиро, мне так жаль. Боги! — прошептал Алекс и крепко обхватил его ладонь. Глаза Алекса были наполнены слезами и выражали целую гамму эмоций, от искреннего сострадания до острой тревоги. — Что было дальше? — А дальше я впал в ярость. Я не помню, как я добежал до деревянного домика смотрителя; прихватив какую-то палку, я залетел туда и даже почти смог ударить его, но он меня вырубил первым. Очнулся я в сарае, где хранили сено, чувствовал себя на удивление бодро. Вспомнив о матери, я снова побежал искать виноватого. Мне было всё равно, что со мной будет, я думал только об одном, что я хочу разорвать обидчика на мелкие кусочки. Он поджидал меня рядом со своим домом, сидел и курил трубку, и первое, что он сделал: злорадно оскалился и кинул мне под ноги меч. Он сказал, что, если я хочу отомстить за смерть матери, так тому и быть, он сразится со мной и даже не будет применять магию. Я подобрал тяжёлый клинок и, не задумываясь, кинулся в атаку. Стоит ли говорить, что он играючи отбивал все мои выпады? Через пару минут такого сражения я уже еле мог удерживать меч, он был слишком тяжёлый для меня, но я не сдавался. Смотритель явно потешался надо мной, а когда я уже был совсем измотан, он ударом ноги повалил меня на спину, я перевернулся и хотел было встать, но он проткнул меня мечом, потом вынул и проткнул ещё раз. Я лежал, истекая кровью, а он плюнул в меня и сказал, что такой неумелый щенок, как я, ему не ровня. Он назвал нас с матерью падалью, а потом со злостью ещё раз полоснул меня по спине. В тот момент, когда сознание уплывало от меня, я всерьёз думал, что его мерзкая ехидная ухмылка — последнее, что я увижу в своей жизни, что я не выживу после таких ран. Алекс ещё крепче сжал ладонь Хиро и в нетерпении воскликнул: — Дальше-дальше, как ты смог выбраться? Хиро нахмурился, припоминая своё плачевное положение: — Я не смог… Мне помогли. Если бы не этот человек, я был бы сейчас мёртв… Алекс, меня спас мальчик, чуть старше меня. Это было ночью. Он нашёл меня в сарае, разбудил, напоил зельями и перевязал раны. Он сказал, что он тоже пленник, что их привезли только сегодня, но он сбежал, а сейчас, ночью, все бандиты пьют и празднуют приезд начальника, поэтому ему и удалось легко ускользнуть. Он тоже был магом, и у него была сила. Но похитителям было, видимо, не до него, тем более какой угрозой мог стать обычный мальчишка лет одиннадцати-двенадцати? Скорее всего, они так думали, но Алан много чего умел; он выкрал талисманы, пропуска для барьера и вывел меня. Я, конечно, был очень слаб, но зелья помогли, он и в дорогу мне дал несколько. Мы вышли к тракту, он сказал, чтобы я шёл налево и как можно дальше, главное, миновать не меньше двух деревень. А потом затаиться и попробовать найти того, кто бы смог мне помочь, но ни в коем случае не обращаться в военную полицию, потому что они, скорее всего, вернут меня в лагерь. Сам он пошёл в противоположную сторону, домой; сказал, что, может быть, его даже не успели хватиться. Он пожелал мне удачи, и мы попрощались. Даже имени у меня не спросил. А я спросил, но что толку, я так и не смог его найти, сколько мы вместе с отцом ни наводили справки. И что ещё удивительно, я совсем не помню его лицо, даже цвет волос. Вот смотрителя помню, хоть картину пиши, а Алана не помню. И почему я тогда не спросил, где его можно отыскать? Хотя он бы, наверное, и не сказал, слишком опасно. Меня ведь могли поймать. Это удивительно, он спас мне жизнь, а я даже не поблагодарил его. Я, видимо, тогда был совсем шокирован… — Хиро задумчиво покачал головой и посмотрел на Алекса. Тот смотрел в ответ каким-то совершенно безумным взглядом. Хиро спохватился: — Что с тобой? Милый, что не так? Алекс отмер. Он плотно сомкнул веки, несколько раз глубоко вздохнул. А потом взволнованно посмотрел в глаза Хиро и неожиданно спросил: — Он дал тебе только зелья и талисманы? Но тебе ведь нужно было что-то есть, одних зелий недостаточно. Хиро задумался. А ведь и правда, он же ел что-то в дороге. Что же это было? — Да, вспомнил. Конфеты… Шоколадные конфеты… Он дал мне целую горсть. — Ну и как они? Вкусные были? Хоть Хиро и подумал, что это какой-то совсем неуместный вопрос, всё же ответил: — Не знаю, обычные. Я совсем не помню. Разве это важно? Алекс потух. Он вдруг сел на кровати и как-то рассеянно стал блуждать взглядом по тёмной комнате, что-то обдумывая. Разволновавшись, Хиро подсел к нему и обнял. — Котёнок, да что с тобой? — Ничего. — Алекс повернул к нему голову и грустно улыбнулся. Он несколько мгновений просто смотрел в глаза Хиро, а потом бесцветно произнёс: — Эти конфеты я украл у отца. Знаешь, я всегда обожал сладкое, а он запрещал мне его есть. Конфеты вообще были огромной редкостью в нашем доме, а чтобы самому купить, у меня тогда ещё не было денег. И вот я совершенно неожиданно нашёл их у него, да так много, что смог забить целый карман, и отец бы даже не заподозрил, что там убыло. Они были безумно вкусные, но я успел съесть только одну… — Что? — Хиро не мог поверить в то, что он слышит. — Конфеты назывались «Услада», в красной обёртке. Правильно ведь? — Да… Вроде бы… — Хиро смотрел на любимого и не мог поверить своим ушам. Он вдруг понял, почему Алекс так растерялся, почему по его щекам непрерывно катятся слёзы, почему этому мальчику так легко удалось вывести его из лагеря и почему он не назвал своё настоящее имя. В памяти вспыхнули слова: «Как тебя звать?» «Ал… Ал-лан…» Хиро не мог вымолвить ни слова, словно вмиг потерял дар речи. Его Алекс — спасший Хиро мальчик. Какое-то время они молчали, и каждый думал о своём. Потом Алекс выпутался из рук Хиро, встал и, нахмурившись, серьёзно проговорил: — Я тебе должен сказать что-то очень важное, но я не знаю как… Хиро заторможенно проследил за его движениями, и когда осознал, что Алекс наверняка сейчас будет во всём винить себя, подлетел к нему, положил руки ему на талию и заглянул в глаза. — Алекс, не нужно, я уже догадался, о чём ты хочешь мне рассказать. Это был лагерь твоего отца. Правда ведь? Но это всё неважно. Я не могу допустить, чтобы ты винил себя за его грехи. Ты был ребёнком. И ты спас мне жизнь, Алекс. Это был ты! Ты хоть понимаешь, что сделал для меня? — Хиро, нежно погладив его по затылку, приблизился и крепко прижал к себе. — Оказывается, я, вытаскивая тебя из тюрьмы, просто вернул тебе должок. — Нашёл над чем шутить! — возмутился Алекс, а его губы тронула улыбка. — Ты был моим мальчиком, которого я спас. Ты всегда был им. Это поразительно. Спустя столько лет… И мы встретились, и не просто встретились… А я тебя не узнал. Как такое могло произойти? — Не знаю. Я ведь тебя тоже не запомнил. — Это как раз не удивительно. Я использовал отведение глаз, — пожал плечами Алекс. — Поэтому ты и запомнил лишь смутный образ парнишки лет одиннадцати-двенадцати. В детстве я всегда был выше своих сверстников. Они вернулись в постель и некоторое время просто пролежали в объятьях друг друга, привыкая к открывшемуся им совместному прошлому. А потом Алекс решился: — Я всё же хочу тебе кое-что рассказать. — Хорошо, я тебя слушаю, — отозвался Хиро. Алекс лежал головой у него на груди, и Хиро не мог видеть выражения его лица, но так было даже проще. — В тот день мы приехали в лагерь рано утром. Отец любил нагрянуть невзначай и проверить, как работают его люди. Попутно пытался меня посвящать в своё дело. В дело я посвящался и даже научился смотреть, не содрогаясь, на то, как на моих глазах били и убивали людей. — Он тяжело вздохнул и продолжил: — Отец объяснял, что весь мир — это одно сплошное поле сражения, что я должен запомнить раз и навсегда, в этом мире есть только одна правда — правда сильнейшего, что мы должны быть всегда из тех, кто побеждает любой ценой, чтобы выжить и чтобы стать ещё могущественнее. Так же, как гиена всегда будет пожирать кролика, так же и люди — сильные всегда будут пожирать слабых. И только мне решать, кем стану я. Мы стояли в стороне и наблюдали, как Шон дразнит маленького паренька. Всё бы ничего, но я-то знал, чем такое обычно заканчивается. И в тот момент, когда отец опять задал свой коронный вопрос: «Кем ты хочешь быть, гиеной или кроликом?», мне вдруг остро захотелось врезать ему, а потом подбежать к тебе и закрыть собой. Это была вспышка, я так люто их всех возненавидел, даже не представляю, каким образом я смог сдержаться. Я был не готов к тебе, Хиро. До этого я видел мучения взрослых и заставлял себя думать, что меня это не касается. Но ты был ребёнком, маленьким, беззащитным мальчиком, который потерял свою маму. Как можно было тебя трогать? Я стоял и удивлялся, почему в их сердцах совсем нет никакого сострадания? Как такое может быть? А когда он пронзил тебя мечом, я просто отвернулся и ушёл, не в силах на это смотреть. Отец недовольно фыркнул, а я пообещал себе, что если ты доживёшь до ночи, я тебя вытащу отсюда, чего бы мне это ни стоило. Всё то время, пока Алекс говорил, Хиро ласково поглаживал его по спине, а когда тот замолчал, заключил: — Знаешь, я тут подумал и понял, что я очень рад, что это оказался ты. Значит, мы и правда судьбой предназначены друг для друга. — Похоже на то, особенно учитывая, что я после этого случая всерьёз засомневался в философии отца. Встреча с тобой изменила мою жизнь. Хоть я и пытался её забыть и, можно сказать, забыл. — Они не догадались, что это ты мне помог? — Нет, я же за ночь постоянно мельтешил перед ними, пока они все не уснули, а к тебе забегал на пару минут: напою зельем и убегу, потом рану обработаю и опять к ним в палатку. К тому же я всё подстроил так, что это Шон оставил магические принадлежности без охраны и дверь в дом не запер; я наследил твоей кровью, будто ты сам залез к нему, а свои следы скрыл. Хиро усмехнулся: — Ловко это ты. — Ха, на кого меня учили, те знания и применил. Только отец был не в курсе, что я и без него, самостоятельно, многому научился. Вот и не подумали на меня. Мне ведь было всего десять. — Алекс подтянулся на руках, перекинул ногу через бёдра Хиро, залезая сверху и хитро прищурившись, заявил: — Ну всё, раз мы выяснили, что я спаситель и герой, то я требую свою награду! Хиро, который ещё минуту назад не был настроен на любовные игры, мягко толкнулся напрягшимся членом в пах своего парня. — Она тут, — бесстыдно облизнулся он и, положив руки на плечи Алекса, потянул его на себя.