Мотивация

      Князевский тур по Востоку длится только неделю, а Мише уже и грустно, и тоскливо, и вообще хочется ласки, тепла, и понимания. Хотеться-то хочется, но ничего с этим поделать нельзя. В театре отпуск. Да, он перепутал даты и взял на два месяца раньше, чем было запланированно. Андрей вздохнул и поцеловал в лоб сказал, что психологи советуют целовать детей в голову, мол, умнее будут, а Мишу походу головой били, но он это постарается исправить. Да, на пятом десятке, но лучше поздно чем никогда.       Сейчас же Миша сидел на своей половине кровати подложив свою подушкой под спину, обнимал князевскую. Он утыкался носом в пропахшую терпким одеколоном вперемешку с потом наволочку и вздыхает, вздыхает, но… Это не приносит облегчения, не приносит даже мимолётного чувства защищённости и уюта, не приносит ничего, кроме тоски по ставшему, за столько лет, родным человеку. В голове всплывает образ Балу «Ох, любишь ты, Гаврила, драматизировать». Да любит! Любит! И ничего никто не сможет с этим сделать…       Миша уже было думает получать умную колонку -Да зачем нам это порождение восстания машин, ё-маё? -, но в дверь постучали.       «Никого нет дома.» — продолжая пребывать в упаднических настроениях подумал Горшок медленно заваливаясь на бок. Да, сегодня он определённо королева драмы. Да, именно так, Меркьюри бы его поддержал, но даже его здесь нет. Никому на этом свете не нужен бедный Мишенька Горшенёв, никому.       Однако стук повторился намекая, что Мишенька Горшенёв, кому-то явно нужен и судя по-всему в срочном порядке.       Вздохнув, так что у любого другого человека почернело бы в глазах, Миша изволил таки подняться и пощёлкав замком открыл дверь.       Костя и Влад.       Нет.       Донельзя довольный Костя и лениво улыбающийся Влад.       — Здрасте, Михаил Юрьевич, — скалился Коноплёв, демонстрируя умилительную щербинку.       — А мы тут этсамое!.. — Миша почти видел как у Кости из стороны в сторону метается метафорический хвост. — Ну! Поддержать, навестить, подарить тепла! — он опирается плечом о косяк и с надеждой заглядывает в Мишины глаза. «Захочешь- не откажешь» — с улыбкой думает Горшок отступая вглубь квадтиры.       Первый заваливается Влад. Он ставит увесистый пакет на пол коридора и обхватив Мишу за талию обнимает, мягко притягивая к себе. Костя мнётся у порога. Фырчит, чуть-ли не скулит от нетерпения. Он тоже ждёт свою порцию ласки! Наконец Влад проходит мыть руки и раскладывать снеки со звенящими бутылками на стол. Плотников реагирует мгновенно. Он просовывает руки под мышки Горшка и прижимается к нему всем телом. Вот всегда он так. На публике стебётся, скаля неровные клыки, пихается шутя и закидывает на плечи свои бесконечные руки, а дома ластится будто бы огромный мальчик-лабрадор (? Влад однажды в шутку записал историю, что ему нравятся мальчики и лабрадоры). Вот и сейчас чуть-ли не кусается от радости встречи, но коротко отеревшись своей щекой о чужую скидывает кроссовки и направляется к Владу. Коноплёв к тому времени разобравшись с пакетами тянет:       — Михаил Юрьевич, а как вам идея устроить киномарафон? .       Спор какие же фильмы будут смотреть определила программка на телефоне. «7 футов под килем». Сериал. Смотрим? Смотрим.       Костя с головой нырнул в сюжет, он кажется вместе с персонажами преодолевал трудности их мира, и даже уворачивался вместе с главным героем в драке, которая сейчас смотрелась бы комично. Плотников даже иногда всплёскивал руками, как-бы говоря, да не может так быть или же пытался донести до героев прописные истины — «Ну куда же ты идёшь?!» или «Да так нельзя же! Ну!». Миша же потягивал пиво, в особенно напряжённых моментах подавался вперёд или цыкал себе под нос, вот же напридумывают! Фильм был достаточно старенький и в некотором даже наивный, но это было отнюдь не минусом. Вспоминая себя в юном возрасте, он скупо улыбался, соглашаясь с решениями персонажей. Горячая голова приносит свои плоды и с этим надо мириться. Наблюдая за этим, Влад строчил что-то в телефоне, только изредка бросая взгляды на экран телевизора. Ни юмор, ни поступки не казались ему уместными или правильными. Он точно сделал бы умнее. Но речь не об этом. Если присмотреться к чату, в который активно залипал Коноплёв, можно было понять, что он поглощён обсуждением их с Князевым драгоценностей. Влад не скупясь отправляет несколько забавных кадров из их «домашнего кинотеатра».       Сейчас он чувствовал себя большим и взрослым как никогда. Рядом с Мишей хотелось становиться защитником, тем, кто под холодным ветром скинет пиджак и укроет, зябко сутулящиеся плечи. Хотелось быть большой ложечкой, чмокать в нос и… Коноплёв сам не замечает как его рука ложится на чужое бедро и начинает поглаживать.       Миша вздрагивает от неожиданности, он вообще-то здесь фильм смотрит! Ладонь сквозь мягкую ткань домашних штанов ощущается обжигающе приятно. Влад слегка сжимает пальцы, медленно ведя ими вверх по бедру. Миша цедит вздох сквозь сжатые зубы. Костя в упор не замечая, что происходит буквально у него под боком, притирается ближе к Горшку. Он юлозит щекой по Мишеному плечу и затихает.       Коноплёв тихо усмехается, картина маслом «замуровали демоны!» (? Фильм Иван Васильевич меняет профессию). Усмехается и проскальзывает ладонью между неплотно сжатых ног Миши, сжимает внутреннюю сторону бедра.       Ай!       Гладит, собственечески, тягуче горячо.       Он бы забрал Мишу себе, имел бы персональное право на него, любил и делал бы больше, чем кто угодно другой, но. но он опоздал, лет так на двадцать с гаком! Губы вновь кривятся в усмешке уже над самим собой.       Что ж, сейчас же Мишу никто не отнимает и никто не помешает сделать ему приятно. Влад вновь скользит пальцами и сжимает их уже в паху. Горшок жмурится, Влад повторяет движение и склоняется к чужому уху:       — Михаил Юрьевич, за мной должок, помните? — мягкие губы задевают бархатную мочку. Миша всё помнит, сдавлено стонет, когда Влад проскальзывает под резинку домашних штанов и проходится пальцами по, крайне, заинтересованному ситуацией члену. Сквозь тонкую ткань боксеров прикосновение кажется почти обжигающим.       Костя вдруг поднимает голову с Мишиного плеча:       — Миш, ты че-… Ой! — внезапно до него доходит вся феерия момента.       Коноплёв соскальзывает с дивана, его руки разводят Мишины колени. Ему совершенно не мешает сериал вещающий на фоне, но весьма мешали и даже раздражали Мишины штаны. Почему он не может ходить просто в княжеских (зачёркнуто) его футболках? И так уж и быть в трусах.       Влад, тихо рыча, стаскивает ненужные элементы одежды с Миши. О. Боже. Да.       Руки Коноплёва мягко ложатся под чужие колени и резко дёргают на себя. Миша тихо вскрикивает. Неожиданно, ё-маё.        Костя тяжело сглатывает.       Губы Коноплёва касаются сначала острого колена затем бедра, покрытого тёмным пушком. Задевают тазовую косточку. Язык проходится там же.       Горячо.       Обжигающе сладко.       Приятно.       Влад лизал и покрывал поцелуями бёдра и низ живота Горшка. Руки крепко держали за ноги, не давая ни толкнуться бёдрами, ни отстраниться от сладкой пытки.       — Владь, будь человеком, — хрипит Костя. Он пытается вплести пальцы в светлые пряди, но Влад дёргает головой. Он сам как-нибудь решит что и когда ему делать! Костя вздыхает и наклоняется к Мише чтобы украсть у него поцелуй. Плотников никогда не думал, что целоваться со вкусом солёного попкорна и пива будет так приятно. Язык быстро прорывается сквозь баррикаду губ и проходится по зубам. В голове актёра мелькает лёгкая тоска, интересно как было целовать Мишу, когда он был «беззубиком»? …       — Альберт, свали в рябину, а? — ворчит Андрей. Не до приколов ему. Не до того. Кто б сказал Андрею лет двадцать назад, что он будет сидеть в своём собственном автобусе, со своей собственной группой и будет слушать как отсасывают его собственному мужчине…