Любовь над облаками

Уже почти два часа ночи, но я не сплю. Мои друзья, а точнее, мой брат со своей невестой, придут ко мне в гости. Я счастлив, когда это происходит. Несмотря на то, что я очень общительный человек и у меня много знакомых и приятелей, настоящих друзей лишь двое: Эдвард и Даша. Мой брат, который не знает о нашем родстве, и его любимая девушка. Самые, если не сказать единственные, близкие мне люди, которых я люблю. Конечно, не совсем обычная у нас дружба с Эдвардом. Иногда спрашиваю себя, изменилось бы что-нибудь, если бы он знал правду, или нет? И думаю, что скорее всего да, но в худшую сторону. Эдварду не нужен такой позор в семье, как незаконнорожденный сын его матери и возможный конкурент на наследство. Конечно, будь я другим человеком, мог бы шантажировать Натали и Эдварда, потребовать от них доступа к семейным счетам в обмен на сохранение в тайне нашего родства. Но я никогда не пойду на это. Не такой у меня характер, чтобы так поступить. Я просто люблю брата и хочу быть рядом с ним. Пусть даже в качестве подчинённого. Да, мы дружим, но это своеобразная дружба. Я до сих пор даже не могу понять, почему Эдвард выбрал меня в качестве друга, когда он может дружить с любым миллиардером. Скорее всего, потому что я его спас во время покушения. Хотя на моём месте так поступил бы любой человек. Мне так хочется думать, что он что-то чувствует, но это маловероятно. Такое нормальному человеку и в голову не придёт, что между нами может быть родство. Настолько мы разные по рождению. Кто он и кто я. Да и дружба у нас больше тайная, как и его отношения с Дашей. В присутствии других людей я должен вести себя с ним официально, как любой другой подчинённый, и никак не демонстрировать нашу дружбу. Да, абсурд, я должен говорить на «Вы» с младшим братом и называть его «господин президент». Хотя даже если бы он знал, что мы братья, вряд ли бы что-то изменилось. Во всём, что относится к работе, он очень жёсткий. Даже родственникам не прощает ошибок, не делает снисхождения ни для кого и требует, чтобы они обращались к нему официально. Но зато в свободное от работы время у нас общение как у настоящих братьев. В жизни, в отличие от своей работы, Эдвард не очень разбирается и часто просит у меня советов, особенно в том, что касается отношений с Дашей. В этом у него нет никакого опыта. И в этом я ему помогаю как старший брат. И не только в этом. Несмотря на то, что у нас абсолютно разное воспитание, я нахожу много общих интересов. Например, книги. Мы оба любим классику. Да, это может показаться смешным, что такой человек, как я, любит русскую классику, но тем не менее, видимо, сказываются гены матери. Так что мы обсуждаем книги, фильмы, даже футбол. Как всякий аргентинец, я обожаю смотреть футбол, моя любимая команда, естественно, аргентинская Бока Юниорс. Я как-то уговорил Эдварда посмотреть матч по телевизору, ему понравилось, и теперь мы часто смотрим футбол вечерами после работы. И Даша смотрит вместе с нами. Это что-то на грани реальности. Я не могу даже поверить в своё счастье, что мне удалось подружиться с братом, стать ему близким человеком. Ведь о дружбе или даже просто общение с президентом Виктории мечтают все, а получилось только у меня. Может, он всё-таки чувствует, что мы родные люди? Одна кровь, одна ДНК. Ведь это просто невероятно, чтобы ещё кто-то из обслуживающего персонала смог бы запросто проводить с ним время, смотреть футбол или кино, приглашать к себе или куда-нибудь ходить вместе. До появления Даши мы вдвоём проводили время как друзья, так как у меня не было постоянной девушки. А те, что были, не считались официальными, чтобы знакомить их с братом. Да и не нужны ему такие знакомые. А после того, как он стал встречаться с Дашей, она везде с нами. Нам нравится проводить время вместе, а я очень рад оказанному мне доверию. Ведь только я посвящён в их отношения, Эдвард ничего от меня не скрывает, я для него как доверенное лицо. А мне очень одиноко, с детства мечтал о большой семье, о братьях и сёстрах, но не получилось. Так что сейчас восполняю. Вот, наконец, звонок в дверь, они пришли. Открываю, и мне навстречу сразу бросается Даша. — Артур, дорогой мой, — радостно визжит она, как будто мы сегодня не виделись. Конечно, Эдвард же не знает о полёте и не должен узнать, — так рада тебя видеть, — она с разбегу так обнимает меня, что чуть не сбивает с ног. Милый непосредственный ребёнок, ничего не скажешь. — Я тоже очень рад тебя видеть. И тебя, брат, — обнимаю Эдварда, который подошёл к нам. Наедине я часто называю его братом, как бы по-дружески, сказал, что на моей родине так принято. Правда, брат приветствует меня более сдержано, не так радостно, как я его. Но я не обижаюсь, это его привычная модель поведения — держаться со всеми отстраненно, немного холодно, не показывать эмоций. Может показаться, что у него их вообще нет. Но я-то знаю, что на самом деле есть. Он даже иногда плачет, если думает, что никто не видит, потому что очень ранимый и чувствительный, его легко обидеть, несмотря на то, что он кажется очень сильным человеком. Именно поэтому я всегда хочу защищать его от всего, я не настолько эмоциональный, хотя, учитывая мою несдержанность, кажется, что всё наоборот. Проходим в гостиную. Ребята принесли сладости к чаю, конечно, Даша без них жить не может. Она накрывает на стол. Хорошая девушка, не то что все эти противные дворянки или миллионерши из окружения Эдварда, которые сами ничего не делают, боятся маникюр испортить. Подавай им слуг на каждом шагу. Бесят меня такие, хорошо что Даша простая, надеюсь, она не испортится и не превратится в избалованную светскую львицу. Когда десерт оказывается на столе, Даша почти сразу берет его себе. Уверен, что через несколько минут от вкусняшек ничего не останется. Интересно, как она может столько есть и оставаться худой и прозрачной? Другая девушка уже бы весила сто килограмм при такой «диете». Рад за неё, что сказать. Пока включаю телевизор и ищу фильм, влюблённые устраиваются на диване в дальнем углу комнаты и укрываются пледом. Понятно, как всегда будут тискаться. Незаметно, конечно, как будто действительно фильм смотрят, но я-то понимаю, что они делают на самом деле. И полностью одобряю, нисколько не завидую их любви, наоборот, очень рад за брата. Их отношения — единственный в мире пример того, что чистые, искренние чувства ещё существуют. Даже если только у них. Вообще не верю в любовь, но они — исключение из правил. Поэтому не собираюсь завидовать, даже если моя собственная жизнь летит в пропасть. А как ещё можно сказать? Разве это жизнь? Меня все предали, я никому не верю. Любовь, которую когда-то мечтал встретить, не существует. Связь с Норой и другими — это лишь жалкая замена нормальным отношениям. Кстати, надо бы разобраться с Норой, она стала слишком настойчивой. Неужели влюбилась? Я же её предупреждал. Последние дни избегаю её, но долго так не смогу. Ведь из всех девушек Нора мне нравится больше всех. Ну как нравится. Не в том смысле, что я бы хотел с ней отношений — это никогда. Просто она очень хорошая любовница. Как никто до неё. И боюсь, что она меня этим привязала к себе. Нора такое умеет, любая шлюха позавидует. Она всегда знает, что мне надо и готова на всё, что ни попрошу. Никогда ни в чём не отказывает, в отличие от других. Многие девушки стесняются, предпочитают классику. А Нора готова к любым экспериментам, даже самым сумасшедшим и извращённым. Она вообще молодец. Не стала тогда ломаться, когда я её в кабину позвал, типа массаж сделать. Думаю, она сразу всё поняла и пошла, даже как-то с радостью. Для меня это не проблема — если девушка на всё согласна, то и отлично. Какая разница, повторится это или нет, увидимся мы ещё раз или никогда. Мне и с пассажирками нравится. Я же кроме частного самолёта Эдварда иногда и на других частных летаю, когда есть свободное время. Во-первых, так можно больше заработать, а во-вторых, одному дома сидеть скучно. А так среди людей, на любимой работе. И многие пассажирки часто оказываются неравнодушны ко мне. Если замечаю такую, дальше уже дело техники. Пока самолёт летит на автопилоте, можно намекнуть девушке приятно провести время вместе. Где-нибудь так, чтобы другие не заметили. Вся прелесть в том, что на земле делаем вид, что незнакомы. Девушка возвращается к мужу или родителям, или ребёнку, на прощание машет рукой, улыбается, я тоже, ведь это вежливость по отношению к пассажиру. И всё. Если честно, даже не знаю, почему они все на меня западают. Из-за красивой формы что ли? Или внешности? А может, всё сразу. Знаю только, что в форме произвожу неизгладимое впечатление на женщин. Причём всех возрастов. Помню, давно как-то, лет четырнадцать назад, ещё подростком встретил одну семью в Сан-Паулу. Не помню, как их звали, но у них были проблемы — кто-то преследовал. Кажется, преступники, которые их ограбили, потому что денег у них не было. Я помню, что заплатил им за обед. Так у них была дочка, хорошенькая такая, уже в восемь лет глазки строила. Ей так моя форма понравилась, она даже пуговицу оторвала. Мне девочка тоже понравилась. Не в том, конечно, смысле, я не педофил. Скорее, она показалась мне интересной личностью. Весёлая, бойкая и с характером. Такой палец в рот не клади, откусит. И держалась так, как будто она первая красавица, а остальные её слуги. Наверное, такая далеко пойдёт, всего добьётся. Интересно, она ещё хранит мою пуговицу или выбросила? Сейчас ей должно быть двадцать два года. Где она, интересно? Тут я злюсь на себя. Какое мне дело до малявки, встреченной давным-давно, в детстве? Почему вдруг о ней вспомнил? Ах, да, из-за того, что в форме произвожу впечатление на женщин всех возрастов. Они тают и готовы на всё ради моего внимания. Даже зная, что это внимание кратковременно. А вот Эдвард очень недоволен. Но не потому что завидует. Ему не надо завидовать, если захочет, все девушки страны, а то и всего мира, будут его. Но такому исключительно порядочному человеку это не надо. Он наоборот ругает меня, что я размениваюсь по мелочам. Это он ещё всего не знает. Я же не всё рассказываю, иначе испорчу психику невинного мальчика. Рассказываю только то, что поможет ему с Дашей, он же вообще ничего не знает. Но при этом пытается учить меня жизни. Меня! Смешно даже. Говорит, что моё поведение безнравственно. Как будто мы живём в девятнадцатом веке. Но Эдвард считает, что без любви никак и только с одним человеком, потому что если со всеми и без любви, то это обесценивание отношений. То есть что-то там связанное с душой, сердцем, чувством уважения к себе. Я так ничего и не понял. Но для него, также как и для Даши, необходимо, чтобы всё было по любви. Потому что быть единым с другим человеком — это какое-то там прекрасное таинство, связанное в первую очередь с чувствами, эмоциями и обменом энергией. И можно только с тем, кого готов считать частью своей души. А всё остальное — это разврат, бесчестье, унижение себя и других. В общем, полный бред, на мой взгляд. Какое унижение, если все согласны и никто никого не заставляет. Да, возможно, я не обращаюсь с ними нежно, скорее слишком страстно, даже грубо, но никто не жаловался. Всем нравится. Поэтому мне и хорошо с Норой. Мы похожи по темпераменту, оба ненасытные, нам всё мало. Редко можно встретить такую женщину, готовую в любое время дня и ночи, хоть по сто раз. Но ни о какой любви и речи нет, я в неё не верю. Да, Нора классная, у неё обалденная фигура, особенно грудь — очень красивая, округлая, размера третьего, но при этом упругая, я готов ласкать ее бесконечно. Сжимать руками эти спелые дыни, покусывать соски и прижиматься лицом. Вот только почему она всё-таки так странно себя ведёт последнее время? Если влюбилась, очень жаль. Обычно, если такое происходит, я сразу прерываю связь, мне не нужны проблемы, чтобы кто-то страдал из-за меня. С Норой надо бы поговорить, и если она претендует на большее, чем дружба с привилегиями, надо послать её подальше. Но, если честно, что-то не хочется. Где я ещё такую найду? С ней классно, с другими не так. Мало кто будет угадывать все мои желания и радостно исполнять их. Девушки сейчас больше о себе думают, о своём удовольствии. А Нора всё для меня делает, всегда доставляет неземное наслаждение. И что, неужели придётся от этого отказаться только потому, что эта дурочка имела неосторожность влюбиться, когда я её предупреждал? Она сама виновата, а я не собираюсь терять идеальную любовницу из-за её глупости. Тупо смотрю на экран телевизора. Даже жалею, что отказался сегодня встретиться с Норой. И чего я боюсь? Ну не женит она меня на себе, в самом деле. Это от меня зависит. И не люблю её, ни в коем случае, мне вообще нет до неё дела. Совершенно наплевать, что она сейчас делает со своим мужем. Просто мне одиноко и хочется снять напряжение, а не с кем. Я привык к тому, что выделывает Нора, особенно губами и языком, другие так не умеют. Да и не было сегодня никого. Симпатичных пассажирок не встретил. Знакомых стюардесс не было, все на рейсах. Может и зря себя накручиваю, и Нора меня не любит. А так бы провели время вместе. Мне одиноко, хочется с кем-то переспать, снять напряжение. Это единственное, чем я могу заниматься с девушками, никакой любви и романтики в жизни давно не осталось. Иногда хочется завыть от тоски, как волк на луну. И почему у меня всё так сложилось? Или все так живут — без любви, без счастья? Едва слышный вздох с дивана показывает, что не все так живут. У кого-то счастливая любовь. Только не у меня. Но я не завидую, я рад за них. Они — единственные дорогие мне люди. С экрана мне улыбается красивая девушка. Зеленоглазая красавица с тёмными волосами и идеальной улыбкой. Чувствую напряжение во всём теле, особенно пониже живота. Заставляю себя подумать о том, что эта девушка — обычная актриса, каких сотни. Конечно, она красивая, её специально так красят для кино. И причёска идеальная, и такая вся ухоженная. А губы… О нет, зачем я смотрю на неё? От вида одних пухлых губ можно кончить. Причём желательно именно на них, а лучше ещё дальше. Представляю, что она может делать этими губами. Да нет, же зачем только представил? Теперь мне ещё хуже. Актрису эту никогда в жизни не встречу, зачем тогда думать о том, чего не может быть? Но глядя на неё, невольно представляю, как целую её, страстно, долго, засасываю эти прекрасные губы, полностью, без остатка. Она моя, принадлежит мне. Снимаю ей платье, опускаюсь ниже. Она извивается, стонет моё имя. Конечно, кто ещё доставит ей такое удовольствие, кроме меня? Не актёришки же голливудские. Они все хилые, гламурные красавчики, ничего не могут. А такой зачётной тёлке нужен настоящий мужик. Который сможет по достоинству её оценить и дать то, что ей нужно. Ага, как будто, она посмотрит на простого парня, ей миллионера подавай. И всё же картинка в моей голове не спешит уходить. В ужасе понимаю, что я уже на грани. Она невероятно возбудила меня. И совершенно неожиданно до меня доходит, что это Нина Романофф. Та самая капризная звезда, по которой балдеют миллионы. Кумир молодёжи, в общем, суперстар, и всё такое. Но я же её терпеть не могу! Она олицетворяет весь этот гламурный мир лицемерия. Продаёт себя за деньги. Та же шлюха, только элитная. Лицемерка. Та самая, из-за которой Марина чокнулась. И я чуть, не кончил, глядя на её смазливую мордашку. Нет уж, спасибо! Не хватало примкнуть к её фан-группе, которые молятся на свою богиню, целуют землю, по которой она прошла, визжат при виде небожительницы и вообще теряют разум. Со мной это не пройдёт. Резко встаю. Давно пора пойти заварить новый чай. Да и этим не надо бы мешать. Они же меня стесняются, наверное. Просто обнимаются, когда на самом деле хотят большего. Иду на кухню. По пути тихо говорю: — Эдвард, пойду заварю ещё чаю, вернусь нескоро, — делаю ударение на последнем слове, чтобы он понял. — Спасибо, — отвечает брат. Умничка, всё понял и знает, что я удобный друг, всегда исчезаю, когда надо, и других увожу, если есть кто-то рядом. А я, естественно, не вернусь в гостиную, пока меня не позовут. И только если фильм к тому времени закончится. Думаю, закончится, ведь эти ребята могут долго продержаться. Возможно, мне придётся лечь спать на кухне. Но ничего, мне не привыкать. Так уже бывало, ведь я часто приглашаю брата с невестой в гости. Мне хорошо, когда они рядом. Моя семья. Единственные, кому я доверяю и кого люблю. А они любят меня, я знаю.