***
Первый месяц учёбы на пятом курсе прошёл для Северуса без особых проблем. Стандартный вынос мозга относительно СОВ, уроки, домашнее задание. Отличием от предыдущих лет было иное отношение со стороны школьников. Снятое проклятие, обнулённая вира, статус наследника рода Принц изменили положение Снейпа. К нему стали относиться в большинстве случаев либо нейтрально, либо доброжелательно. Общение со слизеринцами стало более уважительным. Хотя Северус не обманывался – снятие проклятия не могло одномоментно убрать ненависть к Принцам. Но всё же жизнь в Хогвартсе стала намного проще. Гораций Слизнорт тоже стал более доброжелательным с Северусом в первую очередь из-за его статуса ученика мастера Хеддвина. Он даже пригласил юного мага в свой Клуб слизней. Но Северус вежливо отказался в виду занятости – учёба, подготовка к экзаменам, ученичество у мастера. Мародёры игнорировали слизеринца. Джеймс полностью сосредоточил свои усилия на Лили Эванс, и бывший конкурент за её внимание Поттеру был неинтересен. Сириус увлёкся блондинкой с Пуффендуя и временно забыл о Снейпе. Колдун не забывал про курс реабилитации, продолжая выполнять предписания целителя. Занимался физической подготовкой. Причём с сентября он стал добавлять силовые упражнения. Начитывал книги и рукописи, список которых составил мистер Хеддвин. Занимался менталистикой, медитацией и сновидением. Составил план двух статей по зельеварению, которые планировал опубликовать в течение учебного года. Соавтором одной статьи должен был выступить Хеддвин, а второй – мистер Скотт. Обе касались оптимизации рецептов уже созданных отваров. Параллельно решался вопрос с акромантулами. Северус был рад, что никто, кроме Алана, не в курсе, что на счету у Снейпа теперь крупная сумма денег. Иначе цена подростка на брачном рынке резко бы подскочила, и ему пришлось бы перемещаться по школе под чарами сокрытия. В конце месяца Северус ознакомился со списком заброшенных мэноров. Мэноры, как и другие объекты Британии, имеющие место силы, чаще всего располагались в пространственных складках. После гибели рода мэнор мог быть уничтожен, захвачен или оставался закрытым защитными чарами. Защита мэнора создавалась и укреплялась столетиями, и взломать её было крайне сложно. Проще было, если род прервался по естественным причинам – выродился, не осталось наследников. Хуже, если род был уничтожен. Ещё хуже, если последние члены вырезаемого рода успевали наложить проклятие на свой мэнор, принеся себя в жертву. В таком случае враг, попытавшийся взломать мэнор и получить щедрую добычу, чаще получал страшное проклятие, которое уничтожало (не сразу, как и любое проклятие, а в течение времени) кровных родственников мародёра. В первых двух случаях мэнор либо становился добычей, либо отходил Министерству магии, которое продавало его с молотка. Проклятый мэнор чаще всего отдавался на откуп желающим. Министерство не хотело рисковать своими специалистами. Желающих взломать проклятую защиту всегда хватало: бесплатная недвижимость в пространственном кармане, место силы, библиотека, артефакты, деньги. Хватало стимулов для риска. Но взлом защиты был лишь первым шагом. Нужно было проводить на постоянной основе ритуалы, чтобы мэнор признал нового хозяина. И не все это делали. Часто взломщики останавливались на мародёрстве, получали деньги с продажи добычи и самого мэнора и на этом успокаивались. Разговор с родителями несколько остудил пыл Северуса. — Я против, – категорично ответил Тобиас на слова сына о мэноре. – Деньги никуда не денутся. Даже если мэнор будет взломан, вряд ли его «приручат». А раз так, ты всегда успеешь его купить. Вопрос в другом: судя по перечню ритуалов, мэнор потребует много времени и сил. И у нас его сейчас нет. Ты учишься – в школе и у мастера, а также заочно в колледже. У нас всех не завершена реабилитация. Ты готовишься к защите статуса подмастерье. У меня и матери работа. Я считаю, что раньше, чем ты закончишь Хогвартс, о мэноре говорить глупо. К тому же у нас ослаблено здоровье, и пока мы не завершим реабилитацию, заниматься проклятым мэнором рискованно. Мне объяснять причину? — Проклятый мэнор может пробить нашу защиту, и мы в лучшем случае откатимся к началу реабилитации. — Приятно видеть, что вы способны делать разумные выводы, мистер Снейп. — Наследственность, мистер Снейп, – отбил подачу Северус. Колдун прилагал огромные усилия, чтобы не смотреть на отца с практически детским восторгом. Вот оно, то, чего ему не хватало в прошлой жизни. Значимый взрослый, глава семьи, готовый принять решение самостоятельно и взять за него ответственность. Тот, к кому можно было подойти с вопросами и проблемами. Да, кузен Александр всегда был готов подставить плечо, но груз ответственности всё равно был огромен. Иногда хотелось, чтобы кто-то также категорично, как сейчас отец, принял за него решение, взял на себя часть проблем и отправил Кристофера вздремнуть сутки-другие, пока «взрослые сами всё решат». Где-то в глубине души мужчина завидовал своим племянникам и был рад, что их жизнь будет проще и легче, чем его выживание. И вот сейчас Северус чуть улыбался уголками губ: — Нет так нет, – знал бы кто, какой это кайф перекинуть ответственность за решение на другие плечи. – Как твои успехи? — Неплохо. Почти закончил «сонную» карту, определился с расположением маяков. На работе заказов хватает, да и столярный инструмент без дела не лежит. Я хочу, чтобы ты посмотрел одну фигурку. Пойдём. Они вышли на улицу, погладив мимоходом Джеки, прошли в мастерскую. — Что скажешь? – отец протянул сыну небольшую фигурку высотой в треть фута из орешника. Это было изображение вороны, которая сидела на ветке и чистила перья. Но вопрос был в другом – фигурка едва заметно фонила магией. При чем не четко структурированной, как в случае палочкового колдовства, а так, как это присуще традиционной волшбе, основанной на тысячелетних обрядах и ритуалах, которые справляли как маги, так и магглы, совершая культ своего бога. Тобиас вложил в своё творение веру в Гоибниу и определенное желание, волю, что лежит в основе любой, даже самой примитивной магии. И бог-кузнец наполнил творение своей силой, отозвавшись своему адепту. — О чём ты думал, когда вырезал фигурку? Вернее, что ты хотел, желал? – спросил Северус, разглядывая простой в исполнении, но в тоже время изящный артефакт. Тобиас нахмурился, вспоминая тот вечер, когда работал над вороной: — Думал о нашей семье, о тебе, о том, как много тебе сейчас приходится делать, несмотря на возраст, проблемы, с которыми ты можешь вновь столкнуться в школе, моя неспособность помочь тебе в магическом мире. — И видимо Кузнец отозвался на твое желание защитить меня, и у тебя получилось создать амулет. Он не столько от боевой магии, сколько от проклятий, что очень хорошо – на эмоциях люди проклинают легко, даже не задумываясь об этом. Потом жалеют о сделанном, но с такой волшбой разобраться сложнее, чем с заклинанием из боевой магии. Так что это полезный амулет даже для малефика типа меня. Спасибо, папа. — Вот как? – задумчиво протянул Тобиас. – Я рад, что так получилось. Я уже несколько раз слышал от клиентов, что им нравится моя работа, что в комнате, где располагается отреставрированная мебель, стало уютней, и им нравится там проводить время. Например, Боб, хозяин автомастерской, которому я обновлял мебель в гостиной, говорил, что они с семьей стали чаще собираться вместе в этой комнате. Я думал, что дело именно в удобстве. Вроде как со старым диваном – уже протёрся, выцвел, но спать на нём приятней, чем на любом другом. Но получается, что я вкладываю какую-то толику магии? Но я ведь не волшебник. — Не ты, а Гоибниу. Он через тебя наполняет твоё творение волшебством. Кузнец не делает полноценный артефакт, а скорее амулет, оберег, закрепляя твои чувства, желания, которые ты испытывал, работая над заказом. Работа по дереву тебе в радость, поэтому ты вкладываешь в неё положительные эмоции. — Но получается, я могу невольно навредить, если буду на взводе? – напрягся Тобиас. — Потенциально, да, более того, со временем ты сможешь более осознанно вкладывать определенные эмоции и желания в своё творение. Но вопрос в другом – захочешь ли ты навредить? — Я не берусь работать, если в плохом настроении. Было пару раз – то руку порезал, то заготовку испортил. Это моё хобби, оно должно приносить удовольствие, успокаивать, а не наоборот. — Вот и ответ на твой вопрос, отец. Ножом можно хлеб нарезать, а можно и горло вскрыть. Как поступить, мы решаем сами. Тобиас помолчал с минуту, глядя, как Северус медленно обводит пальцем контуры фигурки. — Насчёт дома. Я хотел бы сам его обставить мебелью, украсить резьбой. — Я только за. Волшебный дом словно живой. Чем больше там сделано руками, тем больше он будет напитан магией своих жильцов, приобретая индивидуальность, неповторимость. Также это положительно скажется на защите мэнора. — Но я не хочу жить в магическом анклаве, закрывшись в нём, словно в гетто. Здесь много людей, заказов. И я не так ограничен чистокровными заморочками магов. К тому же, не будучи магом, мне проще реализовать себя в обычном мире. — Не все маги живут в анклавах. И мы можем приобрести дом здесь. Но мэнор всё равно нужен. Я активно практикую магию. А большие всплески магии могут сказаться на бытовой технике, электрике. Поэтому работать, выполнять заказы, экспериментировать я буду в анклаве. Ты уже думал над вариантами? — Пока нет. Если Эйлин захочет переехать в анклав, то никуда я не денусь. — Ты не прав. Тем более, это риск снова воспринимать свой дом, как клетку. Поговори с мамой, объясни свои мотивы. Вообще твоё восприятие магических поселений сейчас может быть следствием пятнадцатилетнего проклятия. Возможно, через год твое отношение изменится. Кстати, попроси маму устроить тебе экскурсию по магической Британии. На выходных выбирайтесь куда-нибудь. Не одному тебе свидания организовывать. Снейп-старший призадумался: — Пожалуй, ты прав. — В Уэльсе есть небольшой драконий заповедник. — Ты шутишь, – фыркнул Тобиас. — Нет. Там обитают зеленные валлийские драконы. — Летающие динозавры, которых магглы считают вымершими, живут по соседству с нами? — Да. А ещё они, как магические создания, обладают сверхъестественными способностями – могут выпускать струю пламени из пасти. — До этого момента мне было как-то спокойней жить, – Тобиас ошеломленно смотрел на сына, который лишь весело фыркнул на слова Снейпа-старшего. — Есть заповедник магической флоры и фауны в Ирландии. Советую туда съездить, когда закрепишь способность смотреть сквозь морок. По мере занятий сновидением и соблюдения культа Гоибниу Тобиас стал чувствовать места, скрытые магией, а иногда видеть размытые силуэты. Северус был уверен, что со временем, если отец не остановиться на достигнутом, антимаггловские чары перестанут быть для него препятствием. — Проедемся по пригороду? А то скоро забудешь, как автомобиль заводить. До ужина ещё есть время…***
*** Отец был прав – учебы было много. С понедельника по пятницу Северус учился в Хогвартсе. Да, материал он знал, но отличия в понятийном аппарате от прежнего мира заставляли внимательно слушать профессоров, начитывать теорию, художественную литературу. Время отнимало выполнение домашнего задания. Славься тот, кто придумал Прытко пишущее перо. Закончив с магическими заданиями, Снейп переходил к учебникам из колледжа. Изучение нового материала, выполнение домашнего задания была распланировано буквально по минутам, чтобы успеть сделать всё до вечера пятницы, когда Снейп покидал школу, отправляясь домой. На выходных по утрам и вечерам Северус общался с родителями, обсуждал реабилитацию, повседневные дела, успехи матери в зельях, отца – в сновидении. Днём парень был у мастера Хеддвина, обучаясь тонкостям магического искусства. Иногда оставался ночевать. Порой Северус ловил на себе внимательные взгляды Лили Эванс. Бывшая подруга явно была удивлена тем, как сильно он изменился за лето. Но с вопросами не подходила. И то хлеб. В школе Северус проводил большую часть свободного времени либо в библиотеке, готовясь к урокам, либо в гостиной Слизерина, привычно занимая место, которое Кристофер «застолбил» за собой, будучи деканом. В своё время каждый вечер пятницы после ужина он проводил со своими «змеёнышами». Они обсуждали новости, помогали друг другу с выполнением домашней работы, разрешали конфликты, которые могли возникнуть на факультете, делали ставки на очередной матч по квиддичу. Иногда дети жаловались на безразличие или враждебность учителей и других школьников. Юный Марк Норткот всегда молча садился в ногах у декана и либо читал, либо дремал, привалившись спиной к костлявым коленкам Кристофера. Марк был малефиком, и ему приходилось тяжело в школе, где убрали ряд факультативов, которые были нужны таким редким магам. Ему ещё повезло с деканом, который лично занимался его обучением. Кристофер был рад, что Марк закончил школу за два года до возрождения Лорда и уехал жить и работать в Германию, где проблем с развитием дара малефика не было. В этом мире за аналогичные посиделки отвечали старосты. Слизнорт был занят Клубом слизней и по факту ему было плевать на факультет. Хотя Северус был вынужден признать, что как педагог Гораций был очень хорош – дети любили его занятия. Но как декана Снейп презирал старого зельевара. В его родном мире деканом Слизерина в 1962 – 1982-м годах был Ричард Хауэр. Маг, которого уважал Волдеморт и вынужден был терпеть Дамблдор. Лидер дома Слизерин, которым Кристофер всегда восхищался, хотя и знал, что Хауэр к нему относится, мягко говоря, прохладно. Интересно, а здесь есть его «отражение»? Черные глаза колдуна были непроницаемы, надёжно скрывая эмоции. Воспоминания о Хауэре разбередили душу. Благодаря ложным воспоминаниям и благородству Избранного многие теперь уже бывшие соотечественники считали, что Кристофер – сентиментальный «рыцарь печального образа». Но никто, кроме него самого, не знал, что колдун не жалел о Мириам. Ему было жаль растраченной впустую молодости, глупых и опрометчивых поступков, что сделали его слугой двух господ, жаль свой гений, который так и не был в полной мере реализован и оценён. Жаль Ричарда Хауэра. Декан ушёл из жизни достойно, не отступив ни на шаг от своих принципов. И своих «змеёнышей». Кристофер был в это время в другом крыле замка, и он не успел помочь – всё произошло слишком быстро. Будь он хотя бы в паре коридоров от мастера, был бы шанс. Но нет. Всё, что мог сделать Кристофер, это подхватить знамя слизеринского декана, потому что так должно, так правильно. Если ты «змеёныш» Хауэра, а не мерзкий слизень, как их называла вся школа. Сейчас же Северус старался не очень лезть в жизнь факультета. Лишь ровно настолько, чтобы расширить круг знакомств. Но всё равно ловил себя на том, что начинает привычно отвечать на вопросы младших детей, чуть поджимает губы от слишком резких высказываний некоторых старшекурсников. Профдеформация. Если раньше его сторонились, то сейчас, когда внешний вид стал аккуратным, а интонации голосами тихими, спокойными (эксклюзивно только для «змеёнышей»), младшие ученики стали тянуться к нему, интуитивно чувствуя себя рядом с колдуном в безопасности. Регулус Блэк, глядя, как терпеливо Снейп объясняет девочке с третьего курса решение задачи по нумерологии, произнёс: — Тебе прямая дорога в профессоры. Северус ухмыльнулся: — Поверь, ты этого не хочешь. Уолден Макнейр, что был на седьмом курсе, хмуро пробубнил: — Гриффиндор достал – цепляются к любой мелочи, как шавки. Жаль, что нам приказали вести себя прилично. Эван Розье, охотник Слизерина, ответил: — Пусть цепляются, зато на их фоне мы выигрываем. Ребята с первого-второго курса смотрят на «красных», как на клоунов, а не будущих авроров, достойных продолжателей славных традиций благородного Годрика Гриффиндора. А уж «шутки» Мародёров заставляют задуматься о том, на самом ли деле злые маги учатся на Слизерине. Если хочешь выпустить пар, проведи пару спаррингов, увеличь объём тренировок. А ещё лучше – приударь за какой-нибудь девушкой. Это лишит тебя не только свободного времени, но ещё денег и сна. — Говоришь со знанием дела, – подколол Уолден, жмурясь, словно кот. Здоровый, мускулистый Макнейр и впрямь напоминал дикого кота, когда лениво полулежал в кресле. Уолден спросил у Северуса: — Сделаешь сидр к пятнадцатому октября? – Макнейр планировал отмечать день рождения. — Сколько? — Пятьдесят пинт. — Ок. В это время в гостиной появился загруженный бумагами Вильям Джефферсон. Он был без мантии, поверх рубашки была жилетка темно-синего цвета, как и брюки. Свалив бумаги на ближайший стол, Уильям произнёс: — Дамы и господа, через полчаса собрание. Обсудим накопившиеся вопросы, посвящение первокурсников, кружки и по мелочи. Соберите тех, кто отсутствует. — Хорошо. Снейп задумчиво смотрел, как собирается факультет. Первое большое собрание в этом году. Вильям собирал первокурсников второго сентября, объясняя основные правила. Третьего сентября собирались пятый и седьмой курсы. В последующие две недели собраний не было. Старосты решали вопросы в индивидуальном порядке. Слизнорт был в гостиной один раз – первого сентября, на собраниях не присутствовал, скидывал информацию (и обязанности) старостам и всё. И это раздражало – Снейп помнил, сколько вопросов необходимо было решать только с первым курсом. А их было семь. И сбрасывать всю работу на старост было эгоистично – у них хватало обязанностей, да и подготовку к экзаменам никто не отменял. Анна Стэмфол, староста факультета, также была ученицей мастера-целителя и активно готовилась к защите статуса подмастерье. Но профессора чужие проблемы не волновали. — Давайте начинать, – Вильям встал у камина, чтобы всем его было видно. – Сначала обсудим вопросы, связанные с первокурсниками. Первое: анкеты, - староста помахал тонкой стопочкой листов пергамента, - вы должны заполнить их к утру. Имена родителей или опекунов, место фактического проживания, ваша дата рождения, заболевания, если имеются, да и вообще всё, что вас беспокоит (зуб шатается, коленка разбита, голова часто болит и прочее). Я и Анна сводим вас к школьному целителю, и она обязательно поможет. Если уже по ходу пребывания в Хогварсте вам стало плохо или вы повредили себе что-то (например, ногу подвернули), не стесняйтесь сказать старшекурсникам или сами дойдите до мадам Помфри. Где находится больничное крыло, Анна вам уже показывала. Заполненные анкеты сдать завтра утром на завтраке мне или Анне. Ясно? «Мелкие» закивали в ответ. — Дальше – посвящение первокурсников. Обязательное событие, которое проходит в первую субботу октября. Там ничего страшного: в шутливой и игровой форме мы торжественно посвятим вас в слизеринцы. От вас требуется хорошее настроение и умное выражение лица. Анна добавила: — Можете принарядиться – мы будем делать колдографии. Малыши оживленно зашептались. Северус смотрел на них с едва заметной улыбкой: когда-то он сам был таким же несмышлёнышем, когда-то встречал в гостиной факультета своих новых подопечных, когда-то утирал слёзы обиды или боли, лечил разбитые коленки или сводил последствия проклятий и неудачных дуэлей, вытаскивал из петли тех, кто не выдерживал одиночества и всеобщей ненависти к ребёнку слуги Тёмного лорда, смотрел, как вчерашние дети радостно преклоняли колени перед личем, принимая метку и перечёркивая на корню свою жизнь. — В эту субботу мы расскажем вам о базовых обрядах, которые должен соблюдать маг. Например, обряд отсечения плоти. Он проводится каждое утро и не позволяет использовать в зельях частички вашего тела – выпавшие волосы, капля крови и прочее. Это важно. Почему – расскажу в субботу. Если вы знаете о базовых обрядах и родители научили вас их проводить, всё равно вы должны присутствовать на собрании в субботу – будете помогать остальным ребятам. Собираемся утром в одиннадцать часов. Запомнили? Мелочь снова закивала головами. — Хорошо. Следующее – кружки. Окончательный список и расписание кружков составлен. Анна, раздай, пожалуйста. А я пока повешу один экземпляр на доску объявлений. Девушка быстро раздала листы студентам, которые сразу зашушукались, кто куда запишется. Вильям продолжил: — Поясню для первокурсников: есть ряд кружков, которые доступны для младших учеников. В списке указано, какие курсы допускаются на тот или иной кружок. Вы можете выбрать один или несколько, главное, чтобы не совпадало расписание. Если вы не знаете, куда записаться, то советую посетить первое собрание каждого кружка, чтобы определиться. Вопросы? Отрицательное мотание головами. — Это вроде всё, что я должен был сообщить первому курсу. Дальше вы можете либо отправляться в спальни, либо остаться со старшими ребятами, но только не шумите. Как и следовало ожидать, дети остались послушать, чем живут старшие ребята. Экзамены, новый преподаватель Защиты от темных искусств, отбор в сборную факультета по квиддичу, новые руководители кружков (если сменились), обновление личных данных (листы с анкетой пошли по рядам), брошюры с информацией о профессиях в магическом мире и необходимом для получения работы образовании (для пятикурсников, чтобы они сразу определились, на какие предметы делать упор при подготовке к экзаменам), приглашение на празднование дня рождения Вильяма (вечер субботы; Северус удивился своему имени среди гостей, но отказываться не стал). Также старосты уточнили про разрешения от родителей/опекунов на посещение Хогсмида. — И последнее, но, пожалуй, самое главное, – Вильям, не скрываясь, установил чары конфиденциальности. – Родственники по-прежнему ждут от нас поведения, соответствующего элите магического мира. А ещё хотят, чтобы мы открыли ритуальную залу факультета. — Слизнорт не позволит, – нахмурился Дэвид Нотт. Северус решил вмешаться: — В этом вопросе нам не требуется его разрешение. Главное – наличие нескольких совершеннолетних слизеринцев из числа учеников, которые знают и умеют проводить ритуалы Колеса года и базовые обряды, а также староста, готовый взять на себя ответственность за открытие залы и поддержание её в должном порядке. И да, никаких разговоров об этом за пределами факультета даже с родственниками из других домов. И Дамблдор, и Слизнорт раздуют вселенский скандал при первой же возможности. Это не нужно ни нам, ни нашим семьям. — Северус прав. Согласно Уставу Хогвартса, я и Анна имеем право открыть ритуальную комнату и пользоваться ею. Итак, мы делаем это или нет? В гостиной зазвучали тихие разговоры. Ребята обсуждали возникший вопрос. Да, они хотели открытия ритуальной залы, что давало возможность полноценного проведения обрядов. Но за последние десятилетия постоянно увеличивающихся министерских запретов и ограничений слизеринцы привыкли осторожничать, опасаясь проблем. Сейчас им требовалось перешагнуть через этот страх. Северус тихо, но четко произнёс: — Слизерин всегда выступает за сохранение самобытности, традиций магического мира. И вот сейчас мы можем сделать первый шаг в этом направлении. Мы, не мама и папа, не Лорд и его соратники, а именно мы. Нам оставили выбор, понимая, какую ответственность придётся на себя взять, действуя под боком Дамблдора. Но… разве не этого мы хотим? Даже повседневные ритуалы наполняют нас силой, заставляя чувствовать себя обновленными, живыми. Свободными. Представьте на секунду, что даст нам Колесо года. Мы хотим этого? — Да. Да. Да… — Вот и ответ на твой вопрос, Вильям. Джефферсон довольно улыбнулся.