небо в алмазах

Сердце бьётся в Петины рёбра так, будто они казённые и если вдруг поломаются, со склада можно будет выписать новые. Проклятая мышца, размером всего-то с кулак, беснуется как припадочная, тяжёлым гулким стуком отдаваясь в висках и горле. – Уймись, блять, – цедит Петя сквозь зубы, с ненавистью разглядывая свой кашемировый свитер в районе груди через забрызганное зеркало мужского туалета. Проходящий за его спиной лейтенант Цветков нервно оглядывается и с удвоенной скоростью – но максимально бесшумно – вылетает за дверь. Петя сжимает руки в кулаки. Это всё Гром. Просто без вариантов – во всём виноват этот приданный чмошник, жрущий шаурму, мясо из которой накануне само жрало кого-то в ближайшей подворотне. Понятное дело, этому ебучему Терминатору уже привычно и вообще похер десять раз, зато на Петю с его полудохлым иммунитетом своими бациллами чумными надышал. Подогнал, в духе времени, говнище какое-нибудь супер-ковидное со стопроцентной летальностью, от которого Петя побелеет глазами и выхаркает истерично долбящую по рёбрам мышцу прямо себе под ноги. Тогда эта срань закончится, и Пете наконец-то полегчает. А потом он станет зомбаком, прохерачит мудачьему Грому грудину и с удовольствием выжрет все внутренности. Да-да, тебе, если что, тоже пизда, Игорëк. Петя мстительно улыбается и опять включает воду, чтобы умыться, потому что сердце снова разгоняется, как спорткар премиум класса, хуячит по рёбрам явно на выход, будто где-то поблизости раздают бесплатные купоны на приватное шоу самых горячих питерских сосочек. Всë-таки с этой хернëй уже реально надо собираться в больничку. – Хазин, кончай мордой своей любоваться! У нас вызов, через две минуты не спустишься – пойдёшь пешком! От голоса Грома могла бы осыпаться штукатурка с потолка, но её там нет, поэтому вместо неë сыпется весь скромный Петин прогресс. Бесячее чумное сердце, только начавшее сбрасывать обороты, снова давит педаль газа, закатывая хаус пати с низкими басами и десятком разноцветных таблеточек у каждого в кулачке. Пете кажется, что под пальцами у него вот-вот начнёт крошиться фаянс. В больничку, конечно, это можно, это нужно, это да. Но отпиздить уебищного Грома по лицу – это вне очереди и во главе любых планов. – А тебя я, блять, покромсаю нахер! Уймись, сука! – рычит Петя сердцу за мягкой кашемировой тканью и оглушающе громко хлопает дверью на выходе.