Я ни на что не намекаю

За окном практически начала царствовать ночь, надев блестящую тиару из звезд, луны, огней автомобилей и горящих неоновых вывесок. Лос-Анджелес. Ночью ты ещё прекраснее, чем днём. На уютной кухне Донован стоял роскошный аромат свежеприготовленных Крисом блинов, кофе был разлит по чашкам, сам Крис уже почти дожевывал блинчик, добро политый мёдом и посыпанный тёртым орехом, когда Стелла зашла и села напротив него. Такая приятная и домашняя атмосфера… И такой тяжёлый неприятный разговор, который должен был начаться с минуты на минуту, но Донован как будто бы не хотела начинать. Крис отхлебнул кофе, сделав объёмный глоток, зыркнул на Стеллу и вскинул брови, мол, «начинай, я жду». Донован удивлённо поглядела на своего собеседника, взглядом сказав, «ты так и будешь сидеть и есть, пока я изливаю тебе душу не по своей воле?». Такой расстановкой они были задействованы относительно недолго, но эти несколько минут обоим показались часами. — Хорошо, Стелла, начну я. Хотя, вообще я ждал, что это сделаешь ты, — прожевав, вытянул Крис, — на твоей кухне можно курить? — Да, — наконец-то Стелла заговорила, развернувшись на стуле в сторону гарнитура, — вот пепельница, зажигалка и сигареты, — Эванс победно и немного злобно присвистнул, когда увидел, как Стелла подала ему с барной стойки необходимые атрибуты. Зажигалка показалась ему очень знакомой, но он даже не хотел распутывать этот клубок воспоминаний, потому что относительно быстро допер, чья это вещь. — Для бросившей курить у тебя в доме слишком много тех вещей, которые не нужны тем, кто не курит, — он смотрел то на зажигалку, то на Донован и вдруг поймал себя на мысли, что хочет поджечь её синие пряди, которые так нежно трогал и накручивал на пальцы совсем недавно. Пусть горят таким же синим пламенем, лгуньи должны полыхать адским огнём. И дело не в отказе от табачных изделий… Эванс, остынь. — Большинство моих друзей курят, ничего удивительного, — отрезала Стелла, поняв, что сейчас её фраза выглядела самой обычной ложью на свете. — И большинство твоих мужиков, — Крис начал напирать, хлопнув рукой по столу, опять поймав себя на излишней резкости и драматизме, — прости, извини… Стелла, прости… Не могу держать себя в руках, слыша обман в каждом твоём слове. Эта зажигалка… — Эванс сглотнул, взял сигарету, подкурил, глубоко затянулся и еле не выпалил, всё что хотел, — эта зажигалка — чисто мужской атрибут… В горле запершило, в голову ударила боль, такая нестерпимая, как будто бы тебе наживую дёргают зуб. Это боль от лжи и предательства, а ещё от понимания происходящего. А сейчас бы дёрнуть стаканчик вискаря и желательно бы надраться в хлам. Чтобы ничего не помнить… — Что ты хочешь этим сказать, Кристофер?, — Донован поняла, что Эванс просек, кто хозяин «огонька», но ничего не стала говорить, а только покраснела подобно… Вишне… — Я хочу… Я уже ничего не хочу. Говори, я просто жду не дождусь твоего рассказа. — Дай мне сделать пару затяжек, — жалобно проговорила Стелла. — Нет, ты не куришь. И я пока что воздержусь, — Эванс, выдохнув сизый плотный дым, затушил сигарету на половине. — Эй, я ведь попросила, — Стелла психанула и потянулась к пачке, но Крис перехватил её руку, с другой рукой смял оставшееся и с меткостью Джордана выбросил в урну. — Курить — вредно. Жду рассказ. Не тяни. И повисла стеклянная тишина. Эванс доел почти все блины, оставив пару штук на тарелке для Стеллы, допил кофе и скрестил руки на груди, потупив взор в пол. Стелла уставилась на пепел в пепельнице и зажигалку, лежавшую рядом с фарфоровым диском. «Мы также сидели с Себастианом здесь, после съёмок, на кухне, курили, болтали ни о чем, пили кофе. Опять дежавю… Моё прокуренное затраханное прошлое… А теперь настоящее, оно лучше, но я по-прежнему одной ногой там, в тех временах… Себ оставил эту зажигалку, специально или нечаянно… А потом мы решили, что бросим… Курить… Пообещали друг другу… А в итоге, бросили друг друга…», — пронеслось в голове у Донован, и её поток воспоминаний нарушил Крис, шумно выдохнув. — Да это что, допрос? Почему из тебя и слова не вытянуть?, — он кричал, не громко, но достаточно, чтобы Стелла вздрогнула. — Я не могу собраться с мыслями, Крис, — голос Стеллы начал подрагивать, но пока что девушка держалась довольно стойко. — А трахаться, как последняя шлюха, ты можешь, — Крис снова кричал, и тут уже децибелов прибавилось порядком. А извинений не последовало. — Крис… Всё. Стелла Донован была сломлена. Слезы стали её верным спутником на сегодняшний вечер и ночь. Они покатились по щекам, ладони накрыли лицо и послышались шумные всхлипы. Внутри. А внутри было ведро, действительно, там было ведро, оно было железное, оно характерно шумело, издавая громкие ржавые звуки. Оно было пустым. И это — была душа Стеллы. Но пустое и опустошенное — это две разные вещи. Эванс кипел, словно чайник на плите, одновременно ругая и хваля себя в душе, что сдвинул дело с мёртвой точки. Он был накален до предела, а слезы той, которую, на самом деле, он меньше всех хотел обижать, его не остудили. — Я, пожалуй, достану вещи из стиралки. Завтра я уйду, как только всё высохнет. Мы больше не увидимся, обещаю. И это не зависит от того, расскажешь ты мне сейчас что-то или нет. Давай, детка, у тебя есть второй дубль. Эванс направился в ванную, чтобы достать и развешать бельё и дать возможность Стелле проплакаться. Женские слезы наш герой-любовник на самом деле никогда не понимал, не любил и не знал, что делать, если женщина плачет. С виду весь такой умудрённый опытом, по факту, Эванс с таким мало сталкивался, да и путевых отношений у него толком и не было. Его романы попросту так далеко и безнадёжно не заходили. Прежде всего, это было не нужно ему самому. Ну вот зачем сидеть с очередной дамочкой на какой-то кухне, разводить демагогию аж до слез, что-то прояснять. Такое можно сразу устранить, не допустив. Проще болезнь предупредить, чем лечить. Но в этот раз Эванс вляпался. Но. Он не хотел утопать в реках слез. Он сам еле держался, чтобы не заплакать. Кругом одно враньё, а Крис этого не переносил на дух… Непонятно, сколько же времени прошло. Донован успокоилась, вытерла слезы и решительно направилась к Крису, который давно развешал всё бельё на сушилку, которую обнаружил в той же ванной комнате, и сидел в кресле, ожидая, когда Стелла успокоится и придёт у нему. — Вот теперь я готова. Слушай и не перебивай… — Когда я говорил, что у нас впереди вся ночь, я не думал, что ты так буквально это воспримешь… — ЭВАНС, ТВОЮ МАТЬ, ЗАМОЛЧИ! — Прости… Я тоже готов… И только Донован приоткрыла губы и набрала полную грудь воздуха, чтобы начать говорить, как её телефон зазвонил. В руке у Криса. «Себ» Глаза Эванса метали молнии, ей Богу, он уже хотел кинуться на неё как на Стэна, с кулаками, а Донован пыталась понять, как её телефон оказался у него… Ах, ну точно, он же был в ванной, там, в углу его и подобрал… Какая досада…