214 дней

      Гарри серьёзно подготовился к встрече с Драко, будто отправлялся на свидание с крайне опасным преступником. Впрочем, никто не знал, чего можно ожидать от двойника.       Он обвешался чарами, амулетами, уменьшил флакончики с зельями первой помощи и засунул их в карман.       Вряд ли это всё пригодится, но стоило быть начеку. Особняк на Гриммо также проверил несколько раз на сохранность щитов, наказал Нотту не высовываться, на что тот возвёл глаза к небу.       — Ну что, я готов, — сказал Гарри, стоя на пороге.       — Благословляю тебя, — шутливо сделал пассы руками Нотт, усмехаясь.       — Да тьфу! — сплюнул Гарри. — Дело серьёзное.       — Гарри, я всё понимаю. Расслабься. Ты на работе и не с таким сталкивался.       — Драко похуже будет, — пробормотал под нос Гарри. — Ладно, я ушёл.       — Если тебя не будет через три часа, я заявлюсь в тот ресторан, — напомнил Нотт.       — Надеюсь, что вернусь быстрее.       — Удачи.       Да, удача определённо пригодится Гарри. Может, стоило эликсир достать?       Гарри выбросил глупые мысли, несколько раз вдохнул-выдохнул и аппарировал к ресторану.       Драко он заметил сразу. Тот сидел за столиком у окна, немного вдалеке от остальных посетителей. Присутствие других людей вокруг слегка успокаивало; может, он действительно лишь хочет поговорить?       Приободрившись, Гарри открыл дверь и решительно направился к ожидающему Драко.       Он уверенно плюхнулся на стул напротив.       — Ну привет.       Драко перевёл взгляд с окна на Гарри, оглядев с ног до головы, и насмешливо улыбнулся.       — Привет, Гарри. Отлично выглядишь. Очевидно, Тео не даёт тебе жрать всякую дрянь, — ядовито произнёс он.       Гарри даже не знал, что ответить на этот «комплимент», поэтому просто пристально посмотрел в серые глаза, казавшиеся одновременно и родными, и чужими, холодными.       — Ты в письме указал, что хочешь извиниться, слёзно умолял о встрече. Так вот, я пришёл. Но могу сейчас же встать и уйти.       Драко отвёл взгляд.       — Ты прав. Прости. Это на уровне привычки — препираться с тобой. Может, для начала что-нибудь закажем? Вина, например.       — Я не пью.       — Совсем? — удивился Драко. — Ты же любитель.       — Я давно уже отказался от алкоголя. Единственный срыв был, когда ты изменил мне, но сейчас я справился с этим. У меня больше нет такой потребности, — Гарри решил вести беседу на грани с откровенностью, чтобы Драко ничего не заподозрил.       — Разве бокал вина что-то изменит? Или боишься, что сорвёшься? — снова съехидничал тот.       — Не сорвусь, — Гарри вздохнул и провёл рукой по волосам, приглаживая их. — Если ты настаиваешь, закажи.       Гарри решил уступить, но пить не собирался.       Драко подозвал официанта, тот с приветливой улыбкой подошёл к ним.       Он заказал какое-то дорогущее французское белое вино, — одно из тех, что они часто пили приходя в ресторан, но Гарри до сих пор не выучил замысловатых французских названий, — и ещё немного закусок.       Гарри ткнул пальцем в первый попавшийся салат.       — Всё-таки худеешь, — снова не удержался Драко от подкола.       — Держу себя в форме, — холодно ответил Гарри, сдерживая раздражение.       Драко вальяжно откинулся на спинку стула, медленно барабаня пальцами по столу.       Какое-то время они молчали, Гарри засмотрелся на тонкие изящные пальцы, которые нахально мелькали перед ним.       — Ваш заказ, — официант поставил перед ними бокалы, бутылку вина и закуски.       — Спасибо, — высокомерно поблагодарил Драко, не удостоив его взглядом.       Взяв бокал, в который официант налил вина, Драко отсалютовал им Гарри.       — Твоё здоровье.       Гарри коснулся губами стеклянного ободка и сделал вид, что глотнул.       Драко же отпил половину, заедая сыром.       — Гарри, — наконец произнёс он, — я не могу подобрать слов, потому что не знаю, с какой стороны подступиться…       Он замолчал, Гарри не нарушал тишину.       — Я действительно хочу извиниться перед тобой за свой обман. Ни в коем случае не оправдываю себя, но я был так зол, так обижен, и счёл отличной местью изменить, чтобы ты узнал.       Знание о том, что этот Драко — двойник, не помогало Гарри. Он провалился в недра своей памяти, прямиком в тот самый злополучный день. Сердце неприятно царапало, в лёгких жгло, а ноздри будто забились золой.       Он постарался дышать размеренно.       Бросил взгляд по сторонам.       Что-то показалось странным.       Интимный полумрак резко перестал быть таковым, вместо этого узоры на занавесках сложились в жуткие морды чудовищ, оскаливших слюнявые пасти. Канделябры обвили красноглазыми змеями горящие свечи, норовя уползти прочь.       Сидящие за столиками люди, казалось, не замечали, что их окружают кровожадные твари.       Пульс резко подскочил, а дыхание сбилось.       Он медленно моргнул.       Наваждение внезапно исчезло: канделябры по-прежнему были канделябрами, а занавески — с цветочными узорами вместо чудовищ.       Гарри нервно прочистил горло.       — Мне нужно в уборную, я сейчас вернусь.       Не дожидаясь ответа, Гарри вскочил с места и почти бегом пустился в сторону туалетов.       В уборной, на его удачу, никого не было, Гарри открыл кран с холодной водой и ополоснул лицо. Он упёрся руками в бортики раковины и уставился в зеркало. Бледное лицо, на котором выделялся ещё более белый чёткий шрам, выглядело подавленно и даже немного испуганно.       Что за чертовщина творится в этой вселенной? Перед своей смертью здесь ведь тоже преследовал какой-то морок, — Гарри хорошо запомнил.       Он снова наклонился, умывая вспотевший лоб.       Закрыв кран, провёл по лицу ладонями, стирая капли, и резко отвернулся от раковины, тут же врезаясь в чью-то грудь.       На него сверху вниз смотрел Драко, который, очевидно, отправился следом.       — Что с тобой? — спросил, словно допрашивая.       — Мыл руки, заодно умылся. Жарко, — сказал Гарри.       — Я наблюдал за тобой.       — Что тебе нужно, Драко? — устало спросил Гарри. — Я принимаю твои извинения, если ты об этом.       — Давай попробуем начать всё сначала.       Гарри изумлённо вытаращился на него.       — Что ты вообще несёшь? Я не понимаю твоих мотивов, ты тоже самое говорил Тео. Кого ты хочешь вернуть, Драко? В чём заключается твой план?       — Мне нужен ты, Гарри, — Драко коснулся его влажной от воды руки. — Я веду себя глупо от безысходности. Мои метания жалки, знаю, но я так скучаю по тебе.       Рука горела от прикосновения жаркой ладони.       Умом Гарри понимал, что нужно оттолкнуть его, но никак не мог этого сделать.       Чёртов Нотт был прав — нельзя поддаваться чарам Драко.       Он не тот. Он не тот. Он не тот. Повторение бессмысленной мантры не приносило результата.       Мозг отказывался различать Драко и двойника, потому что невозможно было устоять перед льдистыми глазами, белыми волосами, алмазными бисеринками пота над верхней капризной губой и чуткими пальцами, что сейчас нежно пробегались по его ладони — чувствительному месту, о котором знал только один человек.       Гарри никогда не приходило в голову изменять, ни один мужчина или женщина не вызывали у него соблазна попробовать что-то новое. Для него всегда был только Он — Драко.       И вот Драко перед ним — ласкающий кожу своими длинными бледными пальцами, призывно глядящий в глаза, расстёгивающий верхнюю пуговицу на рубашке, — потому что в тесном помещении стало слишком жарко, —демонстрируя гладкую фарфоровую кожу, острые ключицы и впадинку между ними, из которой хотелось слизывать пот или капли вина.       Драко откинулся на бортик огромной роскошной ванны, его губы сейчас черничного цвета от вина и ягод, а глаза смотрят прямо на Гарри. Он берёт со стоящего рядом столика ещё одну открытую бутылку вина, проводит по горлышку языком, рисуя круг, затем просовывает кончик внутрь, и Гарри сглатывает скопившуюся слюну от одного такого вульгарного жеста. Наигравшись, Драко наклоняет бутылку, и вино льётся ему на губы, стекая на шею, грудь, и растворяется в пенных шапках на поверхности воды.       Гарри, сидящий в ванной напротив него, подаётся вперёд, обхватывает ногами бёдра Драко и, склонив голову, слизывает языком винные дорожки, особенно останавливаясь на межключичной ямке.       Непередаваемый вкус чистой кожи, терпкого вина и немного мыла будоражит и зажигает все конфорки внутри Гарри.       Короткий фрагмент воспоминания пронёсся в голове Гарри, и он застыл, залипая на чертовой ямке между ключиц Драко.       Тепло тела — знакомое и родное, — обволакивало; привычные жесты — поворот головы, притаившаяся усмешка в уголках губ, завораживали; шаг навстречу, сделанный Драко, уговаривал сдаться.       Драко медленно провёл пальцами по груди, расстёгивая пуговицу за пуговицей, второй рукой резко выдернул рубашку Гарри из брюк и дотронулся до голого живота.       Мышцы пресса тут же сократились от этого прикосновения, а дыхание сбилось.       В голове отчаянно трепетала последняя трезвая мыслишка: бегибегибеги!       Это не твой Драко. Это не он.       Но как же не он, когда каждая черточка в лице была любимой, каждый жест — хорошо изученным, запах — родным, а звук голоса — привычным?       И то, как сейчас соблазнял, было волнующим, дразнящим, сводящим с ума. Когда-то Драко сказал Гарри, что больше не хочет примирительного секса после ссор, что конфликты больше не распаляют, но Гарри хотел этого даже после того, как лишился Тьмы.       Значит, желание возникало не из-за Тёмной стороны?       Гарри скучал по острым перепалкам, ядовитому рту и высокомерной усмешке, прячущейся в носогубных складках и вздёрнутой светлой брови.       Вероятно, он по-прежнему болен, если возбуждается от нездорового поведения и уничижительного отношения к себе. Хотелось плюнуть на все разговоры, выяснения отношений, выкинуть чёртову тетрадь, что всучил ему Нотт для анализа своих чувств, и просто отдаться зову тела.       И этот Драко готов был дать ему желаемое, намекая шаловливыми руками, ловкими пальцами, маняще зовущими губами, что не против хорошенько потрахаться, без лишних слов.       Гарри сам не понял, в какой именно момент губы Драко жадно прильнули к его рту, а бархатный язык нагло ворвался внутрь.       Хотя почему нагло? Гарри сам позволил.       Руки, — тёплые, нежные, мягкие, — обхватили лицо, не давая даже возможности отстраниться, впрочем, Гарри и не собирался.       Мерлин и Моргана, даже вкус слюны был идентичным!       Гарри знал, знал Драко наизусть — вкус, запах, и что местечко на указательном пальце правой руки более шершавое, чем остальная кожа, от постоянного удерживания пипетки при приготовлении своих зелий.       Знал, что кончик одной брови чуть ниже другого; знал, что возле левого уха есть маленький шрам от когтей кота Пэнси, который получил ещё в детстве и не залечил.       Знал, как ощущается член Драко во рту, его длину, и насколько он тяжёл на языке.       Знал то, что не знает больше никто.       Единственное, что он не знал — почему изменивший ему Драко, ненавидящий его, унизивший тем позорным отсосом, сейчас сам хочет всё вернуть.       Драко тем временем уверенно расстегнул рубашку Гарри, готовясь избавить его и от ремня. Он часто дышал, исступлённо покрывая лицо и шею поцелуями, а Гарри почти потерял бдительность, разрываясь между хочу и нельзя.       Он упёрся руками в грудь Драко с намерением оттолкнуть и так и застыл. И руки не убрал, и не оттолкнул. Завис в невесомости непринятых решений и поступков.       Невозможно преодолеть своё умение любить, умение верить — всё то, что составляло искру пламени, в свете которого жил; но больше не сможет.       Если сейчас же не сбежит.       От Драко.       От самого себя.       Бесконечно горькое «если».       Жизнь — это шахматная доска; так за кого же сейчас играл Гарри: чёрных или белых?