214 дней

      Когда Гарри и Драко вывалились из чужого кабинета, то наткнулись на, очевидно, его владельца, который разинул рот от удивления, но под гневным взглядом Главного Аврора быстро стушевался, шмыгнул носом и улизнул вообще в другую сторону.       — Вот чёрт, — пробубнил Драко, — теперь растреплет всему Министерству, чем мы тут занимались.       — Не растреплет, — усмехнулся Гарри. — Ты знаешь, что в Министерстве ходят слухи, будто я собираюсь баллотироваться на пост Министра? Кому захочется подставляться, на случай, если выберут меня? Правда, они не знают, что я и вовсе хочу оставить карьеру Аврора, и уж тем более не стану избираться.       — А ты уже точно решил?       — Да, — вздохнул Гарри. — Закончу это расследование со вселенными и всё.       — Чем же ты будешь заниматься?       — Не решил ещё. Подумаю.       Драко облизал губы, бегло оглядел коридор и схватил Гарри за отвороты рубашки.       — Раз уж кабинет освободился надолго, могу я попросить аудиенции у Господина Главного Аврора, пока он ещё стоит на страже порядка?       — Драко, но мы же только что…       — Когда ещё мы сможем потрахаться в Министерстве? — зашипел тот, затаскивая Гарри обратно.       Он поспешно избавился от халата, скинув его на пол, и дёрнул пряжку ремня на брюках Гарри.       — Садись, — толкнул Гарри в стоящее позади кресло и стал расстегивать рубашку, не отводя взгляда.       Гарри растёкся лужей по этому самому креслу, Драко — гибкий, изящный, игривый, словно дикий кот, соблазнял своим мини-стриптизом, заставляя буквально исходить слюной.       Он оседлал бёдра Гарри, наклоняясь и целуя его шею.       Гарри провёл рукой по обнажённой гладкой спине, вызывая на ней табун мурашек — кот, ну точно кот, которого гладят против шерсти, а тот взъерошивается и выпускает когти.       Такими коготками можно пощекотать кожу и заодно нервишки, угрожая исполосовать лицо.       Гарри наслаждался тем, как открывал заново для себя Драко, складывалось ощущение, что наконец-то прозрел и перестал видеть в том лишь объект для удовольствия, игрушку для утех, красивую куклу.       Драко всегда был строптивым, раньше Гарри хотел сломать его, подмять под себя, возбуждаясь лишь от вида сдающейся покорности.       Но настоящий Драко ему, оказывается, нравился больше. Он не противостоял в открытую, но Гарри подспудно ощущал его силу. В Драко имелся стержень, именно поэтому он не сломался за столько лет плена и насилия. И Гарри был счастлив, что ему все-таки довелось узнать такого Драко.       Бледная кожа, покрытая бисеринками пота, приоткрытый чувственный рот, глаза с поволокой, тело, извивающееся на его бёдрах и отвечающее на ласкающие руки — картина достойная полотен именитого художника, совершенно бесценная, но доставшаяся только Гарри.       Драко подавался вперёд, ловил за плечи, сжимал так, что становилось нечем дышать. И шёпотом на ухо, почти касаясь губами, говорил: «Смелее».       Запредельная искренность без капли контроля — Драко хотел, дразнил, подначивал. Гарри боялся, что передавит, сломает и не соберёт обратно. Но не случилось. Они оба были продолжением друг друга, дополняя и улучшая. Словно сбросили маски, оковы и жуткие рубища, оставаясь нагими, но чистыми и трепетными.       Секс? Разве можно было назвать происходящее таким грубым словом? Нет, Гарри знал, что это любовь — обоюдоострая, выворачивающая душу наизнанку и, без сомнения, взаимная.       Удовольствие на грани, хождение по тонкому канату и восторг под конец от того, что выдержал и справился.       Гарри замер, укрыв Драко в своих объятиях. Тот, — тесный и жаркий, — рвано дышал ему в шею, гулко стучащее сердце резонировало с ударами сердца Гарри, что грозило обрушить все незримые мосты, если бы те существовали.       Не хотелось прерывать момент словами, поэтому они молчали, слушая, как успокаивается дыхание.       Часы на стене мерно тикали, отсчитывая секунды. Шорох шагов проходящих за дверью работников Министерства возвращал в реальность. Медленно, но уверенно.       Рубашка, оставшаяся на Гарри, промокла, галстук сбился набок, а спущенные штаны врезались в лодыжки.       Драко соскользнул с него и вытащил палочку из валяющихся на полу брюк.       Очищающие чары легли холодком и на Гарри, Драко планомерно уничтожал следы их внезапной страсти, убирая случайные засосы и царапины.       — Ты же простил меня, Драко?.. — неожиданно спросил Гарри.       Прозвучавший вопрос охватывал гораздо больше, чем последний обман, и Драко это понял каким-то особенным чутьём.       — Давно простил, — короткий ответ и честный взгляд запустили в душе Гарри настоящий фейерверк чувств. Пальцы скрипнули на обивке кожаного кресла, мурашки пробежались по телу, а улыбка осела в уголках губ, которыми он беззвучно прошептал «спасибо».       Драко простил его. А значит, Гарри тоже может себя простить. Если получится.       Если получится.

***

      Гарри был счастлив настолько, насколько можно было себе представить, единственное, чем омрачалась идиллия, — расследование о вселенных.       Гермиона и Рон каждый день ошивались у них дома до поздней ночи, ломая голову над картами и архивами.       — В Отделе Тайн имеется артефакт. Тёмномагический, — устало произнесла Гермиона. — Ещё со времён Мерлина им уничтожали вражеские вселенные, которые подпитывались нашей.       — И небось он под запретом, — мрачно предположил Гарри.       — Само собой, — кивнула она. — И не факт, что сможет помочь уничтожить твою вселенную.       — Но какую-то точку опоры же уничтожили, — заметил Рон. — Осталась одна.       — Ещё бы понять, что это за точки, — Гарри задумчиво погладил короткую бороду.       — Эти точки являются тем, на чём держится вселенная, — размышляла Гермиона. — Если отталкиваться от гипотезы, что ты её создатель, значит, ты вложил в эти точки что-то сакральное. Из-за чего и возникла альтернативка. И каким-то непостижимым образом одна точка уже исчезла. Так что это может быть?       Гарри покачал головой.       — У меня взрывается мозг. Я не знаю ничего, Гермиона.       — А эти точки были раньше? — внезапно спросил Драко, который до этого молча наблюдал за размышлениями Гарри и друзей. — Ну, в самый первый раз.       — Я ничего такого не видел на карте, кстати, — произнёс Гарри. — Надо заглянуть в архив, — он начал рыться в стопке документов.       Драко вышел из комнаты, обронив, что у него закипает зелье.       — Вероятно, что в этот раз вселенная возникла по-другой причине, чем в первый, — сказала задумчиво Гермиона. — Ну, я так думаю. Возможно, ошибаюсь.       — А что там Нотт-то хотел посмотреть? — спросил Рон, поглядывая на дверь.       — Да я не понял, честно говоря. Видимо, как раз сравнить вселенные.       — Значит, надо подождать вашей встречи и поговорить с ним, — решила Гермиона. — Когда, кстати?       — Он прислал сову вчера, что через три дня будет готов, — ответил Гарри.       — Я пока узнаю подробнее по поводу артефакта. Мало ли.       — А вы уверены, что можно доверять Нотту? — хмуро спросил Рон. — Он же слизеринец и близкий друг Малфоя.       — А в чём ты его подозреваешь? — насторожился Гарри.       — Да ничего конкретного, — помялся друг. — Просто я не доверяю им.       — Рон, ты опять за старое? — сурово посмотрела на него Гермиона. — Мы же вроде разговаривали на эту тему. Гарри и Драко любят друг друга, и значит, друзья Драко — наши друзья.       — Да помню я, — цокнул Рон. — Просто не доверяю и всё тут. Я бы не позволил рыться в мозгах кому-то из них. Верю, что Нотт профессионал, но тем не менее.       — Ты думаешь, Драко изменяет мне?       — Не думаю. Всё, проехали. Я просто не доверяю Нотту, ладно? — оборвал Рон. — Зачем ты создал во второй раз вселенную? Не обошлось здесь без третьих лиц, жопой чую.       — Я тоже думаю, что здесь не всё чисто, — сказала Гермиона. — Но Теодору незачем проворачивать такое. Да и мотив какой? Я вот над этим ломаю голову.       — А кому тогда? — нахмурился Гарри.       — Я не знаю, каким образом, но, возможно, это твой Малфой, — выпалил Рон и тут же покраснел до самых корней волос. — Может, он как-то подтолкнул тебя к этому? А что, если он и вправду изменял тебе? А теперь заметает следы вместе со своим любовничком!       — Рон! — рыкнул Гарри. — Не неси ерунды!       — Знаешь, Гарри, мы однажды позволили себе не вмешиваться в твою жизнь, и посмотри, к чему всё привело? Я, знаешь ли, вынес из этого урок, что друзей нельзя бросать. Видимо, первый раз мне плохо запомнился, — лицо Рона посерело. — Больше не хочу. Не позволяй Нотту рыться в мозгах.       — У тебя нет оснований не доверять ему, — процедил Гарри.       — Мерлин, ты же сам не доверял! Что изменилось-то? Он просто втёрся в доверие, он же менталист! А что, если твой разум всё ещё податлив после того, как в нём жил Волдеморт?       — Он там не жил, — Гарри еле сдерживался, чтобы не наорать. — Всё, я больше не желаю слушать об этом.       — Позволь тогда нам находиться рядом, когда будут сеансы, — рьяно предложил Рон. — И пусть принесёт ещё один Обет. Мы с Герми проконтролируем, чтобы составлено было грамотно.       Гермиона кивнула.       — Гарри, это неплохая мысль. На всякий случай.       — Ладно, — согласился Гарри. — Обезопасить себя можно. Тут я не спорю.       Его прервал вошедший Малфой, который усмехнулся, увидев, как они резко замолчали.       — Обо мне говорили?       — Делать нам больше нечего, — буркнул Рон. — Всё о своей персоне думаешь.       — Рон, — зашипела Гермиона и пихнула его под столом ногой. — Ты просто неожиданно зашёл, Драко. Как твоё зелье?       — Приемлемо. Чуть не выкипело, пока размышлял над этой загадкой, — серьёзно ответил он. — Что-то новое надумали?       — Пока нет, — ответил Гарри. — Будем ждать Тео.       — Над чем работаешь сейчас, Драко? — спросила Гермиона.       — Пробовал новый рецепт Костероста, всё пытаюсь уменьшить болевые ощущения.       — Здорово!       — Ладно, пойдём мы, пожалуй, — встрял Рон, перебивая. — Гарри, через три дня снова будем у вас.       — Хорошо.       Когда друзья Гарри ушли, Драко расслабленно откинулся на спинку кресла. Огонь в камине мягко подсвечивал острые черты лица.       — Ну что ж, Гарри. С твоими друзьями мы наладили общение, можно сказать. Пора налаживать и с моими, — произнёс он. — Завтра в Англию приезжают Пэнси и Блейз, мы хотели встретиться.       — Ого! — воскликнул Гарри. — Давно же вы не виделись.       — Да, — голос Драко звучал горько, но по лицу невозможно было что-то прочесть из-за пляшущих теней и отсветов пламени. — Не знаю, правда, получится ли у нас хоть какой-то разговор.       — Они помнят твою свадьбу? — решился Гарри сразу вскрыть этот нарыв.       — Нет. Обливиэйт им никто не снял, даже на том уровне, что когда-то сняли Тео, — голос Драко звучал глухо, а взгляд был обращён в сторону.       — Я сниму.       — Не надо. Я не хочу.       Драко поднялся из кресла и подошёл к Гарри, кладя руку на плечо.       — Не хочу, чтобы они знали правду.       — Но Тео же знает, — недоумевал Гарри.       — У него Непреложный. А связывать ещё и других друзей я не желаю. Да и вообще… не смогу видеть жалость в их глазах при каждом разговоре.       — А что, Тео жалеет тебя? — у Гарри сердце сжалось от его слов, которые ковыряли старую рану. И неважно, что причина раны — он сам. Так было даже вдвойне больнее.       — Нет, Тео понимает меня, — ответил Драко. — А вот насчёт Пэнси не уверен. К тому же не хочу думать об их реакции на всё произошедшее. Лучше твоё общение с ними будет терпимым, а не отягощённым неприязнью.       — Прости, — Гарри притянул Драко к себе, совершенно не понимая, какие ещё слова можно подобрать.       Наверняка таких не существовало.       — Я же уже сказал, что простил. Но отголоски прошлого преследовать будут ещё долго.       Гарри знал.       Не просто долго. До самой смерти.