Прошло две недели, и Гарри следует своим прихотям и воспоминаниям. Иметь осьминога не так уж плохо в качестве домашнего животного. По крайней мере, ему есть с кем поговорить.
***
Прошло ровно четырнадцать дней с момента его последней встречи с Аркобалено. Плечо зажило, хотя и немного побледнело. Прошло семь дней, прежде чем ему удалось найти метод восстановления воспоминаний. Флаконы с наибольшим количеством цветовых оттенков содержали самые разрозненные и неполные воспоминания. Воспоминания, которые нужно было соединить с другими воспоминаниями, чтобы они стали полными. Гарри даже не подозревал о том, что он знает, но не может знать, пока не вернул в свою голову все воспоминания, относящиеся к теме. Так много языков. Профессиональная езда на мотоцикле (от одной мысли о том, чтобы снова совершить эти прыжки, у него кружилась голова, и он был слишком взволнован, чтобы сказать это). Взлом замков. ... бомбы. (Ракетыпушкисамолеты?) (В любом случае, теперь он обладал всеми необходимыми навыками и знаниями, чтобы починить свой мотоцикл и поддерживать его в рабочем состоянии). Чем больше он узнавал, тем более неуверенным становился во всём, что составляло его будущее — Я». Если бы Гарри не был так полон решимости реализовать каждый аспект себя—если бы у него были другие вещи, на которых он мог бы сосредоточиться, он был бы уверен, что остановился бы. (Наркотики... о Мерлин, наркотики...) Теперь насилие было почти нормальным. Чем больше он узнавал, тем больше... он не воспринимал насилие так или иначе. К насилию, которое совершали над ним другие. Насилие, которое он причинял другим. Гарри был не совсем безупречен, и чаще всего он даже не мог назвать себя жертвой, когда сам провоцировал свои избиения. Был ли он мазохистом? Почему он так поступал? Как могли остальные члены этой странной маленькой группы оставаться в стороне и позволять этому происходить? (Неужели они не видели крика о помощи?) Это была такая головная боль — перебирать вещи не по порядку. Больше всего он радовался, когда вспоминал прошлые блюда, которые ему нравились, а потом шел пробовать их снова, чтобы понять, что они ему действительно нравились. Ему нравилось авокадо на тосте. Ему нравилась чечевица. Он обожал торт. И напитки — так много напитков, характерных для конкретного региона, что он просто умирал от желания совершить настоящее путешествие. Весь мир буквально ждал его. Или ждал... пока... Пока он не наткнулся на будущее, которого никогда не было. К смерти, которой не было, но она была. Гарри не знал, что привело его к этому моменту смерти. Не знал он и того, что произошло непосредственно после этого. Но борьба за свою жизнь... И это привело к настоящему времени. Гарри угрюмо ковырялся в пакетике с рыбой. Он поселился в маленькой квартирке в Гамбурге. Он собирался продолжить свой путь, перебраться куда-нибудь еще. Но это было самое подходящее место для того, чтобы немного задержаться. Он поселил Оодако (драгоценную, любимую, с труднопроизносимым именем, которое ему пришлось отрабатывать, прежде чем его природный акцент наконец немного ослаб, чтобы оно не звучало коряво) в центре однокомнатной квартиры, которая была у него, и проводил дни, перебирая воспоминания и поедая все, что ему взбредет в голову. Это было сейчас. Он полностью жил настоящим. И это казалось бессмысленным. Как будто он гноился. Его это не слишком заботило. Но и уходить ему тоже не очень хотелось. Гарри сдвинулся с места и опустил в аквариум еще одну рыбку для Оодако. Гарри закрыл пальцами край мешка, наполненного водой и рыбой, и перебрался на спину, скрестив ноги. Он наблюдал, как осьминог начал оживленно гоняться за рыбкой: «Завтра ты хочешь креветок? Гарри отвернулся от осьминога и посмотрел на маленький домик, который он неизбежно создал. Гарри трансфигурировал маленький деревянный сундучок и, как и обещал, наполнил его двадцатью блестящими галеонами. Гарри видел, как Оодако время от времени играет с ними, и надеялся, что маленький осьминог счастлив. А еще он надеялся, что счастлив и стеклянной банке, которую он бросил в аквариум, когда съел всю икру, которая была в ней. Он несколько дней ел икру и крекеры с авокадо (это было чертовски вкусно), и ему пришла в голову блестящая идея почистить банку и крышку и поселить ее внутри. Гарри готов был поклясться, что его маленький умный осьминог действительно использовал эту банку для подсчёта своих галеонов, а может быть, просто использовал банку как копил: — Мне бы не хотелось есть одно и то же снова и снова, так что, надеюсь, небольшая перемена не помешает, да... Оодако? — Гарри улыбнулся и пошевелил пальцами в сторону Оодако, когда осьминог замедлился и посмотрел на Гарри. Гарри наблюдал, как щупальца осьминога двигаются в такт движениям его пальцев. Его всегда озадачивало, почему Оодако двигался в такт с его пальцами. Воспоминания не столько прояснили причину, сколько показали, что осьминог использовал это как команду. Поэтому Гарри еще раз завязал пакет как следует и положил его в ведро. Он поднял руки и стал тренироваться. Он поможет Оодако поймать эту рыбу! Гарри уже несколько раз с трудом справлялся с этой задачей, но теперь он довел ее до мастерства. Через пять минут они вместе поймали рыбу, и Гарри опустил руки, чтобы Оодако мог спокойно поесть. Гарри читал свою книгу по уходу за осьминогом — он начал ее через два дня после того, как поселился здесь, и никто не появился внезапно, чтобы попытаться забрать его. Гарри мало чем занимался, кроме восстановления памяти и ухода за Оодако. В этом были как плюсы (наконец-то он начал работать со своими воспоминаниями, плюс счастливый осьминог), так и минусы (он узнал, что нарушил закон, используя запрещённые маггловские вещества, которые, как воспитанный маглами мальчик, онзналдолженбылзнатьнаверняка—в какой-то момент ему стало плохо (не абстиненция, не абстиненция—нетнетнет)). И все это привело к настоящему времени. К утреннему воспоминанию. — Я умер, Оодако. Снова. Почему-то? Похоже, это постоянно со мной. Умирать для других... — пробормотал Гарри, наблюдая за тем, как осьминог заталкивает в рот половинку рыбы. Хотя глаза были устремлены на Гарри, Гарри был уверен, что Оодако слушает: — Они хоть оценили это? Было ли им хоть какое-то дело? — может быть, Гарри и не располагал всей информацией, но это воспоминание поразительно четко встало перед его глазами. Оно было выжжено на месте, как кошмар. Конечно, оно не было абсолютно ясным, в памяти оставались небольшие участки пустоты и провалы. Гарри объяснил это травмой, полученной от борьбы за свою жизнь, а затем фактической смертью... Когда Гарри наконец признался Рону и Гермионе в том, что он сделал (через год после битвы за Хогвартс и более чем подвыпивший) после той первой смерти, они расплакались. Чёрт возьми, Гарри плакал, просто наблюдая за их слезами. Даже сейчас Гарри чувствовал, что у него наворачиваются слёзы. Гарри про себя фыркнул, а когда Оодако подплыл к ближайшему к Гарри стеклу и прильнул к нему, Гарри протянул руку и прижал ее к стеклу. Между ними мог быть барьер, но Гарри понимал его чувства. — Думаю, скоро я это узнаю. Если им не все равно, — Гарри опустил руку и откинулся на спинку кресла, осматривая пустую квартиру. Небольшой спальный мешок и коврик лежали в стороне, рядом лежала надувная подушка. Немного продуктов на маленькой кухне. И несколько чистящих средств в шкафу под раковиной. Он был пуст, но у него не хватало духу копаться в разграбленной Площади Гриммо, чтобы украсить квартиру, в которой он не собирался оставаться: — В конце концов, я многое узнаю. Заботиться и заставлять подчиняться — это разные вещи, — Гарри был уверен, что первые Пожиратели смерти быстро усвоили этот урок. Это было совсем другое. Гарри было интересно, как он сам справлялся с таким физическим натиском. Его тело попеременно становилось то сверхчувствительным, то чересчур вялым. — Сегодня я собираюсь купить... мобильный телефон. Дешевый, чтобы посмотреть, надолго ли его хватит. В мобильных телефонах теперь есть камеры. Даже если фотографии не будут двигаться, я думаю, это было бы здорово... — Гарри бросил последний взгляд на свою квартиру, прежде чем встать (поверх неё была наложена гостиная его дома—заставленная мягкой мебелью, фотографиями...). Гарри отряхнул джинсы и двинулся к входной двери. Там на трех крючках висела его единственная кожаная куртка. Гарри надел ее и проверил карманы. Сундук был в руках, а остатки воспоминаний — на запястье. Было извлечено меньше половины ампул. А вопросов, требующих ответа, было еще очень много. Как он перешел от трюков на мотоцикле к... наркотикам? Как его вернули к жизни после того, как он умер во второй раз? Кто такие Аркобалено? — Я вернусь, — рассеянно отозвался Гарри, натягивая куртку и перчатки. Он достал из кармана медицинскую маску (это была отличная идея, позаимствованная у одной блондинки) и закрепил ее за ушами. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к ощущению бумаги, похожей на одноразовую ткань, прижатой к носу и губам, но это был небольшой дискомфорт ради анонимности. Выйдя из дома и заперев за собой дверь, Гарри проследил сквозь маску свой рот и шрам на коже. Накануне вечером он вспомнил, что пользовался мобильным телефоном. Он был очень похож на магический, и, похоже, на нём была какая-то игра. Это выглядело забавно, несмотря на то, что воспоминания были весьма туманными. Гарри захотел себе такую же. К тому же это был хороший повод выйти из дома. Его немецкий был с акцентом, но он помнил, что когда-то свободно говорил без акцента. По его мнению, нужно время. Время и практика. Утренний воздух был приятным, и Гарри почувствовал, что глубоко вздохнул, а его мышцы расслабились. Здесь было довольно спокойно. Улицы были чистыми, широко расставленными, почти сельскими. Здания порой были высоковаты, но Гарри приходилось бывать и в гораздо более тесных районах. Из его квартиры и с улиц было так легко наблюдать за облаками и небом. В некоторые дни Гарри просыпался с рассветом только для того, чтобы посмотреть на них. Казалось, что мир здесь был просто... другим. От всего, что он знал. Более медлительный. Это давало ему время подумать. Гарри слабо помахал рукой проходящему мимо человеку — это был работник магазина, в который Гарри постоянно заходил. Гарри помахал в ответ, и дальше они не обращали друг на друга внимания (Гарри не собирался оставаться здесь навсегда, поэтому лучше не заводить друзей. Он скоро уедет, и на этом все закончится). Таков был общий взгляд Гарри на всех присутствующих. Пока он не найдет хорошее место, где ему захочется остаться, он будет оставаться таким, какой он есть (в любом случае у него есть Оодако). Он с легкостью переместился из жилого района в торговый. Гарри мог бы поехать на мотоцикле, и он был рад такой физической активности. Он нашел магазин с большими фотографиями сотовых телефонов, прижатыми к витринам. Это был первый магазин, который Гарри нашел, хотя он знал, что существуют и другие. Но один должен быть не хуже другого, и он проскользнул в магазин и провел там некоторое время. В итоге он долго упражнялся в немецком с одной из продавщиц, и вскоре у него в руках оказался дешевый мобильный телефон с сенсорным экраном. Он назывался «cloud FX». Название ему очень понравилось, да и день был пасмурный, так что он вполне подходил. И стоил он всего 40 евро! С предоплаченной картой, которую нужно было приобрести, чтобы использовать его по назначению, он мог бы сойти с ума и положить на свой счет сотню евро. Чтобы воспользоваться им, пришлось снять перчатку, но Гарри рассеянно шарил по экрану. У него не было электронной почты, поэтому он установил ее, как было предложено. Электронная почта позволяет отправлять сообщения, верно? Это было довольно забавно. Гарри ощутил то же самое запретное желание, когда листал телефон. Это чувство было так похоже на то, как две недели назад он держал в руках пульт дистанционного управления телевизором. (Пока он не задумывался над тем, что делает, пользоваться телефоном было достаточно просто…) В конце концов Гарри нашел кафе. В нём он попробовал кондитерские изделия и чай, которые, как он смутно помнил, пробовал раньше и хотел попробовать снова. Усевшись за один из небольших металлических столиков на два человека, он устроился поудобнее и сосредоточился на своём телефоне. Он установил красный цвет в качестве фонового рисунка, настроил часы и еще кое-что успел сделать до того, как подошел официант с заказом. Он съел половину яблочного пирожного, после чего снова сосредоточился на телефоне. Ещё немного повозился и, наконец, перешёл к Интернету. Гарри помнил, что в прошлый раз он был ещё совсем маленьким. Гермиона восторженно рассказывала об этом, о том, что он может совершить революцию во всех областях жизни. И, похоже, так оно и было... для маглов. Гарри хмыкнул, медленно набирая в гугле поиск по осьминогам. ... Оодако был симпатичнее. Одна мысль привела к другой. И он оказался на новостном сайте... ВЕЛИКИЙ ЛОНДОНСКИЙ ПОЖАР НАКОНЕЦ-ТО ПОГАС! Из его груди словно выбили воздух. Телефон тревожно пиликнул, и Гарри позволил ему упасть на стеклянный стол, прежде чем он успел его повредить. Гарри выдохнул через нос и стал тыкать вилкой в разворачивающееся тесто, легко подчиняясь желанию тела побаловаться. Небольшие перемещения скрывали внезапную дрожь в руках, и тяжёлое чувство вины в его нутре не казалось таким уж страшным, когда он сосредоточился на других вещах. ...Возможно, ему действительно стоило помочь. Но он не мог вернуться в Англию. Никогда в Лондон. В конце концов, британское общество только вредило ему. Еще с тех пор, как он родился. Он не хотел возвращаться в него снова—даже когда в конце концов причинил ему столько боли, сколько ему никогда не причиняли. И не только волшебникам, но и маглам. Это была его вина, вся его вина. А Гарри... Больше он не собирался об этом думать. Гарри ткнул пальцем в телефон, чтобы перейти на новую страницу. Любую страницу. Любая была лучше, чем эта. Гарри наткнулся на страницу местных новостей, запрограммированную как главная кнопка интернет-браузера. Первое, что бросилось ему в глаза, было: «ОПАСНАЯ КОНКУРЕНЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ ВНЕ ХАМБУРГА И ВЫЗЫВАЕТ БЕСПОКОЙСТВО!. Гарри запихнул в рот остаток пирожного и уверенно щелкнул по заголовку, чтобы попасть на очередную новую страницу. Если это и было опасно, то отвлекало его гораздо больше, чем зацикливание на своих мыслях. И если бы он застрял в своей квартире почти на две недели, то выбрался бы отсюда с облегчением. Хотя бы на несколько часов. — Соревнования по каскадерскому мотокроссу были объявлены более полугода назад, несмотря на протесты местных жителей. Строительство грунтовой трассы было завершено в прошлом месяце. И хотя безопасность гонщиков была гарантирована, маршрут трюков, требуемых от гонщиков, был признан чрезвычайно опасным. Гонщикам младше 17 лет запретили участвовать в соревнованиях... — Гарри пропустил мимо ушей протесты местных жителей. Будет соревнование... соревнование мотоциклистов! Сердце заколотилось в груди, и Гарри почувствовал, как его тело затрепетало от волнения. Соревнования в один день. Уже сотни желающих. ...Сегодня был последний день приема заявок! Последний раз он участвовал в конкурсе против своей воли, и это едва не стоило ему жизни (но Гарри помнил ощущение каскадерского мотоцикла под ним, когда он летел по воздуху. И ему очень хотелось летать. Наконец-то он будет контролировать ситуацию, и теперь он сможет сравнить временную свободу от земли с полной свободой на метле и решить, что лучше. Гарри усмехнулся за маской и набрал номер, указанный в конце статьи. (Ему показалось, или самообладание с каждым днём постепенно ускользало из его рук? Но, с другой стороны, нужно ли было сдерживать себя? Кто вообще собирался его осуждать? Гарри мог бы стать хозяином своих желаний, если бы захотел!) На третьем гудке раздался взволнованный голос. — Здравствуйте, это Ричард, организатор конкурса... — начал было мужчина, но Гарри не стал сдерживать себя, чтобы дождаться ответа. — Я хочу принять участие в конкурсе! — Гарри был почти поражен тем, насколько сильно он хотел участвовать в конкурсе. Гарри не мог вспомнить, чего он хотел в последний раз так сильно, кроме собственной свободы (у Гарри также возникло подозрение, что он закричал...) —... верно. Уменьшите громкость. Молодой человек, вам больше семнадцати лет? — Мне почти тридцать, — Гарри сморщил нос от этого голоса. — Тогда принесите ваше удостоверение личности для регистрации. Мы его проверим. Там будут сотрудники правоохранительных органов, так что лучше не врать, — голос мужчины по-прежнему звучал озабоченно и, возможно, даже немного раздраженно. — Плата за вход составляет четыреста, — Гарри вздохнул, услышав цену, —которая была увеличена по сравнению с первоначальными двумя из-за судебных издержек и расходов на привлечение экстренных служб. ... это имело ужасный подтекст. Гарри обнаружил, что концом вилки постукивает по столу, раздраженный и взвинченный до предела. Он также не мог удержаться на ногах. — Конечно, конечно. Я согласен. Неважно. Лишь бы я был в деле», —он готов на все ради рампы! — Конечно, парень. Как твое сценическое имя? —... сценическое имя? —Гарри сделал паузу, засомневавшись в вопросе. — Ты можешь использовать свое настоящее имя, если хочешь. Но мне нужно имя, чтобы занести его в список, добавив тебя в группу, — на другом конце телефона мужчина перетасовал какие-то бумаги. Гарри задумался над своим настоящим именем (Гарри Поттер больше не может быть Гарри Поттером) и на секунду задумался над ужасным именем, которое дал ему Фрэнк, но потом отбросил его. Это был бы ужас — быть объявленным как «Уоллоуби». Как же его назвал мистер Хамелеон? Фрэнк... Абагнейл? Гарри предпочел бы, чтобы его не называли Фрэнком. В данный момент это имя ему очень не нравилось. Другое имя... другое... — Череп. Это буду я, — Гарри решил, что если Аркобалено так его называл, то он может использовать его как сценическое имя. Человек на другом конце провода презрительно хмыкнул: — Как знаменитый Череп Де Морт? У меня есть еще три десятка мальчиков и девочек с таким же проклятым сценическим именем. Выбирайте другое. (Череп Де Морт — это было ужасное имя. Бедолага, оно было слишком похоже на Волдеморта...) — Нет. Я хочу эту, — Гарри тут же упёрся в землю. Он очень хорошо подумал над этим именем! Кроме того, это была часть человеческого тела, и никто не имел на неё права. Ричард издал шипящий вздох, но, очевидно, слишком устал, чтобы даже не пытаться переубедить Гарри. — Ладно. Череп. Какое имя в твоем удостоверении? О... ну... Имя. Имя. Ему нужно было имя! Настоящее: — Это Гарри... Абигнейл. — Черт! Это просто вырвалось! —... правда. — Да. Я знаю, — Гарри смирился с этим и постарался звучать искренне и по-британски извиняющимся. — Неважно, — пробормотал мужчина себе под нос, и Гарри напрягся, чтобы услышать звук карандаша по бумаге. — Карандаш есть? —... да, — Гарри соврал, и это прозвучало тяжело на языке. Но мужчина все равно согласился: — Ваш номер подтверждения — CB923R. Вы будете носить его на своем костюме во время слотов. — Гарри обмакнул палец в чай, чтобы написать его на кондитерской тарелке. — Понял, — Гарри не смог бы сдержать дикой ухмылки, даже если бы попытался. Это было лучше, чем даже побег от мистера Хамелеона (хотя, казалось бы, это совсем рядом). — Береги себя, сынок, — Ричард, организатор мероприятия, повесил трубку. Гарри обнаружил, что его лицо начинает болеть от растянутой улыбки. Гарри сфотографировал свой номер, написанный чаем, чтобы не забыть его. Поставив на телефоне будильник на день соревнований, Гарри пошел попить чаю. Но он уже был не теплым, а холодным. Гарри закатил глаза и снова натянул маску. Он сложил свою посуду в стопку и вышел из кафе. По дороге в квартиру он заметил, что у него нет не только трюкового мотоцикла (как будто он мог использовать свой собственный), но и костюма или шлема: —... вот это я понимаю, прыжок с палочкой, — Гарри потёр затылок, взъерошивая волосы, пока он брёл по улице. Всё это ему действительно понадобится. А лицо... он не смог бы надеть маску на лицо. ... И удостоверение личности. — Я идиот, — простонал Гарри, — безмозглый тролль идиот! Фырканье женщины, проходившей мимо него по улице, заставило Гарри шарахнуться в сторону. Ему нужно было разобраться в себе. Что было проще всего сделать? Собрать все себе снаряжение. Гарри потянулся к карману на молнии и достал бумажник. Точно. ...Гарри бегом вернулся в свою квартиру, разгреб волшебную коробку с обувью, побежал в банк (прошла целая вечность, много времени, прежде чем он нашёл немецкий центр волшебной торговли и банк, управляемый, по мнению Гарри, моховиками и гномами... надо бы как-нибудь освежить свои знания о фантастических тварях... В любом случае, горсть цветов он принял с благодарностью. Странно было получать подарок вместе с конвертированными деньгами, но ничего...) и вскоре снова купался в евро. Гарри сосредоточился на том, что ему нужно, а не на цене. Он нашел простой мягкий костюм для мотокросса с кевларовыми защитами на локтях, коленях и плечах. Он был приятного белого цвета с красными полосками на внешней стороне рук и ног. Был еще фиолетовый, но красный цвет был лучше. Красный цвет был очень похож на цвет Оодако! А белый... он напоминал ему Хедвига. Это было идеальное сочетание. Костюм и белый шлем — это был хороший прогресс. Он снова побежал домой, чтобы занести это, прежде чем отправиться за каскадерским мотоциклом. Что-нибудь хорошее, чтобы ему было все равно, сломается он или нет (и не был его основным средством передвижения, которое обеспечит ему побег в случае необходимости). Слишком дорого. Даже для Гарри. Как только Гарри нашел магазин, где продавались мотоциклы, он обнаружил, что все цены завышены, а сам магазин кишит людьми! Казалось, все собрались здесь, чтобы сделать покупки в последнюю минуту. А более доступные по цене мотоциклы были раскуплены! Как обидно. Гарри хотел этот... даже если бы он был зеленого цвета! Это было так просто исправить... Гарри присел рядом с Kawasaki KX450F и мысленно выругался про себя. Он стоил почти восемь тысяч евро! Здесь было четыре таких мотоцикла. Неужели кто-то будет скучать, если он возьмет один... Нет. Нет криминалу. Не преступник и не наркоман. Гарри прижал ладони к глазам и сделал несколько вдохов, присев рядом с мотоциклом. Он получил от Фрэнка смехотворную сумму галлеонов, так что, возможно, если он завтра вернется в банк и произведет еще один обмен... В общем, это был единственный вариант на данный момент. Гарри вышел из магазина, волоча ноги. Он принес свою дождевую тучу в квартиру и улегся на пол рядом с аквариумом Оодако. Гарри подтянул колени к груди и стал смотреть, как осьминог делает ленивые круги по аквариуму: —... Я участвую в соревнованиях по мотоспорту. А у меня нет мотоцикла, — Гарри признался, его голос был густым, и он чувствовал, как разочарование разрастается в его груди, а глаза немного щиплет. (Гарри показалось, что какой-то голосок смеётся над ним за слишком преувеличенную реакцию на недавнее препятствие на дороге, и он был более чем уверен, что это был он сам). — Это глупо, — ворчал Гарри про себя. (— Ты глупый!) Пробормотал Гарри, вздохнул и поднялся с пола. Гарри повесил куртку у двери и, ворча про себя, снял воспоминания и выкатил их на пол. Опять мотоциклетные трюки. Гарри обязательно нужно будет вспомнить некоторые из них для соревнований. И ему нужно будет потренироваться... если это возможно (ему нужен был мотоцикл, который он мог бы позволить себе уничтожить!). Гарри с ворчанием бросил сделанные им пустые флаконы в коробку из-под обуви. Впервые он не был счастлив, вспомнив о своем прошлом на мотоцикле. Гарри взял следующую склянку, рассеянно оглядывая её стороны. О. Это был один из немногих флаконов без пятен цветовой комбинации. Раньше Гарри не добавлял их обратно. Гарри с палочкой в руке зачерпнул светящуюся белую струйку и приложил её к виску.Он горел. Он горел. Он горел! Белый дым окружал всё вокруг. Череп не мог видеть, не мог дышать! Он задыхался! Он... Череп задыхался, когда дым рассеялся в ничто. Блеск источника, перед которым он находился, ослепил его, и ему потребовалось несколько морганий и слез, чтобы приспособиться даже за защитным козырьком шлема. Череп сделал несколько судорожных вдохов, растирая ладонями руки, слегка покачиваясь, поднимая голову и глядя на остальных. Он пытался вытереть огонь из мышц, и, похоже, это ему удавалось. Он тяжело выдохнул, и огненные искры боли исчезли с каждым вдохом. Череп справлялся, а люди, которые были сильнее его... ... дети? Почему здесь были дети? Череп наблюдал за Верде, как ученый медленно опускает взгляд на свои крошечные ноги. А потом на свои крошечные руки. Череп наблюдал, как удивление сменяется пустотой, когда Верде сосредоточился на чем-то другом. На чем-то впереди. Череп перевел взгляд с правой руки на левую — на спину облаченного в красное Фонга. Фонг прижался лицом к траве, руки, сжатые в крошечные кулачки, медленно прокладывали борозды в рыхлой грязи. А впереди. Впереди. Реборн— Череп посмотрел на свои маленькие детские ручки и снял шлем. Даже шлем уменьшился вместе с ним! Череп захихикал, потому что это было самое нелепое из всего, что произошло. Нелепее, чем пламя. Нелепее, чем окружение мафии. Более того, Череп подавился своим хихиканьем. — Над чем ты смеешься, лакей? — процедил Реборн. Пистолет поднялся, прижался ко лбу Черепа и...
Гарри задыхался, сердце колотилось в груди, а пузырёк снова разбился в его руках в перчатках. Боже... о Боже, что? Почему он был маленьким? Как он мог стать маленьким! (Проклятие Аркобалено! Голос в глубине его сознания завывал, протяжно, печально и надрывно..) ... — Проклятие... — пробормотал Гарри. Он убрал стакан и тихонько поправил прорехи на перчатках. Он был проклят? Быть ребёнком? Как это вообще работает? Гарри положил палочку рядом со склянками и побрёл на свою крошечную кухню, чтобы... что же он собирался делать? Гарри поставил чайник и довёл его до кипения. А потом стал ходить по кухне. Реборн... с... Гарри прошёл мимо фетровой шляпы, стоявшей рядом с аквариумом Оодако, и она была точно такой же, как та, которую носил малыш Реборн в его памяти. Кристально чистый ужас отвлёк его от настоящего воспоминания... Гарри взял шляпу и покрутил её на пальце. Значит, мистера Хамелеона звали Реборн? — Это имя еще хуже, чем Крис, — хмыкнул про себя Гарри, и на языке у него появилась горечь. Но это было как раз кстати, раз уж этот человек оказался таким несдержанным. Гарри явно не смеялся над этим человеком! Гарри подбросил шляпу, как фрисби, и увидел, как она отскочила от стены. Реборн было не единственным именем. Реборн. Верде (этот жуткий ужас в докторском халате!). А потом Фонг... лица Фонга он не видел. Но... была ли это та женщина, которую он видел? Гарри показалось, что это был мужчина, но он мог и ошибаться. Засвистел чайник. ...Больше чая у него под рукой не было. Гарри угрюмо пил горячую воду рядом с аквариумом Оодако и перебирал в памяти оставшиеся воспоминания. Итак, он был проклят на то, чтобы быть размером с ребенка. И... оглядываясь назад, многие его воспоминания казались немного... четче? Высота и глубина были лучше, для странных воспоминаний, где он враждовал с Реборном и блонди, а они враждовали с ним. Не все, но некоторые. Каким же ужасом должно было быть то, что все они превратились в детей, будучи простыми магглами? Гарри потёр подбородок костяшками пальцев, покусывая пухлую жилку рядом с большим пальцем и пробуя кожу на вкус. Что ж, проклятие, очевидно, было снято. Гарри опустил взгляд на своё полностью сформировавшееся и взрослое тело и вздрогнул. Гарри был уверен, что если бы его разбудили, а он всё ещё был проклят... он бы бушевал с самого начала. Он бы испугался, ужаснулся и, Мерлин знает, что ещё. Гарри опустился на колени рядом с запертыми воспоминаниями и стал методично извлекать каждый пузырёк, в котором не было ни одной цветовой маркировки. Их осталось десять. Гарри снова встал и схватил фетровую шляпу. Он подбросил её в воздух, сосредоточившись на размышлениях. Похоже, что это были самые важные воспоминания, которые посчитал Фрэнк. И то, которое было у Гарри, несомненно, проливало на всё яркий свет. Вопрос заключался в том, должен ли он взять их все сейчас? Или взять их в последнюю очередь? — Это прояснило некоторые из моих других воспоминаний, Оодако. Но у меня осталось так много вопросов... — самым большим из них был вопрос «ПОЧЕМУ». — Если я сначала разберусь со всеми остальными, то эти воспоминания помогут скрепить все воедино, — Гарри подбросил шляпу слишком высоко, и она врезалась в потолок. Гарри покачнулся в сторону и слабо улыбнулся, когда шляпа приземлилась ему на голову. Гарри положил руки на бёдра и продолжил кружить по квартире. Аквариум был его центральным элементом, и он обходил его снова и снова, чтобы успокоить себя. Если бы он подождал, то, возможно, все стало бы более понятным. —... но... может быть... еще один? — то, что у него было, было так ясно и имело так много смысла. Еще один не повредит. Просто ещё один. Гарри сел на пол и провёл рукой по ряду склянок. Осталось десять. Гарри выбрал две средние склянки. На его лице появилась слабая улыбка. Он вспомнил то, что обожала маленькая Лили. Он поднял две склянки и, переминаясь с ноги на ногу, заговорил: — Поймай оборотня за палец. Если он извивается, отпусти его. Эни, мини, мини, мо! — Гарри поднял левую руку с пузырьком внутри, а правую положил на место (Тедди тоже тихонько хихикал над этой песенкой... Джинни познакомила его с ней, и Гарри не мог удержаться, чтобы не поделиться этой считалочкой. Его сердце издало тихий болезненный вопль, прежде чем успокоиться. Гарри лишь на мгновение затаил дыхание, а потом всё стало хорошо). Он решительно вытащил пробку и взялся за палочку. Не делай этого. Гарри моргнул и заколебался. Это было скорее чувство, чем что-либо ещё. Свинцовая тяжесть в нутре и в конечностях. Гарри нахмурился, оценивая себя. Он дрожал, совсем чуть-чуть. Настолько незначительно, что раньше он этого не замечал. Гарри передернул плечами и заставил свое тело расслабиться. Он не боялся каких-то воспоминаний. От прошлого не убежишь. Рано или поздно ему придётся с ним столкнуться. Гарри зачерпнул воспоминание своей палочкой, прежде чем смог решить иначе, и прижал его к себе. Оно было ледяным, впуская это воспоминание внутрь. Его зрение померкло—Гарри забрал воспоминание своей палочкой, прежде чем успел принять иное решение, и прижал его к себе. Он почувствовал ледяной холод, впустив это воспоминание внутрь. Его зрение помутнело. Крис был в огне! Повсюду! Он закричал. Он кричал, казалось, целую вечность. Но никто не приходил. Никто не мог спасти его от этого монстра: — Петрификус тоталус! — прорычал голос над ним. Руки и ноги Криса сомкнулись, и он больше не мог биться. Боль разрасталась, двигалась везде, нигде, а потом прекратилась. Она закончилась, но как же ему было больно! Крис не мог пошевелиться, но его вытекающие глаза уперлись в человека в красной мантии, стоящего над ним. Его лицо было скрыто тенью, но ледяные холодные глаза... Крис попытался застонать, но не смог. Он не мог пошевелить ничем, кроме глаз. Он не мог остановить слезы, даже если бы попытался. Почему этот человек причиняет ему боль! — Похоже, нам придется сделать несколько... перекалибровок. Ты слишком много тратишь места, — мужчина пробормотал на немецком языке, приседая рядом с головой Криса. Крис боролся. Он давил на эту невидимую силу, которая была вокруг него. Он затих, когда понял, что она немного поддается. И что в его теле появилось тепло, дружелюбное и такое же отчаянное, как и он сам! Краем глаза он готов был поклясться, что увидел, как оживает цветной огонек. И... И холодный нажим убийственной палки мужчины уперся в уголок его глаза и... Агония. Она не кончалась. Ощущение было такое, словно в каждую поры вонзились иглы и гвозди. Крис наблюдал, как кожа на его теле отслаивается, словно клейкая лента. Он задыхался, дергался и падал...
Гарри вздрогнул, захлебываясь желчью. Его тело — он не мог пошевелиться. Тело было связано! Он всё ещё был связан! Он был... он был... щупальца? Гарри на мгновение опустил глаза на щупальца толщиной с его запястье, а затем поднял голову: —... Оодако? — голос Гарри сорвался, но это привлекло внимание Оодако (который почему-то был гигантским), и осьминог приподнял обмякшее тело Гарри так, что смог прижаться к его щеке. Глаза Гарри автоматически окинули квартиру. Аквариум был разбит вдребезги. Поздний утренний свет проникал сквозь треснувшие окна (когда он проверял, был уже почти закат), а его тело тряслось, словно он бежал, спасая свою жизнь, и... Не надо. Не думай. Гарри попытался заговорить с Оодако, убедить существо отпустить его. Но у него выходило только бормотание, а слезы лились без его слов. Гарри вздрогнул, не обращая внимания на тихое воркование Оодако, когда осьминог перевернул его тело в позу зародыша и крепко обхватил его. Гарри вздрогнул, но в конце концов позволил себе это. Осторожно сжавшись в маленьком пространстве... ...это было нормально, пока что. Гарри спрятал лицо у Оодако и всхлипнул. Его тело болело, даже в одежде, которая раньше была в полном порядке. Его кожа, что они с ним сделали? Они разодрали его на части! Гарри пожалел, что не позволил Фрэнку сгореть. Он жалел, что не смог увидеть такого счастья. (Сколько ещё волшебников и ведьм подверглись подобным пыткам? ...сколько ещё никогда не очнутся от модификации памяти?) Ведь это лицо, нависшее над ним... Это было... Нет. Больше нет. Гарри сосредоточился на своих слезах, на своём теле... и между мгновением и следующим позволил себе заснуть. Он проснулся от темноты снаружи, все еще прижимаясь к Оодако, как мать к своему ребенку. Погладив щупальце Оодако, Гарри испустил долгий судорожный вздох, чтобы привлечь его внимание. — Мне... мне нужно встать, — Гарри не был в порядке. Он не думал, что когда-нибудь снова будет в порядке. Гарри расслабился, когда Оодако отпустил его и осторожно поднял на ноги. Гарри улыбнулся осьминогу, когда большие щупальца обхватили его руки, пока они оба не убедились, что Гарри устоит на ногах. Гарри нашёл свою палочку и починил окна в квартире. Жалюзи закрылись. Он включил электрический свет и потёр живот. Он бросил взгляд на плиту и вздрогнул. Он не мог... не хотел сейчас находиться рядом с огнём. —...Как ты стал таким большим? — Гарри пробормотал, зная, что Оодако не может говорить, но все равно удивляясь. Еще недавно Оодако был таким маленьким, а теперь осьминог был достаточно высоким, чтобы достать ему до пояса! Щупальца Оодако лениво взмахнули, когда он переместился и устроился на спальном мешке Гарри: — Точно... точно... — Гарри замолчал, глядя на аквариум. Он был разрушен... И вода была повсюду. Гарри убрал его несколькими взмахами палочки, но это не изменило того факта, что аквариум был сломан. Гарри достал маленький сундучок, банку и галлеоны и положил их рядом со своим спальным мешком перед Оодако. — Ты справишься без аквариума? — Оодако лениво шевельнул щупальцами и ответил, как полагал Гарри, утвердительно. Гарри проверил ведро, в котором день (день ли?) назад была рыба. Рыбы не было. — Я пойду перекушу. Я принесу тебе креветок, хорошо? — Гарри похлопал Оодако по голове и с улыбкой погладил его, когда осьминог закрыл глаза. Очень довольный. Гарри улыбнулся про себя, не стал переодеваться, а только надел куртку и сунул палочку в рукав. С этими словами он закрыл за собой квартиру и побежал. Он не знал, куда именно направится за едой, но ему просто необходимо было бежать. Бежать так, как он не мог этого сделать на своей памяти. Без доступа к своей магии... он был действительно беспомощен. (— Я не слабак!). В конце концов Гарри замедлил шаг и остановился. Когда ему стало немного лучше. Когда ему уже не казалось, что он умрет, если не продолжит движение. Он положил руки на колени и немного отдышался. Выпрямившись, он обнаружил себя перед пабом. Это было, пожалуй, самое любопытное и оживленное место в округе Гарри, и он побежал прямо туда. У него болело горло. ...только один стаканчик. (— Не самая лучшая идея... но конечно. Это нормально). Гарри на мгновение задумался о том, что он был уверен, что слышит голоса (не змеиные), и это было немного нехорошо. Но в то же время, где бы он мог получить помощь? Пока голос не велит ему убивать без разбора, все должно быть в порядке (огонь считается?). Всего одна рюмка. Потом он пошел бы и достал откуда-нибудь креветок. А потом ляжет спать. Если он все правильно помнил, то он потерял один день — был без сознания и спал целые сутки. А это означало, что завтра будет третий день. Третий день перед соревнованиями. Это было бы неплохо. Один день, чтобы обменять деньги. А потом бросить все это в магазине велосипедов... И... и он, наверное, должен... Поэтому он накрасился? Чтобы скрыть шрамы... Лицо смотрело на него сверху. Держа перед глазами полоски плоти Криса. — Думаю, это поможет, — это было лицо Криса! Это было его лицо! Мир провалился в туннель, и все, что Крис мог видеть, это палку, которая могла резать, приближаясь к углу его рта и... Гарри задыхался, все его тело содрогалось, когда он наклонялся и вытаскивал кляп. Не думай. Заглуши это. У Гарри было больше печалей, чем он мог осилить, и он предпочел бы, чтобы их не было. Прямо сейчас. Гарри нырнул в толпу, собравшуюся у паба, и пробрался внутрь. Все столики были заняты, и, хотя еда, которую он мог видеть, пахла аппетитно, у Гарри не было желания ни на что, кроме... Что угодно, лишь бы притупить чувства. Чем сильнее. Тем лучше. Гарри локтями пробился к бару. Даже когда он пытался решить, чего же ему хочется. О огне, очевидно, не могло быть и речи. И это был практически единственный алкогольный напиток, который он когда-либо пробовал. Но Гарри приподнялся на локтях, и изо рта у него полилась не какая-нибудь магическая гадость: — Звёздная ночь! — воскликнул Гарри, его губы широко растянулись в улыбке, которая, как Гарри знал, не была улыбкой за его дешёвой маской. Барменша, татуированная женщина, лишь кивнула и принялась собирать егермейстера и гольдшлегер. Гарри побарабанил пальцами по барной стойке, чтобы не подпрыгнуть на месте. Когда локоть уперся ему в бок, Гарри уперся своим и слегка оттолкнулся. — Des tat weh! — прокричал мужской голос, сидевший у его локтя, и Гарри повернул голову, чтобы скривить нижнюю губу, глядя на незнакомца. Как он смеет вторгаться в его пространство! Гарри не был таким уж коротышкой, и вообще был довольно среднего роста. Но он оказался лицом к лицу с этим человеком. ...с крашеными фиолетовыми волосами и слишком знакомым макияжем, и Гарри отшатнулся, не успев остановить себя. Почему этот человек выглядел так же, как та странная идентификационная карточка, которая была у него? — Что... — зашипел Гарри, когда мужчина поднялся, выпятив грудь. — Я вижу, вы уже поняли, что это я, великий каскадер Череп Де Морт! — мужчина широко ухмыльнулся, и Гарри ощутил самолюбование до самых костей. От этой бравады у него заболели зубы. Подождите... Череп Де Морт? Разве Ричард не говорил, что... люди выбирают имя — Череп» из-за какого-то великого наездника Черепа Де Морта? Значит ли это, что этот человек действительно был хорош? Он выглядел немного старше Гарри... ...означало ли это, что Гарри позаимствовал имя этого претенциозного засранца и заставил Аркобалено называть его этим именем? Как будто уровень его отвращения к самому себе не мог стать выше. — Дай угадаю, ты собираешься участвовать в соревнованиях послезавтра, да? — Гарри подтянулся, даже зная, что они не будут смотреть друг другу в глаза. — Конечно! Я буду тем, кто выиграет приз в десять тысяч евро! Никто и никогда не сможет победить меня, Черепа Де Морта! — Мерлин, от смеха, который извергал этот хохотун, Гарри отшатнулся в сторону, как и все, кто находился на расстоянии вытянутой руки. Вот это да. Только не это. От размышлений Гарри отвлек бармен, передавший ему «Звездную ночь» в рюмке. Гарри пригубил и отодвинул стакан: — Еще один! Еще! — корица обжигала сильнее, чем алкоголь. Он даже почти не почувствовал вкуса, так что ему требовалось время, чтобы насладиться следующей порцией. А до тех пор ему нужно было урезонить этого человека! (Хотя бы для того, чтобы успокоить себя за то, что украл имя, черт возьми...) — Я сомневаюсь, что ты выиграешь у меня, — Гарри вздёрнул подбородок и попытался изобразить Малфоя. Взгляд, брошенный Черепом в сторону, подсказал Гарри, что тот определенно почувствовал в этом заявлении вызов. Мужчина наклонился вперед, нависая над Гарри, протянул руку и поймал его пиво, когда оно было ему поднесено: — Ты хилый. Ты даже не выглядишь так, как будто у тебя есть хоть капля мышц! Из одних костей и плоти не получится отличного мотоциклиста. С таким жалким телом ты даже трюки делать не сможешь! — О, как будто то, что ты оцениваешь мой мышечный тонус, изменит тот факт, что я могу делать больше трюков, чем ты, — Гарри повысил голос и сделал его гнусавым, чтобы иметь еще больше досадить Черепу. Гарри и не подозревал, что может использовать свой голос для пассивно-агрессивного раздражения других, но он собирался запомнить это на будущее. (В конце концов, насилие — это не игра. Но это не значит, что он не может использовать всё, что есть в его арсенале, чтобы свести людей с ума. Амбридж была очень хорошим примером этого. Хотя Гермиона, конечно, помогла). Череп откинул с лица длинную прядь фиолетовых волос, и чем больше Гарри вглядывался, тем больше различий находил между ними. Слава Мерлину, Гарри никогда не приходила в голову нелепая идея отрастить такие длинные волосы. Они бы всё время сбивались в колтуны (Джинни поклялась никогда не рассказывать об этом эксперименте с волосами): — Спорим, я смогу делать трюки лучше тебя, — Череп навис так близко, что Гарри лишь приподнял бровь, глядя на него (убитьубитьсжетьогнём!). — Посмотрим в день соревнований, — Гарри скрестил руки и фыркнул, отвернувшись, чтобы не обращать внимания на Черепа. Это была такая простая манипуляция, и Гарри мысленно подбодрил себя, когда Череп быстро засуетился, пытаясь продолжить отстаивать свое мнимое превосходство. — Я вызываю тебя на матч по армрестлингу! — Гарри ненавидел Черепа. Он был таким идиотом. — У меня есть кое-что получше. Я вызываю тебя на соревнование по выпивке! Проигравший платит по счету! — Гарри хотелось так напиться, чтобы забыть, что он украл имя этого заносчивого тупицы. — Ну, ты даешь! Ты... ты... эй, как тебя зовут? — начал Череп, остыв к потерянному голосу, когда понял, что у его противника нет имени. Ну, Череп — это глупое имя. С таким же успехом можно придерживаться дурацких имен! — Можешь звать меня Реборн! (— Не самая лучшая идея... могло быть и хуже, — ааа, этот осуждающий в его голове.) Череп рассмеялся слишком громко и слишком раздражающе, и Гарри отбросил ногу назад и пнул другую в голень. Не сказать, чтобы это было сильно, но вскоре мужчина завыл: — Jägermeister shots! — Гарри окликнул бармена и рывком поставил Черепа в стойку перед баром. — Я собираюсь напоить тебя, маленький говнюк, — шипел Череп. — Лучше бы у тебя был толстый счет в банке. Гарри ухмыльнулся и сдернул с лица маску, радуясь тому, что Череп отшатнулся в ужасе: — Лучше бы ты мог подкрепить свои слова, иначе тебе придется отдать милому бармену свой мотоцикл, — Гарри рассмеялся, увидев, как вздрогнул всем телом старший фиолетововолосый мужчина, увидев ухмылку на лице Гарри. Сначала были рюмки с «Егермейстером». Затем три рюмки жидкого героина. Гарри собирался пить так, словно умирал от жажды. Все еще казалось, что с его лица сдирают кожу— Еще. Еще алкоголя. Все больше, больше и больше— Гарри не смог удержаться от истерического хихиканья, когда Череп упал на пол к стонущим ногам своих товарищей: — Реборн выиграл, — хихикнул Гарри, прижимаясь лицом к барной стойке. Надо же, он был ещё достаточно трезв, чтобы вспомнить, какое вымышленное имя он сейчас взял. Конечно, это означало, что он еще недостаточно выпил. Гарри подозвал бармена, указал на пьяного до одурения Черепа и быстро велел женщине записать все на счет этого человека... а потом выпил еще! Все, что ему приходило в голову. Повторял напитки окружающих. Пива он избегал, потому что, как говорится, пиво перед спиртным, никогда не болею. А Гарри сейчас был не прочь выпить. И... и он был уверен, что позвонил кому-то... по своему телефону. И... и сделал фотографии. В какой-то момент у него появился телефон? Он был весь... Чёрным. Когда Гарри открыл глаза, он обнаружил, что раскинулся в своем спальном мешке, придавленный Оодако и почти голым. Голова раскалывалась, а глаза просто болели. Гарри прищурился и скривился. Ему стало плохо. Оодако приподнялся и щупальцем отодвинул липкие волосы от лица Гарри. —... Как? — Гарри застонал и медленно сел. Он очень ценил помощь Оодако в этом деле. В затылке Гарри зародилось слабое чувство паники, и он начал медленно искать свои вещи. Вот! В полуденном свете было видно, что его куртка висит у двери. Гарри поднялся на ноги и подошел к куртке. Порывшись в карманах, он обнаружил свою палочку, спрятанную в рукаве. А его сундук висел на ожерелье на шее... а нераспечатанный пузырёк с воспоминаниями прятался под грязной рубашкой и брюками. ...В бумажнике буквально не было денег. —... что за хрень, — нет, этот мудак Череп проиграл пари на выпивку! У Гарри должны остаться его деньги! Гарри застонал, голова запульсировала, а тело более чем готово было опрокинуться навзничь. Ну, покупка мотоцикла будет такой мучительной, когда он до этого дойдет. Но зато как приятно будет выиграть у этого надоедливого человека не только за выпивку, но и в соревновании, в котором они оба участвовали. ... что это было? Там был большой... брезент? —... Оодако, разве я вчера ходил и покупал мебель? — Гарри скривился, с сомнением глядя на новую форму, которая была слишком велика для его квартиры. Гарри исполнил свое желание и напился до черноты. Да, голосок был прав. Не самая лучшая из его идей. Просто еще одна, добавленная в кучу. Гарри вздохнул и, взяв в руки палочку, поковылял к своему спальному мешку. Гарри даже не удосужился сам снять покрывало. Поэтому, встав со спального мешка, он взмахнул палочкой и изгнал брезент к стене. Это была не мебель. ... Это был зелёный мотоцикл. Дорогой зелёный мотоцикл из магазина! —... что. Это. Черт, — Гарри застонал и перевернулся, чтобы спрятать лицо в надувную подушку. — Оодако! Я что, купил это? Как, черт возьми, я купил это... — Гарри заскулил в подушку, но тут же дернулся от внезапного крика хищной птицы, донесшегося из открытого окна. Гарри медленно повернул голову и уставился на ястреба. —... Я сдаюсь. Слишком много странностей. Оодако, ты отвечаешь за квартиру, — Гарри не волновало, что он ныл так, как никогда в жизни. Ему ведь разрешили жаловаться, верно? У него болела голова! У него болел живот! И не было никого, кто мог бы осудить его за это. Гарри почувствовал, как Оодако устроился у него на спине, когда он лег на живот. Вес был приятным, несмотря на то, что Оодако был несколько прохладным по сравнению с диваном. Это помогло, потому что Гарри почувствовал себя слишком горячим. Гарри сделал несколько глубоких вдохов и попытался заставить себя расслабиться, чтобы снова заснуть. Гарри почти удалось вернуться в царство сна, прежде чем он вздохнул и встал. Здравый смысл подсказывал ему, что нельзя оставаться обезвоженным. Он не обратил внимания на то, как Оодако прикрепился к его спине своими щупальцами и присосками. Гарри потащился на кухню и выпил большой стакан воды. А потом наконец посмотрел на ястреба. Это было довольно крупное существо, даже с закрытыми крыльями. Это была красивая белая птица (не Хедвиг, её давно уже не было, и Гарри не замечал её каждый раз, когда в углу его зрения мелькало какое-то белое птичье пятно) с чёрными перьями и золотисто-жёлтыми клювом и лапками. Итак, за ночь он каким-то образом раздобыл мотоцикл и ястреба. —... Я принес тебе креветки? — спросил Гарри у Оодако, немного смирившись с тем, что это отрицательный ответ. Оодако спустился со спины Гарри, подошел к ярко-оранжевому ведерку с едой и услужливо вытащил из него почти пустой пакет с невареными креветками. — Хорошо... — пробормотал Гарри, а затем посмотрел на ястреба. — Ты случайно не ешь креветки? Гарри не ожидал лучшего, но мог надеяться. Ястреб открыл рот, словно зевая. Но он держал его открытым. ... Ястреб хотел, чтобы его покормили? ... избалованный. Гарри также понимал, что он все равно его испортит. Гарри набрал из ведра горсть креветок, нашел небольшую миску и поставил ее перед ястребом. Гарри отступил назад и наблюдал, как ястреб осматривает подношение, которое Гарри поставил на подоконник, а затем переводит оценивающий взгляд на Гарри: — Ты можешь сам себя накормить, — проворчал Гарри, прежде чем отвернуться. И тут его телефон начал сходить с ума. Кричал, как банши. Гарри зашипел, заткнув уши руками и топая к тому месту, где лежал его телефон. Он лежал на полу под курткой у входной двери. Прежде чем отнять руки от ушей, Гарри провел пальцем по левой ноге, чтобы остановить сигнал тревоги. Гарри осторожно достал телефон и взглянул на экран, щурясь от довольно яркого света. — ДЕНЬ ИГРЫ! — гласила надпись на экране. Но что это... .... О. О нет. — Неужели я потерял целый день? — вздохнул Гарри, переводя взгляд на правый верхний угол телефона. Да... да, потерял! Он проспал целый день в пьяном угаре! Конечно... Гарри сделал паузу и медленно посмотрел на велосипед. Возможно, в ту ночь он даже не ложился спать, а отправился... за покупками. Он надеялся, что банк разрешит ему вернуться. Гарри сделал паузу и медленно достал из багажника свою волшебную коробку из-под обуви. Внутри неё... внутри неё он не увидел больше ни одного галлеона. —... ух ох... — Гарри покопался в коробке, вытряхивая из неё предметы. Может быть, под всем этим хламом из Площади Гриммо лежат галеоны? Движения Гарри становились всё более резкими и паническими, чем дольше он не находил никаких других денег. Его желудок скрутило, а во рту осталось кислое послевкусие, когда руки в конце концов затекли. Телефон снова начал пищать. Черт... черт, черт, черт! Если он хочет попасть на соревнования, ему нужно двигаться. Гарри закружился по кругу, пытаясь успокоиться от паники. Гарри хотел попасть на соревнования, но произошло столько всего, что он не знал, что с собой делать! Его телефон пиликнул. Это был новый звук. Гарри поднял телефон и посмотрел на экран. Одно новое сообщение. Гарри нажал на буквенный символ и увидел, что на экране телефона появилась... текстовая переписка? Гарри медленно прокрутил страницу до самого начала разговора. К первому сообщению. От него самого. «Привет, Реборн! Это Реборн! Мы выиграли соревнование по выпивке!» Ну, это было похоже на него. Как пьяница. «Кто это?» «Я сказал, что я Реборн! Разговариваю 2 Реб0рн-м!» Надо же, это сообщение было отправлено через два часа после ответа Реборна. И Гарри мог только представить, что он пил в это время. Гарри проверил отметку времени под сообщением и уставился на утреннее время. «Скажи мне, кто это. Если мне придется тебя выслеживать, ты об этом пожалеешь». 1:01 AM. «Поймай меня, если сможешь!» 2:10 AM. О Мерлин, Гарри совсем не помнил ничего из этого. И последнее сообщение от Реборна, то самое, которое Гарри только что получил. «Величайший в мире» 11:24 AM. Мерлин, этот человек был безумен. И Гарри сомневался, что он был лучше. Именно поэтому Гарри было трудно полностью обвинить Реборна в том, что, согласно его воспоминаниям, он получил удар под дых. Кингсли не раз упоминал, что Гарри может быть довольно... антагонистичным — это мягко сказано. Но все равно это не улучшало ситуацию от того, что Реборн всегда пинал его, когда он падал. Гарри ущипнул себя за переносицу и, спотыкаясь, пошел к своему костюму для вождения. Он потратил время на то, чтобы почистить зубы и быстро помыть свои фиолетовые волосы шампунем в раковине. Немного поколдовав, он высушил их и надел на голову шлем. Пора идти и участвовать в соревнованиях! ...Деньги ему сейчас были очень нужны. Гарри взял ключи, пакет с бубликом и бумажник и засунул всё в карманы своего нового костюма. Он даже улучил момент, чтобы проверить, есть ли бензин в мотоцикле. Слава богу, что пьяный Гарри оказался надежным. — Оодако, ты все еще за главного! — позвал Гарри, убедился, что в ответ на это щупальце повизгивает, и вытолкал мотоцикл из своей квартиры. Слава богу, пол был плиточный, и он находился не на втором этаже. Гарри выкатил велосипед на улицу, пока не поскользнулся. Голова немного кружилась, и он запихнул в рот половину бублика, прежде чем опустить козырек шлема. Ключи в замок зажигания—и Гарри уехал.