Carry On

"...делать с ним?" — услышал Гарри, приближаясь к небольшому кирпичному дворику возле больших ворот. Из-за этих слов Гарри нахмурился, замедляя шаг. Он всё ещё был скрыт в ночных тенях, ослепительные фонари вокруг старых каменных ворот хорошо освещали их территорию в темноте ночи, но путь к воротам был освещён не так хорошо, как это возможно. Если бы Гарри был хоть на йоту ближе, он был бы легко виден в пределах досягаемости света. Ворота были закрыты, но на дороге перед ними стоял небольшой чёрный лимузин. В каменном внутреннем дворике были расставлены металлические стулья и столы. Гарри заметил Лили и Джеймса в центре скопления столиков. Гарри захотелось задержаться, послушать, но с Гарри случались плохие вещи из-за того, что он слышал неоконченные разговоры. Как с его собственной стороны, так и со стороны других. Гарри был не в том положении, чтобы действовать на основании неполной информации (да и предпочтительнее не действовать). Последствия такого поступка были бы... Ну. О них лучше не думать. Поэтому Гарри подошел к столу, придвинул стул и сел к своим детям. Дети посмотрели на него, и Гарри без лишних слов положил свою палочку на стол. Лили вздохнула. Джеймс пробормотал: "О, отец..." Им не нужно было слышать причину, чтобы понять. Гарри откинулся на холодный металл кресла и заговорил: "Лилиана попросила меня забрать мой костюм из Аркобалено". Он решил подвести к этому вопросу и наблюдал, как замешательство сменяется беспокойством. "Точно, костюм... Если предателю попадет в его руки...", — Джеймс замялся. Лили скрестила руки на груди: "Но у него уже есть руки". Она сделала паузу, и Лили посмотрела на Гарри сквозь ресницы, на ее лице было написано молчаливое извинение в изгибе губ: "Что бы он ни хотел получить от него, он уже должен был это заполучить". Гарри нахмурился и откинулся на спинку кресла. Это было правдой. "На мне не было костюма, когда я... пришел в себя в кабинете Фрэнка", — Гарри запнулся. Джеймс посмотрел в сторону: "Но он вернул его тебе?" Гарри медленно кивнул: "... он дал мне коробку, полную моих вещей. И Оодако". Гарри указал на комок под рубашкой, куда Оддако забрался, когда мы шли на поиски Лили: "Когда я открыл коробку, одним из первых предметов, которые я обнаружил, был костюм. Он был... окровавлен и порван, когда я его достал". Гарри потер глаза и прижал ладони к глазам, надеясь ослабить нарастающее давление. Не поднимая глаз, Гарри спросил: "Что он мог сделать с костюмом?" "Получить производственные секреты. Скорее всего, у него большое количество твоей крови", — пробормотал Джеймс, голос его был тихим, но стальным. Джеймс сделал глубокий вдох через нос, и Гарри поднял голову, чтобы обратить внимание на своего старшего ребёнка. "Возможно, Лилиана просто проверяет тебя на прочность, папа", — добавил Джеймс, когда они встретились взглядами. — "Когда ты был Черепом, тебя использовали в качестве курьера между нашими базами. Перевозил растения и другие подобные магические товары из наших перерабатывающих зон на фабрики...", — Джеймс поднял вверх изогнутый старческий палец при каждом утверждении, за которое отвечал "Череп". "—Погодите, а наркотики?" — спросил Гарри, нахмурившись. Джеймс закатил глаза: "Технически да. В основном, зелья. Нам принадлежит большая часть "необитаемого" склона горы. Гоблины и тролли работают там над ингредиентами для зелий — исследуют, защищают и разрабатывают". Формально это были лекарства, но лучше было бы квалифицировать это как медицину. "Тётя Гермиона одной из первых заметила тенденцию к снижению магических способностей у людей — она помогла нам начать работу по сохранению магии. А вот дядя Билл стал сторонником этого. Он посвятил этому всю свою жизнь", — Лили спрятала руки в пальто, которое, как заметил Гарри, было довольно тяжелым для такого приятного вечера. Хотя всё это было очень интересно и позволило ему узнать более широкую картину мира, это всё равно не помогло Гарри в решении его текущей проблемы. Гарри откинулся на спинку кресла, сложив руки на животе. Из того, что Гарри помнил, у него было несколько смутных воспоминаний о выполнении заданий Каркасса. И большинство из них, если не все, были связаны с поездками в различные места на машине или мотоцикле. Ничего похожего на те несколько ярких воспоминаний об Аркобалено. Но Гарри больше не был "Черепом". Он был "Гарри". "Итак... тест?" — спросил наконец Гарри. "Проверка навыков", — уточнил Джеймс. Но Лили возразила: "Проверка на верность". Гарри наблюдал, как его дети смотрят друг на друга. Похоже, мнения разделились: "Что она выиграет от того, что я отправлюсь за костюмом?" Лили посмотрела на Джеймса, и Джеймс выпрямился, прежде чем заговорить. "Когда ты был Черепом... ты был предан нам. У нас было взаимопонимание, когда ты работал под началом мамы. Но теперь мамы нет. Лилиана рвется к власти, и ей нужно знать, сможете ли вы работать на нее. Это простая миссия — последствия невелики, так как Аркобалено не смогут вас удержать и не убьют", — это была безопасная миссия. "Это твой шанс понять, хочешь ли ты работать на неё, как ты работал на маму", — Лили мягко добавила, протягивая руку ладонью вверх на стол. Гарри без колебаний протянул руку и положил свою на ее ладонь. Их пальцы переплелись. Кожа на пальцах истончилась, а вены расширились от артрита. "Каркасса существовала как убежище для тебя, папа. Поскольку ты укоренился в мафии, в ней должно было быть место для тебя — и оно было создано. Но теперь, когда ты — это ты, нам не нужна личина. Но с течением времени Каркасса изменилась. Ее цель возросла. Теперь это нечто большее, и она уже никогда не будет просто местом для жизни", — Лили и в детстве, и тем более в старости всегда умела все уладить. Как дипломат. "Каркасса существует не только для одного человека", — Джеймс хмыкнул, добавив свою руку к куче пальцев. Гарри улыбнулся и закрыл глаза от тепла. Когда они разговаривали, всё приобретало гораздо больший смысл. К тому же у Гарри появился выбор, и Гарри не мог выразить, насколько он ценит такую возможность после того безумия, которым было заражено всё, к чему он прикасался в течение последних нескольких недель. Гарри, наверное, оценил бы это больше, если бы Лилиана просто открыто сказала то, что только что высказали Лили и Джеймс. Но, учитывая обстоятельства, Гарри сделал бы некоторые поблажки для этого момента. Хотел ли он работать со своей правнучкой? Ребёнком женщины, которую он, по всей видимости, убил? "... Что случилось с Розой?" — спросил Гарри, почувствовав момент, когда и Лили, и Джеймс попытались отпрянуть. Гарри крепко сжал руку Лили. Мягко, но несильно. Джеймс медленно убрал руку, и Гарри открыл глаза, чтобы посмотреть на неподвижные лица своих детей. Они не спрашивали, откуда он узнал о Розе. Они сидели в неподвижности. Настоящий мафиози — невесело подумал Гарри, наблюдая за своими детьми. Медленно старший сын и единственная дочь повернулись и посмотрели друг на друга. Расчетливые движения старых, отставных преступников, которых допрашивали по поводу прошлых преступлений, но которые прожили достаточно долго, чтобы создать язык без слов и движений. Гарри уже видел такие взгляды. Это общение глазами, в котором было меньше магии и больше чувства уверенности. Глаза людей, которые не работали по тем же законам, что и он. (По которому он когда-то работал — невесело заметил Гарри про себя. Но разве в этом была его вина?) "Официально... вы, как Череп, убили её. Одним сильным ударом в висок", — пробормотал Джеймс. Гарри напрягся при слове "официально". Он уже начал уставать от всего этого подрывного дерьма. "...неофициально?" — Гарри зашипел, отпуская руку Лили, прежде чем у него появилась возможность непреднамеренно причинить боль своей дочери. У Гарри всегда была проблема с впиванием ногтей в ладони, и он не хотел рисковать хрупкостью дочери из-за своей привычки. "Папочка... если ты хочешь услышать, наложи заклинание приватности", — Лили пробормотала, глядя на палочку, которая всё ещё лежала на столе. На палочку смерти. Гарри уже сделал заявление о готовности продолжать использовать свою магию. Что же это была за простая просьба? Палочка практически влетела в его руку, и вскоре тихие звуки окружающего мира были заглушены даже их слухом. Гарри положил палочку обратно на стол и сосредоточился на Джеймсе. "...неофициально, ты взял вину на себя за маму", — пробормотал Джеймс. "Подожди. Что?" — у Гарри пересохло в глазах от того, как сильно они расширились из-за этого. Конечно, потом Гарри поперхнулся собственной слюной и зашелся в приступе кашля. Плюс — кашель дал всем необходимое время, чтобы переварить эту информацию. Минус — Гарри действительно захотелось выпить. Горло продолжало зудеть даже после того, как он прочистил дыхательные пути. Устроившись поудобнее, Гарри сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем почувствовал себя достаточно собранным, чтобы снова сосредоточиться на Джеймсе. Гарри уделил время тому, чтобы по-настоящему рассмотреть своего сына — его всклокоченные волосы, солнечные пятна на коже, то, как он обвис и осунулся—и осознал, насколько старым он выглядит. "...Что случилось?" — спросил он, не в силах удержаться. И не мог сказать ничего другого. Лили взяла себя в руки: "Роза ворвалась во время незапланированной встречи один на один с тобой и мамой. Вас там не должно было быть... Роза была нашим первым огненно-активным ребёнком. Она обладала небесным пламенем и очень сильно конфликтовала с мамой и с тем, почему в то время существовала Каркасса". Лили вздохнула и потерла виски, продолжая, — "У Розы были большие идеи, большие планы. И она пыталась подставить маму на каждом шагу. Но мама была очень, очень умна. И всегда держала Розу в узде". "Мама сказала ей, что она должна получить полный набор, прежде чем мама решит отдать бразды правления", — тихо вмешался Джеймс, и пальцы его руки, лежащей на столе, слабо дрогнули, сохраняя форму воображаемого бокала. — "Роза быстро... дестабилизировалась". Лили кивнула: "В то время у нас было не так много активных членов Пламени — и до сих пор нет. Активные пламенные — это элита из элит. И у них есть гораздо больше возможностей, чем у нас. Особенно с той репутацией, которую мама использовала, чтобы скрыть наше существование от посторонних глаз". Джинни была умна не только в том, как она устроила Каркассу в мафиозном мире, но и в том, как она хотела подчинить себе Розу. "И мы точно не вербуемся за пределами остатков магического мира... которые решили отказаться от больших государств", — добавила Лили. "...Уже потом мы узнали, что Роза пыталась заключить какие-то сделки без маминого ведома. Ей нужно было контролировать ситуацию прямо сейчас, а не тратить, возможно, годы на поиски надежных элементов. Она поспешила и попыталась лишить маму жизни", — Джеймс вздохнул, закрыл глаза и, переплетая пальцы рук на столе, выглядел странно ушибленным. "Но я был там", — тихо вмешался Гарри, и оба ребенка кивнули. "Но ты не убивал Розу", — Джеймс открыл глаза, но только для того, чтобы посмотреть в сторону. "Это сделала мама", — пробормотала Лили. "И я взял вину на себя?" — Гарри прижал руку к сердцу. Молчание было более чем достаточным ответом на этот вопрос. "Мы так и не рассказали Лилиане правду. И остальным членам Каркассы", — добавил Джеймс. "... мы?" — спросил Гарри, напрягая голос. "Мама, Джеймс, Альбус и я", — тихо сказала Лили. Гарри опустил лицо на руки и попытался разобраться в смешанных чувствах, которые он испытывал внутри. Он солгал Лилиане прямо в лицо, когда был не совсем в себе. Они все были такими. У них в семье произошла смерть, и они, по сути, были виновниками этой смерти. Его жена убила их внучку. "Это то, что есть", — добавил Джеймс, — "мы все сделали свой выбор из-за этого". "Лилиана даже не выглядела потрясенной от мысли, что я в ярости убил кого-то. Не потрясена, не шокирована, даже не удивлена. Кого ещё я убил?" — спросил Гарри, не поднимая глаз от своих рук. Его лицо напряглось, и он не позволил своему голосу дрогнуть от резкого вопроса. Он никогда не представлял себя произносящим этот вопрос. Он оказался в ситуации, которая даже в самых смелых кошмарах не могла ему присниться. Это никогда не входило в его планы на жизнь. Но разве не в этом заключалась история его жизни? Молчание. Да, это была история его жизни. Гарри Поттер, неудачник. Выживший. Гарри поднял голову. Это был не Волдеморт. Это был не Волдеморт, не волшебник, принесший с собой уничтожение мира. Это было нечто совершенно иное. Но Гарри Поттер вновь стал центром всего происходящего. Случилось бы всё это независимо от его выбора, если бы его не обманули с потерей памяти? Гарри сфокусировал взгляд на Джеймсе. Сфокусировав взгляд на опущенных глазах и сжатых губах Джеймса, он попытался вспомнить гораздо более молодое лицо своего старшего сына. Но связь была слишком сильной. Это не было похоже на реальность, и Гарри не был уверен, когда началось это сюрреалистическое ощущение его жизни, и не знал, когда оно закончится. "Пойдем, папа. Я покажу тебе линию времени, которую я создал", — Джеймс переместился и сел, мягко стукнув старыми костями и сухожилиями. Лили последовала за ним. Гарри встал последним. Вот оно — то, что он искал с самого начала. Ответы на те вопросы, которых так не хватало. "Можем ли мы доверять Лилиане?" — спросил Гарри, прежде чем чары уединения рассеялись из-за их ухода. Лили кивнула: "Пока она носит ожерелье — если она хоть раз переступит черту..". Лили запнулась. "Защитные чары, заложенные мамой, отреагируют". "Гоблинские чары убьют ее", — добавила Лили. Джеймс кивнул: "Входи, незнакомец... но будь осторожен..." Гарри слушал, как его сын читает старую поэму о Гринготтсе. Было приятно слышать, как частичка прошлого возвращается в настоящее. Гарри смутно помнил их первый поход в Гринготтс. Только он и Джеймс, они вдвоём стояли в стороне, пока Джеймс, путаясь в своих растущих навыках чтения, декламировал тогдашнее предупреждение. Гарри всегда будет дорожить этим моментом. Его маленький первый сын на руках, протянутая рука, указывающая на слова на этих огромных дверях, когда он запинался на них. "Что же теперь должно быть за сокровище?" — Гарри схватил свою палочку и плюхнулся в кресло. "Может быть, ты?" — Джеймс предложил. — "Может быть, существа? Может быть, остатки магического рода? Может быть, все вместе". Джеймс пожал плечами, и Гарри протянул старику руку. Улыбка Джеймса исказилась, превратившись в самоуничижение, и он с благодарностью принял руку. Лили пристроилась на вторую руку Гарри, и они втроём начали обратный путь к главному дому Каркасса. Медленное, осторожное шарканье, соответствующее размеренному, осторожному шагу его детей. Как только Заклинатель покинул пределы комнаты, завеса приватности тихонько пикнула и рассеялась. "Значит, оно проклято? Её ожерелье?" — Гарри следил за тем, чтобы дети шли ровно, а его шаг был равномерным. Джеймс кивнул: "Это была вещь, которую мама заказала у гоблинов. Лилиана приняла его с раннего возраста. Она была заранее выбрана на роль босса благодаря своему активному пламени. Ожерелье скрывает ее присутствие, помимо прочих преимуществ. И все это — ценой верности Каркассу". Гарри нахмурился: "И чего же требует эта лояльность?" Лили похлопала Гарри по руке: "Любовь. К Каркассу. И к тебе". "...От нее не требуется любить меня", — пробормотал Гарри. "Нет. Но она всё равно любит. Как бы она этого ни отрицала. Тебя легко любить", — Лили хмыкнула. — "Независимо от прошлого, ты был рядом всю ее жизнь. Она хочет тебя ненавидеть и делает вид, что любит. Но относится к тебе бережно". Гарри задумался над этими словами, вспоминая свои предыдущие, недавние встречи. Парк с наручниками. Лилиана была слишком осторожна, настолько, что даже не закрыла наручники правильно. Это не могло быть некомпетентностью, если они хотели прижать ее к власти. Это была мягкость. Здесь, когда он явился. Взял ее, по сути, в заложники... не было никакой попытки отомстить. Только успокоить. В итоге во рту остался кислый привкус. Вся эта ситуация была построена на лжи. Что привело Джинни к этому? Гарри надеялся, что, когда всё уляжется, он сам увидит это воспоминание. Гарри сомневался в этом, поскольку Череп был посвящен во все внутренние мысли и дела Джинни. Но, увидев такое воспоминание, Гарри мог бы получить доступ к своим мыслям и рассуждениям, которые были у него в тот момент времени. В качестве ещё одной смены темпа: какие именно отношения были у Гарри с Джинни в роли Черепа, если они проводили частные встречи...? "Были ли мы с Джинни...?" — Гарри запнулся, не в силах сформулировать мысль. Гарри смотрел вперед, на здание, к которому его вел Джеймс. В конце концов, Лили ответила ему: "Нет... большую часть времени, проведённого здесь, вы были в форме ребёнка. Любые отношения, которые ты мог построить с мамой наедине... были бы ограничены этим". Джеймс пробормотал: "И мама тоже не была бы довольна... если бы это был не ты". ...но Джинни нашла... другого? Гарри прочистил горло: "Итак... временная линия. Мы посмотрим на линию времени. А потом... мне нужно... я не помню, где находится база Аркобалено. Возможно, она находится в воспоминаниях... или в моей голове?" Гарри наклонил голову и посмотрел на Лили, которая подняла голову и посмотрела вниз. "Мы с тобой разберемся", — улыбнулась Лили, успокаивающе похлопав Гарри по тыльной стороне ладони. "Альбус приготовил для этого очищающие зелья. Ты можешь пить по глотку каждые тридцать минут", — предложил Джеймс. "Сначала я проведу тебя через медитацию... а потом мне нужно, чтобы ты пригласил меня", — Лили добавила, не сводя глаз с Гарри, и Гарри не мог отвести взгляд. "... пригласить тебя?" — уточнил Гарри. "Да. У меня нет сил, чтобы проникать в твой разум. Но если ты вторгнешься в мой, я смогу использовать эту связь, чтобы последовать в твой", — Лили объяснила, на мгновение задержав взгляд на Гарри, а затем посмотрела на двери, к которым они подошли. Бездумное заклинание заставило двери открыться прежде, чем они дошли до них. "Я не... Я не думаю, что это так работает?" — Гарри ненадолго замешкался, прежде чем войти в дверь и позволить Джеймсу вести их дальше. "Все получится, поверь мне", — Лили засмеялась и отползла в сторону, взяв инициативу на себя. Джеймс коротко, нежно сжал локоть Гарри и тоже отпустил. "А ты, когда это ты стал выше меня?" — Гарри надулся, переключив внимание на Джеймса и тот незначительный факт, что уровень глаз Джеймса был чуть выше его собственных, даже когда он сгорбился. Джеймс усмехнулся: "Полвека назад, дорогой папочка". Джеймс издал гортанный смешок и шагнул через ряд дверей м Гарри почувствовал, как в комнате, в кабинете, сработала защита на крови. В этой слишком просторной комнате к стенам были приколоты бумаги. Ниток не было, так что всё это скорее напоминало имитацию его собственного скудного кабинета в качестве аврора, чем точную копию. Гарри вздохнул и на мгновение задержал дыхание, оглядывая всё, что здесь было. "Вот, папа. Это начало", — пробормотал Джеймс от дальней левой стены. Гарри посмотрел вниз, на Лили, которая задержалась у окна в дальней части двери. Она смотрела в ночь. Гарри выдохнул и кивнул. Его ботинки мягко шаркали по мрамору, пока он быстро шёл к началу. Джеймс услужливо указал на первую страницу, а затем отполз в сторону, чтобы принести стул для Лили. Оба ребёнка уселись, и Гарри обратил свой взор на бумагу. Она была написана на английском языке и... ...это был почерк Джинни. Гарри прижал ладони к груди и сосредоточился на чтении содержания, а не на попытках запомнить кривые буквы в записях, которые он никогда больше не увидет. Которые больше никогда не будут написаны. "Рик Смит — один год. Простой работник магазина. После первого курса изменена память и изменена личность". Глаза Гарри просканировали краткое изложение короткой жизни Рика Смита, работника рыбного магазина в центре Лондона. Следующая страница... "Кристофер Крис Джованни. 29. Склонен к гневу. Любит рисковать — попадает в нелегальную игорную сеть. Вскоре Крис оказывается в долгах и становится бандитом. Активируется пламя. Невыразимцы используют Криса и его банду для убийств людей сквибов. Тринадцать подтвержденных убийств..." Глаза Гарри опустились с газеты на многочисленные фотографии и биографии, написанные под короткой жизнью Криса. Гарри оцепенело считал тринадцать фотографий. Гарри закрыл глаза, так и не сумев узнать среди погибших ни одной фамилии. ...Когда-нибудь, когда у него появится время, чтобы собраться с силами, он найдет каждую могилу, возложит лилии к их камням и попросит у них прощения. Гарри хотел бы позволить горю поглотить его, но логически понимал, что такой поступок выбьет его из колеи, как дымка в год после последней битвы с тёмным террором Волдеморта. И только Джинни и беременность вывели его из этого состояния. Что же его ждёт теперь? Мафиози, преследующие его по всему миру, и дети, умирающие от гриппа? Нет, Гарри нужно было договориться с Аркобалено. Он должен был позаботиться о комфорте своих детей, пока они не умерли. (Нужно было сжечь Фрэнка Лонгботтома и уничтожить безумие волшебного мира. То, что от него осталось...) Рядом с жизнью Криса был приколот разорванный лист бумаги. На нём было написано: "Поиск Шахматоголового не дал результатов. Внесены изменения для повышения заманчивости". Это был не почерк Джинни. Кто же это написал? ... Гарри почувствовал, как его желудок скручивается в узел, когда он продолжил путь. Чуть быстрее, чуть резче, чтобы добраться до конца того, что, несомненно, окажется адом. Но он не смог бы жить, не зная этого. "Модификации" — не самое приятное слово, особенно если учесть, что это были люди, которые забирали, стирали и изменяли его воспоминания и личность по своему усмотрению. Гарри скользнул взглядом по напечатанной дате — информация была гораздо важнее. Это больше походило на отчет, написанный от руки. И написан он был не Джинни. "Объект "Крис" был подчинен. Проект "альфа-камень" начат. Приблизительно сто семь камней были вставлены в стратегически важные места по всему телу субъекта. Первые результаты показали, что они подавляют все следы магии, кроме самых незначительных. Первые результаты показывают, что магия пространства, добавленная в камни, ненадежна..." Гарри резко вздохнул и потянулся, чтобы коснуться своего лица. Он сильно прижался к нему и почувствовал присутствие. Этот бугорок. Тот камень. ... подождите. Камни? Но... но теперь он может колдовать? Гарри на мгновение уставился на слово "ненадёжный", затем закрыл глаза и сделал ещё несколько вдохов. Прочитай всё это, а потом сформулируй свои собственные мысли по этому поводу — приказал себе Гарри. Это было единственное, что заставило его так быстро открыть глаза. Вытянув палец, он стал листать страницу, заставляя себя прочесть первые сведения о "рунных камнях". Там были даже какие-то рисунки и схемы. Гарри проклял своё невероятно базовое понимание рун. Эти рисунки были тарабарщиной. В самом низу виднелись каракули фиолетовых чернил... Одна строчка. Почерк Джинни. "... Камень рассеивания?" — пробормотал Гарри про себя. Что ж, это лучше, чем что-то, что может взорваться. Гарри поднял руку и потёр подбородок. Джинни не стала бы писать объяснений, если бы хранила эти записи для себя. Гарри мог только строить предположения на этот счет. Он надеялся, что это означает то, что он думает... Побочные эффекты камней включают в себя изменение личности, перепады настроения, смену личности по расчётам... При этой мысли у Гарри зачесалась кожа. Гарри на мгновение замолчал, поклявшись как можно скорее вывести их всех на чистую воду. Кто обладает силой и знаниями, чтобы изменить его? Гарри предпочёл бы не давать им такого шанса... (Могут ли они найти его... здесь? С помощью этих камней?) Гарри обратил внимание на другую газету, в которой говорилось о гибели "банды", в которую входил Крис, прежде чем его переместили и полностью изменили для того, чтобы в следующий раз заманить существо, известное как "Шахматоголовый". ...Как получилось, что Гарри до сих пор не вспомнил об этом существе? Если это вообще было существо в данный момент. Гарри покачал головой и пошел дальше. Гарри нашёл заметку о том, что его изменённая личность для жизни "Брайана" была сочтена "чрезвычайно раздражающей", и через год его немного "подправили". В камни была внесена модификация, которая вместо того, чтобы блокировать его магическую энергию... На бумаге в колонках "до" и "после" были записаны цифры и показания. Аккуратные печатные буквы, написанные магловским пером, явно принадлежали Гермионе. Учитывая, что все расчеты были написаны пером, логично было предположить, что за этим стоит Гермиона. Пальцы Гарри проследили за цифрами и сильными отступами, которые Гермиона сделала на странице. Как будто она писала их с усилием. Или просто была расстроена. На этой странице было написано большое число. "29 и 1/2". Гарри не сразу понял, что это его возраст. Он посмотрел налево, туда, откуда начал свой путь, а затем на эту бумагу. Казалось, что прошло много времени. Но на самом деле... прошло около двух с половиной лет с тех пор, как он был... призван? Взяли в плен? Принудили? В самом деле, Гарри заглянул вперед и заметил, что вскоре страницы были пронумерованы с постепенно увеличивающимся интервалом, который соотносился с тем, что было перед ним. Все было упорядочено по возрасту, а не по дате. Хотя, немного поискав, он смог найти и даты. Гарри читал дальше о второй жизни "Брайана" — жизни, которая, по сути, была начата заново после того, как его сочли слишком раздражающим, чтобы принести какую-то пользу. Учитывая особенности Черепа, эта черта, вероятно, никогда не исчезала полностью. Конечно... во второй жизни Брайана под крупными буквами было написано "ИСЧЕЗ". О... Гарри действительно дал им отмашку? Ну, видимо, Невыразимцам. Гарри продолжал читать не их отчёты, а почерк Джинни, которая перечисляла название цирка, куда он ушёл. Имена и общие описания людей, с которыми Гарри общался. Как Гарри стал активным (опять же) во время драки с какими-то мелкими бандитами в цирке. Под обведенным в кружок возрастом "30 лет" значилось, что Гарри сбежал до того, как полиция смогла расследовать его деятельность в цирке как нелегального работника. Но также под бумагой, где значилось, что ему тридцать лет... указывалось, что Невыразимцы нашли его в Испании с помощью магии крови.

"Конечно, к тому времени мы уже основали Каркассу. Мама забрала нас из Хогвартса после похищения Джеймса. Мы потеряли его на целых три дня. После этого он уже не был прежним. Он рассказал маме, что произошло, но мы так и не узнали подробностей. Они взяли... много крови... Я все еще считаю, что они использовали кровь, чтобы найти вас. Время совпадает... но мы уходим от темы".

О... так вот на что они намекали. Гарри сжал губы. Дальнейшее повествование велось на пергаменте, а не на маггловской бумаге для принтера. Невыразимцы дали Гарри побочное задание, которое Джинни полностью задокументировала. Это было убийство испанского министра магии. Список погибших... Джинни особо отметила, что сила воли Гарри сломила магию разума, и он бежал после того, как унёс несколько жертв, начиная от членов семьи и заканчивая защитными волшебниками и ведьмами, которых они наняли для охраны своего дома. Хотя ему не удалось убежать достаточно далеко, чтобы избежать лап Невыразимцев, так как было отмечено, что вскоре после этого Невыразимцы нашли его и стёрли ему память, чтобы использовать в дальнейшем. А затем в дело вступили Джинни и Орден. Гарри прижал руки к стене, загораживаясь газетой, и вздрогнул, прочитав стремительный отчет. Предложения были короткими. И все клинические. Гарри поднял глаза и увидел возраст, в котором он находился во время этого отчёта. 31 год. Здесь же был напечатан список погибших. Гарри затаил дыхание, перебирая имена в поисках знакомых. Лишь несколько имен показались ему смутно знакомыми. Никого, кто был бы... важен для него. В итоге выяснилось, что Гарри удалось спастись с обеих сторон. Число погибших было велико. 57 человек. Почерк Джинни сообщал, что он занимался мелким криминалом, устроился в другой цирк. Его поймала местная полиция в Хорватии... а потом кто-то в не до конца сформировавшейся Каркассе настучал о его местонахождении, и его забрали Невыразимцы (Гарри прочёл записку, которую Джинни сделала о ком-то — его имя было злобно перечёркнуто чёрной ручкой, пока бумага не порвалась в том месте, где было имя. Гарри задался вопросом, сделала ли это Джинни. Разорвала ли она этого человека, как разорвала бумагу. От этого действия веяло злобой..). Следующие несколько страниц были окрашены в лиловый цвет, и на всех них стояло число "33". Гарри пересчитал страницы, и их оказалось около тридцати. Потребовалось немного чтения, чтобы понять, что все это значит. ...Это было истребление гоблинов. Вот почему Гринготтс... исчез? А мертвые... Джинни пыталась остановить его. И в конце концов преуспела. Но список погибших. ...Перси Уизли... Рон Уизли... Чо Чанг... Молли... Артур... Гарри заставил себя закончить список. Но он... начал расплываться... ...Гринграсс... Лаванда Браун... Симус Финниган... Гарри почувствовал пустоту. И он держал эту пустоту рядом, продолжая идти дальше. (Рон... Рон, погибший в туннелях Гринготтса. Они выживали и раньше. Но умереть там... и причиной тому был Гарри? О боже... Рон...) Джинни и приказчик схватили его, и на стену были наклеены основные схемы каменной ванны и соответствующая таблица. Список зелий, которые использовались для очищения организма. А потом они... они... Гарри зажмурился от ощущения пустоты и умолял себя удержать его, когда прочитал следующее предложение, написанное ровным почерком Джинни.

"Я разрешила стереть память. Гермиона сделала это для нас... Большинству внушений и режиму зелий сейчас невозможно противостоять. Мы взяли образцы крови, и из них будет сделано лекарство, чтобы позже мы смогли освободить Гарри... от ложной жизни под именем Генри..."

Ощущение пустоты рассеивалось. У Джинни... у Джинни... Гарри быстро пошёл дальше, сосредоточившись на дыхании. Длинные, тяжёлые вдохи через нос и медленные выдохи между стиснутыми зубами. Ему нужно было думать о чем угодно, только не об этом. Поэтому он пошел дальше. Дышать. Видимо, новая жизнь Генри привела к тому, что он снова попал в мафию, как будто это была судьба или предназначение, без какого-либо скрытого влияния со стороны англичан или Джинни. И снова его неизбежно забрали Невыразимцы (правда, на этот раз из России...) на некоторое время. Прошло 5 лет, прежде чем Гарри был спасён Джинни и Орденом (хотя в этом отчёте он был назван "Каркассой"), а возраст Гарри был указан как 34-39 лет. Было использовано драконье зелье. Гарри дали противоядие и... Гарри сбежал? Ну что ж, Гарри просто нужно было в третий раз выпить зелье дракона, чтобы стать троицей в этой акции. Гарри подавил смешок и затоптал его, прежде чем он успел издать звук. Дыхание. Продолжать дышать. Становилось трудно продолжать дышать, ничего не делая. Лили... она говорила об этом. Обо всем этом, не так ли?

"...было больно смотреть на тебя. То, что они сделали с тобой... Мы делали все, что могли. Но... но иногда наших усилий было недостаточно. И мне... мне очень, очень жаль".

Голос Лили эхом отдавался в его ушах, и Гарри сжал руки в кулаки и стал грызть ногти. Последовавшие за этим медицинские заключения... не были хорошими. Они были не в руках Джинни, хотя и имели тот же наклон, что и у Джинни. В них говорилось о долгосрочных проблемах, вызванных резким прекращением лечения зельями, и о том, как это может взаимодействовать с множеством конфликтующих проблем Гарри. Забывчивость. Некоторая потеря кратковременной памяти... ... подождите. Неужели у него... теперь просто проблемы с памятью? Что-то... постоянное? Гарри тяжело вздохнул и заставил себя перетасовать еще немного бумаг. Возраст 42 и 1/2 года, Гарри выполняет трюк на мотоцикле, в результате которого у него лопнула шина, и он лоб в лоб столкнулся с другим движущимся транспортным средством. Затем последовала кома. После чего он... очнулся в больнице. В немецкой больнице. В той самой, которую он посещал. До того, как его нашла Лилиана. Когда он сбежал из своей квартиры после соревнований по мотоциклам. (Гарри почувствовал немалое облегчение, осознав, что наступает конец этой части его жизни и начинается Аркобалено. Ведь он так долго был Черепом. Это была жизнь, которую сейчас невозможно вспомнить, но знание того, что он так долго оставался таким, какой он есть, неизменным... приносило небольшое облегчение, которое казалось ему таким большим и важным, потому что остальная часть его самого кричала в затылке) Страницы были посвящены его медицинскому выздоровлению. Зелья, хитроумно подмешанные между маггловскими лекарствами для быстрого улучшения его состояния. Его проблемы с речью и ходьбой, вызванные травмой головы, ослабли, а затем и вовсе исчезли благодаря новым открытиям в области зельеварения, сделанным Гермионой Уизли и Альбусом Поттером. Хотя от потери памяти ничего не помогало. Более того... было добавлено зелье забывчивости. (Хватит... хватит заставлять меня забывать...) Спокойствие почти исчезло. Гарри слышал, как кровь стучит в ушах. Кровь билась под кожей. Ему нужно было что-то делать, но в данный момент ему нечем было заняться, чтобы пережить этот шок. Слова расплывались. Гарри сосредоточился на том, чтобы как можно быстрее прочитать остальное. Мелкие детали не читались, но суть он улавливал. 44 года. Освобожден из больницы. Спонсор (Джинни!) оплатил его больничные расходы, и он отправился в путь. Чуть не зарезали в переулке. Сообщалось, что он снова активен... обосновался и стал работать профессиональным каскадером сначала в Германии. Потом в Америке. Там он пробыл три года... "О... Я..", — Гарри был оригинальным Черепом? Бессмертным каскадером? Делал трюки, на которые никто другой не решался в шоу и на пленке? На стене висел даже список его фильмов и газетных вырезок, любовно вырезанных и сохраненных в ламинированном виде. Как-то так получилось, что открытие о том, что он был настоящим Черепом, оказалось совершенно неважным в этой схеме. Так, мелочь, которая может вызвать улыбку, как только удалится от боли, которую он испытывал сейчас. 52 года. Одна фотография... Гарри в кафе в полном облачении Черепа и отражение в окне маски с шахматными узорами. На ней было написано одно слово "КОНТАКТ". На следующем листе гриффиндорского красного цвета были перечислены возрасты Гарри в виде временной шкалы. С 52 до 53 лет — "нераскрытые аркобаленовские дела". В возрасте 53 лет наложено проклятие Аркобалено. Был указан возраст 53 года. Затем 54, 55, 56... и так до 101 года. С надписью "проклятие снято". Ни в одном из этих номеров не было указано ничего от Аркобалено. Но в почерке Джинни встречались цифро-буквенные комбинации, которые явно вели к другой системе учета того, что произошло в этом возрасте. Гарри предстояло выяснить, где находится остальное. Ведь это явно было дело Каркассы. Возраст 102, 103, 104, 105 лет; всё это значилось как "дела Аркобалено и задания Каркассы". "Значит... мои... приспешники были все... Каркасса?" — Гарри повысил голос, не глядя, но всё равно обращаясь к своим детям. На тихое "да" Лили Гарри кивнул, протянул руку и провёл пальцем по цифре "106". Это число не было написано почерком Джинни. Гарри не знал, хочет ли он стереть это число или увековечить его. Гарри посмотрел вниз на своё тело и провёл руками по торсу. Это не было тело старика: "...Я вырос... с тех пор, как пять лет назад было снято проклятие?" Гарри не мог не спросить. Это не было написано. "Не очень заметно. С тех пор как проклятие было снято, ты не так часто появляешься вне службы в Каркассе. Но даже тогда... ты всё ещё выглядишь очень, очень молодо", — Джеймс добавил последнее слово после некоторого молчания. Гарри прижал пальцы к уголкам глаз и почувствовал гладкую кожу. У него ведь должны были быть морщины от смеха, верно? Ну, у него не было особых причин для смеха и веселья на протяжении большей части его жизни. Но это были не столько морщины смеха, сколько возрастные морщины, от которых давно пора было избавиться. Гарри наклонился вперед и прижался лбом к стене. Через мгновение он уперся в стену и сильно прижался к ней. Ему хотелось выть и кричать в небо ужасно простое "почему я", а потом разбить что-нибудь стеклянное и легко исправимое. Ему нужно было выплеснуть это наружу. "Не трогай меня!" — прорычал Гарри, вжавшись в стену, когда до него дошло ощущение приближающейся руки. Приглушённый вздох, рука отдёрнулась, и... Гарри тут же почувствовал себя виноватым. Но вихрь его эмоций всё ещё бурлил, как зелье, готовое взорваться. Гарри слегка повернул голову и краем глаза посмотрел, кто там. На него смотрело бледное лицо Лили. Глаза слегка расширены, руки прижаты к сердцу. "Пожалуйста...", — Гарри поперхнулся, пытаясь хоть как-то смягчить удар, хотя и не мог взять его обратно. Его тело словно горело, как и его эмоции: "Я просто... я просто..." Лили опустила глаза, не говоря ни слова, и отвернулась от Гарри. "Я знаю, папочка", — пробормотала Лили, уставившись в пол. Лили сказала "я знаю", Гарри мог прочесть английские слова, сорвавшиеся с ее исхудавших губ. Но все, что он слышал в своей голове, это голос Джинни, повторяющий "Я разрешаю" снова и снова. Гарри отвернулся к стене, закрыв глаза. Он откинул голову назад и ударился лбом о стену. Сильный удар всколыхнул его чувства и вызвал боль в нервах. Гарри открыл глаза, откинул голову назад и повторил то же самое. Боль была уже не такой острой, но все равно заставляла волосы вставать дыбом. Гарри вздохнул. Разжал руки и отступил от стены. Повернувшись, он обнаружил Джеймса у Лили, который держал руку на её локте и напрягал плечи. "Как она могла...?" — спросил Гарри. Потому что это было все, что он мог сделать. Все, на чем он мог сосредоточиться. Все, о чем он мог спросить. Джинни, которая разрешила стереть память — эта мысль причиняла больше боли, чем тот факт, что это сделала Гермиона. Гермиону, в каком-то смысле, он мог понять. Она должна была найти какую-то логику в своих действиях и довести их до конца, как бы больно ей ни было. Если бы она думала, что это поможет Гарри, она бы сделала это... ... Но Джинни? Маленькая девочка, воспоминания которой были запутаны и искажены Томом Риддлом, которая точно знала бы, что он чувствовал, когда правда в конце концов стала известна? Гарри засунул руки в карманы джинсов и постарался не дрожать от ярости. "Папа..", — прошептала Лили, и Гарри снова посмотрел на нее. "... Мне очень жаль", — она пробормотала, слезы потекли из уголков ее глаз и спрятались в возрастных бороздах на ее лице. А гнев, ярость... просто ушли. Гарри не сомневался, что его дети причастны к его судьбе. Они были лидерами Каркасса. Или, по крайней мере, были ими, когда это было сложной проблемой. Они участвовали в крестовом походе Джинни, чтобы спасти его, как только могли. А возможно, и раньше, ещё до того, как Каркасса стала называться так, как называлась, и продолжала носить название "Орден": "Почему... Если было известно, где я нахожусь, почему никто не..". Почему никто не спас меня? Гарри хотел знать. Отчаянно хотел знать. Джеймс шагнул вперед, чуть сместившись перед Лили. ...было больно. Но в то же время не больно. Видеть, как его старший ребенок, старик, встает перед младшим ребенком, тоже старухой, чтобы защитить ее от Гарри. (Они сделали что-то, что стоило такой осторожности? Или это был Гарри?) "Мир волшебников вместо естественной магии... обратился к извращениям души. Исследования Грязной Крови не привели к результатам. А магия душ, хотя в прошлом и была запрещена... известны исследования и результаты, охватывающие столетия. Они похищали души существ и сжигали их, чтобы использовать их магию. Палочки уже не те", — Лили пробормотала, ее голос был тихим и немного болезненным. Она выглядела исхудавшей и бледной. "То, как они используют магию сейчас — это не то, что было раньше. И нам очень трудно... противостоять этому", — Лили была измождена, и Гарри вспомнил навязчивое сообщение Лилианы о том, что его дети на постельном режиме, и все думали, что их сегодня не будет. Что они уже давно должны были умереть: "Как мы можем спасти вас от того, с чем не умеем бороться...?" Гарри поднял руку. Протянул ладонь. Он хотел подвести ее к стулу... Джеймс шагнул вперед. Лили наполовину скрылась за его плечом. Гарри опустил руку. Незнакомые люди. Эти старые лица, суровые глаза Джеймса и... и не только Гарри потерял этих людей. Это его дети потеряли своих дедушек и бабушек из-за Гарри. Своих дядей. Свою семью. Лилиана была не единственной, кто понес утрату. И на фоне многолетних трагедий кем стал для них Гарри? "Ты должна... сесть. Лили. Ты выглядишь бледной", — пробормотал Гарри, опустив глаза в пол. Джеймс повернулся и посмотрел на сестру, осторожно взял её за локоть и повел к столу, чтобы усадить. Гарри отстранённо пожелал, чтобы у него был прибор, изменяющий время. Но он также знал, что прошлое изменить нельзя. ...В конце концов. Он уже пытался. И всё закончилось не так, как он думал. "Прости, что сорвался", — добавил Гарри, не отходя от маленького столика у окна, за которым сидели его дети. Пространство между ними физически было настолько мало, что Гарри мог бы присоединиться к ним в нескольких шагах. Но физическая пропасть была не единственной, и Гарри не знал, хватит ли у него сил, чтобы преодолеть то, что лежало между ними (а какая-то часть его самого сомневалась, хочет ли он вообще этого). Отблески восходящего солнца придали лицу Лили теплоту, компенсирующую бледность. Лили слабо улыбнулась, когда Джеймс подложил ей под спину подушку и погладил по плечу. Гарри почувствовал, как щупальце Оодако задело его ухо, и, повернувшись, обнаружил, что осьминог, вместо того чтобы спрятаться под курткой, прилип к его спине. "Всё хорошо, папочка", — добавила Лили. Но Джеймс не согласился. Но он также не опроверг и не сказал ничего другого по поводу этого действия. "Это не нормально... и мне очень жаль. Я просто... немного... не в себе", — неубедительно предложил Гарри, и ему очень захотелось, чтобы он был таким же собранным в своих словах, как Гермиона. У него было время вырасти, постареть и поумнеть, как это сделали его друзья и семья. Но вот он здесь, мужчина, которому уже за сотню, а он всё ещё остаётся похожим на тридцатилетнего мужчину. Если даже и так. Почему он не старел? Гарри потер лицо, а затем протянул руку к щупальцам Оодако. Поглаживание успокаивало Гарри, и он позволил тишине улечься, остудить свой пыл и успокоить детей. "Я... Мне нужно время подумать. Я собираюсь прокатиться. Пожалуйста... отдохните немного", — попросил Гарри своих детей через некоторое время. Гарри с минуту смотрел на их глаза и неподвижные лица, наблюдал, как Джеймс кивает, и едва слышно пробормотал Лили "да, папа", после чего повернулся и быстро вышел из комнаты. Он осторожно закрыл за собой дверь. Дверь со щелчком захлопнулась. Гарри бежал по коридорам, пока не выскочил на улицу. Он не мог оставаться здесь. Ни на секунду. Гарри нужно было немного... времени. Он увеличил размеры мотоцикла и быстро сел. Гарри отказался от шлема и сосредоточился только на том, чтобы включить мотоцикл. Машина взревела, и Гарри убедился, что Оодако спрятан в куртке. Гарри подождал мгновение, пока Оодако, казалось, уменьшится в размерах и действительно переместится под футболку Гарри. Поездка к воротам была быстрой. Увидев там Лилиану, он не ожидал увидеть ее. Гарри разглядывал ее фиолетовый комбинезон, даже когда она шагнула вперед. Лилиана не сказала ни слова, но потянулась к карману и протянула ему телефон. Гарри взял его. "...Если вы застряли и можете позвать на помощь...", — сказала Лилиана, скрестив руки на груди и отступив назад. Они недолго оставались скрещенными. И вскоре одна рука запуталась в ожерелье на ее шее. Проклятое ожерелье. Цепочка. Это была простая серебряная цепочка, но сейчас она представляла для Гарри нечто большее. Как она могла взять его, зная, что оно с ней сделает? "Пойдём со мной", — предложил Гарри, протягивая руку. Лилиана моргнула, уже отступая на шаг назад. "Зачем?" — это прозвучало жестче, чем нужно. Но Гарри легко понял ее. Это было недоверие против желания уйти. Она посмотрела на мотоцикл, и это было уже не недоверие, а желание. "Единственное, что может превзойти поездку на мотоцикле — это метла, а у нас есть только одна такая", - предложил Гарри. И задумался, была бы Лили именно такой, если бы он в то время знал, что Лили уже в таком возрасте. Лилиана заколебалась. Ее кулак сжался в цепочку. "Я не могу", — пробормотала она. Гарри опустил руку и заставил себя улыбнуться: "Значит, в другой раз?" "Да... в следующий?" — спросила Лилиана, расправляя плечи, чтобы встретиться взглядом с Гарри. "Это обещание", — предложил Гарри. И Гарри увидел, как по её лицу пробежал призрак улыбки. На мгновение он почти увидел Альбуса в лице этой взрослой девушки, прежде чем она повернулась к охраннику ворот и приказала открыть их. Ворота поднялись вверх, как ворота замка, и Гарри огляделся. Камни были довольно знакомыми. И всё же, зуд знакомости или нет... впереди его ждала свобода. "Будь осторожен", — посоветовала Лилиана. Гарри усмехнулся про себя, и это вышло горько. "Когда это я был осторожен?" — он был безрассудным человеком. Гарри не дал ей ответить на это, нажал на педаль газа и помчался по асфальтовой дороге. Но у Гарри было время. И он ехал по дороге долго, очень долго. Когда он наконец остановился, солнце стояло уже высоко. Он проехал несколько маленьких поселков и один город, прежде чем остановился на обочине. Гарри сошел с мотоцикла и отвел его в сторону, а затем сел рядом с ним в грязь. Он полез в карман и достал мобильный телефон, который дала ему Лилиана. Он порылся в карманах и в конце концов достал чип памяти. Ему пришлось выключить телефон и вставить его, прежде чем снова включить. Гарри немного повозился, потом сфотографировал свой мотоцикл и сделал его экраном блокировки. Этот момент успокаивал, заставляя кровь в жилах бурлить, а не кипеть. Гарри надеялся, что это всего лишь его ужасный темперамент, а не камни в теле, изменяющие его в соответствии с каким-то невидимым планом. Гарри прислонился к мотоциклу и закрыл глаза. Гарри сосредоточился на дыхании. Пусть звуки случайного щебетания птиц исчезнут вместе с миром. Пусть исчезнет дразнящее прикосновение ветра к коже и волосам. Вес Оодако на его груди вскоре стал неважным. (...Он не хотел думать о Джинни...) Было такое ощущение, что он парит. (...Он не хотел думать о своих детях, чужих, на пороге смерти...) Но в конце концов он вернулся к себе. Солнце садилось. И тело Гарри остро напомнило ему, что он не ел весь день. Но даже несмотря на это, ему не хотелось возвращаться в штаб-квартиру Каркасса. Гарри снова достал телефон и просмотрел контакты. В списке была Лилиана. А также Джеймс, Лили и Альбус — все с британскими именами, а не с итальянскими. Это был хороший жест со стороны Лилианы, чтобы дать Гарри немного знакомых, если не больше. ...Он не поехал с Лили, чтобы разобраться со своими воспоминаниями. (А хотел ли он вспоминать остальное?) (При таком раскладе... не очень) Гарри вздохнул. Что ж. Пришло время совершить какую-нибудь глупость. Он набрал номер, прежде чем успел об этом подумать, и поднес телефон к уху. На первом же гудке трубку сняли, и Гарри, моргнув, открыл глаза и, нахмурившись, уставился на деревья. Ну... обычно на его звонки не отвечали так быстро. После некоторого молчания в наушнике раздался тихий голос Реборна: "... Череп?" "...Привет", — неуверенно пробормотал Гарри, постукивая пальцами своих панковских ботинок. "Эм... как мне... то есть... Какой адрес у особняка Аркобалено?" "... ты планируешь туда пойти?" — ну, по крайней мере, Гарри не был самым недоверчивым из всех присутствующих. Если бы Гарри пришлось услышать это лично, он бы просто сгорел. Гарри вздохнул про себя, опустив лицо на ладони: "...если я скажу "да"?" "Не самый умный ход — спрашивать, куда идти, у человека, который тебя преследует", — Реборн говорил так, будто ему было больно. Но Гарри не знал, было ли это только его восприятием, или его собственное смущение искажало слова, которые он слышал. "Ну... я немного... голоден. И немного... разбит", — лоб болел от воспоминаний. Гарри прислушался к придушенному смеху Реборна, который больше походил на напряжение и что-то трещащее. "И мне бы очень хотелось знать, куда идти... если это возможно. Не знаю, хватит ли у меня бензина", — Гарри откинулся назад и посмотрел на свой мотоцикл. "... Где ты сейчас находишься?" — вместо этого спросил Реборн. "... Хм. На дороге?" — Гарри помрачнел. Он почти слышал, как трещит телефон в руке Реборна. — "... может быть, в Италии?" предложил Гарри. Но Гарри подумал, что это только усугубит ситуацию — раздражение, которое Реборн должен был испытывать из-за его глупости. "У вас были провалы в памяти в последнее время?" — что ж... это был странный вопрос. "... нет...?" — зачем он вообще отвечал? — "Так ты дашь мне адрес или нет?" Потребовал Гарри, почти готовый выбросить телефон. В этот момент он и сам был немного взбешен. "Это не совсем секрет, если у него действительно есть адрес", — Реборн прорычал, его голос был четким, без малейших ноток итальянского акцента, и Гарри закатил глаза от его превосходного тона. Он знал множество "тайных убежищ", у которых были адреса. Хотя это был не маггловский адрес, так что в этом плане всё было немного иначе. В конце концов, с адресом волшебника не помогли бы никакие заклинания и даже быстрое "укажи мне". Когда они были спрятаны, их было довольно трудно найти. Заклинание "укажи мне". A... Гарри почувствовал, как у него самого дёрнулся глаз. Был ли он волшебником или нет? В убежище Аркобалено не было заграждений, защищающих его от заклинаний обнаружения! (Гарри снова сделал предположение... С тех пор как началась война, его дома были тщательно охраняемы, и, похоже, он действительно жил, по крайней мере частично, на базе Аркобалено... Но Череп не был волшебником. Очевидно, что никаких заслонов там не было!) Гарри подавил желание закричать, подтянув ноги и прижавшись больным лбом к коленям. Это был новый уровень безумия даже для него. "...реп! Череп!" — прорычал ему в ухо голос Реборна. "... извини. Я перезвоню тебе", — сказал Гарри и завершил звонок, прежде чем действительно закричал на себя. Гарри подпрыгнул, когда не прошло и секунды, как номер Реборна снова высветился на его экране в ответном звонке. "Извините, сенпай", — проворчал Гарри, выключая телефон и убирая его во внутренний карман. Бросив взгляд на дорогу, он достал свою палочку. "Укажи мне убежище Аркобалено!" — усмехнулся Гарри про себя. ...и тут палочка в его руке не шелохнулась. Вот чёрт. "Эм, указать мне дом Аркобалено?" — это был вопрос к его палочке? "Укажите мне... тайное убежище Аркобалено?" "... здание Аркобалено?" "Здание технического обслуживания Вонголы?" — ну что ж, реакция последовала, но, видимо, не та. Гарри отменил заклинание и, прижав руки к глазам, покачался на пятках. Как они вообще могли назвать это здание? Не обращайте внимания на его прежнюю идею о том, что адреса волшебников лучше маггловских — слишком много вариантов! ... О боже, а что если это вообще не на английском? Надеюсь... может быть... Возможно, это было что-то претенциозное... типа... "Укажите мне особняк Аркобалено!" Гарри громко выругался, когда заклинание сработало, и палочка указала в направлении дороги, по которой он ехал. Может быть, если он поедет очень быстро, то сможет добраться туда достаточно быстро? ...а может, и раньше, чем Реборн доберётся до него, ведь он прямо сказал величайшему в мире наёмному убийце, куда он направляется. "... Я создаю проблемы и не могу этого отрицать, Оодако", — простонал Гарри. Он снова усложнял себе жизнь. Гарри перекинул ногу через мотоцикл и уселся на него. Гарри уложил Оодако обратно и проверил все карманы, чтобы убедиться, что у него всё есть. Палочка была засунута в рукав куртки, Оодако лежал на животе. Бензобак был наполовину полон... Гарри останавливался каждые тридцать минут, чтобы еще раз произнести заклинание. Через четверть дня он въехал в город и постарался не расстраиваться из-за того, что обманул бензоколонку с бензином. В качестве благодарности он незаметно подремонтировал немного стен и крыши, хотя на станции об этом, наверное, и не думали. Когда он, к своему удивлению, прибыл на место, уже село солнце. Гарри думал, что ему придётся разбить лагерь на ночь и жить в нём ещё день или два (в голову Джинни пришла мысль, что штаб-квартира Каркассы находится так близко от особняка Аркобалено. Гарри не знал, согревает ли это его сердце или вызывает мурашки..). Гарри пришлось ехать по грунтовой дороге, но в конце концов он выехал на поляну и остановился перед тем, что можно было назвать особняком. "Кто покрасил особняк в белый цвет в лесу?" — спросил Гарри у Оодако, выключая мотоцикл. Гарри расстегнул молнию и подтолкнул Оодако. Гарри позволил щупальцу обхватить его голову сверху и сбоку, чтобы удержаться. Гарри осуждающе хмыкнул, разглядывая белую краску и большие окна. Всё это источало богатство и достаток, и та часть его, которая была маленьким Гарри Поттером из шкафа, содрогнулась при мысли о том, что он своим присутствием сделает такую чистую вещь грязной. Но более взрослая и опытная часть Гарри мягко подавила это чувство и, выпрямив позвоночник, направила своё тело к двери. Либо в этом особняке было много ловушек. Либо их не было, и чувство превосходства Аркобалено помешало им расставить ловушки, а всеобщий страх не позволил бы проникнуть в дом. ...или страх, что Реборн в конце концов узнает об этом и нанесет такой урон, от которого никто уже не сможет оправиться. Гарри посмотрел на дверь, сосредоточившись на замке перед ней. Единственный замок. Но хотя бы замок был. У Гарри не было ключа. Зато у него была палочка. (Которая была просто лучшим скелетным ключом из всех существующих, не так ли?) "Быстрый вход и выход, да, Оодако?" — Гарри хмыкнул, и быстрая алохомора отперла входную дверь. Гарри криво усмехнулся и послал несколько обнаруживающих чар, после чего осторожно открыл входную дверь. Ничего не произошло. Он заглянул внутрь и посмотрел налево, направо и вверх. Затем он постучал пальцем по земле перед дверью, прикладывая к ней вес, чтобы проверить, не появится ли дверь-ловушка. Ничего. "Хм..", — Гарри шагнул внутрь и мягко захлопнул входную дверь. Снаружи царил довольно яркий полумрак. Но даже несмотря на все окна, внутри особняка было тускло. Но даже в этом полумраке Гарри смог различить, что внутри всё отделано тёплым деревом. И... "Это выглядит знатно. И дорого", — Гарри уставился на огромный холст с множеством разноцветных точек и капель. Взглянув направо от входной двери, Гарри обнаружил крошечный столик, на котором стояло несколько стеклянных чаш. Только одна из этих чаш была украшена наклейками с черепами, практически закрывавшими стекло. При ближайшем рассмотрении казалось, что наклейки держат стекло вместе. Чаша была немного неправильной формы. Она была разбита и аккуратно приклеена наклейками с черепами. Гарри положил ключ от мотоцикла в чашу, прежде чем войти в дом. Ему нужно было найти свою жилплощадь. ...если это вообще было то место, куда они положили костюм. " Оодако... мы, возможно, пробудем здесь какое-то время". Гарри вздохнул и зашагал по парадному вестибюлю. В особняке было три коридора, которые вели в разные стороны. Через один из них он мог видеть то, что выглядело как комната для приема гостей в конце короткого коридора от входа. Сам зал был просторным. Другие коридоры вели вниз к повороту с дверями, расположенными вдоль стен. Гарри взъерошил волосы и, повернувшись к входной двери, наметил линию защиты. Если кто-то зайдёт, то Гарри не застанет его врасплох. В конце концов, Гарри умел думать наперёд. А если кто-то, магл или волшебник, переступит через эту магическую линию, то раздастся звонок, который услышит только он, волшебник. Решив этот вопрос, Гарри выбрал зал и пошёл дальше. Гарри прошёл мимо стольких комнат, что и не сосчитать. Хранилище. Оружейная... Гарри остановился, оглянулся и посмотрел на огромные стены от пола до потолка, увешанные оружием, висящим на крюках на стенах. Некоторые из них выглядели как средневековые мечи... а один был похож на танковую пушку. Серьезно? Просто немного дико. Гарри потёр затылок и зашагал дальше. Найдя кухню, он быстро обшарил шкафы. В холодильнике не было ничего свежего, только — хлеб. Зато нашлась банка персиков, которую Гарри открыл. И банка фасоли, которую он поставил на плиту. Гарри разложил фасоль по тарелкам, как только она подогрелась. Персики он оставил в банке и, прежде чем поднести вилку к блюду, проверил продукты на наличие каких-либо "добавок". Все продукты были безопасны. Гарри вылизал тарелку дочиста. И выпил сок из банки с персиками. Наверное, это совсем не полезно, но, может быть, и полезно? Он был сладким, а Гарри жаждал сладкого, чтобы компенсировать горечь своей жизни. Гарри оставил посуду в раковине и поставил банку на стойку, после чего продолжил свои поиски. К тому времени, когда он закончил обход главного этажа при свете мобильного телефона (потому что не хотел включать свет), он так и не нашёл лестницы на следующий этаж. Гарри опустился на лавку в кухне. Гарри устало растянулся на скамейке, свесив ноги с боков. Накануне он не выспался, а скамейка была довольно мягкой. Устроившись поудобнее, Гарри погладил Оодако по голове и выключил свет своего мобильного телефона. Он проверил, сколько раз Реборн звонил ему. Дважды. Но там было много номеров, которых Гарри не знал. Может быть, Реборн пытался заставить его ответить по другому номеру? Всего было 36 пропущенных звонков, так что Гарри мог только предположить, что это Реборн его подначивал. Гарри прижал телефон к носу и почувствовал, как на его лице растянулась ухмылка, прежде чем он успел осознать, что ухмыляется. Гарри не стал долго раздумывать, прежде чем снова набрал номер Реборна и поднес трубку к уху. На этот раз Реборн не стал медлить. "Череп. Где. Ты", — на этот раз это был даже не вопрос. И не требование. Это звучало как неизбежность. "Я не обязан тебе отвечать, ты же знаешь", — напомнил Гарри, напрягая глаза, чтобы разглядеть в темноте высокий потолок кухни. "Но ты ответишь. Так или иначе", — в этот раз Реборн был спокойнее, чем в прошлый. Энергия, которую Гарри слышал по телефону, была иной. Может быть, дело в общей атмосфере, царившей во время разговора? "Я не слышу никаких машин вокруг тебя. Ты внутри", — Реборн сделал вывод по отсутствию белого шума вокруг Гарри. Гарри закатил глаза и закрыл их. Все равно было слишком темно, чтобы на что-то смотреть. "Ответь мне". "Нет, так даже веселее", — это прозвучало прежде, чем Гарри успел об этом подумать. Гарри мог поклясться, что услышал, как телефон треснул от такого напора Реборна. "Если ты внутри..", — шипел Реборн. И тут Гарри почувствовал, как сработала сигнализация на входной двери. Два звонка перед тем, как наступила тишина. Гарри выронил телефон, но успел схватить его, прежде чем тот грохнулся на пол. Гарри едва успел поймать аппарат. Гарри почувствовал, как сердце заколотилось в груди, и поднялся на ноги, поднеся телефон к уху. "Где?" — Гарри показалось, что его голос звучит спокойно, даже когда он поднял Оодако и позволил осьминогу прикрепиться к его голове. Щупальца прилипли ко лбу и под подбородком, как ремень велосипеда. "Хм... Интересно, где?" — голос Реборна звучал... хищно. Нехорошо. Гарри нащупал телефон и нажал кнопку завершения вызова. Сжимая телефон в руке, он поспешил к большим шкафам, в которых при должном умении можно было спрятать человека. Гарри быстро и бесшумно открывал дверцы, пока не нашел самое пустое место. Все, что было внутри — это медленно гниющие картофелины. Запах, правда, мог бы быть и получше. Но Гарри предпочел не рисковать и вместо этого отпихнул в сторону несколько крошечных банок с тунцом и положил свое тело рядом с картофельным месивом. Гарри почувствовал, как Оодако еще больше сжался, чтобы укрыться в этом месте, когда Гарри задвинул дверь. Осталась только щель, через которую он мог выглянуть в темноту кухни. Гарри прижал руку ко рту, чтобы не дать волю хихиканью. В этом не было ничего смешного! Реборн был опасен! Но это был и наименее сложный аспект его жизни. Самый весёлый. Здесь он не чувствовал себя виноватым. Аркобалено не чувствовал себя оскорбленным, не чувствовал угрозы. Их разговор был странным. И в прошлом они причиняли ему боль. Но теперь Гарри был силен. Они не представляли для него никакой угрозы, когда он был полностью готов. Более того... возможно, сейчас самое подходящее время для изощренной мести. Гарри усмехнулся и почувствовал, как Оодако зашевелился, словно осьминог ощутил нарастающее предвкушение Гарри. Гарри сдвинулся с места, не отрывая взгляда от кухни. Реборн мог молчать, но в конце концов Гарри должен был увидеть его. И как только Реборн выйдет из кухни, Гарри последует за ним. В любом случае ему нужно было узнать, где находится скрытая лестница на следующий этаж. А оттуда... что ж... Гарри не собирался заходить так далеко, как это сделали его собственный отец и крестный. От этой мысли у него заурчало в животе. Нет, просто что-то легкое и веселое. Что-то такое, что могло бы переплюнуть наемного убийцу, возомнившего себя величайшим в мире во всем. В конце концов, темная тень Реборна призраком вошла на кухню. Пусть начнётся игра.