Carry On

Гарри открыл глаза, когда воздух перестал реветь в его ушах. Когда желудок перестал сжиматься, он поднял лицо от лица, прижатого к шее Лилианы. Мотоцикл остановился — до особняка Аркобалено оставалась всего минута езды, когда Лилиана свернула с гравийной дороги в лес, окружавший проторенную тропинку. Проехав несколько метров, они остановились возле камня, который в любой другой момент Гарри счел бы неприметным и не представляющим угрозы. Гарри оцепенело наблюдал за тем, как Лилиана выбивает ботинком со стальным носком выемку в камне. Вместо толчка Гарри услышал звон и щелчок, и земля перед ними, мульча, мертвые листья и грязь... опустилась вниз, как пандус в подземный гараж. Лилиана развернула их и погнала в пасть земли. Земля поглотила их. Ночь исчезла за ними, когда земля застонала и стала целой. Они оказались в кромешной тьме, прежде чем по обеим сторонам туннеля, в котором они оказались, с шипением вспыхнули факелы. Гарри ненадолго зажмурил глаза, а затем открыл их. Ощущение внезапного света после полной темноты быстро прошло, и он смог разглядеть мелкие детали стен туннеля. Это была не набитая грязь, как он предполагал вначале, а высеченный камень. Гарри сузил глаза, сосредоточившись на резьбе, когда Лилиана позволила им пройти ещё немного вперёд. "Лилиана", — произнес мужской голос, и Гарри перевел взгляд с каменных высечек, на которых горели факелы, на ожидающую его фигуру, которая быстро перешагнула. От стены отступил высокий, ногастый мужчина. Он был одет в фиолетовый комбинезон, такой же, как и тот, что носила Лилиана. Гарри задрожал и сквозь оцепенение почувствовал покалывание чар, исходивших от Лилианы и этого нового человека. Это было приятное ощущение, которое Гарри не мог определить, но всё равно почувствовал. Этот человек вызывал то же знакомое, но не знакомое ощущение, что и все дети его друзей. Мужчина с рыжими волосами Уизли. И россыпью веснушек. "Фэб", — ответила Лилиана, отталкиваясь от подножки мотоцикла Гарри и выключая машину. Лилиана наклонилась и посмотрела через плечо на Гарри. Она не успела открыть рот, как Гарри разжал руки. Она кивнула и встала, соскользнув с водительского сиденья, чтобы переместиться и встать перед Фэбом. Фэб протянул руку и положил ее на голову Лилианы. "Я не пострадала", — пробормотала Лилиана, и Гарри отвел взгляд. Этот момент казался ему... интимным. Глаза Гарри уловили кровавое пятно на брюках, и он быстро проследил за ним. Джинсов не хватало, учитывая, что это было одно пулевое ранение в ногу. Гарри протянул руку и замер. Он перевернул руку ладонью вверх. Вся нижняя часть перчатки отсутствовала. Только бледная плоть кожи, покрытой шрамами. Гарри моргнул. Затем прижал руку в перчатке к холодной крови на бедре. Он досчитал до десяти и поднял руку. Перчатка была всё ещё цела... на ней было немного влажного холода. "Эффект временный", — пробормотала Лилиана, и Гарри поднял глаза: она стояла у его плеча, а Фэб стоял за её спиной. "... Я никогда этого не замечал...", — пробормотал Гарри. ...это могло быть только "отклонением", которому дали название. Гарри сжимал и разжимал руки, пытаясь избавиться от покалывания. Пулевого отверстия в бедре больше не было, осталось только воспоминание о случившемся. Гарри усилием воли отогнал от себя эти мысли. Аркобалено больше нет. Черепа больше нет. Гарри сжег свои мосты. "У тебя есть мотоцикл?" — спросил Гарри, вернув свое внимание к этим двоим. Фэб кивнул, а Лилиана посмотрела в сторону, где у стены туннеля стоял темно-фиолетовый мотоцикл. Гарри узнал его... но в то же время он не мог утверждать, что видел его раньше. Гарри сфокусировал взгляд на туннеле: "...Что это за место?" "Это результат проекта "Подземка". Прабабушка начала его давным-давно. Это был первый мультирасовый проект, который осуществили Каркассы. Серия туннелей, проложенных по всему подземному пространству Италии. Укрепленных и скрытых с помощью гоблинской магии", — голос Лилианы гулко отдавался в черноте. Факелы освещали только свой небольшой участок. Все остальное было черным маревом. "... Зачем гоблинам...?" — у Гарри защемило в затылке, и он медленно оглянулся через плечо в черноту туннеля позади себя. Гарри не мог этого увидеть... но что-то наблюдало за ним. Лилиана проследила за взглядом Гарри и тоже уставилась в черноту. "...Это для всеобщего блага. Когда последняя магия угаснет в нас, людях. Кто останется, кроме гоблинов и других магических зверей?" — Лилиана опустила глаза, а затем переместила свой вес. — "... Каркасса имеет доступ ко всему, но контроль над ней останется за теми, кто ее создал. Мы здесь в безопасности. Мы застрахованы". Добавила она для убедительности, после чего повернулась и села на свой мотоцикл. Фэб пристроился позади нее. "Пойдемте. Нас ждет зелье", — Лилиана опустила взгляд на руки вокруг своей середины, проверяя, на месте ли Фаб. Гарри заговорил прежде, чем она успела зажечь свой мотоцикл. "Альбус сказал, что я должен принимать дозу каждые пять часов..", — Гарри вспомнил это. "Да. Они распределены. Зелье не может оставаться на горелке... и магические свойства зелья начинают разрушаться и становятся бесполезными через пять часов после снятия с огня... но если его переварить, оно просто станет ядом", — Лилиана слегка пожала плечами. — "По иронии судьбы, зелье, вызывающее порабощение, больше похоже на гель со сроком годности, который до конца не соответствует". "Зачем ты пришла?" — Гарри хотел уйти, от жжения множества глаз у него начал выделяться адреналин. Но он должен был знать, почему Лилиана пришла за ним? Почему она пришла в дом Аркобалено? "... Как ты...? Почему это...?" — Гарри поднял руку и провел пальцами по волосам, пытаясь смахнуть налипшую на них грязь. Все, что он получил — это липкие пятна его собственной холодной крови. Лилиана переместилась так, чтобы оказаться лицом к лицу с Гарри. Стоявший за ней Уизли последовал за ней, повернувшись лицом к Гарри. "Ну... для чего? Мы как бы... регулярно следим за вами. Обычно у Каркассы есть какое-то устройство в вашем мотоцикле — сейчас оно сломано. А также следящее устройство в ваших электроприборах. Например, в телефонах. Так мы обычно узнаем, где вы находитесь..", — Лилиана отвернулась, убрав руки с рукояток байка и барабаня по бедрам. Теперь она смотрела куда угодно, только не на Гарри. Она вздохнула: "Что касается туннелей, идущих сюда...? Не знаю. Прабабушка спланировала всю систему вместе с гоблинами. Это был просто... ближайший к вам. Туннели зачарованы для более быстрого перемещения. Так что..." Она сделала еще один укрепляющий вдох и снова посмотрела вверх. И наконец-то закрыла глаза. "... Мне больше нравится, когда ты полностью контролируешь свои возможности. Я не хочу, чтобы кто-то, кроме вас, управлял вами. Так что давай займемся промывкой твоего организма. Бабушка также упомянула, что пришло время вернуть все твои воспоминания на место", — Лилиана кивнула, повернулась и завела свой мотоцикл. Гарри медленно выдохнул, задержав дыхание на время ответа Лилианы. Он посмотрел вниз, где его руки сжимали руль. Он разжал пальцы и повернул ключ зажигания. Ощущение пристального взгляда не покидало его до тех пор, пока они не выехали из туннелей и не въехали в гараж. Это было очень знакомое место, но даже тогда Гарри не мог с уверенностью сказать, бывал ли он здесь раньше. Это ноющее чувство знакомости-незнакомости начинало густо гореть в груди Гарри, и он не мог понять, злится он или расстроен, и это начинало раздражать. Гарри припарковался рядом с Лилианой, и, как только их двигатели были заглушены, в гараже воцарилась тишина. Гарри вздохнул и подался вперед, чтобы прижаться лбом к ручке руля. Мир был просто... ... Гарри устал. У него все болело. Он чувствовал себя таким растянутым и слабым. "... Дедушка ждет. А бабушка Джильо уже должна быть готова", — голос Лилианы был мягко-громким, и Гарри просто кивнул. Через мгновение Гарри сдвинулся с места и соскользнул с мотоцикла на ноги. Он опустил взгляд на все еще окровавленное бедро. ...Исчезнуть или не исчезнуть? (Маленькая, злобная часть Гарри хотела, чтобы так оставалось. Посмотрите, что сделал Реборн!.. Большая, более скорбная часть его самого хотела, чтобы это исчезло. Хотелось стереть то, что он сделал в ответ) Гарри прикоснулся палочкой к этому месиву, и кровь была убрана магией. Но чувство вины не исчезло вместе с кровью. Гарри снял перчатки и засунул их в карман джинсов. Теперь его руки были практически голыми, но это было лучше, чем носить одну перчатку, не закрывающую ладонь. "Пойдемте." Гарри посмотрел на Лилиану, та кивнула, повернулась и возглавила их группу. Гарри посмотрел на Фаба, который тоже смотрел на Гарри. Точнее, он смотрел вниз со своего высокого роста, которым, как правило, обладала семья Уизли. "... вет". "... Чао". Гарри кивнул и посмотрел вперед, на затылок Лилианы. После этого сказать было уже нечего, и Гарри позволил тишине затянуться. Успокаивающие движения Оодако на его животе были достаточно приятными. Но движения становились все более беспокойными, чем дольше они шли, поэтому Гарри расстегнул куртку, и Оодако вытекла наружу, чтобы устроиться на шее Гарри. Гарри посмотрел вниз и нежно погладил пальцами макушку осьминога. Возможно, именно потому, что осьминог так сильно отличался от совы, Гарри не возмущался самим его присутствием. (Он так и не смог больше прибегнуть к помощи совы. Отправка писем — это то, что он всегда мог заставить делать других людей. И, немного поработав с чарами, он отправлял почту, предназначенную для него, в определённое место, чтобы забрать её. Срочные дела всегда отправлялись через Патронуса...) Гараж находился под землёй, но стоило подняться по лестнице, и они снова оказались под ночным небом. Надвигались тучи, и скоро звезды будут закрыты от глаз. Просто черное одеяло вокруг земли. Гарри моргнул, глядя на небо, и снова сосредоточился на земле. У него были дела поважнее, чем небо, как бы ни стремились его глаза к звёздам, на изучение которых он потратил годы. Обратный путь до медицинского лазарета был быстрым. Лилиана и Фаб оставили его у дверей. Гарри смотрел им вслед, пока они не свернули за угол коридора. Гарри ещё немного постоял, прежде чем толкнуть дверь и проскользнуть внутрь. Альбус, сгорбившись над маленьким столом, писал магловским пером. Если Гарри не ошибался, это было чернильное перо. Лучше, чем перо, но в то же время достаточно похоже. Альбус поднял глаза на подошедшего Гарри и устало улыбнулся. "А ещё у меня есть крем для снятия шрамов", — добавил Альбус, убирая своё причудливое перо в специально отведённое для него место. Старик заскрипел, поджимая под себя ноги: "Если есть что-то, что вы не хотите испачкать навсегда, советую вам это снять". Гарри кивнул, повернулся к кровати, на которой он уже ночевал, и бросил туда свою куртку, а также старый, сложенный комбинезон, который все еще был заправлен внутрь. "... отлично. Спасибо". "У нас трехдневная схема. По дозе каждые пять часов. Я дам вам 15 доз", — Альбус разговаривал в основном сам с собой, натягивая кожаные перчатки — рисунок чешуи очень напоминал Норвержского горбатого — и беря в руки стеклянный пузырек, стоявший в стеклянной подставке. Зелье было похоже на воду. Оно было прозрачным. "...Каковы побочные эффекты?" — спросил Гарри, присаживаясь на кровать. Оодако опустился на сброшенную Гарри куртку и закутался в складки до тех пор, пока Гарри не перестал видеть даже намек на красный цвет. "Обесцвечивание и окрашивание пота — это будет непривлекательный оранжевый цвет", — Альбус начал, переместившись, чтобы встать перед Гарри. — "Тошнота. Лихорадочное состояние. Некоторые отмечали легкие галлюцинации". "Это... звучит ужасно", — Гарри поморщился. "Итог того стоит", — Альбус пожал плечами и откупорил пузырек. Он пах... ничем. Гарри взял пузырёк — тот был ещё тёплым — и выпил зелье с полглотка. Гарри молча протянул флакон обратно и провёл языком по зубам. Ощущение было такое, будто он не чистил зубы несколько дней: всё вокруг стало липким. Но он не был уверен, было ли это из-за зелья или из-за того, что он не следил за здоровьем зубов. Альбус немного повозился и вернулся с банкой. Гарри моргнул. "Я использовал эту — возможно, она была просрочена", — сказал Гарри, обводя глазами банку. Альбус замолчал, и Гарри поднял глаза. "... ты использовал просроченное лекарство", — этот ровный тон был знаком, но в то же время он никогда раньше не был обращен непосредственно к Гарри. И снова вернулось то знакомое и в то же время неприятное ощущение. "... Да", — Гарри признал, что Альбус легко переждал его, проявив терпение отца, давно привыкшего общаться с подростками. Альбус вздохнул: "Где контейнер?" "В багажнике... хочешь, я его достану?" "... пожалуйста". Гарри сделал паузу, прежде чем встать. "А как скоро начнется действие зелья?" — потому что побочные эффекты звучали невесело, а путешествовать, пока они проявляются, было вдвойне невесело. "Ваш желудок пуст или полон?" — спросил Альбус, усаживаясь поудобнее. "Эм... не такой уж и пустой?" — предположил Гарри, и Альбус улыбнулся и помахал Гарри рукой. Гарри прыгнул вперед и побежал трусцой. В коридорах было пусто, но ведь уже наступила ночь. Глушащее заклинание на его ботинках всё ещё действовало, и было жутковато бежать без звука стука. Поэтому, когда Гарри приблизился к распахнутой двери, проливающей свет в темноту коридора, он замедлил шаг. Приостановился, а затем подкрался ближе. Он доверял своей семье. По-настоящему доверял. Гарри заглянул внутрь и увидел Лилиану, сидящую перед Лили и Джеймсом в уютной комнате для совещаний. "- Застрелил его. Я помню, как прабабушка рассказывала об Аркобалено, но я никогда не думала, что истории о том, что они такие козлы, окажутся... такими точными". — Лилиана ворчала, дуя на пар от того, что Гарри, прищурившись, принял за кофе. Гарри видел ее профиль: Фэб прислонился к спинке дивана позади нее. Лили сидела на маленьком диванчике напротив. Джеймс сидел в кресле, и Гарри мог видеть только его затылок. "Ты видела его, когда он был с Фонгом, верно?" — спросила Лили. "Да, он показался мне достаточно милым. Не прижимался к прадедушке и все такое", — сказала Лилиана, прежде чем сделать глоток. "Его нога — с ней все в порядке?" — Лили посмотрела на Джеймса, а затем снова сосредоточилась на Лилиане. "Да. Хотя там был побочный эффект. Выглядело так, будто кислота сожгла его брюки и перчатку. На моей куртке тоже есть небольшое повреждение. Вы выяснили, почему эффект распада возникает только иногда?" — Лилиана наклонилась вперед и поставила свою чашку на журнальный столик перед собой. Гарри решил, что это журнальный столик, поскольку голова Джеймса немного мешала. Джеймс покачал головой: "Нет... мы могли бы поговорить об этом с папой завтра... ведь теперь он сможет понять и работать с нами, чтобы выяснить степень аномалий". "Например, когда он упал на соревнованиях по мотокроссу...", — Лили замялась. Лилиана вздрогнула всем телом: "Это было ужасно. Жаль, что нам не удалось заполучить этот мотоцикл — кто-то явно его испортил". "Команды до сих пор не обнаружили причину?" — Джеймс склонил голову набок. "Нет, все отчеты отрицательные. Даже специально обученная команда нюхлеров не добилась успеха. На данный момент это больше похоже на работу Аркобалено, чем других мафиози", — Лилиана подняла руку и взъерошила волосы знакомым жестом. Гарри понял, что это знакомый жест, как только потянулся вверх, чтобы взъерошить свои собственные. "Подожди, ты думаешь...?" — Лили нахмурилась. "Нет. Аркобалено не заинтересованы в том, чтобы вмешиваться в работу мотоцикла Черепа. Просто на месте происшествия не было обнаружено никакой магии, кроме нескольких существ. Но они были опрошены и задокументированы. Звериные мастера проникли в большинство других мафиозных семей и пока ничего не обнаружили. Я порылся в особняке Аркобалено в поисках — и не нашел. Но у меня не было возможности осмотреть мотоцикл", — Лилиана побарабанила пальцами по коленям. Они действительно говорили о нем. И что удивительно... это не вызывало ужасного чувства в желудке Гарри. Нет, они говорили о его здоровье. О его заботе. И собирались поговорить с ним об этом завтра. Вероятно, они очень привыкли говорить о нём в таком тоне, учитывая те годы, когда он был технически недееспособен как волшебник... Правда, тут же возник вопрос, что случилось с его разбитым мотоциклом. Но если он был у другого Аркобалено... разве это имело значение? Он был здесь и сейчас. Но ведь Лилиана заходила в дом Аркобалено? Гарри приостановился и вспомнил, что оставил ключи от мотоцикла в своей сумке. Должно быть, она их забрала. Гарри потянулся к карману куртки и вспомнил, что оставил куртку у Альбуса. И Оодако. Наверное, ему пора идти. Гарри сделал шаг назад. То, что он услышал, заставило его остановиться. "Лилиана, у тебя был какой-нибудь контакт с Фрэнком?" — голос Джеймса был настолько клинически чист от эмоций, насколько это было возможно. И это сразу же заставило Гарри засомневаться, стоит ли уходить. "... Почему ты спрашиваешь меня об этом?" — Гарри едва расслышал голос Лилианы. Гарри сдвинулся с места и снова шагнул вперед. Приблизившись к двери, он заглянул внутрь. Лилиана опустилась на диван, скрестив руки на груди. "Ты знаешь, почему. Расскажи нам", — голос Лили стал еще жестче. Лицо Лилианы исказилось, рука поднялась вверх, чтобы схватиться за ожерелье: "Нет", — процедила она. Ее голос стал еще более мрачным, когда она приподняла губы, чтобы показать зубы: "Нет, он ничего не предпринял". "Хорошо. Ты знаешь протокол". Протокол? "... Я знаю". Что это было? "Удивительно. Мы бы не хотели еще одной оплошности, в конце концов. Спасибо за усердную работу, милая. Допивай свой напиток перед сном. А я пойду навещу папу", — Лили ласково улыбнулась Лилиане, когда та вставала. Джеймс кивнул, подняв руку в сторону Лили в знак прощания. Лилиана не встала, а лишь прищурила глаза на чашку, которую Гарри не мог видеть из щели в двери. Лили двинулась к двери. ... Гарри мог открыться. Спросить, что происходит. Гарри задрожал. Завтра он поговорит с Лилианой. Он... спросит её, заходила ли она в особняк. И посмотрит, будет ли она правдива. А оттуда... возможно, он узнает больше о текущем положении дел. (Действительно ли я знаю своих детей?) Гарри вскочил на ноги и помчался по коридору, скрывшись из виду. Вскоре он добрался до своей комнаты и обнаружил её точно такой же, какой оставил. Остановившись в дверях, Гарри сделал небольшую паузу, прежде чем достать свою палочку. Ну, Бузинную палочку. Несколько заклинаний не обнаружили ничего опасного. Но Гарри не поставил перед уходом защитные чары. Сейчас он уделил время тому, чтобы установить их. Чтобы сделать это место безопасным. Это заняло меньше пяти минут. Он подхватил всё ещё уменьшенный сундук и ушёл. Войдя в медицинскую комнату, Альбус и Лили снова оказались рядом, сидя в одинаковых креслах. "Папа, почему ты так долго?" — спросил Альбус, хотя ему ещё только предстояло подняться на ноги. Гарри пожал плечами, посмотрел на свои брюки и солгал. "Я думал о том, чтобы переодеться... но ты упомянул о поте, поэтому я только вернулся", — Гарри зажал сундук между руками, чтобы скрыть мелкую дрожь, которая пробежала по рукам. Альбус сочувственно кивнул. "Уверен, мы сможем найти какие-нибудь скрабы? Давайте посмотрим, как проходит заживление шрамов", — Альбус жестом указал на сундук, после чего начал медленно вставать с кресла. Лили лишь плотно натянула одеяло на ноги и осталась сидеть. "Я рада, что ты дома, папочка", — добавила Лили. Гарри улыбнулся, но почувствовал себя не в своей тарелке. Глядя на приятно улыбающееся лицо Лили... она казалась доброй старушкой. Но раньше, за столиками на улице... и даже в той комнате для встреч с Лилианой — Гарри не раз поражался тому, что его дети действительно были мафиози. Даже больше, чем он сам, когда был Черепом. Это были люди, которые... ну... Гарри поставил сундук на землю и одним взмахом палочки увеличил его. Уже через мгновение баночка была у него в руках, и он протянул её Альбусу. Альбус натянул резиновые перчатки для осмотра, а затем протянул свои руки. Гарри сделал паузу, но банку не отдал. "... почему вы...?" "... У меня есть подозрение, папа", — Альбус признался и подошел ближе. Гарри передал банку в руки Альбуса и стал наблюдать, как его сын открывает банку и заглядывает внутрь. На взгляд Гарри, это было то же самое, что и любой другой крем для уменьшения шрамов. Альбус не допускал прикосновений к коже, щурился, вдыхал, нюхал и подносил баночку к свету. В конце концов он поставил баночку на стол. Гарри бросил взгляд на Лили, но она лишь пожала плечами. Гарри заглянул через плечо Альбуса и увидел, как его сын провёл бумажкой по внутренней поверхности банки, а затем положил её в открытый пузырёк на столе. После этого Альбус медленно пошёл к шкафам и вернулся с прозрачной банкой бесцветной жидкости. С помощью прозрачной стеклянной пипетки с белым резиновым наконечником он добавил несколько капель. Прошла всего секунда, и бумага внутри стала такой же ярко-оранжевой, как лицо, руки и живот Гарри. ... Лицо. Руки. Живот. Гарри не трогал свой живот кремом для уменьшения шрамов. Но лицо и руки...? "... Нет", — Гарри не мог удержаться, чтобы не сказать, что это вырвалось, когда до него наконец дошло. "... Да", — Альбус мягко возразил, запечатывая баночку, а затем флакон. Он положил их в стеклянную коробку в стороне, затем ловко стянул перчатки и бросил их в контейнер для опасных веществ: "Передозировка никогда не была зарегистрирована, но папа... если бы ты не был таким, как сейчас, ты бы, наверное, сам получил передозировку этим препаратом". Гарри не мог в это поверить. Не мог поверить, что он сам ввел себе такую же дозу, какую, очевидно, сделал Фрэнк. Он втирал его в свою кожу своими собственными руками. Медленно Гарри переместился и сел на кровать. Через секунду Оддако был на его шее и свисал вниз. "Теперь всё в порядке. У нас есть противоядие. Скоро ты будешь в полном порядке", — Альбус добавил, подняв руки вверх в успокаивающем жесте, и его голос был по-прежнему очень мягким. Гарри сделал несколько глубоких вдохов и отвел взгляд от Лили, когда осознание этого факта полностью дошло до нее. "Я заметил, что у тебя было много зелий. Были ли какие-то другие, которые ты использовал помимо этого?" — поинтересовался Альбус. ... Да. Были. "Обезболивающее зелье. Усилитель нервов. Паста от ожогов... Восстановитель глаз Поттера?" — Гарри заколебался, прежде чем произнести последнее слово. Альбус выглядел встревоженным: "Твои глаза...?" "Нет, не я. Кто-то другой..", — Гарри прервался и увидел, как тревога быстро угасает. Альбус заколебался, но кивнул, а затем слабо улыбнулся. Гарри встал с минимальной тряской и осмотрел сундук. Единственная банка, которую он смог найти внутри, была "Восстановителем глаз Поттера", и Гарри слушал, как он вытаскивает её и снова уменьшает сундук. "Это было последнее интенсивное зелье, которое я приготовил перед тем, как мы поняли, как магия влияет на наши тела... Я рад, что оно кому-то помогло. Но вы следили за ним? У зелья могут быть побочные эффекты..", — Альбус замялся и скорчил гримасу в ответ на отрицательное покачивание головы Гарри. "Если будет время, проверь их давление, зрение... если оно еще не выровнялось и у них все еще болит голова..", — Альбус замялся, продолжая шаркать по комнате. В конце концов он достал еще один пузырек. Он с улыбкой вложил его в руку Гарри. "Мне нравится называть это усилителем мозговой деятельности — частым побочным эффектом является слишком идеальное зрение у людей. А мы не созданы для работы с таким количеством деталей. Это может вызывать мигрени. А здесь происходит постоянное изменение мозга... чтобы привести его в соответствие с превосходными глазами. Хотя, если пострадавшему это не нужно, не давайте ему это", — Альбус предупредил, похлопал Гарри по руке и немного отстранился. Гарри подал Восстановитель граз, а с этим пусть разбирается Альбус. Гарри кивнул в знак немого согласия и передал другой флакон Оддако, который упал и двинулся, чтобы снова попасть на куртку Гарри. Убирая пузырек в карман. "Пап, может быть, ты сейчас разберёшься со своими воспоминаниями... или отдохнёшь?" — предложила Лили, поднимаясь со своего места. ...возможно... "Думаю, небольшой отдых пойдет мне на пользу. Я буду здесь следующие три дня, не так ли?" — спросил Гарри, глядя на Альбуса. "Вы можете приходить и уходить — только нужно принимать дозу каждые пять часов", — Альбус напомнил Гарри, натягивая новые перчатки, и вскоре в его руках оказалась банка из шкафа. Альбус сделал паузу, прежде чем открыть её и предложить Гарри заглянуть внутрь. Баночка была наполовину использована. "Средство для затягивания шрамов... Крем, который ты намазал, был смешан с драконьим зельем. Он плохо переносит смешивание с чем-либо. Он был более... ах, водянистым, чем этот", — Альбус объяснил, набирая на палец небольшое количество и растирая смесь. Она была зернистой. Гарри помнил, что другой был блестящим и более похожим на гель. "... точно..", — пробормотал Гарри и не стал сопротивляться, когда Альбус приложил крем к его лицу. Альбус протянул свободную от крема руку и поддержал затылок Гарри, после чего начал равномерными круговыми движениями втирать восстанавливающий крем в лицо Гарри. "...Ты решил, что хочешь удалить камни?" — спросил Альбус, используя разговор, чтобы разбавить тишину в комнате. "... мы не говорили об этом, но я бы хотел, чтобы их не было...", — пробормотал Гарри. Наступила пауза, а затем заговорила Лили: "...Тогда нам придётся обратиться за помощью к каким-нибудь существам". Гарри протянул руку Альбуса и через плечо сына посмотрел на Лили. В ответ на молчаливый взгляд Лили снова заговорила: "...Чтобы доставить их к тебе, папа, потребовалось астрономическое количество магии. Один из магов тогда умер от магического напряжения. Сейчас у нас нет на это сил. Лучше всего было бы обратиться к гоблинам... но они не самые любезные, когда речь идет о тебе". Лили нахмурилась в ответ, и Гарри не мог не ответить ей тем же, но позволил Альбусу продолжить. "... они могут быть использованы против меня?" — прошептал Гарри. "... Да", — ответил Альбус. Тогда... Гарри нужно было придумать, как снять их самому. Гарри посмотрел на Альбуса, прежде чем закрыть глаза. Он должен был сделать это сам, чтобы не волновать своих детей. Им сейчас это было ни к чему. Гарри мог бы поговорить с Лилианой, он представлял, что она сможет и захочет помочь. Или, по крайней мере, поможет ему. Она уже говорила об этом — ей больше нравится, когда единственным человеком, контролирующим Гарри, является Гарри. Разговор затих и не прекращался, пока Альбус наносил на лицо Гарри восстанавливающий крем. Равномерно распределив его, Альбус отступил назад. Гарри вздохнул и откинулся на спину, свесив ноги с края кровати. Гарри почувствовал, как Оддако переместился к нему на живот, но не потрудился открыть глаза. Гарри и не подозревал, насколько измотанным он себя чувствует, пока... Гарри моргнул и прищурился от утреннего света. На его плечо легла рука: "Вот, папа, вторая доза". К губам Гарри прижали пузырек, а под шею подложили руку, чтобы приподнять его голову. Гарри открыл рот, проглотил зелье и снова закрыл глаза. Вскоре он задремал. Когда Альбус разбудил его для третьей дозы... на этот раз Гарри чувствовал себя очень бодрым. Он сел и огляделся. В лазарете никого не было, кроме него и Альбуса. Гарри выпил небольшое количество зелья и протянул пузырёк обратно. "Я, пожалуй, ненадолго отлучусь... Вернусь через пять часов?" —предложил Гарри, доставая телефон, чтобы проверить заряд батареи и время. Было 10 часов утра, значит, он должен был вернуться к 15. В телефоне был очень слабый заряд. И примерно двадцать пропущенных звонков. "Да... но прежде чем ты уйдешь, папа, я..", — Альбус сделал паузу, глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Альбус поставил пустой пузырек на стол, снял перчатки, а затем покопался в кармане: "Раскрой ладони..". Гарри сдвинулся с места и сжал руки в кулаки. Оцепенев, Гарри смотрел, как воскрешающий камень падает на его покрытые шрамами ладони. "...Откуда он у тебя?" — прошептал Гарри. "Мама дала их нам. Камень. Палочку... и плащ. Мне дали камень..." Средний ребенок, камень. Почему Джинни следила за этой историей? Откуда она вообще узнала о камне? Где она вообще его нашла? Он никогда не говорил ей, где оставил его. Он никогда не говорил ей, где оставил его. Он никогда... Гарри поднял глаза от камня и уставился на сына: "Почему... он у тебя?" "... Я думаю, это потому, что мама знала, что я никогда не попытаюсь им воспользоваться. Все твои дары смерти — они не работают. Ни для кого из нас", — предложил Альбус, и Гарри заметил, что его морщины сегодня были особенно глубокими, они тянулись вокруг его глаз. "А где остальные?" — вопрос вырвался у Гарри раньше, чем он успел подумать о другом. "У Джеймса была палочка... пока Лонгботтом не украл ее", — Альбус посмотрел на то место, где Гарри держал палочку, где она торчала из его рукава."Плащ был у Лили". Все дети Поттеров держали плащ. "Но подождите... Фрэнк — он же молодой. Разве он не...?" "Грязнокровка? Нет, сквиб. Один из немногих счастливчиков для своего возраста". "Почему палочка...? Почему он сейчас может использовать магию?" "Он сжигает души и жизни существ, чтобы подпитывать ее. Обычные маглы все еще не могут использовать такую вещь, но те из нас, кто все еще ведьмы, волшебники и сквибы... мы все еще можем сжигать жизни других ради своей жадности", — Альбус говорил тихо, протягивая руку и проводя пальцами по простыне на кровати, расправляя ее, скорее, от беспокойства, чем для реальной работы. Гарри сжал камень в одной руке, спрятав его в кулаке. Он не поднимал глаз: "Почему ты даёшь мне это?" "Папа... магия мертва. И никто не знает, почему, не совсем. У нас есть теории и теории, но это не меняет того факта, что магия мертва... Кроме тебя", — Гарри не поднял глаз, даже когда холодные пальцы Альбуса потянулись и обхватили лицо Гарри. Слегка надавив, Альбус стал ждать. Гарри поднял голову. "Мне кажется, это правильно, и, возможно, вы сможете найти этому применение?" —Альбус улыбнулся, тонкие губы стали ещё бледнее от нахлынувших эмоций. "... Как ты думаешь, Альбус, оно умерло или умирает?" — спросил Гарри. "Это как белый носорог. Технически он все еще существует, но все знают, что у него нет будущего, если не принять решительных мер", — предложил Альбус, найдя подходящую метафору для выражения своих мыслей. "... стоит ли его спасать?" — спросил Гарри. — "Если бы кто-то нашел радикальные меры, как ты думаешь, стоило бы это делать?" "Я думаю... всему свое время, папа", — предложил Альбус, обеими руками обхватив лицо Гарри, когда тот перевёл взгляд в сторону. "... А как насчет меня? Когда пришло мое время?" — эта фраза вырвалась прежде, чем Гарри успел ее остановить. Что-то в этой ситуации было неправильным. И Гарри было легко определить, что именно. Гарри был отцом Альбуса. Но вот они здесь, старик и юноша. Сын не давал отцу отвести взгляд... а отец искал ответы у сына. Всё это было так неправильно. Альбус хмыкнул: "Что ж, возможно, все не так уж и запущено в прошлом? Может быть, ваше время пришло сейчас? Думаю, маме было бы приятно узнать, что вы использовали это время с максимальной пользой". Морщины Альбуса, казалось, разгладились, и он наклонился ближе. "... что мне делать?" — прошептал Гарри. "А что ты хочешь делать?" — Альбус улыбнулся, старый и мудрый, как его тезка. — "У тебя есть время. А вот у меня... оно на исходе. Я это чувствую. Так что, папа... пожалуйста, прими этот камень и мою ношу". Руки Гарри без раздумий протянулись вверх, мягко обхватили Альбуса и крепко обняли сына. Гарри закрыл глаза и вздохнул. От Альбуса пахло лекарствами и больницей. Он был такой худой, но такой большой. Гарри слегка зажмурился и представил себя стариком, обнимающим своего маленького сына и наслаждающимся старостью, как он всегда планировал. Гарри почувствовал, как руки Альбуса поднялись и обхватили его плечи. "Я люблю тебя", — Гарри задохнулся. Альбус сжал плечи Гарри. "Я люблю тебя. Каждый день", — Альбус пробормотал в ответ. Альбус откинулся назад, и Гарри отпустил его. У Гарри заложило нос, а глаза заслезились, когда он поднял лицо и посмотрел на сына. Альбус улыбнулся, наклонился и прижался сухими губами ко лбу Гарри. "Я все пропустил", — прошептал Гарри. "Многого, но не всё, папа", — ответил Альбус, пересаживаясь на кровать и усаживаясь рядом с Гарри. Он протянул руку, и Гарри взял ее в свою пустую. Гарри старался держаться нежно. Даже кожа Альбуса казалась тонкой. Его кости казались хрупкими. Альбус был похож на маленькую птичку, ощущающую лёгкость воздуха и понимающую, что слишком сильное давление может его раздавить. "Я не успел увидеть, как ты стареешь..", — слезы обжигали. — "Я пропустил, как все стареют. Я был..". Я остался позади. Слезы капали вниз, оставляя жгучие дорожки на его лице. "Но разве не так?" — спросил Альбус, протягивая вторую руку и похлопывая по ладони Гарри. — "Ты был с нами много лет... не так, как сейчас. Но в какой-то форме. Ты видел, как мы взрослеем. Мы вместе отмечали дни рождения. Не как отец и сын... а как члены Каркассы. Ты был нашим защитником, и мы защищали тебя в ответ". "... Я не был там, чтобы защищать всех... Тедди...", — это все еще причиняло боль. Документы. Рука Альбуса в руке Гарри сжалась, расслабилась, а затем снова сжалась."... Он сделал свой выбор, папа. Он остался... Мы потеряли его из-за Невыразимцев, как и весь его отряд", — голос Альбуса был мягким. "... Его отряд?" — Гарри поднял глаза от пола и посмотрел на Альбуса. "... Да. Не все из них были убиты, не все были заменены... многим была зачарована память и изменена, если это было совместимо. А еще есть драконы..", — Альбус замолчал. "... у них есть драконы?" — спросил Гарри. "Драконы? А, нет. Не так, как ты думаешь. Нет, укротители драконов не смогут их сдержать. У нас есть отряды настоящих драконов под зельем драконов. Но большинство из них сейчас разбежались по России и Китаю. Их интеллект подскочил астрономически, так что с этим проблем не было..", — Альбус явно сбился с темы, и Гарри подумал, осознают ли его дети, насколько они похожи на Международную конфедерацию волшебников. Такие знающие, контролирующие и ограничивающие. "Альбус - если мы не говорим о зверях... что ты имеешь в виду, когда говоришь "драконы"?"У Гарри сжался желудок. "... Ну, исследования сквибов и грязнокровок после того, как магия начала давать сбои... Они не дали тех результатов, которые они хотели. Но кое-какие результаты были. Мы не понимали, что происходит... Скорпиус занимался расследованием... когда он исчез. Они пытались найти способ объединить души зверей и волшебника, чтобы не сжигать наши собственные жизни. Результаты были... ужасными", — голос Альбуса начался сильно, но постепенно ослабел и под конец стал слабым. Гарри вспомнил Скорпиуса. "... Скорпиус был хорошим мальчиком", — предложил Гарри. "Он был хорошим человеком... молодым человеком", — не нужно было говорить, что Скорпиус не стал намного старше, чем был "молодым человеком". "Они создали новых существ — мы назвали их драконами. Но они больше похожи на химер", — продолжил Альбус и тут же помрачнел. — "Ну, "химера" — более подходящее название, учитывая, что они действительно предзнаменуют катастрофы. То, как они были зачарованы... Все они были пропитаны драконьим зельем — мы назвали их как "драконов" из-за их склонности быть зачарованными и производить пламя, похожее на Адское пламя". "То есть вы хотите сказать... что Скорпиус был...?" — Гарри запнулся. "Я видел его — дракона с его лицом... И у меня не хватает сил, чтобы усмирить его", — Альбус признался, когда его глаза опустились на их руки. — "... Я хочу положить его в могилу и дать ему покой. Но я... я слишком долго ждал. Я всегда хотел собраться с силами и использовать всю магию, чтобы усыпить его... но... но..". Но он не смог этого сделать: "Но я был слишком слаб. А теперь я слишком стар". Альбус горько скривился и вздохнул. "Ты не слабый, Альбус", — Гарри протянул руки и обхватил плечи Альбуса, прижимаясь к сыну. Альбус сдвинулся с места, прижался к Гарри и позволил отцу обнять себя. Гарри был рад принять эту тяжесть. "... Я пониманию", — пробормотал Гарри в тонкие волосы Альбуса. Он принял камень... и Скорпиуса. "Мне жаль", — прошептал Альбус. "Нет", — Гарри откинул голову назад, закрыл глаза и крепче прижался к Альбусу. В конце концов, Гарри провел большую часть своей жизни, спасая людей. Что в конечном счёте значит ещё один? (Всегда на одного больше. На одного человека больше. На одну жизнь больше. На одного больше... и больше... и больше...) Они оставались там, вместе, пока не пришло время для следующей дозы Гарри. После зелья Гарри поцеловал Альбуса в лоб и пожелал сыну отдыха. Альбус согласился, и они расстались."Вернусь к двадцати, хорошо?"Гарри согласился, принял немного салфеток и ушел вместе с Оддако. Гарри отнес комбинезон и куртку в свою комнату. Гарри бросил куртку на кровать, посадил Оддако в аквариум и сосредоточился на комбинезоне. Плод его труда. Гарри провел пальцами по обожженному плечу, вспоминая сильный ожог, который там был. ...Подождите. Гарри отложил комбинезон и стянул с себя рубашку, чтобы посмотреть на обожженное плечо. Гарри пощупал плоть — шрама не было. Конечно, у Гарри были и другие шрамы, но шрама от ожога не было. Никакого растяжения ткани. Гарри нахмурился, глядя на свое плечо, а затем снова посмотрел на свой костюм. Что ж, тогда он отдаст его Лилиане. Гарри порылся в карманах на молнии и в других щелях, которые смог найти. Две пулевые гильзы, несколько монет, старая обертка от жвачки и... Гарри зашипел и вытащил руку из кармана. Точно — третье пророчество. То, которое он положил в карман. То, которое разбилось. Гарри проверил кончики пальцев. На них было три точки крови, которые он стёр. Порезов не было. Гарри сделал глубокий вдох и выдохнул, затем задрожал. Гарри вытер пот со лба тыльной стороной ладони и сморщил нос от оранжевого оттенка кожи. Гарри оставил костюм на кровати и долго принимал душ. Он отбросил все мысли и просто позволил горячей воде успокаивать его. Слишком скоро его кожа сморщилась, как неаппетитный чернослив. Он выключил горячую воду и сосредоточился на приведении себя в порядок. Гарри оставил грязную одежду в ванной, а сам стал рыться в комоде, пока не нашёл рваную рубашку и джинсы, которые, очевидно, были изношены почти до дыр. Вполне можно было бы потом выбросить их на помойку (потому что, если посмотреть на рубашку, которую он уже стянул, в подмышках и на спине виднелись оранжевые пятна). Так и случилось, вскоре после надевания новой одежды Гарри почувствовал, как пот собирается в районе поясницы и прилипает к коже темной рубашки. Взглянув на часы на стене, он увидел, что у него еще есть несколько часов. Гарри провел пальцами по лицу, нахмурившись. Шрамы, казалось, ничуть не уменьшились, несмотря на применение средства для уменьшения рубцов. Существовал ли какой-то предел времени, когда на шрамах перестаёт действовать? И не только это... Но не сами ли камни заставили их там появиться? Они были сделаны с помощью магии — может, это было похоже на его молнию? Гарри застонал и упал лицом на кровать рядом со своим комбинезоном. Он не был тщеславен! Он просто... Он просто... хотел быть Гарри. Просто Гарри. Не Черепом. Не мальчиком-который-жил. Не человеком с ухмылкой Глазго. Телефон Гарри сердито завибрировал, громко звякнув о прикроватную тумбочку. Гарри поднял голову и моргнул. Кто бы это мог ему звонить? Он только что видел Альбуса, и время для следующей дозы ещё не пришло. Может быть... Лилиана. Гарри поднял руку, сделал паузу, а затем встал. Лучше бы он не ленился. Он быстрым шагом направился к телефону и взял его в руки. Его глаза пробежали по номеру, сделали паузу, а затем повторили. Его глаза медленно смотрели на номер, высветившийся на экране. Гарри не шелохнулся и дал ему позвонить. Экран потемнел лишь на мгновение. А потом он вспыхнул снова. И еще раз. И снова. Гарри уставился на экран, наблюдая за непрерывными звонками с разных номеров. Он узнал лишь несколько из них. И чаще всего всплывали знакомые. Гарри медленно передвинулся и сел на кровать. ...Что, черт возьми, они себе позволяют? Чего они хотели добиться? Но когда высветился номер Колоннелло... Слова Альбуса промелькнули в голове (быстрее, чем несколько недель назад), и Гарри, не задумываясь, выбрал кнопку "принять вызов". И как только он это сделал, Гарри замер. Он начал смотреть на экран с кнопкой принятия вызова. Медленно Гарри поднес телефон к уху. "...У тебя были головные боли?" — Гарри задал вопрос, потому что он уже был так далеко. "... Что. Что. Блядь", — шипел Колонелло. Гарри закрыл глаза, сделал глубокий вдох и выдохнул: "... Головные боли? Мигрени?" "Я даже не могу...", — сокрушительный вздох. — "Как нога?" "... отлично", — что ж, это должно было быть приятно. Включаем сарказм. "Ты ведь на базе Каркасса, верно?" "... Нет". "Я снаружи". Гарри поднялся и потер лицо: "... Чушь. У меня галлюцинации. Этого не может быть." "Почему ты думаешь, что у тебя галлюцинации?" — спросил Колоннелло, его голос зазвучал из трубки на повышенных тонах. Паника. Взволнованный, но усталый. Гарри моргнул, подняв глаза к потолку. Он вскочил на ноги и взял в руки свою палочку: "Ты галлюцинация, разберись в этом". "Я не галлюцинация!" — закричал Колонелло. Гарри с гримасой убрал телефон, а затем положил его обратно. "С таким же успехом вы могли бы быть! Если у тебя нет головной боли, то ХОРОШО П-". "Подождите, подождите, подождите! Мигрени! Да. У меня. Не уходи". "... ты лжешь", — шипел Гарри. "Я не лгу. Я не лгу. Не вешай трубку". "Что тебе нужно Колонелло? Я разорвал свои связи. Я не Аркобалено", — пробормотал Гарри, оглядываясь по сторонам в поисках какой-нибудь обуви, но ничего не нашел. Тогда он сел и наколдовал себе ботинки. "...Выдача желаемого за действительное не делает тебя не Аркобалено", — заявил Колоннелло. Это было знакомо. Гарри уже слышал эту фразу. Может быть, не совсем так, и не с той же интонацией, но фраза была знакома. От нее у него заныло в костях. Гарри постучал пальцами по ногам, чтобы поправить обувь, и вышел из комнаты: "Теперь да". Гарри услышал вздох, который издал Колонелло: "Ты такая боль!" "Потому что я не собираюсь прогибаться и позволять тебе издеваться надо мной?" — Гарри вздрогнул от вырвавшегося горького шипения. Это был его голос, но присутствие едва подавляемой ярости шокировало даже его самого. Молчание не заставило себя ждать: "Череп..." "Это не я". "... что с тобой случилось?" "Ничего!" — Гарри не хотел кричать, но крикнул. Он остановился у входа в дом основателей Каркассы и заорал в телефон, который держал в руке: "Со мной ничего не случилось!" Это было правдой и в то же время неправдой. Случилось все, но за отсутствием воспоминаний это уже не казалось чем-то особенным. Рассказать о том, что произошло, прочитать об этом — всё это было не то же самое, что пережить это. Нет, Гарри был таким, каким он был. А вот изменился ли он хоть в малейшей степени? "Так и было! Что бы ни сделали эти ублюдки!" — Колонелло закричал в ответ. "Это случилось со мной" — резко ответил Гарри. "... что?" "Со мной случилось. Со мной. С тем, кем я был до того, как стал Черепом. Я жив. Я был первым. Жизнь Черепа не может диктовать мою жизнь! Он мертв! Он мертв, и ты должен это принять!" "Череп-подожди-" Гарри и не подозревал, что это гложет его изнутри. Это вырвалось наружу спонтанно, и, как и многое в его жизни, не давало покоя. Ему нужно было выплеснуть это наружу. Ему нужно было покончить с этой аркобаленовской чепухой: "Я сам себе хозяин, и я не подчиняюсь никаким организациям!" Колоннелло не был похож на Реборна. Нет, он не затаился в ожидании, чтобы при удобном случае парировать слова Гарри более весомыми аргументами. Нет, Колоннелло кричал в ответ и делал все возможное, чтобы перекричать Гарри. Жаль, что Гарри кричал в ответ. Он перестал слушать и закричал еще громче, направляясь к воротам. "Мне все равно! Мне все равно, мне все равно, мне все равно! Я не Аркобалено. Я не мафиози! Я — полицейский! У меня есть жена и дети! У меня есть семья, и мне не нужно, чтобы какая-то с придурью организация топталась по моей жизни и думала, что может меня контролировать!" "Череп, мы не..." "Никто, кроме меня, не решает, что мне делать!" "Ч-череп..." "И ты! Ты!" — Гарри зарычал. — "Ты жестокий ублюдок! Какой-то сенпай из тебя получился! Тебя...тебя нет у ворот". Гарри моргнул, остановившись перед воротами комплекса Каркассы. Ярость улетучилась, как холодные брызги воды, и Гарри остался моргать, глядя то на ворота, то на наблюдателя, то снова на ворота. "... Да, я". "Нет, тебя, чёрт возьми, нет. Я уже у ворот", — шипел Гарри. "... Ты, блядь, издеваешься. Нет. Мы уже следили за тобой до этого комплекса!" — Гарри мог поклясться, что слышит бормотание других говорящих голосов на другой линии. Гарри отошел от ворот. В сторону леса. К роще деревьев. Гарри услышал слабые голоса и сильнее прижал телефон к уху. "-Не могу отследить сигнал-" смешалось с "-Комплекс пуст-", и Гарри захотелось уничтожить сотовый телефон в своей хватке. "... У тебя ведь нет мигрени, правда?" — пробормотал Гарри, находясь в нескольких секундах от истерики. Акробалено не сдавались, не так ли? Они собрались в группу, Гарри мог это слышать. ...они никогда не слушали Черепа. Почему они должны слушать Гарри? "... Да", — Колонелло пробормотал в ответ. Гарри не мог понять, было ли это ложью. "... Я просто галлюцинирую..", — Гарри посмотрел на деревья, проходя дальше. "Ты не галлюцинируешь! Череп!" "Гарри! Меня зовут Гарри Поттер, и я существую!" "... но существуешь ли ты на самом деле? Мы нашли доску. В твоей комнате. Ты уверен, что не выдумал это имя? Они пытали тебя?Сломали тебя? Ведь мы все знаем, что ты самый слабый—" Гарри прикусил внутреннюю сторону щеки и повесил трубку. А потом выключил телефон. "... Ты такой придурок, Колонелло", — Гарри вздохнул. И засунул телефон в карман. "До свидания. Отвали", — Гарри ворчал про себя, торопясь дальше. Он нашел беседку и опустился на еще пригодную для использования скамейку. Гарри закрыл глаза и позволил себе расслабиться. Он и вправду так переживал из-за Черепа, не так ли? Гарри открыл глаза и уставился на побитую крышу беседки. У Гарри возникло ощущение, что это извращенное чувство никогда не исчезнет. Возможно, Гарри стоит устроить похороны и дать призраку Черепа обрести последний покой. Ведь этот человек прожил так долго, не так ли? Разве у Гарри не было шанса? Гарри засунул руки в карманы и закрыл глаза. Вдох... выдох... Гарри считал вдохи и, дойдя до двадцати выдохов, открыл глаза и встал. В его руке было что-то теплое. Гарри вытащил руки из карманов и заглянул в правую руку. Гарри разжал пальцы и обнаружил камень воскрешения. "Так... как же ты туда попал..", — пробормотал Гарри про себя. Он выровнял обе руки и немного поводил камнем туда-сюда между ладонями. Гарри никогда не собирался больше держать камень в руках, с тех пор как он уронил его в Запретном лесу. Ни после того, как он увидел своих родителей и попрощался с ними. Но оставались вопросы... вопросы, на которые могли ответить мертвые. Но даже несмотря на это, Гарри всё ещё сомневался в существовании камня. Сомнения, которые он никогда не высказывал, и только годы жизни привели к их появлению. Но в основе его сомнений всегда лежали слова его семьи. Не их облик, а слова, которые они произносили. И история... Неужели возвращение их на эту землю заставило их страдать, пусть и недолго? ...но вопросы. Вопросы, требующие ответов. Так много вопросов — так много мертвых, которых нужно призвать. Но стоит ли? Гарри повертел камень в пальцах. Если он собирается это сделать... кого он должен вызвать? ... только... кого...? Кого-то важного. Кого-то, кто мог бы дать ответы на вопросы о том, что творится вокруг. Кого-то... Кого-то, кто, как знал Гарри, даст ему ответы, которых он так жаждал. Возможно, не на вопросы о Фрэнке или о магии. Но о корне проблемы. С чего все началось. Чудовище в маске с шахматами. Камень обжигал холодом. Кто мог знать об этом? Гарри перевернул камень в пальцах и почувствовал, как зашевелился ИНОГО. Этот вздох отсутствия. "Поттер". Гарри открыл глаза, услышав голос, который прозвучал в его голове. Этот голос он не должен был забывать, но по мере того, как время тянулось, он исчезал в его памяти, оставаясь лишь белым шумом. Пока этот голос не зазвучал снова. Гарри поразило, как сильно этот голос напоминал... дом. Это был голос, который был вторым после его собственного. Голос, который оставался с ним на протяжении всей его жизни. Все годы его становления. Человек, чье существование нанесло синяки Гарри. Нанесло шрамы. "Том", — эхом отозвался Гарри. Том Риддл стоял перед Гарри со знакомым лицом — Том Риддл из Дневника. Он был ниже ростом, чем Гарри сейчас. Это было жутко — видеть того, кто был огромным, как василиск, и уменьшился до человеческого роста. Гарри протянул руку и провёл большим пальцем по щеке Тома, ощутив прикосновение холодной плоти. Подходит. Том Риддл был из тех людей, от которых веет холодом, несмотря на фальшивый румянец на щеках. Гарри наблюдал за тем, как уголки рта Тома напряглись и стали похожими не то на хмурый взгляд, не то на гримасу отвращения. Гарри ждал, что Том Риддл разразится тирадой или упрёком, чем угодно, что, как он предполагал и мог предположить, Том Риддл будет делать.Но всё, что он получил, — это жуткое молчание. "Неужели тебе нечего мне сказать?" — спросил Гарри, наклонив голову в сторону, как будто, изменив свою ориентацию в мире, он мог бы исправить это немного неправильное ощущение неудовлетворенных ожиданий. Том Риддл наклонил голову в ту же сторону, глаза его с насмешливым фырканьем смотрели куда-то за пределы Гарри: "Мне нечего сказать тебе. Мой убийца". Возможно, если бы у Гарри в голове не было столько Черепа, если бы он не был тем, кто сжёг Лондон, он мог бы отрицать это. Возможно, он отверг бы эту идею и упрекнул, что это не столько убийство, сколько усыпление бешеной собаки. Но, в конце концов, это была лишь семантика. А на самом деле Гарри был убийцей. (Более твердая, глубокая, безымянная часть Гарри шептала: "Лучше они, чем я"...) "... но ты отвечаешь, когда я задаю вопросы. Я могу прикоснуться к тебе", — Гарри снова протянул руку и надавил на плечо Тома с силой, достаточной для того, чтобы подросток отступил на шаг. Том Риддл недовольно нахмурился. "Да", — прорычал Том Риддл, не сводя глаз с Гарри. Гарри пристально вглядывался в юношеское лицо, ища в нём знакомые черты. Ах, вот оно что. Эта безумная ярость. Том действительно мог чувствовать — даже если он не был способен чувствовать, как обычный человек. Даже если он долгое время боролся со смертельным спокойствием. "Возможно, тебе будет приятно узнать, что в итоге я не спас мир волшебников. Нет—магия теперь мертва. По крайней мере, для волшебников", — Гарри почти ухмыльнулся, наблюдая за лицом Тома (возможно, с большим ликованием, чем следовало бы), когда глаза подростка расширились, а лицо Тома стало выразительно вялым. Психопатическая расслабленность, которую Череп чаще всего наблюдал в мафии. Том Риддл явно не знал, как на это реагировать, и Гарри очень хотелось, чтобы это была не тень, а настоящая душа Тома Риддла. (Какая-то слишком горькая часть Гарри хотела, чтобы Том Риддл испытал ужас, подобный тому, который Гарри пережил в тени Волдеморта) ...было бы приятно узнать, что куда бы ни отправился Том Риддл в своем загробном существовании... что он знал, что магия мертва. И всё, что Том когда-либо совершил — все его великие деяния — тоже умерло. История Волдеморта умрёт вместе с миром волшебников. "В этом и заключается проблема тайных обществ. Все они рано или поздно терпят крах. Проваливаются и превращаются в пыль", — размышлял Гарри, засовывая руки в карманы своих рваных джинсов. "Но я хочу тебя кое о чем спросить. К тебе когда-нибудь подходил... человек в клетчатой маске?" — Волдеморт был последним человеком, с которым он хотел бы разговаривать, но даже тогда с этим Томом было почти приятно иметь дело. Он был знаком так, как большинство вещей не знакомы. (Потому что всё, с чем Гарри был знаком, было мертво). "...Одно существо явилось мне, когда я был молод и набирался сил", — Том Риддл пробормотал через некоторое время, смещаясь и двигаясь по кругу вокруг Гарри. Том Риддл не оставлял следов. Не оставил он и тени. Гарри переместился и скопировал тень некогда великого человека. "Он желал того, что противоречило моему великому замыслу", — дипломатично заключил Том, напрягая уголки глаз и не сводя взгляда с Гарри. Гарри ответил тем же. Гарри мог ответить только добром, как он всегда и делал. "Чего он хотел?" — Гарри хотелось думать, что он попросил об этом, но это было скорее требование, чем вариант. Том замолчал, и Гарри, подражая ему, остановился. "... Моя конечная миссия... заключалась в том, чтобы создать мир для достойных. Мир, где сильные ведут за собой слабых. Всё, что было магией, оставалось бы магией. Я мог бы привести весь род волшебников к таким высотам..", — Том Риддл вздохнул, и на глазах Гарри он стал понемногу стареть, превращаясь все меньше в подростка и все больше в юношу. Его щёки вдруг стали более острыми и менее пухлыми, более впалыми. Но глаза его были наполнены всё той же силой. Возможно, даже более маниакальной из-за этого. "И ты забрал это!" — шипел Том. Гарри фыркнул: "Если ты думаешь, что в том виде, в каком ты был, ты мог бы открыть новую золотую эру волшебников — тогда ты точно прихватил с собой на тот свет своё безумие". Том беспомощно пожал плечами и харизматично улыбнулся. "Так чего же хотела Шахматное лицо?" — Гарри подошёл ближе, наблюдая за тем, как поминутно меняется выражение лица Тома, когда тот — теперь уже одного с ним роста — судорожно искал подходящее выражение лица, соответствующее теме разговора и его собственным мыслям. "А, это..", — Том хмыкнул, ненадолго задержался, передернул плечами и принял выражение лица, находящееся где-то между раскаянием и праведностью. — "Оно обещало власть, невероятную власть, которую мир видел, возможно, один или два раза прежде — и всё это в обмен на будущее". Отлично, теперь Волдеморт говорил загадками. Гарри в волнении постучал пальцами ног по земле, прежде чем задал вопрос: "Какое будущее?" Волдеморт захихикал, опустив глаза, скривив губы и сложив руки за спиной, и продолжил движение по кругу. Гарри придвинулся к нему, и они вместе пошли по кругу с противоположных сторон. Глаза их были заперты, и ни один из них не хотел разрывать это противостояние, в которое они неизбежно попали. Эта имитация их жизни, воплощённая в плоть на всеобщее обозрение. "Будущее, Гарри Поттер. Сколько жизни тебе удалось вырвать из этого мира, а ты всё ещё не в состоянии решить простую игру слов?" — жеманный взгляд остался, а на лице Волдеморта появилась победная и слишком человеческая улыбка. Волдеморт был красив так, как не должен был быть красив человек его происхождения. Космическая случайность и звёздная пыль привели к рецепту, которым был Волдеморт. "У меня не очень удобное расписание. Расскажи мне", — Гарри усилил голос, отдавая приказ, и увидел, как Том вздрогнул. "Дети, мой мальчик. Дети. Будущее. Эта тварь потребовала геноцида ради власти... Возможно, если бы она обратилась ко мне в другое время, я бы согласился. Но в тот момент я решил, что подобное не входит в мои намерения относительно волшебников", — слова Тома были четкими и такими же холодными, как то первое прикосновение. — "Я отклонил предложение и больше не видел этого существа". "... и в конце концов ты всё равно исполнил его желания", — заключил Гарри. "... в конце концов, да", — Том Риддл вздохнул, его глаза ненадолго закрылись, чтобы затем последовать за остальными частями лица в чем-то, что было почти похоже на печаль. "Ты когда-нибудь спрашивал, почему?"В конце концов, это и был тот самый золотой вопрос. Почему Шахматоголовый хотел убить волшебников? "Мое общение с ним было недолгим — зачем мне знать причину его желаний?" — золотой вопрос, на который, похоже, никто, кроме Гарри, не сможет ответить. Это было похоже на философский камень. Неполезные учителя и, в конце концов, сам бегущий сломя голову навстречу опасности с вероятностью пятьдесят на пятьдесят умереть по дороге. "Ужасно—но здорово", — фыркнул Гарри, отворачиваясь и вертя камень в руках. Гарри оглянулся — тень исчезла. "Я получу ответы на свои вопросы, когда разберусь в этом волшебном бардаке — в конце концов, Шахматоголовый получит то, что хочет... и однажды я смогу спросить, почему", — Нно не сегодня, и, возможно, не в ближайшее время. Но в конце концов. Гарри обычно получал ответы на свои вопросы, в конце концов. И с камнем в руках Гарри посмотрел вперёд, туда, где в последний раз на этой земле существовал Волдеморт. Были бесконечно лучшие люди, которых Гарри мог бы призвать обратно из конца света. И одно имя горело у него на языке. ...Но Гарри отказывался произносить это имя. Как бы ни хотелось ему увидеть её — Гарри слишком хорошо помнил историю о трёх братьях. Гарри было всё равно, если бы Волдеморт испытал небольшую боль, будучи возвращённым в мир в виде бессильного отголоска того, чем он когда-то был. Но сделать это с Джинни? Нет. Джинни могла подождать его... ещё немного. Пока их не разделит смертельная пропасть. Гарри опустил камень в карман своей рваной куртки. У него было не очень удобное расписание. Ему нужно было поговорить с Лилианой. Закончить режим зелий. Очистить организм. Принять бремя Альбуса. В памяти всплыло лицо Фрэнка. Злобное. Его слова звучали эхом: "Я не просил тебя сжигать нас! Ну, Фрэнк не просил... Никто никогда не просил сжигать. Вот почему охота на ведьм не прошла даром. Казалось, что за время его отсутствия мир волшебников достиг непоправимого уровня корыстной одержимости. Всему своё время — и пришло время, когда мир волшебников закончился. Закончился и пошёл дальше. "Укажи мне, Лилиану". Палочка покрутилась, приостановилась и указала на то место, куда Гарри хотел попасть. Идти пришлось дольше, чем ожидалось — он снова нашел гараж. Гарри обнаружил Лилиану, сидящую на земле рядом со своим байком в окружении инструментов, а Фэб сидел сбоку с книгой в руках. Они оба одновременно посмотрели на Гарри. На Гарри не было вчерашних ботинок, и они шумно стучали по цементу. "Лилиана... Я хотел бы поговорить с тобой, если ты не возражаешь", — Гарри улыбнулся, но по хмурому лицу Лилианы понял, что улыбка не удалась. Она коротко кивнула и поднялась на ноги, наскоро вытирая руки тряпкой, после чего подошла к Гарри. Гарри посмотрел на Фэба, а затем снова на Лилиану: "... наедине?" "Фэбиан — мой Капореджиме... моя правая рука. Все, что я говорю и делаю, я могу делать перед ним", — Лилиана действительно была лидером, и Гарри почувствовал, как это отозвалось в его костях. Он задрожал. Проверка на правдивость... "Ты заходила в особняк Аркобалено прошлой ночью?" — спросил Гарри. Лилиана кивнула. "Зачем?" "В основном, чтобы поискать тебя. И немного проверить конкурентов... и немного поискать ответы. Я подобрал твои ключи, и мне повезло, не так ли?" — Лилиана усмехнулась, но тут же перешла к своему более нормальному, торжественному виду. Правдивость подтвердилась. Гарри кивнул, ещё раз взглянув на Фэбиана. Тот выглядел спокойным и невозмутимым, но если Лилиана назвала этого человека своей "правой рукой", то в нем должно было быть что-то серьезное. "Как вы связаны с Фрэнком Лонгботтомом?" — спросил Гарри. Лилиана вздрогнула и сделала несколько шагов назад. Её руки сжались в кулаки: "... Почему... ты спрашиваешь меня об этом?" "Я подслушал ваш разговор прошлой ночью... с Лили и Джеймсом", — признался Гарри. Бессовестный в охоте за ответами. Он был стар, какая у него была потребность в стыде? "... у тебя плохая привычка", — пробормотала Лилиана. Голос низкий и ранимый. "... Это так", — но ему не было жаль."Скажи мне, кем для тебя является Фрэнк Лонгботтом", — Гарри снова надавил. Лилиана подняла руки и потёрла лицо. Она сдвинулась с места и начала вышагивать по кругу. Фэбиан тоже встал, уперев руки в бока и стоя наготове рядом с мотоциклами .Молчание затянулось. "... Когда Фрэнк стал против нас...?" — спросил Гарри. Откладывая, но не возвращаясь к своему первому вопросу. Иногда при допросе нужен был лишь наводящий вопрос. Если они отвечали на один вопрос, то вскоре должны были ответить и на другие. "...Он официально отвернулся от нас... два года назад", — пробормотала Лилиана, опустив глаза, как только опустила руки. Она скрестила руки на груди и продолжила расхаживать взад-вперед. Два года? Это было так недавно: "Он украл Бузинную палочку... как ему это удалось?" "... ему доверяли", — Лилиана поступилась. "... род Лонгботтомов не заключал брак... как они стали такими надежными?" — Гарри успешно сопротивлялся желанию пошагать рядом с ней. Нет, он не был Волдемортом, а Лилиана не была врагом. Гарри посмотрел в сторону, сдвинулся с места и двинулся к своему мотоциклу, который по-прежнему стоял рядом с тем, который обслуживала Лилиана. Гарри перекинул ногу и сел за руль. Лилиана на мгновение замерла, а затем подошла и тоже села на свой байк. "... Я должен знать, Лилиана. Это он начал. Я должен узнать его как можно больше. Фрэнк Лонгботтом начал это, и я собираюсь закончить это—", — начал Гарри, но Лилиана прервала его. "Ты не можешь!" — Лилиана огрызнулась, а затем застыла на месте. "... Я не могу?" — прошептал Гарри, не обращая внимания на то, как Фэбиан переминается с ноги на ногу. "... Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал", — пробормотала Лилиана, наклоняясь вперед и прижимаясь лбом к рулю. Гарри решил воспользоваться тактикой молчания Реборна и стал ждать новой информации. Она пришла, разбитая на кусочки. "Просто... я... Фрэнк..", — Лилиана пыталась, останавливалась, снова начинала и в конце концов в разочаровании запустила пальцы в свои короткие волосы. Она топнула ногой по земле и крепко сжала в руках руль. "Фрэнк был ураганом", — Фэбиан говорил на мягком итальянском языке. Гарри не отрывал взгляда от сгорбленной Лилианы. "... Я приняла его. Он был прекрасен", — Лилиана прошептала, закрыв глаза и лицо. Она изо всех сил старалась стереть печаль с лица: "...Мы собирались пожениться". Фрэнку, безусловно, доверяли. Гарри мог понять, как этот человек получил в свои руки палочку. И, вероятно, многое другое. Гарри оставалось только предположить, что всё, что знал он, знал и Фрэнк. Лучше предположить слишком много, чем слишком мало. "Гарри... Мне кажется, это я во всем виновата", — прошептала Лилиана в тишине гаража. "... Почему ты так думаешь?" "... Фрэнк... он... он начал меняться... мы... мы сильно напились однажды ночью. И я не... я не помню, что я сказала, но..", — голос Лилианы был густым и дрожал. "... Лилиана говорила о том, как ей хотелось бы, чтобы магия по-прежнему процветала. Она поклялась, что будет удивительной ведьмой. Более удивительной, чем ты", — Фабиан ответил, двигаясь, чтобы встать впереди их мотоциклов. Он проводил взглядом их обоих. Гарри сосредоточился на Фабиане: "... и после этого Фрэнк начал вести себя странно?" "Да... Он много читал. Он часто выезжал за пределы комплекса. Меньше времени проводил с Лилианой. Это было позорно — стихия, игнорирующая своё Небо. Это породило слухи", — губы Фабиана скривились в такой хмурой гримасе, которая больше напоминала Макгонагалл, чем любого Уизли, которого Гарри когда-либо встречал. "Фэб...", — вздохнула Лилиана, уставшая от долгого повторения разговора. "...Значит, вы сблизились?" — спросил Гарри, мысленно выискивая информацию о связи, пламени и стихиях, и ничего не нашел, кроме простого отклика желания, ноющего в груди. "Да... Мы всё ещё... связаны. Расстояние причиняет боль", — тихо признала Лилиана. "... А ему тоже больно?" — спросил Гарри. "Да. Ему больше, чем мне..." "Тогда то, что он делает, даёт ему силу воли, чтобы выстоять", — Гарри добавил, снова обратив взгляд на Лилиану. — "Есть мысли о том, чего он хочет? Поскольку я, очевидно, был частью плана". Гарри жестом указал на свое тело. "... Я думаю, он хочет вернуть магию", — пробормотала Лилиана. "Это кажется наиболее логичным выводом", — Фэбриан мягко согласился. "... Вопрос в том, зачем ему воскрешать меня, чтобы сделать это?" — пробормотал Гарри, но ответа не получил. И в наступившей тишине Гарри заговорил снова: "... если бы он пришел к тебе сейчас, ты бы приняла его обратно?" "... нет", — шипела Лилиана. Ее пальцы на руле были белыми: "Никогда". Лилиана сделала успокаивающий вдох."Семья — навсегда", — она прошептала с таким благоговением, которое Гарри редко слышал в своей жизни. "Навсегда...?" — спросил Гарри. Лилиана огляделась: "... прабабушка... ваша жена — основала этот девиз. Теперь это закон Каркассы. Первый." Лицо Лилианы было сухим, но в уголках глаз проступила краснота. Она выглядела прищуренной. И глаза ее блестели. "А... Это лучше, чем девиз, который преследует род Поттеров... Мы с Джинни никогда не были от него в восторге", — признался Гарри. "... что это было?" — спросила Лилиана, желая отвлечься от казуса их жизни. "... Последний враг, который будет уничтожен — это смерть", — ответил Гарри, — "довольно драматично". "Очень драматично. Тебе идет", — Лилиана сумела изобразить подобие улыбки. "Эй, это ведь была шутка, да?" — Лилиана хихикнула и расслабилась. Гарри улыбнулся и потянулся к ней, ероша ее волосы, пока она не отдернула руку. Их глаза встретились. "Ты же понимаешь, что Фрэнка нельзя оставлять одного и делать все, что ему заблагорассудится". "... Да, я знаю". "Я собираюсь закончить это". "... Я знаю..." "Закончи это со мной", — настаивал Гарри. Лилиана отвела глаза. "Ты это не серьезно — ты не доверяешь мне", — Лилиана скрестила руки на груди, защищаясь. Как будто готовясь к физическому удару. Скорее, к словесному: "Я доверяю тебе". Гарри пробормотал. И заставил ее снова посмотреть на него: "Мы не из тех, кто оставляет подобные вещи без внимания". После последней битвы за Хогвартс Гарри ещё некоторое время боролся с обидой на Рона. Она медленно всплывала на поверхность, и потребовалось больше долгих разговоров, чем Гарри мог бы признать... Но если бы Рон продал их, Гарри никогда бы ему этого не простил. Фрэнк продал Гарри. И если Гарри был прав насчёт Лилианы, то она тоже не простила бы его. Ведь он уже отвернулся от неё. "Сейчас я иду к Лили. Я разберусь со своими воспоминаниями... а потом мы все вместе сядем и решим, как нам действовать... как лучше поступить", — Гарри сдвинулся с места и встал с мотоцикла. Лилиана кивнула, выдержала паузу, а затем спросила: "Ты получил свой костюм?" "Да. Он лежит на моей кровати", — подтвердил Гарри. "...И каков же твой вердикт?" — спросила Лилиана. Гарри улыбнулся: "Я останусь с тобой". "... больше никаких Аркобалено?" — спросила она. "Нет. Больше их не будет", — Гарри согласился, почувствовав легкую тошноту при этой мысли, но все же решился. Прошло много времени с тех пор, как Гарри стал таким, какой он есть. А судя по тому, что Гарри помнил о Черепе... это было очень долго. Лилиана кивнула: "Увидимся за вечерним чаепитием". Гарри помахал рукой, выходя из гаража. Он включил телефон и проигнорировал пропущенные звонки, заполонившие его почтовый ящик. У него оставалось ещё немного времени до следующей дозы зелья. Гарри вернулся в свою комнату, проверил состояние Оодако и посмотрел на осколки стекла, всё ещё остававшиеся на его комбинезоне. "... Репаро", — Гарри постучал по осколкам. Осколки задрожали, и из них образовалась полусфера. Гарри осторожно поднял его и осмотрел. Там, на миниатюрной поверхности, было начертано имя. Только проведя подушечкой пальца по выбитому имени, Гарри понял, что это имя. "СЕЛЕНА ЛАВГУД". Гарри моргнул и положил его на прикроватную тумбочку. Он положил телефон, поставив его на беззвучный режим. Вибрация была слишком сильной. "Укажи мне, Лили-Луна Поттер". Он ждал достаточно долго.