***
Сет был следующим, кто ушел таким же образом. Они нашли его на койке в домике Ареса, замершего и осыпающегося, как штукатурка. — Только не снова, — промолвила Эллисон сквозь рыдания. — Милый, дорогой… не тогда, когда я только вернула тебя… Нил вспомнил, как Сет помогал ему практиковаться в освобождении от наручников. Он вспомнил, как подумал, что, возможно, Сет, в конце концов, не такой уж плохой парень. Впервые Нил почувствовал нечто большее, чем вину за потерю Сета: он почувствовал горе. Это была потеря не только для Эллисон, но и для него тоже. Это была потеря для всей команды. Какой команды?***
— Может быть, в конце концов, все не так уж и хорошо, — сказал Кевин в тот вечер, прыгая по камням на озере. Они всегда прыгали по камням на озере. — Может быть, это то, чего ты ждал, — согласился Нил. Но он в это не верил. Никто из них не ждал этого. Это место должно было быть безопасным.***
Аннабет нашла его на следующее утро. Или, может быть, спустя несколько месяцев? Аннабет нашла его. Было утро. — Нил, — позвала она. Нил последовал за ней в домик Афины. Все это время он задавался вопросом, что произошло и почему из всех людей Аннабет пришла именно к нему? Внутри хижины оказалась сцена, которая была одновременно знакомой и по-новому ужасающей. На одной из нижних коек лежало тело Жана, бледное, окоченевшее и сделанное из гипса, как будто его никогда и не существовало. Эта часть была знакома. Кевин сидел на одной из верхних коек, стараясь сдержать свой плач. Это тоже было знакомо. Что было незнакомо, так это Рене, стоявшая на коленях на полу и рыдавшая так сильно, что едва дышала, ее дыхание вырывалось отчаянными, мучительными хрипами. Нил никогда не видел, чтобы она так плакала; никогда не видел, чтобы она плакала, и точка. — Помоги ей, — попросила Аннабет слегка дрожащим голосом. — Ты знаешь ее лучше, чем я. Просто… помоги ей. Нил опустился на колени рядом с Рене, и она тут же рухнула на него, обхватив его руками и плача у него на груди. Он обнимал ее, издавая успокаивающие звуки, поглаживая по спине, и держал, просто держал, поддерживал ее, пока она была слишком слаба, чтобы держаться самостоятельно. Когда Рене, наконец, снова начала нормально дышать, ее приступ паники сменился обычными слезами, она сказала: — Это все моя вина. — Это не твоя вина. — Это все моя вина. Я думала, что смогу спасти его. Я думала… думала… — Она поперхнулась словами и начала икать. — Ш-ш-ш, — успокоил ее Нил. — Эй, все в порядке. Теперь все в порядке. Ты в безопасности. Кулон Рене засветился, но она была слишком рассеяна, чтобы заметить это. Нил увидел это впервые, а может, видел и раньше. Он не знал. Но теперь он заметил это и почувствовал, как волшебство захлестнуло их обоих, почти лишив его рассудка, но он заставил себя оставаться привязанным к настоящему. Когда рыдания Рене стали громче, Нил крепче прижал ее к себе одной рукой, а другой стал подкрадываться все выше и выше, используя способности сына Гермеса… Украсть кулон прямо с ее шеи. Пять минут спустя Нил выбежал оттуда и помчался к Храму Аида со своим дневником в руке и тяжелым кулоном Рене в кармане.