Kiss, Marry, Kill

      Мысленно я попыталась успокоить себя. Всё хорошо, без паники… Я же могу всё списать на потерю памяти. Людям свойственно совершать ошибки. Свойственно переоценивать себя и других. Недооценивать последних тоже, но признавать это значит ждать беду. Как только эта маленькая дрянь вернется в своё тело обратно, я забуду всё, что здесь происходило, как страшный сон!       Пару раз Озай холодно усмехнулся и снова его взгляд упал на шпильку с фениксом, закреплённую в моих волосах. В ответ я только опустила глаза, уставившись на свои сжатые ладони, ух, куда угодно, лишь бы не не Озая.       Нужно сменить курс… Я лихорадочно соображала чем могу его отвлечь и как только вспомнила, что ему, как принцу, полагается теперь отобрать себе наложниц после выбора «главной супруги», то бишь меня, Озай вынул из ящика под столиком маленькую, потрёпанную книжку и бросил её мне на колени.       — Освежи память, — произнёс он холодным тоном, явно на что-то намекая.       Сделаю вид, что ничего не понимаю.       — Что это? — я взяла книжку и недоуменно уставилась на Озая, но он не ответил, снова погрузившись в чтение своего мега-важного свитка. Хм, а может там камасутра… Ладно, не столь важно. По-крайней мере мне теперь есть чем убить время.       Книжка была небольшая, совсем крошка. В ней около двадцати страниц, может, чуть меньше. Больше похоже на шпору по истории. Я начала листать страницы и поняла, что это чьи-то биографии. Всё сопровождалось красивыми, детальными портретами, видимо, важных шишек как среди мужчин, так и женщин. Текста не так уже и много, что очень хорошо. О, а на последних двух страницах был нарисован красивый, огромный, огнедышащий дракон. Крутотень, ничего не скажешь. Мда, вот попади эта книжка к школьникам… Не удержавшись, я усмехнулась, и тут же наткнулась на пристальный взгляд Озая.       Перестав хихикать, я открыла первую страницу и сделала вид, что занята усердным чтением.       На странице был изображён какой-то суровый, бородатый старикан в военных одеждах. Под картиной было выведено чёткими, акккуратными иероглифами: Ичиро, генерал, отец Аватара Року, мёртв.       Погодите… Это что, шпора о родословной Урсы? Хах! Вот прикол. Неужели этот придурок сам её сделал? Интересно зачем так заморачиваться… Ещё интереснее зачем он эту книжку мне сейчас отдал… Подозревает, что я не та за кого себя выдаю, но кровавой расправой не угрожает… Не знаю даже, когда бить тревогу. Это очень странно. Что-то мне теперь не спокойно…       Но лучше пока ничего не предпринимать, так что вернёмся к старикану. Если этот дедуля мёртв, встреча с ним мне не грозит. Пролистываем эти четыре с половиной страницы жизни бедолаги.       На пятой была нарисована молодая, красивая женщина в богатых одеждах, с веером в руках. Наверное, его жена. Её звали Юмико, она была матерью Аватара Року и она тоже уже покинула свет божий. Пролистываем ещё три страницы… Какой кошмар.       Пролистнув случайно чуть дальше, я оказалась на странице с биографией снова какой-то красивой барышни. Сколько же их тут… Девушка тоже была нарисована в золотых и алых шелках, с цветами вишни в волосах. Опустив взгяд, я прочла иероглифы: Та Мин, жена Аватара Року. О, должно быть, это родная бабуля Урсы. Если я правильно запомнила — Урса внучка Року. Бабуля ещё жива? Вот тебе раз. Придётся читать.       Я перелистнула на страницу с её биографией, взглянула внимательно на текст и впала в ступор:       «Янзу быть отец богатый земля купить продавать хороший земля Царство род мать быть земля Царство Ян великий Ян Юй женщина генерал битва быть плохо смерть фестиваль фигуры Шо внук род Ян дочь Та Мин выиграть всё видеть Аватар Року влюбиться свадьба внешность красота быть строптивая ревность молодая служанка Та Мин смех говорить смотреть чувства Аватар сразу огонь плеть всех убивать».       Мать вашу… это что вообще за набор иероглифов?! Это что, классический письменный китайский? Вертикальное написание не беда, но где знаки препинания? Ни одной точки!       Я сейчас убью себя.       Спустя какое-то время я положила книжку на столик и нагнулась вперёд, подперев рукой лоб. Я напряжённо вчитывалась в каждый иероглиф и еле ползла от одного к другому, тихо бормоча про себя:       — Из рода Ян… Янзу… богатый отец… землевладелец… из… царства из… страны Ян, где проиграла женщина-генерал… внук… м-м… Та Мин увидела… нет, играла? На фестивале? Для Аватара Року? Была внешне красивой и строптивой, ревновала к… слуге… Не поделила его со своей служанкой что ли?       Что за бред он тут понаписал! Ненормальный…       Помолчав какое-то время, я принялась читать дальше, но Озай вдруг шумно выдохнул, отбросил свой свиток и крайне раздражённым голосом произнёс:       — Её отца звали Янзу. Он был богатым землевладелецем и имел несколько плодордных участков в Царстве Земли. Мать Янзу — Ян Юй — была из великого рода генералов Ян, из Царства Земли, и погибла в битве. Дочь Янзу, внучка Ян Юй, Та Мин встретила Аватара Року на фестивале Пай Шо и обыграла его во всех партиях. Он влюбился в неё, они поженились. Та Мин была красивой, но строптивой и ревнивной по натуре. Когда в их доме появлялись молодые служанки, Та Мин, смеясь, говорила, что если хоть одна из них проявит чувства к Аватару, и она это заметит, то забьёт до смерти огненной плетью всех до единой.       О как. Жесть. Я удивлённо посмотрела на Озая, а потом снова уставилась на иероглифы.       — До Хира’а осталось меньше двух часов. Ты сумеешь дочитать книжку до того, как мы приедем? — спросил он.       Господи, нет.       — Ну… здесь не так уж и много, — ответила я.       Озай нахмурился и нетерпеливо протянул руку:       — Дай сюда.       Мне не понравился его надменный тон, поэтому я взяла книжку со стола и демонстративно откинулась на подушки:       — Благодарю. Прочитаю сама.       Озай насмешливо фыркнул, откинувшись на подушки вслед за мной, и прикрыв глаза тихо произнёс:       — Отлично. Только ради всех Духов, не читай вслух.       Пошёл нахер! Давай тебе текст на английском дадим, посмотрим, как ты запоёшь! Козёл.       Поджав губы, я молча продолжила чтение. И через час продвинулась на… одну страницу. Мои глаза и мозг уже не выдерживали этого насилия. Я пролистывала книжку десять раз, чтобы запомнить хоть какие-то опознавательные иероглифы к людям и картинкам.       Подняв взгляд на Озая, я обнаружила, что он смотрел на меня уже какое-то время. Это напрягало ещё больше. Вскоре он снова протянул ладонь и я, смирившись со своим пройгрышем, молча отдала ему книгу. В конце концов, он её писал.       Озай открыл книжку на рандомной странице и указал на портрет:       — Кто это?       Вот сучонок! Я как будто в школьные времена вернулась. Материал не выучен, вскользь прочитан, потому что он максимально тупо изложен, и спросили, конечно же, как назло именно тебя, а ты…       — Эм… Сейчас погоди, я отвечу.       Озай качнул передо мой книгой и повторил вопрос:       — Кто она?       Я наклонилась, внимательно всматриваясь в портрет женщины. Откуда ж я знаю!       — Моя тётя по линии матери? Нет! По линии отца!       Озай молчал, сверля меня жуткими золотисто-карими глазами. В легкой полутьме экипажа они даже подсвечивались, словно в фильмах ужасов. Меня вдруг охватила паника, прямо, как в младшей школе перед учителем. Я опутила взгляд в надежде прочитать подпись под портретом, но догадливый говнюк сразу прикрыл её пальцами…       Я прочистила горло:       — Если нет, то…       — На кого она похожа? — перебил Озай, потерев пространство между бровями.       — А ты как думаешь? — ловко ответила я вопросом на вопрос.       Он вздохнул и, снова вперив в меня убийственный взгляд ответил:       — Я думаю, что она похожа на супругу твоего старшего дяди по отцовской линии.       — А! Точно! — я хлопнула себя по лбу. — Сразу вспомнила! Вот как только ты сказал…       Тут Озай до ужаса резко изменился в лице, и книга с громким шлепком упала рядом со мной:       — Это твоя родная мать!       Бляяяяяяяяяяяять. Как можно было так проколоться?!       — Я… за… забыла, как она… выглядит…       На моё тупое заикающееся оправдание Озай злобно усмехнулся, снова откинувшись на подушки:       — Скоро всё вспомнишь!       Я подняла книжку, отряхнула её и тоже злобно уставилась на него. Мог бы дать мне её раньше! Чего было тянуть, если догадался, что я не Урса? Знал же, что вот-вот наступят Дни Дочери!       — Сядь рядом, — холодно приказал Озай, сложив руки на на груди.       Я непонимающе посмотрела на него.       — Я расскажу тебе о тех, с кем тебе предстоит увидеться, — продолжил он, в очередной раз вздыхая. — Если что-то снова забудешь, то закрой рот и ничего не говори. Вообще тебе следует как можно больше молчать. В любом случае, вся твоя родня знает, что ты… — тут он осёкся и взглянул на меня исподлобья, — потеряла память.       Неохотно я подползла ближе. Честно говоря, места в экипаже действительно было мало. А быть к этому придурку так близко слишком… непривычно.       Озай не очень-то аккуратно забрал из рук шпору под мои возмущённые вздохи. Стараясь не соприкасаться со мной, он начал с самого начала пояснять за дедуль, бабуль и всех моих дорогих родственничков. Про тех, кто жив, конечно же. Больше всего информации рассказано было про смертельно ревнивую бабулю Та Мин, мою тётю-четырежды-вдову (ни разу не подозрительно), не очень-то-жалующих-меня сродных сестёр и мать, любящую Урсу больше жизни. Если со всем остальным я вполне справлюсь, то с искренней материнской любовью…       — Большую часть времени ты будешь общаться с этими женщинами, — произнёс Озай, забрасывая книгу обратно в ящик. — Поэтому не веди себя с ними так, как ведешь себя со мной.       Ой, обидчивый какой, посмотрите на него.       — Но откуда ты так хорошо знаешь всех моих родственников? — этот вопрос как-то сам собой вырвался у меня. Не то чтобы комплимент… Он их не заслужил.       Озай не успел ответить, поскольку экипаж остановился и молодой евнух огласил наше прибытие. Но, кажется, он и не собирался отвечать. А может шпору писал вовсе не он? Всё-таки, я слишком хорошего мнения о его способностях…       Едва я вышла из экипажа вслед за этой королевской задницей, игнорирующей мои вопросы, Хиёко и другие служанки моего дворца тут же налетели на меня с другой стороны, помогая мне спуститься.       Возле ворот небольшого поместья нас ожидали мужчины в строгих одеждах, должно быть, из семейства Урсы по линии её деда. Некоторых из них я могла узнать, некоторых нет. После долгих и нудных приветствий по всем правилам этикета, Озай развернулся и вернулся в экипаж… Так, погодите, а я… Разве я не еду с ним?       — Ваше Высочество, пройдёмте во внутренний двор, — произнесла цыпа и, заметив мою растерянность, с улыбкой добавила: — Павильон второго принца находится за тем холмом. Вы встретитесь с Его Высочеством после того, как повидаете своих родных. Потерпите немного!       С видом побитого щенка, я глядела вслед уезжающему королевскому экипажу. Он и словом не обмовился, что бросит меня тут одну! Ну и говнюк!       Видя меня в таком подавленном состоянии, Хиёко подозвала служанок дворца, и они тут же приготовили для меня мягкий паланкин, обмахивая моё лицо веерами со всех сторон. Но одна мысль, что эти бедные маленькие девочки понесут его, привела меня в еще большее расстройство. Поэтому я отказалась в него садиться и вместе со сворой служанок пошла до внутреннего двора на своих двоих.       Проходя мимо мужчин и стариков в форме, кланяющихся мне, краем глаза я заметила знакомую фигуру. Молодой господин Кадзама! Ну, конечно! Он же тоже мой родственник… вроде бы.       Не удержавшись, я обернулась на него ещё раз. Кто же знал, что мы встретимся взглядами?       Он спокойно улыбнулся мне. И я быстро отвернулась, чтобы скрыть ответную улыбку. Ну, раз уж он в поместье, то можно и задержаться…       Возле входа во внутренние ворота меня дожидалась вся женская половина моего семейства. Я, наконец, собственными глазами увидела красивую и ревнивую бабулю Та Мин. Увы, она больше не была прекрасной, как на том изображении. Теперь она выглядела сморщённой, сгорбленной, похожей на залежавшуюся столетнюю курагу. Удивительно, что она вообще была еще жива…       Рядом с ней стояла мать настоящей Урсы — Рина. Немолода, но печально прекрасна. Её глаза покраснели от слёз, блестевших на ресницах.       Как только я остановилась напротив, все женщины наперебой начали приветствовать меня, опускаясь на колени. Меня уже тошнило от этого королевского этикета, к тому же было невыносимо больно видеть, как мать, плача, опускается на колени перед дочерью. Я вежливо, но настойчиво запротестовала и тут же попросила служанок помочь всем подняться, но вспомнила, что следуя тупому этикету сама должна поклониться матушке и старшим в знак уважения. Будь высшее общество неладно…       Как только я вспомнила и начала делать низкий поклон, подозрительная тётя-четырежды-вдова, стоящая по другую сторону от бабули Та Мин, вдруг открыла свой фонтан. Да так громко, что я испугалась.       — Ах! Не плачьте, не плачьте! — жалобно попросила я.       Но следом за ней плотину прорвало у всех остальных. Затем заплакала Хиёко и мои девочки-служанки. Голова пошла кругом от их воплей, и я сама почувствовала, что вот-вот разрыдаюсь непонятно из-за чего! Я бессильна против этого!       Вдруг из-за спины тёти-четырежды-вдовы показалась маленькая, чёрненькая головка с ярко-красными ленточками. Девочка, лет пяти или шести, любопытно разглядывала меня огромными, карими глазами. Её кожа была покрыта легким загаром и веснушками.       Она была такой милой, что я не могла не улыбнуться ей:       — Привет, малышка!       Девочка широко улыбнулась в ответ и, выбежав вперёд, уткнулась мне лицом в юбки, обнимая:       — Тётя Урса!       Подозрительная тётя-четырежды-вдова испуганно взвизгнула и, схватив девочку за руку, поспешно притянула её к себе:       — Ах! Ваше Высочество, простите! Чизуру ещё слишком мала и невежественна.       Я с улыбкой отмахнулась:       — Ну, что Вы… Малышка не сделала ничего дурного, что мне прощать?       Все вокруг тоже начали улыбаться и поток слёз, наконец, прекратился.       Когда мы все пошли пить чай во внутренние покои, краем уха я услышала, как бабуля Та Мин жёстко одёрнула мать Урсы:       — Прекращай плакать. Посмотри, она вернулась домой целой и невредимой. Я уверена, что она счастлива во дворце.       Обернувшись на Рину, я столкнулась с её глазами полными любви, нежности и невыносимой тоски. От этого взгляда у меня внутри всё разом перевернулось. Я — не её дочь. И мне тяжело притворяться перед ней. Как бы мне хотелось сказать бедной женщине правду…       Первый день из четырёх Дней Дочери прошёл скучно и неинтересно. Нет ничего особенного в посиделках женщин в древности. Даже в такой альтернативной. Немного разговоров, немного чая с османтусовыми пирожными, немного древних песен… Тухляк. Никакого тебе алкоголя, караоке и пьяного тиндера.       Не смотря на то, что все очень старались угодить мне, потому что я — вторая принцесса, улизнуть никак нельзя было…       Вполуха слушая рассуждения моих родственниц о богатой дворцовой жизни, я думала о молодом господине Кадзама, когда Хиёко сунула мне в руку бумажку.       — Её Величество Леди Огня велела передать это Вам, — шепнула мне на ухо цыпа, и моё сердце испуганно забилось.       Я сглотнула и осторожно развернула записку в которой было только два иероглифа: «семь ночей». Ах, ты ж старая извращенка! С этими Днями Дочери я совсем забыла про это идиотское обещание! Неужели мне придётся выполнять супружеский долг сегодня ночью? О, небо, у меня нет на это сил…       Стоило мне только об этом подумать, как во внутренние покои вошёл молодой евнух и доложил, что второй принц отдыхает в павильоне Золотой Орхидеи, и что я должна идти и прислуживать ему. Женщины тут же начали улыбаться и шушукаться между собой.       По видимому мать Урсы заметила моё кислое и недовольное выражение лица, а потому подошла ко мне и, взяв мои руки в свои, тихо произнесла ласковым голосом:       — Недавно до нас дошли новости, что тебе нездоровилось… — на её глазах снова выступили слёзы, а мне словно под дых дали. — Мы хотели проведать тебя, но нам не… у нас не получилось попасть во дворец, — женщина улыбнулась. — Какое облегчение знать, что с тобой всё хорошо! А теперь ступай. Иди. Мы ещё успеем поговорить позже.       Меня вдруг охватило ужасное чувство горечи и боли, отчего я сильнее сжала руки этой женщины в своих, словно не желая их отпускать. Я не могу разнять наши пальцы. Это опять происходит? Почему мне так плохо и хочется плакать? Я совсем не хочу уходить!       Мать Урсы издала грустный смешок и её теплая ладонь коснулась моей щеки:       — Дитя моё, будь послушной, и Его Высочество будет относиться к тебе лучше. Он уже крепко с тобою связан. Ты — его главная супруга. Не глупи и не упрямься. Будь мягче, и он больше не сможет сопротивляться.       Эти бесполезные советы… Знала бы она какой этот придурок упрямый и на что он способен, смогла бы она мне снова сказать такое? А если бы узнала, что я не настоящая Урса?       В большом павильоне Золотой Орхидеи, расположенном возле бамбуковой рощи, было прохладно и пустынно. Уже давным-давно стемнело, потому всюду горели светильники. Я не знала, что буду ночевать здесь, потому пришлось отправить служанок за моими вещами, оставленными в поместье родителей. С отцом Урсы я так и не увиделась, но, наверное, оно и к лучшему. Мне до слёз хватило её матери. Хиёко осталась со мной, помогая мне добраться до покоев Озая. Во внутреннем дворике через который мы проходили было спокойно, в траве мерцали светлячки, с неба на нас взирал полумесяц и звёзды, цвели орхидеи, и на секунду мне даже показалось, что всё вокруг ужасно красиво и романтично. Как в сказке. И что такой вид не должен пропасть зря!       Можно ли попросить пригласить сюда Яхиро или это будет слишком нагло?       Я вздохнула.       — Ваше Высочество, не переживайте, Хиёко уже всё уладила! — прошептала цыпа, когда мы поднялись по ступеням. Заговорщический тон её голоса меня насторожил.       — И… что ты уладила?       — Всё! — она радостно хлопнула в ладоши. — Вам нужно только искупаться перед тем, как Вы будете прислуживать Его Высочеству сегодня ночью.       Я кивнула. Я так устала… Тяжелый день. Пусть будет, что будет.       На входе в купальный зал, Хиёко вдруг спохватилась:       — Ах, ночное платье Её Высочества… Но, наверное, слуги уже доставили сундуки с одеждой в павильон…       — Всё в порядке. Я могу раздеться и искупаться сама.       Цыпа убежала, а я зашла в купальню и поняла, что снова совершила ошибку, недооценив интеллект другого человека.       Клубы дыма и блестящие занавеси из тончайшего шёлка никак не могли скрыть от меня фигуру в ослепительно белом купальном халате, которая спокойно сидела в мутной, цветочной воде. Цыпа, если это был сюрприз, то не очень приятный сюрприз. Я хотела, наконец-то, побыть в одиночестве.       Озай сидел ко мне спиной, но услышав, как я ступаю по холодному, скользкому полу, обернулся и лениво окинул меня взглядом с ног до головы:       — Ты поторопилась.       Мой взгляд упал на чашу вина и чайник, стоящие рядом с ним.       — Напиваешься в одиночестве? — едко усмехнулась я. — А как же «алкоголь вредит духу и телу»?       Озай промолчал. Ну и пожалуйста. Я принялась снимать с себя одежду, чтобы искупаться. Не буду же я сидеть и ждать когда его наглая задница вдоволь наплещется в горячей, расслабляющей воде. Мне тоже надо.       Спустя один слой моей одежды Озай тихо спросил:       — Как всё прошло?       В это время я снова возилась со вторым слоем одежды и пыхтела в ничтожных попытках развязать тугой пояс.       — Пожалуй, хорошо! — добродушным тоном отозвалась я, искоса взглянув на него.       Озай развернулся в воде и бросил на меня подозрительный взгляд из-под полуопущенных ресниц. Длинные, черные волосы струились водопадом по его широким плечам. Ненадолго задержав взгляд на его плечах, которые облегала белая, мокрая ткань, я вернулась к войне с поясом.       — Может быть, ты хочешь рассказать мне о чём-нибудь? — спросил он, облокотившись о край бассейна.       Мои руки замерли на мгновение, но затем, улыбнувшись, я подняла голову и ответила:       — О чём бы мой дорогой супруг хотел услышать?       — Почему ты не помнишь никого из своей семьи?       — Здесь есть другой купальный зал?       — Ты помнишь, кто подарил тебе эту шпильку с Фениксом?       — Конечно. Так здесь есть другой купальный зал?       Уголки губ Озая дёрнулись в подобии улыбки. Он взял чашку с вином и снова повернулся ко мне спиной, развалившись. Я же продолжила раздеваться, настороженно наблюдая за ним.       — В детстве я прочитал о том, что в древние времена, ещё до того, как появился Аватар, духи могли вселяться в тела людей и управлять ими, — тихо произнёс он, осушив чашу. — Некоторые делали это ради забавы, некоторые ради мести. Они сводили людей с ума, заставляя их вести себя странно и говорить странные вещи. Они заставляли их забывать свою прошлую жизнь, иногда уродовали их внешний вид. Единственным способом избавиться от духа было сжечь тело человека, в которое он вселился.       После этих слов я испуганно замерла, оставшись в рубашке и штанах. На моё молчание Озай снова обернулся и в его глазах было что-то… зловещее.       Я ипугалась ещё больше и ошарашенно выпалила, обняв себя за плечи:       — Я человек! Если меня сжечь, я умру!       Озай холодно рассмеялся и снова наполнил чашу вином.       — Но всегда можно развестись, — деликатно и мягко продолжила я, осторожно обходя бассейн и взирая на Озая с противоположной стороны. Может, развод — это как раз именно то направление, куда мне нужно двигаться? Нет, не мне, настоящей Урсе. Может, всё будет не так уж и плохо с этой девчулей, как я думаю…       Озай задумчиво хмыкнул, глядя как я опускаю ноги в горячую воду:       — Развод — трудное и неприятное дело. Развод члена королевской семьи и того хуже.       Вот как… Ну, трудное не равно невозможное.       Мы молча уставились друг на друга с противоположных концов купальни. Не зная как быть дальше, что говорить и куда смотреть, я поплескала на себя голубоватой, цветочной водичкой. Расслабиться в присутствии Озая у меня не получалось. После его слов о духах и сжигании тел, мне думается, что если я закрою глаза он меня поджарит прямо в воде. И почему он вообще не уходит? Чего он ждёт теперь? Чистосердечного признания? Обойдётся. Хиёко, ах, Хиёко, как ты могла так меня подставить!       Я нахмурилась и снова взглянула на Озая. Он почти не шевелился, глядя на меня в ответ, но выглядел слегка… пьяным? Это плохо. Как бы он не навернулся, вылезая из воды.       От нечего делать я снова поплескала на себя водой. Свечи в купальне почти догорали. Некоторые из них уже давно не горели — сколько он тут вообще просидел? Стоило мне начать распускать волосы, как Озай вдруг поднялся из воды во весь рост и я, испугавшись его телодвижений, тоже шустро поднялась.       — Иди сюда, — глухо произнёс он.       На мгновение я застыла со шпилькой Феникса в руках. Не спрашивая, потому что это бесполезно и внутренне содрогаясь от предстоящего, я воткнула шпильку обратно в волосы и медленно двинулась вперёд к нему сквозь мутную воду. Полог навис над ним, свечи вокруг мерцали слабым огоньком, поэтому мне было сложно разглядеть выражение его лица. Но я надеялась, что моё Озай видел отчётливо и ясно.       Как только я оказалась на расстоянии вытянутой руки от него, он тут же схватил меня за запястье и притянул к себе. Я издала слабый, неопределённый звук, когда мои ладони коснулись его горячего, мокрого тела. Конечно, я подозревала, что он груда мышц. Но одно дело представлять в уме что у него там под ханьфу и совсем другое… Я провела рукой по его натренированной грудной клетке, потом вернулась к плечам, но уставилась на пресс, потому что его халат развязался. Это хорошо, что вода настолько мутная, что ниже его пресса мне ничего не видно… Или плохо… Словом, я быстро перестала отдавать себе отчёт в действиях. Хиёко, ах, Хиёко, как ты могла так меня подставить!       Его тело действительно было горячим во всех смыслах. Может быть, семь ночей этого стоят и все эти древние женщины, советующие поддаться ему, правы…       Озай коснулся моего подбородка, заставив поднять взгляд и посмотреть ему в глаза. Они чарующе поблескивали в полутьме, делая и без того красивое лицо нечеловечески привлекательным.       Я больше ни о чем не хотела думать и в тот момент, когда почувствовала горячее дыхание на своих губах, последняя свеча догорела, погружая нас во мрак ночи.       Спустя долю секунды ладонь Озая вдруг легла на мои губы, прикрывая их. Я растерянно уставилась на него в темноте. Это ещё что? Не смотря на ладонь, он всё ещё был очень близко и всё еще крепко держал меня в объятиях. Слишком крепко… Я не могла шевелиться. Не понимая совсем ничего, я растерянно мотнула головой, пытаясь сбросить его руку. В ответ на это Озай прижал ладонь ко моему рту плотнее, и вот тогда-то я заслышала подозрительное шуршание за пологом над нами… И осознала, что снова ошиблась.       Духи, это действительно какое-то проклятье! Это вовсе не «вечер поцелуев»! Это вечер «Говнюк-Использует-Тебя-В-Качестве-Наживки»!