***
Мукуро очень часто удивляли люди. Глупые создания каждый раз находят изощренные способы, которые отправят их в мир иной. Чего только стоит суицид. Быстрый и безболезненный, мучительный и страшный. Но больше всего его восхищали долгосрочные и вызывающие зависимость вещи: наркотики, алкоголь, сигареты. Как, наверное, обидно тем, кто на последнем вздохе осознавал, что оказался в этой ситуации лишь потому, что изо дня в день позволял выпить себе что-нибудь горячительное -и раз, проблемы с сердцем, печенью. Кто-то не просыпался после крепкой дозы, а есть и те, что избавлялись от стресса пачкой другой дорогих или дешевых сигарет, и в самом почтительном возрасте узнавали про рак легких. Как раз одна из таких причуд неспешно тлела, пока мужчина держал трубочку из бумаги и табака двумя пальцами, небрежно скидывал пепел и делал новую затяжку, глотая как можно больше никотина, что разливался теплотой в легких. Ему то уж точно от этой шалости ничего не будет. Бессмертное тело такая ерунда не погубит. Его нагота, прикрытая одним лишь клочком одеяла дополняла столь интересную картину. Он искренне не понимал, почему людям так нравится эта медленная погибель. Сейчас Рокудо сидел, поджав одну ногу к груди на кровати своего подопечного и горько улыбался, вглядываясь в почти догоревшую сигарету. Почему он не мог родиться обычным смертным, прожить самую обычную жизнь, влюбиться по уши, возможно совершить много-много глупостей и уйти спокойно на покой? Ведь он знал, что будет после, и его вполне устраивал расклад, при котором его душонка спокойно переплывет ту реку* и успокоится навечно. Почему же ему сейчас так поршиво? Возможно, впервые за все свое существование. —Ты знаешь же, что так нельзя делать, Мукуро-кун, у меня очень много работы. —Послышался голос со стороны ванны и уже через секунду от туда вышел высокий блондин с одним лишь полотенцем на бедрах, придерживая его рукой, которую от кисти до шеи украшала черная татуировка. Он красив, все бессмертные имели определенный шарм и превосходную внешность. Карие глаза, но точно на пару тонов темнее, чем у Савады, уставились на синевласого. Он был слишком добродушен и весел, вовсе не злился, а больше игриво подшучивал. Подумаешь, упустил чью-то смерть и неуспокоенный слоняется по миру. —Ты и не против. —Хмыкнул Мукуро, наконец-то потушив окурок в банке из-под газировки, которую вчера небрежно кинул его сожитель и ускакал на работу. Мальчишка оказался очень неряшлив. —Мне показалось, тебе очень грустно. Как я могу не придти на помощь своему другу? —Мужчина прошлепал босыми и мокрыми после душа ногами до кровати и уселся рядом, неуклюже сгребая своего напарника в объятия. Матрас под его весом прогнулся и противно скрипнул. Да, именно напарника. Этот самый блондин- Дино Каваллоне, тоже жнец, но сейчас его целью было провожать души, ведь в этом лунном квартале смерть Савады —единственный инцидент и в силу своего бойкого и резвого характера под раздачу попал Мукуро. Начальство вздохнуло с великими облегчением, уверенное, что ближайшие полгода не увидят эту занозу в заднице. —Почему они не разрешили мне остаться с ним или оставить его душу? — С явным раздражением от непрошенных объятий Мукуро резко отстранился и встал с постели, ища свои вещи и найденные сразу надевал на себя. По закону баланса высшие существа не имели права влюбляться и заводить отношения со своими коллегами, а про людей и смысла говорить нет. Жнецы видели так много и часто разных душ, что попросту относились к ним лишь, как к своей работе. Но с Савадой все было иначе. Жнец никак не мог объяснить это дикое влечение к мальчишке. Уже на следующий день по прибытию на землю он стал все чаще задерживать свой взгляд на этом нескладном создании. Ему нравилось и то, как шатен умудрялся запутаться в штанах, вылить на себя кофе, пока опаздывает на работу. И то, как он мило дулся, краснея до кончиков ушей, стоило только Мукуро безобидно подшутить над тем. Им было интересно разговаривать по вечерам, сидя на балконе с кружкой чая. Когда становилось особо фигово от своих чувств, он сначала вспоминал того мужика, к которому переместился с помощью силы мысли Тсуна и от прямой мысли, что это все не просто так- уже не мог совладать со своими эмоциями. Вызывал Дино, пока его предмет воздыхания был вне дома, и утешался сексом. Глупая компенсация того, что их лишали возможности любить. —Мукуро-кун, ты же знаешь. Нельзя. Мы созданы лишь для одной цели, а все, что мешает -не имеет места быть. Поэтому такие, как твой Савада и забывают после Красной луны о нас. Чтобы не быть бременем. —Но я же готов отказаться от всего и быть человеком! —Слова перерастают в безысходный крик, а затем тягучая, и такая тяжелая тишина. Лишь потом, когда блондин встал, искренне сочувствуя судьбе друга, и наспех одевшись, обронил шепотом: «на все воля Великого», бесследно растворяясь в красках вечернего города. Мукуро моргнул пару раз, позволив себе измученный вздох, и как ни в чем не бывало стал наспех собирать разбросанные вещи, застилать кровать и заметать следы недавней страсти. Скоро Тсунаеши придет с работы.***
Два парня шли вдоль дороги, все дальше и дальше отдаляясь от кафе. Юноше, что пониже, а точнее Тсуне, было явно не по себе. Он выглядел зажатым и очень нервным. Оно и понятно, он вообще не понимал, как будет сейчас объяснять что-то брюнету или пытаться что-то придумать и соврать. Сам же брюнет был спокоен и расслаблен, сунув руку в карман черных брюк, его сейчас мало, что волновало. Хотелось побыстрее разобраться и увалиться спать. С каждым шагом становилось все тяжелее завязать разговор. Но Кея не любил тянуть время и тем более тратить свое. Он повернул голову в сторону мальчишки, подметив его нервозность. Все-таки хорошенький. Такой изящный и миниатюрный, почти как девчонка. И не каждая могла бы сравниться природной красотой с этим шатеном. Непослушные каштановые волосы развивались на ветру. Интересно, на сколько они мягкие? Хочется потрогать. —Как долго ты будешь заставлять меня ждать, травоядное? Мне нужны объяснения. —Кея решил вернуться к изначальной цели, отогнав все свои фантазии о юноше. —Если честно, то я не уверен, что могу вам рассказать все подробности. —Невнятно пробубнил Тсуна, уставившись себе под ноги. Уж свою обувь и дорогу было гораздо безопаснее разглядывать. —Мне уже плевать что там у тебя случилось на крыше, но мне нужен внятный и честный рассказ, как ты оказался у меня в квартире и как тебе удалось так незаметно исчезнуть. Учти, в этот раз я не дам тебе смыться. —Хибари резко схватил Саваду за руку, сокращая дистанцию между ними. Юноша неловко пошатнулся, если бы он чувствовал человеческую боль, то точно бы пискнул от такой грубости и начал сопротивляться, но увы. Он подходит ближе к майору, сокращая дистанцию, как тот и хотел. —Вы поверите, если я скажу, что умер и сейчас нахожусь здесь только для того, чтобы вспомнить свою прошлую жизнь и вернуться к ней? —В одно мгновение шатен поднял голову и Кею искренне удивил этот уверенный карамельный взор. Он не знал, что ответить на этот абсурд, нахмурил брови и ждал, что же еще интересного выкинет этот ненормальный. И всю оставшуюся дорогу Тсунаеши потратил на свою душещипательную историю. Старался говорить емко и сильно не вдаваться в подробности. Упомянул и про Мукуро, которого Хибари не может видеть, и про Красную луну, даже рискнул назвать свое имя, хотя сразу же уточнил, что найти сведения о прошлой жизни невозможно по ряду причин. Чем больше Кея проводил времени в обществе этого юнца, тем сильнее тот напоминал ему кого-то очень важного. Вспомнить не удавалась. И переварить все тоже не вышло. Он обязан подумать об этом еще. Поэтому, когда Тсуна остановился у нужного подъезда и буркнул, что ему туда, майор решил для себя, что это не последняя их встреча. —Бифштекс был неплох. Я зайду за ним еще раз. —После этих слов майор всучил Саваде свою визитку и не прощаясь удалился. А Тсунаеши так и стоял. Растерянно, слегка радостно, сжимая и разглядывая маленькую глянцевую карточку, где на темном фоне красовались иероглифы «Хибари Кея» и его личный номер.