Юичиро
— Эй, ребятенок, — толкает меня Игуро, — надеюсь, ты понимаешь, какая это редкая возможность. Как бы от тех таблеток твои инстинкты не притупились. Я понятия не имею, что за чувство овладело мной. Страх? Волнение? Жажда крови?.. Нет! Я отчаянно хочу убить этого демона прямо здесь и прямо сейчас! В отличие от последнего, с которым я столкнулся, я могу прочесть иероглифы в глазах этого демона. — Высшая Луна… Вторая… Нет, Игуро-сан, мои инстинкты вовсе не притупились. — Лин-чан, — этот демон продолжает оплакивать своих убитых марионеток, — она проделала весь этот путь из провинции Цинхай, чтобы повидаться со мной, ох, ты была мне верным другом, Лин-чан! Этот нелепый фарс — шанс для меня! Пока зрение этого парня затуманено его крокодиловыми слезами, я делаю свой ход и нападаю! — Дурак! — орет Игуро, — это слишком безрассудно! Я вырежу этому демону все органы, прежде чем обезглавлю его! Четвертый стиль… Такого быть не может… Этот парень останавливает мою атаку. Мой меч заблокирован веером, который он держит в руке, и инстинктивно я отступаю так быстро, как только могу, когда он замахивается им. Воздух холодный, и я чувствую, как Камаитачи покалывает меня. Если бы я был на мгновение медленнее, меня бы разрубили на куски. — Ты глупое отродье, — упрекает меня Игуро, — Высшие Луны — совершенно другой уровень, нежели Низшие! Помереть захотел? — Тогда как нам с ним сражаться? — спрашиваю я. Я ощущаю вибрацию в воздухе… прямо кожей… Игуро намного опытнее меня, так что даже если я не могу сразу сказать, что делать… Я обращаюсь к чувствам. И они подсказывают мне что-то нехорошее. — Вы такие злые, — говорит демон. Он больше не плачет своими фальшивыми слезами. Как будто их и вовсе не было. — Я бы с удовольствием помог вам двоим, правда-правда. Но, боюсь, мне нужно уладить кое-какие дела в деревне. Возможно, мы сможем встретиться позже и поговорить. Я обязательно вас выслушаю… — Эй ты, хватит нести чушь, — перебиваю я, сохраняя хладнокровие в голосе и не сводя глаз с цели. — Кто сказал, что ты попрешься в какую-то деревню? Ты не уйдешь с этого места. — Оооооо, как страшно, — отвечает демон, — какие злые у тебя глаза. Но я-то знаю, ты родился не таким. Никто не рождается по-настоящему злым. Если выживешь после Мико, найди меня. Я Доума, основатель Культа Вечного Рая. Пока-пока. Он взмахивает веером, и появляется миниатюрная версия этого парня, за исключением того, что она выглядит так, словно сделана изо льда. Прямо как Куфун, да? Мико машет нам своими веерами, и если бы не мои обостренные инстинкты и рефлексы, я был бы убит в тот же миг. Я отпрыгиваю так далеко от этой штуки, как только могу, когда вокруг образуются замороженные лотосы. Что-то подсказывает мне… — Игуро-сан! Не вдыхай этот воздух! Его атака создает что-то опасное и острое, как лед или осколки хрусталя! — откуда я это узнал? Внезапно я чувствую, что мое пространственное восприятие увеличилось в сто… нет, в тысячу раз! Игуро добирается до деревьев и проворно бросается за Высшей Луной. Демон, называющий себя Доума, поворачивается к нему, держа веер у рта. — Токито! Мы не можем позволить ему добраться до деревни! Первый стиль: Удар змеи! Игуро действует, как извивающаяся змея, которая набрасывается на свою жертву! Он настолько быстрый, что даже я впечатлен. Доума размахивает своим боевым веером, и они сталкиваются! Порыв ледяного ветра на секунду заслоняет все вокруг, а когда он исчезает, Доума оказывается сидящим на заднице. Его шляпа сбита, обнажая на макушке нечто напоминающее каплю крови. Игуро находится на приличном расстоянии от него, но даже отсюда я замечаю… он в плохом состоянии… — Фух, а ты довольно хорош, — хвалит демон. — Но, похоже, на данный момент с тобой покончено. Опусти свой клинок и позволь мне безболезненно избавить тебя от страданий, прежде чем я уйду. — Отвали! — закашливается Игуро… Я слышу, что его рот и горло полны крови. Пошатываясь, он поднимается на ноги. — Это унизительно! — пыхтение — Мне не нужна жалость от таких, как демон! — пыхтение, хрипение. Дерьмо! Что мне делать?! Я слишком далеко, чтобы помочь, еще и этот поганый клон преградит мне путь, если я сдвинусь хоть на сантиметр, я точно это знаю… Но Игуро… Блядь. Каким бы стойким он ни был, он все равно мелкий… сколько может выдержать его организм? — А-а, понятно, значит, ты хотел бы умереть с достоинством? — говорит Доума. — Что ж, это очень похвально, но ты же понимаешь, что в конце концов все твои трепыхания бессмысленны, верно? — Пошел ты, — пыхтение, — будь ты проклят! — Что ж, в таком случае, я исполню твои пожелания и оставлю еще одного Мико, чтобы он прикончил тебя. Ты предпочитаешь страдать еще больше из-за собственной гордости, и это правда разбивает мне сердце. Все это бессмысленно… Я опаздываю! — и с этими словами он вызывает второго ледяного клона, а затем исчезает. Дерьмо! Тот Мико, что передо мной, вскакивает, чтобы атаковать, но за ним стоит Игуро, который быстрее всех, кого я когда-либо видел! — Второй стиль: Ядовитые клыки змеи! Мико обезглавлен! Но прямо за Игуро есть еще один! Я проскакиваю мимо него, мы стоим спина к спине! — Третий стиль: Ненавистная Луна: цепи! Мико размахивает своим веером, и наши атаки нейтрализуют друг друга… Нет, его гораздо мощнее! Я задерживаю дыхание, но едва уворачиваюсь от натиска ледяных игл, шипов и кольев, которые летят на меня! Если бы не те странные ощущения, что скрываются внутри меня… я бы только что превратился в подушечку для булавок. Вместо этого я отделываюсь несколькими царапинами и иглой в левом бедре. Мико ускоряется, задействуя сразу несколько вееров, и я чувствую начало атаки. Мы больше не можем лишь отбиваться! Я отступаю к деревьям справа, Игуро — слева, к какому бы мы не приближались, даже те, что росли у тропинки, разрушены! Разрублены в щепки! Невероятное мастерство… Я никогда не видел ничего подобного, и у меня такое чувство, что это лишь малая толика того, на что способен этот Доума… Нет! Даже не он сам! Всего лишь его глупый Чиби-клон! Что за хрень! Это абсолютно унизительно! Я в ярости! Игуро пролетает сквозь деревья и приземляется рядом со мной. — Игуро-сан, ты в порядке? — Да, благодаря тебе, Токито. Если бы ты не предупредил меня насчет воздуха во время его атаки, я был бы мертв. Игуро весь в крови, единственная часть его тела, которая не красная, — это спина. Повязки вокруг его рта были разрезаны и отвалились, обнажив ужасный шрам от краев губ до каждого уха, придающий ему вечную «улыбку». Рана была нанесена намеренно и без борьбы… его пытали! — Куда ты пялишься? — требовательно спрашивает он, когда я снова чувствую это. — Приближается! С юга! — мы оба укрываемся, и деревья вокруг нас сровняются с землей! Воздух ледяной, и мне с трудом удается задержать дыхание, так как мои легкие горят от недостатка кислорода. Температура быстро падает, мои волосы начинают покрываться инеем! А Игуро ко всему прочему потерял много крови. Но самое безумное в том, что… Я не боюсь. Меня захлестывает злость! Игуро уже избавился от одного из этих проклятых Мико! Так какого хрена я медлю?! Если я настолько слабее Игуро Обаная, то какой же я, блядь, Хашира?! В моих легких достаточно воздуха для моей особой атаки! Той самой, которую я разработал на основе Первого Стиля Дыхания Луны. В тот момент, когда Мико делает паузу между взмахами боевого веера… СЕЙЧАС! Я поднимаюсь. Отрываюсь от земли и меняю ритм своих движений. Я не знаю, каким способом Мико обнаруживает цель, но будь то зрением, осязанием или слухом, меня он не заметит… Пока я не окажусь прямо перед ним! Дыхание Луны, Восьмой стиль: … Темная луна… ДЫМКА.— ХРЯСЬ! —
Все происходит в одно мгновение… Я чувствую себя так, словно у меня разорвалось легкое из-за сложного действия с таким малым запасом воздуха. У меня кружится голова из-за сумасшедшей скорости. Я падаю на четвереньки, пытаясь отдышаться, и мне очень повезло, что я как раз вне досягаемости этих замерзших частиц. Я сделал это… Не могу поверить, что у меня получилось! Обезглавленный Мико распадается у меня на глазах. Я даже не вижу, куда отлетела его голова. Мои уши словно заледенели, а руки и ноги онемели. Я почти уверен, что часть кожи на моей спине и плечах обморожена, особенно вокруг открытых ран, которые я получил, но я сделал это. — Игуро-сан! — хриплю я, — ты… — хах хах — как, нормально? — Более или менее. Я оборачиваюсь и не могу в это поверить… Игуро-сан прекрасно ходит. Он даже не пошатывается. — Ты что, правда думал, что меня может убить эта хрень? — говорит он. — Скоро взойдет солнце, а мы и так потеряли здесь много времени! Я смотрю вниз, на тропинку, где были совершены атаки демона. Мононобе Юкио больше нет, от него остались лишь замерзшие куски тела, разбросанные повсюду… Его семье (если она у него есть) даже похоронить будет нечего. — Как ты считаешь, мы должны были быть добры к этому человеку в последние мгновения перед его смертью? — спрашивает меня Игуро-сан. — Нет. В конечном итоге, это ничего бы не изменило, — отвечаю я. — Ты умный парень. А теперь беги в деревню до захода солнца и убей ту Высшую Луну или умри в бою. Я уже выдвинулся. Игуро-сан будет позади меня. Он ведет себя гордо, но я знаю, он сильно ранен и ушел бы раньше меня, если бы мог. Я мчусь навстречу своей неминуемой смерти, потому что это и значит быть истребителем демонов. Но я опаздываю… Я ранен… Я медленный. Мне приходится несколько раз притормаживать из-за опасности падения. Я… недостаточно хорош. Я ведь всего лишь ребенок… к тому времени, как я добираюсь туда, солнце уже взошло, и тут я слышу крик. До боли знакомый мне голос… Стоя на крыше, откуда мне открывается хороший вид на улицу, я вижу нечто такое, от чего у меня сжимается горло. Канаэ… Я не верю своим глазам. Канаэ умирает. Я замечаю это даже отсюда. Ее раны слишком глубоки, и ее дыхание наводит на мысль, что у нее разорваны легкие, но я не осмеливаюсь приблизиться, потому что… Шинобу уже возле нее. — Шинобу, оставь ряды истребителей. Знаю, ты усердно работаешь, это действительно так, но, может быть, тебе лучше уйти… Я просто хочу, чтобы ты обрела счастье, как обычная девушка. И дожила до самой старости. Этого… достаточно… для меня… — Нет! Я никогда не уйду из Корпуса! — вопит Шинобу, — и я обязательно отомщу за тебя! Скажи мне! Что это был за демон! Тот, что покалечил тебя…! Просто скажи мне, Канаэ не-сан! Пожалуйста! Я не смогу жить нормальной жизнью после того, как кто-то сотворил с тобой такое!.. Я подавленно наблюдаю, как Шинобу начинает плакать еще сильнее. Канаэ пытается что-то сказать, но у нее больше не получается выдавить ни слова. — Не-сан… Не-сан! Не-сан!!! Но Канаэ уже умерла. Я спрыгиваю вниз… это так больно, что теперь у меня немеет в груди. Я слышу голос Муичиро в своей голове… Я слышу, как он ревет «нии-сан» точно так же, как только что Шинобу… или даже хуже… Что, если бы сейчас передо мной умирал Муичиро? Внезапно я возненавидел себя за то, что не принял предложение Господина запретить брату сражаться, пока ему не исполнится пятнадцать. Но сейчас эта мысль маячит далеко на задворках моего сознания. Поскольку Шинобу держит на руках тело Канаэ, она не замечает моего приближения, пока я не заговариваю ровным холодным тоном. — Демон — Вторая Высшая Луна. Он также называет себя Доума из Культа Вечного Рая. Шинобу поднимает голову и пристально смотрит на меня полными слез глазами, и я чувствую, что дрожу, когда продолжаю: — У него серебристые, почти полупрозрачные волосы и отметина на макушке, похожая на пятно крови… Этот демон превратился из очень эмоционального в очень спокойного. Говорит очень мягко и, кажется, испытывает обманчивое чувство, что он спасает людей… поедая их или превращая в демонов, он верит, что помогает им… Он использует веера в качестве оружия и замороженные Камаитачи. Он невероятно искусен в тессендзюцу. Он также может создавать ледяных клонов, которые используют те же самые приемы… Шинобу, я… я пытался остановить его, прости. Я чувствую, как по моей щеке стекает слеза. Шинобу подбегает ко мне и, рыдая, обнимает меня… всхлипывает. Слышать это слишком неприятно, мучительно… Моя печаль и стыд немедленно превращаются в ярость. Я не могу причинить достаточно боли этим демонам! Я не могу достаточно наказать их… Она обмякла в моих объятиях… Шинобу хватает мое хаори и утыкается лицом мне в рубашку, крича от гнева и безмерной скорби… Если бы такие звуки когда-нибудь вырвались из уст Муичиро, я бы… Никакое количество смертей демонов не смогло бы утолить мою злость. — Токито, — окликает Игуро, стоя за моей спиной. — Скоро прибудут Какуши, чтобы забрать покойную Кочо. Я позабочусь о том, чтобы младшая сестра благополучно добралась домой. А ты возвращайся к своему брату. — Нет… Я провожу Шинобу. Пожалуйста, останься с Канаэ до прихода Какуши. Тебе тоже нужна медицинская помощь… Игуро-сан. Я не хочу, чтобы Шинобу видела, как они забирают тело ее любимой сестры. Я прижимаю ее к себе, словно защищая… Она все еще плачет. Шинобу, которая понимала меня лучше всех, разделяла мой праведный гнев по отношению к демонам, Шинобу, которую я считал другом… теперь сломлена. — Обещаю… — говорю я ей, — я не умру, пока не увижу, как Музан отправится в самые глубины преисподней, а вместе с ним и все его демоны. Интересно, сколько людей давали эту клятву до меня? Сколько тысяч, если не десятков тысяч истребителей демонов обещали это себе, а потом погибали, калечились или чахли на пенсии, когда старость больше не позволяла им размахивать мечом. Мы с Муичиро прожили первые десять лет нашей жизни, даже не подозревая о существовании этих мерзостей. Теперь уничтожить их — это все, о чем я могу думать. Но прямо сейчас… Я должен отвести Шинобу домой.Муичиро
Канроджи-сан и я играем в сеги. Вообще-то это моя любимая игра, нас с нии-саном научил еще папа. Свободное время мы проводили за ней. Я играл даже с Оякатаой-самой и Амане-сама. Канроджи-сан — новичок, поэтому я объясняю ей все детали. Это весело, и она продолжает радовать меня, постоянно расхваливая, какой я хороший мальчик и замечательный учитель. К нам залетают Гинко и ворона Канроджи-сан. — Есть новости о нии-сане? — спрашиваю я, — когда он вернется? — Твой брат уже на подходе, бокчан, однако… Ворона Канроджи-сан продолжает официальным тоном: — Столп Цветка, Кочо Канаэ не выжила в битве. Она была убита Высшей Луной. Канроджи-сан прижимает ладони ко рту, и ее глаза тут же начинают наполняться слезами. Мне же требуется время, чтобы переварить услышанное. — Это правда? Ты случайно не получала другое сообщение, Гинко? — Бокчан, ошибки быть не может, — утверждает Гинко. — Эту информацию передали нам непосредственно Касугай Канаэ и Рекуча. Я склоняю голову и наблюдаю, как пол становится размытым. — Канаэ-сенпай… — Канроджи-сан шмыгает носом, — всегда была добра ко мне и подбадривала. Она лечила мои раны и говорила мне есть досыта, и не обращать внимания на то, что болтают другие. — Она спасла мне жизнь, — выдыхаю я… — Она была такой хорошей! — плач сменяется рыданиями, внезапно открывается входная дверь. Брат вернулся. — Нии-сан! — всхлипываю я, подбегая к нему. Прижимаюсь к Юи, я так счастлив, что он цел, но, — нии-сан… Кочо-сан… Кочо-сан… — Муичиро, отойди от меня. ? Он не отталкивает меня резко. На самом деле нии-сан даже ласков, когда отрывает меня от себя, но, возможно, из-за того, что я настолько поражен его грубым тоном, что все равно падаю. — Канроджи! — теперь брат гневается, — тебе лучше уйти к себе… — Ох… Да, конечно, уже ухожу… — неловко прощается она и вскоре пробегает мимо моего брата. — Нии-сан? — брат волнует меня больше всего на свете. Он не отвечает. Юи-нии выглядит так, словно пытается взять себя в руки, а затем рубит стол пополам одним ударом катаны! — Проклятье! — злобно вопит он. — Вот же дерьмо! Дерьмо! Проклятье! Брат стоит спиной ко мне, когда впечатывается в стену. Я не вижу его лица… знаю, ему больно, но… Еще больнее видеть его таким. Я хочу, чтобы он поговорил со мной, пусть хоть наругает, мне все равно. Но я слишком боюсь открыть рот… Это даже хуже, чем было прошлым летом, когда между нами вспыхнула самая серьезная ссора. И сейчас я поступаю так же, как и тогда. Просто не могу иначе. Я убегаю в слезах. Забираюсь на свой футон и плачу в простыни, пока, в конце концов, не слышу звуки закипающей воды. Я иду на кухню, где нахожу нии-сана, стоящего над кастрюлей с рисом. Он убрал поломанный стол и доску для сеги. Сложно сказать, плакал брат или нет: у него всегда красные глаза. Он поворачивается ко мне, услышав, как я икаю, и подзывает к себе. Я медленно подхожу, шмыгая носом через каждые пару шагов, пока не оказываюсь достаточно близко. Юи-нии возвращается к кастрюле и уже спокойнее обращается ко мне: — Обед скоро будет готов. Может, присядешь, Муичиро? Ты, наверное, проголодался. — Нии-сан… давай я сменю тебя. Тебе бы отдохнуть. Ты, должно быть, устал после задания. Он усмехается… но совсем безрадостно. — Задание… знаешь, а ведь это я упустил того демона. Отчасти я виноват в том, что Канаэ умерла. Даже я понимаю, что его слова не могут быть правдой. — Нии-сан! Ты просто строг к себе! Пожалуйста, иди отдохни! Ты не спал всю ночь. Я закончу готовить обед, принесу его тебе в постель, а потом мы потренируемся вместе, пока… — я прерываюсь… разражаюсь слезами, во второй раз за последние сутки поступая, как жалкий ребенок.… Как же бесит. Я… я не могу быть сильным даже ради нии-сана. — Садись, Муичиро, — говорит он через некоторое время. — Обед скоро будет готов, а потом я отдохну на тренировке. Мне жаль, но сегодня ты ко мне не присоединишься. Лучше потренируйся самостоятельно, хорошо? Всхлипываю. — Хорошо, нии-сан. В тот день я почти не чувствовал вкус пищи, потому что так много плакал. Но все равно заставляю себя есть. Закончив, я выбегаю на тренировочную площадку к нии-сану. Но вместо того, чтобы выполнять упражнения… он сидит на земле. От его боккена остались только щепки. Я окликаю его и бегу к нему. Юи-нии без рубашки, и его тело покрыто потом! Лицо искажено агонией, он сжимает свою левую руку… Его пальцы впиваются в кожу так сильно, что та кровоточит, и он рычит и корчится от боли! Я чувствую, как мое сердце разбивается вдребезги. Со слезами, текущими по щекам, я затаскиваю брата в дом и укладываю на футон. Приношу ему обезболивающее. — Нии-сан, пожалуйста! Ты должен принять свое лекарство! Прошу тебя! — Я не буду!!! — вопит он, пугая меня. — не буду… Все, что мне нужно, это обагрить свой клинок кровью! — Умоляю тебя! Пожалуйста, выпей лекарство! Ты слишком мучаешь себя! Я не могу… не могу потерять тебя. Я падаю к нему на колени и продолжаю всхлипывать, но при этом чувствую, как его дыхание и сердцебиение успокаиваются, пока он, наконец, не кладет руку мне на голову. — Прости меня, Муичиро. Прошлая ночь была тяжелой, кажется, я переборщил с лекарством. Вот в чем проблема. Я принимал эти таблетки каждые пару часов, а сегодня резко перестал. Вот почему сейчас мне намного хуже. Мне жаль, что ты это видел. Я обнимаю брата покрепче. Его тело все еще дрожит от холода. — Муичиро, — произносит Юи-нии, — пожалуйста, ты можешь приготовить мне имбирный чай? Всхлипываю. — Конечно, нии-сан. Я сейчас. Я раздавливаю половину таблетки и добавляю ее в чай, чтобы хоть немного снять симптомы, но я не знаю, сказал ли мне нии-сан правду про них. Он был гораздо ближе к Кочо-сан, чем я… и ему гораздо больнее, чем мне… Решимость стать сильнее переполняет меня, как никогда прежде. Тихим голосом я прошу Гинко слетать за врачом, а затем приношу нии-сану чай. Возвращаясь в его комнату, я вспоминаю… вспоминаю, как однажды в Поместье Бабочки я услышал счастливый хохот Юи-нии. Я так удивился, что не выдержал и подсмотрел за ним, потому что со смерти наших родителей брат ни разу так не смеялся. С ним была Канаэ… она просто сидела на кровати рядом с нии-саном, они разговаривали… Только Канаэ могла так развеселить моего брата, а теперь она мертва. Убита. И нии-сан винит себя, но совершенно напрасно! Я точно знаю, что нии-сан сделал бы все, чтобы спасти ее! — Нии-сан, — говорю я так спокойно, как только могу, — твой чай… Пожалуйста, поправляйся. Юи-нии сидит на футоне, опустив голову. Черные волосы скрывают лицо. Медленно и неуверенно он протягивает руку и берет чашку, а я наблюдаю, как он тупо держит ее в руке. Он не подносит ее ко рту даже спустя долгое время, когда чай уже остыл. — Нии-сан? Он не отвечает. — Нии-сан?! Я легонько трясу его за плечо, и он поднимает на меня взгляд. Его лицо покрыто потом и смертельно бледно. Я кладу руку ему на лоб… Он весь горит. — Нии-сан, прошу тебя, выпей чаю, — говорю я, и мои глаза снова наполняются слезами. Нии-сан криво улыбается мне, как будто пытается сказать, чтобы я не волновался, но разве я могу? Я начинаю понимать, что ему плохо не из-за ломки без лекарств, для этого прошло слишком мало времени, да и Кочо-сан никогда не давала ему большие дозы… Нии-сан сам себя мучает. Если бы не демоны… Ему не было бы так больно, а сестры Кочо сейчас были бы дома со своими родителями. И были бы счастливы. Я клянусь, что продолжу сражаться с демонами, которые приносят нам страдания. Я стану настолько сильным, насколько смогу!***
Врач при Корпусе сообщил, что с нии-саном все будет в порядке. Он травмировался в битве с демоном, лихорадка вскоре спадет, если он будет соблюдать постельный режим и пить много жидкости. Хотя не могу сказать, что мне стало легче после вердикта врача. Как только он уходит, я возвращаюсь к нии-сану. Юи-нии стонет, когда я выжимаю для него еще одно влажное полотенце. Врач сказал, что стоны — всего лишь бессознательная реакция его тела на физическую боль, которую он испытывал, и что его травмы были несерьезными, но все же… Я на мгновение замираю, потому что начинаю думать о маме и о той ночи, когда мы ее потеряли… Я не могу лишиться и нии-сана. Воспоминания о том, как его съедали заживо… как он истекал кровью… как бился в конвульсиях. Больше всего на свете я боюсь остаться без него. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Пожалуйста, не дайте нии-сану умереть. Боги, прошу вас, не допустите, чтобы с ним еще что-нибудь случилось. — Муичиро… Муичиро… — Нии-сан! Прости! Я не хотел тебя будить, — я даже не осознавал, что молюсь вслух. — Все нормально, ты меня не разбудил. Если честно, я и не спал, — голос Нии-сана звучит так тихо и… нет, не слабо, он звучит вымученно. — Как ты себя чувствуешь? — это единственный вопрос, который я могу придумать. Он мне не отвечает. Юи-нии поднимает руку и жестом подзывает меня ближе. — Иди сюда, Муи. Побудь со мной немного. Я не нуждаюсь в дальнейших приглашениях. Ложусь поверх одеяла рядом с ним, и он обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Ему, кажется, лучше. Он уже не дрожит, как раньше, но все еще горячий. — Нии-сан, принести тебе еще одно влажное полотенце? — спрашиваю я, но он молчит. Юи-нии закрывает глаза и говорит мне: — Там был еще парень, звали Мононобе… Его я тоже не спас. Интересно, осталась ли у него семья? — Нии-сан, не разговаривай. Тебе нужно отдыхать! Давай принесу полотенце. Я пытаюсь встать, но брат только сильнее обнимает меня. Он не мешает мне вставать, просто таким образом дает понять, что пока не хочет, чтобы я уходил. — Мне не больно, Муичиро, — признается Юи. — И я знаю, в случившемся не было моей вины. Я… сейчас я, откровенно говоря, озадачен. — Что тебя так озадачивает, нии-сан? — Очень многое… Например, как я здесь оказался. Зачем отправился на задание так далеко от тебя… зачем позволил тебе остаться в Корпусе. Значит, все так, как я и думал. Нии-сан предоставил мне выбор, хотя не должен был, когда спрашивал меня, хочу я остаться или нет, но теперь он сожалеет об этом. Понимаю, это потому, что он волнуется, что со мной случится беда, но… Я не могу избавиться от ощущения, что сделал что-то не так. Интересно, разделяла ли Шинобу когда-нибудь мои чувства? Не сомневаюсь, Канаэ… бесчисленное количество раз испытывала то же самое, что и Юи… Бедная Шинобу… Даже представить страшно, что она сейчас чувствует. — Я думал, что изменился, — продолжает нии-сан, — но я все тот же… Я даже не смог утешить товарища по Корпусу перед его смертью… Мононобе Юкио… Я не знал его, поэтому он был мне безразличен, но ты бы помог ему. Ты добрее меня. — Юи приоткрывает глаза и поворачивается ко мне. — Муичиро… ты один из избранных… точно не я. Я не знаю, как реагировать, но даже если бы я и решился что-нибудь сказать, нии-сан уже заснул. В любом случае, я уверен, что он просто бредил от лихорадки. Я встаю и забираю у него полотенце. После заката я, наконец, решаю попросить Гинко проведать Кочо-сан и разузнать, как у нее дела, поскольку ей сейчас очень плохо. Моя ворона поначалу отказывается, и от нашего препирательства просыпается нии-сан и делает мне выговор. — Ты слишком с ней мягок, Муи. Рекуча должен спать в скворечнике на энгаве. Разбуди его и скажи, что я приказываю ему выяснить это. — Я сама слетаю, бокчан, — говорит Гинко. — Но больше я не буду отлучаться от тебя в трудную минуту, — и потом покидает комнату прежде, чем я успеваю вставить хоть слово. — Вы с ней одинаковые, нии-сан… — печально замечаю я. — Ты всегда беспокоишься только обо мне. Вот почему ты так строг к себе. — Знаешь, о чем я сейчас думаю, Муи? — Нет. О чем? — Сколько демонов уничтожу. Того, кто убил Канаэ… Я не позволю тебе сражаться с ним. Я расскажу тебе о нем подробнее позже, чтобы ты бежал, если увидишь его, но… Юи-нии ненадолго замолкает, а после признается: — В любом другом бою я бы хотел, чтобы ты прикрывал мне спину. Я бы предпочел, чтобы моим напарником был ты и никто другой. Даже несмотря на то, что мне сейчас грустно. Несмотря на то, что мне хочется свернуться калачиком и плакать вечно, то, что только что сказал нии-сан… делает меня невероятно счастливым. Ошеломленный его откровением, я испытываю целую гамму эмоций. Я остаюсь рядом с Юи до следующего утра, пока он достаточно не поправится. Затем, по его настоянию, мы выходим на улицу и тренируемся вместе. Я еще раз подтвердил свою клятву стать настолько сильным, насколько смогу, и спасти как можно больше страдающих от демонов, насколько это возможно. Рекуча вернулся с новостями о Кочо-сан… и дате похорон Кочо ане-сан.