Муичиро
Сейчас весна, через несколько месяцев — наш двенадцатый день рождения. Нии-сан отправляется на важную миссию. Часть мы ходим вместе, если получится. В этом плане Ояката-сама очень понимающий. Но на сегодняшнюю меня не берут, потому что нии-сан получил срочный вызов. Поскольку теперь он Хашира, думаю, он стал более востребованным. Я посмеиваюсь. Только прошлой осенью он с криками ругал на меня за то, что я хочу стать истребителем. Теперь нии-сан — один из лучших мечников во всей организации, а значит, и в целом мире! Но меня это не задевает. Я сижу на берегу реки возле нашего нового дома, наблюдая за проплывающими облаками. Тецуидо-сан заглянул в гости, он присоединяется ко мне, покуривая свою трубку. — Жаль, я не могу остаться дольше, Муичиро, — говорит он через некоторое время. — Я должен вернуться в скрытую деревню до захода солнца. — Ничего, Тецуидо-сан, — успокаиваю его я. — Я счастлив, что ты вообще навестил меня и мы поболтали. В следующий раз мы вместе с Юи-нии придем к тебе. — Тебе тревожно, когда брата нет рядом. Я замираю… Тецуидо-сан абсолютно прав. В течение месяца, когда мы готовились к финальному отбору, нас разлучали дольше, чем сейчас, но то было совершенно другое. Мне неприятно это признавать. Я так усердно тренируюсь, потому что нии-сан до сих пор прав насчет меня, хотя он больше не говорит тех жестоких слов. Я хочу стать лучше, но не знаю, продвинулся ли я хоть немного. Я все еще думаю, даже сейчас, что, вероятно, в тот день мне следовало сделать другой выбор… — Не переживай, мой мальчик, — Тецуидо-сан кладет руку мне на плечо. — если честно, твой брат беспокоит меня куда больше. — Правда? — удивляюсь я. — Вы оба себя не щадите. Порой у меня разрывается сердце, когда я вас вижу. Вы двое тренируетесь и сражаетесь так, будто несете тяжкий груз. Но больше всего я беспокоюсь за твоего брата. — Но нии-сан сильнее всех, — говорю я, неуверенный, почему Тецуидо-сан так отзывается о нем. — Дело не в силе, — возражает он. — Я беспокоюсь о вас двоих и в других отношениях. Но ты, Муичиро. Я вижу, насколько ты не уверен в себе, но у меня такое чувство, что когда ты в конце концов найдешь это, то станешь намного сильнее. — Найду что?! — спрашиваю я, надеясь, что он сможет ответить. — Кто знает? Это тебе и предстоит выяснить. Но я знаю, что у тебя все будет хорошо. Тецуидо-сан гладит меня по голове и поворачивается, чтобы уйти. — И передавай от меня привет брату.***
Тецуидо-сан беспокоится о нии-сане. Кажется, я знаю почему, но я стараюсь не зацикливаться на своих думах, и это приводит к тому, что порой я полностью про них забываю. Юи-нии уже не тот, что был после рокового нападения. Чудовищный шрам останется у него на всю жизнь, я даже представить себе не могу, какую боль он испытывает постоянно. И оттого в глубине души я чувствую себя виноватым… Я всегда буду волноваться за Юи-нии. Вот почему я должен продолжать тренироваться, вот почему должен становиться сильнее. Но не сейчас. Я остаюсь наедине со своими мыслями, прогуливаясь с Гинко по близлежащему бамбуковому лесу. Здесь так хорошо и спокойно, а тень приятная и прохладная. Мы приближаемся к живописному пруду, я присаживаюсь возле него на корточки и вглядываюсь в воду. Мое отражение смотрит на меня в ответ… С таким же успехом это мог быть нии-сан, но его глаза… его глаза теперь разительно отличаются от моих. Я понимаю, почему Тецуидо-сан очень сильно беспокоится о нем. И я тоже. Взгляд нии-сана не покидает боль, даже когда он счастлив. — Скажи, Гинко, — обращаюсь я к своей вороне, — когда ты в последний раз разлучалась с Рекучей? — Рекуча и я преданы Вам, бокчан, и Вашему старшему брату соответственно. Мы не думаем о таких эмоциях, как тоска. — Правда? Но разве вы с Рекучей не брат и сестра? Гинко кланяется мне и объясняет: — Мы вороны Касугаи, назначенные каждый своему мечнику. Вы, бокчан, единственный, о ком я забочусь. Я немного сбит с толку, как реагировать на такой ответ… — Спасибо… Наверное. Затем, желая оставить последнее слово за собой, Гинко добавляет: — Ты хороший ребенок, Муичиро, и я, Гинко, очень горжусь тобой, — и усаживается мне на плечо. Я тихо хихикаю, потому что понимаю, что Гинко воспринимает меня как своего ребенка. И тут я слышу голос позади себя. — Привеееет! Юичиро-кун! Такого я не ожидал. Я оборачиваюсь и вижу женщину с самыми необычными в мире волосами… розовыми! И одета она… думаю, вроде как в нечто, напоминающее униформу истребителей демонов? — Эй, Юичиро-кун, какое счастливое совпадение, что я встретила тебя здесь… Она тараторит и тараторит, не давая мне возможности поправить ее. — Я очень сожалею о том, что произошло на днях, — быстро выпаливает она, — я не хотела вторгаться в твое личное пространство, мне так неловко. Но так здорово, что ты один из наших товарищей-Хашира, особенно с учетом того, что я больше не самая младшая среди остальных. Рада, что твои глаза выглядят лучше. Раньше они были красными. Это из-за того, что ты плохо спал ночью? Я всегда пью ромашковый чай перед сном, знаешь, он хорошо помогает. Но теперь твои глаза стали намного красивее! И у них такой неповторимый цвет! Ох, я так и не успела спросить тебя, как ты стал истребителем демонов в таком юном возрасте? А как насчет твоего младшего брата? Ты никогда не рассказывал мне о нем. — Ха-ха, — усмехаюсь я. — Я и есть его младший брат. Юи-нии — мой старший близнец. Я Муичиро. Прошу прощения за возникшую путаницу. Она вся светится, когда я признаюсь ей, кто я. — Ух ты! Одинаковый близнец!!! Как круто! Я Канроджи Мицури. Я стала Хашира всего за несколько месяцев до твоего старшего брата. Так приятно познакомиться с тобой! Муичиро-кун! — Я тоже рад с тобой познакомиться, Канроджи-сан. Она мне сразу понравилась. Ее жизнерадостность скрашивает мой день. Канроджи-сан похожа на очаровательного розового цыпленка. — Юи-нии на задании, — говорю я ей. — Слушай, ты не против переночевать в нашем с братом доме? Нам его подарил Ояката-сама, здесь недалеко. Дело не в том, что мне просто одиноко. Нет, Тецуидо-сан сказал все верно. Я немного тревожусь. Нии-сан не вернется, по крайней мере, до завтра. Папа часто хвалил меня за то, что я могу проспать все что угодно, и за то, что я никогда не боялся бурь или грозы, даже когда был маленьким. Однако я никогда раньше и не оставался ночью один, за исключением поездки на поезде в Кочи к Тецуидо-сану, тогда я бодрствовал всю дорогу. Дом большой, и хотя мне было бы слишком стыдно сказать нии-сану, я бы не хотел сидеть в пустых стенах, пока он рискует своей жизнью. После недолгих уговоров Канроджи-сан наконец соглашается. В ту ночь мы не ложимся спать: вместо этого готовим сакура моти, смеемся, болтаем и делимся своими историями. Ей всего восемнадцать, она вторая младшая по возрасту Хашира после нии-сана. — Я буду третьей после того, как ты присоединишься к нам, — щебечет Канроджи-сан. Ее слова заставляют меня покраснеть. Она начинает хохотать. — Прости! Кьяхаха! Просто ты так забавно реагируешь, надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что ты, Муичиро-кун, очень отличаешься от своего брата. На секунду я забеспокоился, что нии-сан успел ей нагрубить, и именно поэтому она извинилась передо мной, когда приняла меня за него. — Но вы оба мне нравитесь, — добавляет она, тем самым делая меня счастливым. За окном препираются наши вороны. Похоже, Гинко скандалит со всеми Касугаями, но сейчас я вовсе не возражаю. Я рад, что она рядом со мной, пока нии-сан в отъезде. — Скажи мне! — кричит Канроджи-сан. — Это правда, что вы с братом жили с Оякатой-самой?.. Ох, тогда для вас были тяжелые времена? Извини, что спрашиваю, — отступает она, заметив непроизвольную перемену в выражении моего лица. — Все нормально, — говорю я, — просто… мы переживали очень страшные времена. Я очень люблю Оякату-саму и его семью… — Это хорошо. Мы, Хашира, тоже все его любим. — …но… он приютил нас после нападения демона. Я мало что помню, но то была худшая ночь в моей жизни… в течение тех месяцев, что я оставался с Оякатой-самой, нии-сан был на грани смерти. — Бедняжки, — сочувствует Канроджи-сан. — Должно быть, тяжело вам пришлось. — Да, верно, но нии-сан выкарабкался, и он очень сильный. — Ну разумеется сильный! — с нежностью произносит она. — В конце концов, он стал Хашира, не так ли? Я улыбаюсь и киваю. После того ужасного случая, когда у него начались конвульсии и он вырвал капельницу, Юи-нии выглядел таким съежившимся и бледным из-за обширной кровопотери… Его рука была рассечена посередине до самого локтя… Будь я на его месте, наверняка бы умер. Но Юи-нии выкарабкался! Теперь он Хашира. Хашира! Неважно, сколько раз я говорю или думаю об этом, я всегда радуюсь. — …Но ты, должно быть, тоже довольно сильный, Муичиро-кун. Я вспоминаю свой разговор с Кочо-сан, пока мы ждали возвращения нии-сана и Кочо ане-сан с собрания. Наверное, я действительно вполне силен, раз стал истребителем демонов в столь юном возрасте. — Да, однажды я определенно тоже стану Хашира. Эмоции у Канроджи-сан бьют через край: — Тогда я буду болеть за тебя активнее всех на свете. Постарайся на славу, Муичиро-кун! — Но… — осаждаю ее я, — когда я присоединился к истребителям демонов, то хотел лишь одного: помогать людям. Я думал, что было бы по-настоящему круто стать мечником, так как раньше моя семья была всего лишь бедными дровосеками, но даже если я не стану Хашира, я не буду разочарован. Сражаться с демонами на деле оказалось намного сложнее, чем я ожидал, и бывают моменты, когда обстоятельства складываются плохо и я испытываю страх, но… я искренне счастлив биться бок о бок с нии-саном, — я сияю от своих же слов, потому что говорю чистую правду. Канроджи-сан на мгновение задумывается, прежде чем улыбнуться мне и признаться: — Ты очень отличаешься от своего брата. — Надеюсь, нии-сан не нагрубил тебе, — высказываю я свое опасение, не представляя, как можно нахамить такой милой девушке. — Вовсе нет, — успокаивает меня она, — твой брат был великолепен. Хотя он явно любит сквернословить… Интересно, где он этого нахватался? — О нет! — взволновано вскрикиваю я. — Все хорошо! Честно-честно! — обрывает меня Канроджи-сан. — Первым начал другой Хашира. Грррр! Узуй иногда ведет себя как ребенок! Но, Муичиро-кун! — восклицает она, прыгая вперед и хватая меня за обе руки. — знаешь, это нормально, что ты до сих пор остаешься ребенком. Юичиро-кун ведет себя как взрослый! Скажи, он хотя бы иногда играет, как обычный ребенок? Обещаю, что буду об этом молчать. — Конечно, играет, я имею в виду, ммм… — Мне так неловко, — извиняется Канроджи-сан, отпуская мои руки и отодвигаясь от меня. — Я повела себя бестактно. — Я не возражаю. — В самом деле? Хмм. Видимо, здесь вы с братом тоже отличаетесь. Она объясняет мне «постыдную ошибку», которую совершила после собрания, и спрашивает, как ей теперь загладить свою вину перед Юи-нии, потому что она хотела бы с ним подружиться. Я уверяю ее, что в этом не было ничего особенного и что нии-сан, вероятно, даже не помнит тот инцидент. Затем я пытаюсь ответить на ее вопросы как можно подробнее, но печальная правда заключается в том, что мне практически нечем помочь ей. До того, как умерли наши родители, мы с нии-саном все время играли вместе. Он любил лазать по деревьям и купаться в ручьях. Теперь, когда я стал истребителем демонов, я играю намного меньше, но я вообще не вижу, чтобы нии-сан этим занимался. Раньше Юи любил вместе со мной слушать истории от мамы и папы, такие как «моногатари» и приключения Сон Гоку, но теперь у него нет на них времени, за исключением тех случаев, когда он рассказывает их мне. Он очень редко ест сладости, если я сначала не спрошу его, не хочет ли он что-нибудь купить или приготовить… Я чувствую укол вины, когда понимаю, что Юи-нии пришлось распрощаться со своим детством после смерти наших родителей… скольким он пожертвовал, чтобы заботиться обо мне. А я был настолько глуп, что поверил, что он ненавидит меня. — Муичиро-кун, — зовет меня Канроджи-сан, когда замечает мою печаль, — уверена, Юичиро-кун очень счастлив, что его младший брат — такой милашка. Не сомневаюсь, что он и сам знает, как ему повезло. Я чувствую, что краснею от ее похвалы. — Я не милашка! — возмущаюсь я, избегая ее взгляда, — я член Корпуса истребителей демонов! — Ты прав! Прости-прости! — со смехом извиняется Канроджи-сан. — И я предчувствую, что однажды ты станешь Хашира, Муичиро-кун. Ни один демон не захочет попасться на твоем пути! Так-то лучше! Мое лицо становится все краснее и краснее, но я улыбаюсь. У меня никогда раньше не было старшей сестры, но я начинаю жалеть, что мы с Канроджи-сан не родня.Юичиро
Я закидываю в рот еще одну таблетку, когда Игуро оборачивается и бросает на меня неодобрительный взгляд. — Поосторожнее с ними, — предостерегает он меня, — даже если Кочо тебе их прописала, ты Хашира и мой напарник на сегодняшнем задании. — У меня хроническая боль, — протестую я. Мой тон звучит резче, чем я хотел бы. Я уважаю Игуро, но меня бесконечно раздражает, когда люди беспокоят меня по поводу моего недуга. Я чувствую, как моя плечевая мышца разрывается. Я даже ожидаю, что он сделает мне выговор или его ручной змей зашипит на меня, но, к моему удивлению, в его глазах мелькает понимание. — Просто будь начеку, — говорит он и продолжает идти вперед. — Разумеется, Игуро-сан. — Молодец. Мы выходим на проселочную дорогу посреди леса. Неподалеку располагается деревня. Вдруг навстречу нам в панике бежит истребитель. — Вы двое — Хашира?! Слава небесам! Я думал, что умру! — он бросается нам в ноги и начинает рыдать. — Если ты действительно истребитель демонов, — холодно начинает Игуро, — так и веди себя соответственно. Возьми себя в руки и назови мне свое имя и ранг. — М-Мононобе Юкио, ранг Цучиното, — заикается он. — Мононобе? — повторяю я, — ты же потомок клана самураев. — Твои предки, должно быть, рыдают от стыда, — упрекает Игуро, — и ты еще называешь себя Цучиното? Корпус явно скатывается. — Вы просто его не видели! — всхлипывает он. — Когда я был всего лишь Мидзуното, — усмехается Игуро, — то скорее вспорол бы себе живот, чем как последний трус сбежал бы от демона. — Я не трус! — громко возражает Мононобе, — они уже убили всех моих друзей. — Совсем всех? — уточняю я, и он поворачивает голову в мою сторону. — Тогда умри, мстя за них, — перебивает Игуро. — У нас нет времени на тебя. Где этот демон? Как раз в этот момент, подобно ниндзя, на ветвях деревьев, окружающих нас, появляется куча демонов, и около дюжины из них стоят на дороге перед нами. Все они — женщины, одетые в чонсам и держат в руках что-то похожее на веера с лезвиями. — Я думал, демоны не объединяются вместе, — замечаю я, доставая свою катану. — Обычно нет, — соглашается Игуро, вытаскивая собственный изогнутый клинок. — но не ведись на то, что враг будет действовать по определенным правилам. Музан делает исключения. Ты охраняй труса здесь, а я возьму тех, что впереди. — Дыхание змеи, Пятый стиль: Извивающаяся змея. Демоны не успевают даже применить веера и атаковать. Игуро бросается вперед с ослепительной скоростью и одним ударом обезглавливает более половины из них. У меня точно нет времени пялиться на Хашира змеи, потому что по меньшей мере еще дюжина этих демонов прыгает на нас с деревьев. — Не высовывайся, — приказываю я Мононобе и замахиваюсь катаной. — Дыхание луны, Шестой стиль: Дождливая ночь в ослепительном лунном свете! Я отбиваю атаку, но уничтожил только троих, половина из тех, кто еще стоит, восстанавливается, и около шести из них бегут на нас со своими веерами. — Этот парень, Наполеон, — помню, как Кобе рассказывал мне, — был французским генералом, который использовал стратегию под названием «поражение в деталях», когда сражался в меньшинстве. Хочешь знать, как он это сделал, Юичиро-чан йо? Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь. Освоение этого стиля заняло у меня много времени, но, добавив к нему свое собственное вращение, думаю, теперь могу выполнить растянутую версию: — Пятый стиль: Разрушительный вихрь призрачной луны. Я прыгаю навстречу своим приближающимся противникам по одному и рублю их по шеям, каждый раз отводя меч назад. Один — готов! Двое! Трое! Четверо! При приземлении меня немного заносит, но я все равно справляюсь. Игуро уже закончил свою работу, и я вижу, как он прыгает вниз на оставшихся шесть или семь демонов. — Второй стиль: Ядовитые клыки змеи — Третий стиль: Ненавистная Луна: цепи Эти демоны, безусловно, сильнее среднестатистических. Они вполне неплохо владеют своими веерами с клинками с остриями, но мы с Игуро сильны. Они нам не ровня. Мы легко убили их всех до последнего. Теперь Игуро с презрением поворачивается к Мононобе. — Серьезно? Ты потерял весь свой отряд и сбежал от них? — Проклятье, да не от них! От него! Мы поворачиваемся в ту сторону, куда указывает перепуганный истребитель, и видим его. Демона в образе мужчины, одетого как китайский принц. Его волосы блестящего серебристого цвета переливаются в лунном свете, а глаза сияют, как радуги в ночи. — Беда-беда, — причитает он с преувеличенной грустью. — Мои несчастные прислужницы-демоны, вы уничтожили их всех. Я помнил каждую из них и почему взял их в охрану. Рин-чан, которая там распадается, так устала от постоянных побоев со стороны своей семьи, что готова была отдать мне все на свете в обмен на силу. А бедная Аяка-чан? Она проделала такой долгий путь только для того, чтобы встретиться со мной. Она сказала, что хочет остаться рядом со мной навсегда, ох, бедная Аяка-чан. Этот парень начинает перечислять имена демонов и слезливые истории, а Игуро говорит мне: — Эй, ребятенок, надеюсь, ты понимаешь, какая это редкая возможность. Как бы от тех таблеток твои инстинкты не притупились. Я понятия не имею, что за чувство овладело мной. Страх? Волнение? Жажда крови?.. Нет! Я отчаянно хочу убить этого демона прямо здесь и прямо сейчас! В отличие от последнего, с которым я столкнулся, я могу прочесть иероглифы в глазах этого демона. — Высшая Луна… Вторая…