О методах продюсирования

Животик Чимина сладко поджимается, пока он торопливо идёт по коридорам. Он знает, что, в отличие от Намджуна, Юнги чаще можно найти не в кабинете, а в его студии. Подойдя к ней, Чимин вводит код и мягко проскальзывает внутрь. Юнги ожидаемо обнаруживается сидящим за оборудованием. Мин внимательно следит за тонкими линиями звуковых дорожек на экране и даже не оборачивается на него. Чимин коротко предвкушающе облизывает полные губки. Отвлекать Юнги от работы опасно, но… альфа любит, когда маленькая послушная омега греет его член, пока он занят. Он двигается плавно и осторожно, подходя вплотную и легко забираясь под стол — альфа почти не реагирует, с самого начала прекрасно уловив нежный омежий запах. Чимин сглатывает набравшуюся во рту от нетерпения слюну. Действовать надо максимально осторожно, поэтому Чимин контролирует каждый жест, когда расстёгивает молнию, пуговку, спускает бельё и высвобождает член. Юнги пока что не возбуждён, но это вопрос времени. Чимин осторожно оставляет поцелуй на головке, а потом пропускает его в рот, замирая. Юнги занят и не будет отвлекаться на такую мелочь, но Чимин на сегодня сделал всё необходимое: утренняя фотосессия, уроки вокала и даже немного японского. Когда к нему вломился Тэхён, Чимин как раз думал, чем бы себя занять, поэтому легко принял участие в обсуждении клипа и сопровождении Джина к его папочке. Это был более чем продуктивный день, и Чимин заслужил небольшую награду. Тем более что его альбом полностью готов, а сингл с Ви они будут создавать только после продвижения тэхёнового концепта. Юнги спокойно опускает ладонь на макушку Чимина, поглаживая и перебирая прядки волос. От этого тёплого, мягкого жеста хочется заурчать, нежно поластившись. Но у него во рту член, поэтому он только гулко сглатывает, продолжая согревать его своим покорным горлышком. Слушая, как Юнги что-то продолжает клацать, щёлкая на клавиатуре, и двигать ползунки на аудиоинтерфейсе, Чимин впадает в транс. Он не может даже поёрзать, потому что всё тело кажется окаменевшим лишь для одной цели — услужить члену альфы. Чимин мягко насаживается чуть глубже, сглатывая слюну, а потом так же совсем чуть-чуть снимается. Небольшие фрикции стимулируют член, и тот начинает наливаться кровью. Юнги лучше всего работается, когда он немного возбуждён, но ещё не слишком, чтобы втрахивать скулящую омегу в стол. Чимин размеренно дышит через нос, положив голову на крепкое бедро альфы. Он греет толстый член во рту, нежно и медленно двигая ласковым мягким языком. Его собственная киска пульсирует, сладко поджимаясь, мокрая и готовая услужить, но Чимин игнорирует её маленькие нужды. Во главе всего его маленького омежьего существа сейчас находится только альфа и его член. Омега расслабленно прикрывает ресницы, изредка сглатывая и наслаждаясь чувством растянутости. Он почти успевает задремать, когда Юнги мягко шевелится и кладёт большую ладонь обратно ему на голову, ласково потрепав. Глубокий и низкий голос альфы кажется рокочущим: — Какая хорошенькая маленькая штучка. Альфа заставил тебя заскучать, крошка? Чимин едва слышно скулит и сглатывает. Понукаемый одуряюще тяжёлым запахом альфы, его влиянием, он медленно начинает двигать головкой, сладко посасывая член. Юнги удовлетворённо хрипло выдыхает и, судя по короткому перестуку клавиш, снова возвращается к работе. Чимин насаживается тугим податливым горлом до основания, часто сглатывая, и собирается сняться обратно, но ладонь в его волосах сжимается, слегка надавливая на макушку. Чимин с трудом сглатывает, сводит дрожащие колени, зажмурившись до слёз, и дышит через нос, чувствуя, как щёки становятся мокрыми. Ему требуется несколько минут, чтобы привыкнуть к невозможному чувству растянутости и перестать сжиматься. Он с трудом вдыхает через нос, чувствуя, как пьянеет от того, как близко находится к паху альфы — запах тут особенно дурманящий, особенно концентрированный, и Чимин неосознанно издаёт маленький невнятный звук, полный подчинения. — Вот так, хороший звук, — Юнги поглаживает Чимина по голове, ероша волосы, — сможешь его повторить? Чимин послушно всхлипывает, сглатывая вязкую слюну во рту, стараясь не сжать член слишком сильно, и покорно повторяет маленький, высокий, подчинённый звук. Юнги довольно мычит, похлопывает его по макушке, а потом чуть отодвигается, чтобы протиснуть ближе к лицу Чимина маленький микрофон. — Ещё раз, детка, это отлично будет звучать на бэке, — Юнги удерживает двумя пальцами небольшой микрофон-петличку, и Чимин знает, что она не лучше всего подходит для записи, но всё равно пищит ещё раз и ещё. Он немного меняет тональности, чуть двигаясь на члене вверх-вниз, чтобы вытолкнуть из себя как можно больше разных звуков. Так как горло зажимает в себе толстый член, а возбуждение немного плавит мозги, у Чимина получается много сладких звуков. И высоких, и грудных, низких. Он входит во вкус, ёрзая коленками по полу — так эротично, что в какой-то из песен его голос будет на фоне, когда он сам глотал член. Это было уже раньше, но Юнги больше записывает, чем добавляет такое на бэк. — Хорошая куколка, — Юнги мягко ведёт пальцами за ушком, почёсывая под конец, как щенка, — подержи мой член ещё немного, я почти закончил. Чимин только послушно прикрывает ресницы, сладко выдохнув. Возбуждение наполняет его тело, даёт немного дерзости — он не просто держит толстый ствол на языке, но медленно и туго ездит по нему пухлыми сочными губками. Он помнит, как однажды пожаловался Юнги, что хочет слегка подколоть их, чтобы изменить форму. Помнит, как потом сладко и красиво они припухли, пока из его хорошенькой головки тщательно вытрахивали все глупые мысли. Возбуждённая омега невольно слегка увеличивает темп, вкусно отсасывая любимый толстый член, и с удовольствием чувствует, как на его макушку снова ложится тяжёлая ладонь. Он любит это ощущение. Любит подчиняться, любит удовлетворять Юнги. Любит удовлетворять своего альфу. — Капризный щенок, — голос Мина звучит низко, хрипло и опасно. Чимин слышит тихий стук снятых наушников и едва слышно предвкушающе стонет: это значит, что альфа закончил с работой и сейчас хорошенько им займется. — Мешает альфе работать, м-м? Чимин жалобно скулит, глядя снизу вверх, когда крепкие пальцы в его волосах сжимаются, властно снимая с члена. Юнги обхватывает толстый ствол у основания и шлёпает головкой по розовому языку, слегка склонив голову. — Что же мне нужно делать с непослушными маленькими щенятами? — Н-наказывать их? — от одной мысли об этом у Чимина импульсивно сжимается киска, нуждаясь в том, чтобы её хорошенько обработали. — Мне переодеться, хозяин? — Да, — Юнги шлёпает головкой по полным губкам ещё раз, прежде чем немного отъехать на стуле и дать Чимину возможность выйти, — с хвостиком, а ошейник я надену сам. Чимин понятливо кивает. Он не поднимается с колен, а продолжает так же по-собачьи ползать по студии. Его вещи находятся в нижнем ящике, так что нет никакой необходимости вставать на ноги. Он достаёт из своего уголка собачий хвостик-пробку, ошейник, поводок и милые висячие ушки, на заколках, а не ободке. Ободок постоянно слетал, из-за чего Чимин недовольно хныкал, а Юнги ворчал, так что они заказали специальные, чтобы крепко держались. Он стягивает с себя кофточку, оголяя подпрыгивающую грудь, снимает юбочку, но оставляет милые белые носочки и натягивает такого же цвета обрезанные перчатки. Ведь у щеночков белые лапки. Зная, как Юнги любит наблюдать, Чимин разворачивается к нему попкой, припадает грудью к полу, и демонстрирует, как хорошо его попка принимает в себя пробку. — Хороший щенок. А теперь принеси мне ошейник, — Юнги властно командует, ожидая, когда дрожащий и перевозбуждённый Чимин подхватит ртом поводок и ошейник, а потом поползёт на четвереньках, — ты всё лучше и лучше знаешь команды. Сидеть. Чимин усаживается на коленки, поджимая под попку стопы, а ладошками упираясь в пол. Он ждёт, когда Юнги заберёт изо рта ошейник и застегнёт его на шее, чтобы начать их игру. По всему его телу приходится крупная дрожь, когда Юнги медленно и неторопливо застёгивает на его шее толстый розовый ошейник с мягкой подкладкой. Альфа подцепляет его двумя пальцами, слегка оттягивая и проверяя на тугость, а после цепляет поводок к колечку сразу под медалькой с надписью «хорошая сучка». Чимин дрожит, чувствуя, как мгновенно пустеет его голова. Он преданно смотрит на альфу, на Хозяина снизу вверх и поджимает ладони к груди, как лапки, слегка сводя коленки. Его киска отчаянно течёт и пульсирует. — Маленький нуждающийся щенок, — голос Юнги звучит низко и обволакивающе. Он лениво накручивает поводок на крепкий кулак, притягивая прерывисто дышащего Чимина к себе поближе. — Текущая сучка. Мин двигает ногой, выставляя вперёд лакированный ботинок, и Чимин пользуется этим, чтобы невнятно неразумно заскулить и прижаться к нему киской. Он трётся, пачкая омежьей смазкой дорогую лакированную кожу, и жмётся набухшей от возбуждения, ноющей грудью к колену Юнги, невнятно поскуливая. Чимин знает, что потом его глупая нуждающаяся киска будет наказана за то, что испачкала альфу, но… От мыслей о наказании сладко дрожат бёдра. И тяжёлый, чёрный взгляд Юнги, наблюдающего за ним, не помогает самоконтролю. — И что же ты делаешь, щеночек? — Юнги неторопливо двигает ботинком, толкаясь носочком прямо в клитор, отчего Чимин слабо дрожит, скуля. Ему нельзя говорить, когда на нём ошейник, потому что хорошие пёсики могут только тявкать, но так хочется быть плохим. — Ай-яй-яй, ты должен прекратить, или не получишь вкусняшку. Чимин мило тявкает, прижимаясь лицом к колену, и теперь трётся всем телом, делая толкающиеся движения, словно он непокорно трахает ногу Юнги. За такое его по головке не погладят, но очень хорошенько выпорят и выебут. Поэтому Чимин продолжает проказничать. Он обхватывает руками ногу и, сладко поскуливая, ускоряет движения бёдер, пачкая теперь не только лакированные ботинки. — Плохой щеночек, очень плохой, — Юнги резко дёргает поводок, притягивая к себе Чимина, — твоя текущая щёлочка такая нуждающаяся, да? Совсем не можешь контролировать её? Только и можешь, что скулить и просить член, но ничего не делаешь для того, чтобы получить его. На спину. Юнги отталкивает Чимина, отпуская поводок ровно настолько, чтобы он мог лечь на спину и развести широко ножки. Обычно в наказание его шлёпают или пускают небольшой ток по телу, чтобы он содрогался от импульсов, но в этот раз Юнги поступает иначе. Он наступает на его киску, надавливая ботинком на всю промежность. Чимин невнятно скулит, широко распахнув глаза и задрожав. Это так унизительно. И так горячо. Он слабо извивается, хныча и дрожа, и чувствует, как Юнги надавливает ботинком чуть сильнее, низко и хрипло говоря: — Непослушная маленькая сучка. Такая грязная, правда? Не может справиться со своей маленькой нуждающейся киской. Он поднимает ногу, чтобы снова наступить, на этот раз на животик. Юнги не давит так сильно, чтобы это действительно было болезненно, но… Чимин всхлипывает, сводя колени и пытаясь как-то унять невозможное чувство возбуждения и пульсации между ножками. Ему нравится, когда альфа показывает ему его место. — Тебе придётся убрать весь беспорядок, который ты устроил, — Юнги слегка качает головой. Он властно бросает, отпуская поводок: — Принеси мне мой стек. Чимин содрогается. Он любит стек. Любит, когда на его непослушной попке остаются красные воспалённые следы. Он торопливо переворачивается и снова возвращается к ящику, чтобы послушно принести Юнги в зубах длинный и толстый чёрный стек с толстой кожаной петлёй на конце. От предвкушения сводит бёдра. — Место, — Юнги властно толкает Чимина в плечо, заставляя его опуститься на спину, а потом заносит стек, чтобы оставить слабый удар на внутренней стороне бедра, — непослушная маленькая сучка. Юнги шлёпает ещё раз, опасно близко к киске, прежде чем вновь наступить на неё. Он опускает стек хлёсткими ударами на бёдра, на живот, задевает бока. Чимин извивается на каждый приятный, отдающийся сладкой пульсацией удар. Если Юнги так продолжит, то просто доведёт его до оргазма, даже не проникнув внутрь. — Перевернись, — Юнги убирает ногу, позволяя Чимину лечь на животик и вскинуть попку вверх, — что-то я не слышу тебя, Чимини, тебе не нравится, что Хозяин делает для тебя? Чимин стыдливо хнычет, постанывая. Он качает попкой из стороны в сторону, чтобы милый собачий хвостик испачкался в стекающей по киске смазке. Ещё несколько ударов, совсем немного и он действительно кончит. Так унизительно приятно. Юнги натягивает поводок, но не позволяет Чимину двинуться вслед за ним, наступая на спину, между лопаток. — Вот так, хороший щенок, — Юнги опускает стек тяжёлым ударом на одну и вторую ягодицу, почти без пауз, — испачкаешь мне тут всё, да? Опять надо будет менять ковёр, ведь он весь будет в твоей смазке, моя текущая от грубости девочка. Чимин ничего не может сделать с собой, пока извивается, поднимая попу — хвостик от его беспорядочных резких движений подпрыгивает, удобно ложась на спинку, и Юнги пользуется этим, чтобы несколько раз шлёпнуть по нежной промежности, туго пульсирующей дырочке, растянутой вокруг хвостика, и розовой, припухшей киске. Омега жалобно тонко скулит, хнычет и кончает, слабо содрогаясь всем телом — Юнги так приятно и властно давит ботинком ему на спинку, так жарко шлёпает его маленькие нуждающиеся дырочки, что этого всего слишком много для одного маленького Чимина. Его киска судорожно пульсирует, откровенно капая на пол: Чимин содрогается, слабо сводя коленки и беспомощно упирается лбом в прохладный пол, всё ещё подрагивая. Он чувствительно округляет губки в судорожном вздохе, когда чувствует, как Юнги медленно, дразняще ведёт стеком по опухшей киске от клитора и до дырочки, слегка надавливая. Его голос звучит низко: — Твоя девочка такая нуждающаяся. Когда она течёт, в твоей хорошенькой головке совершенно не остаётся мыслей, правда? Чимин тихо поскуливает, слабо ёрзая, пока Юнги снова начинает шлёпать его киску. Шлепки нежные, маленькие и слабые, но частые, и его натруженный возбуждением клитор начинает сладко ныть. — Тебе так хочется что-то внутрь, да? — Юнги ритмично шлёпает по киске, разбрызгивая смазку по бёдрам. — Иначе зачем же ты ещё проник в мою студию и так послушно полез сосать мой член. Ты самая похотливая омега из всех, которых я встречал, Чимини, даже похотливее Тэ, а это о чём-то да говорит. Чимин судорожно и шумно вздыхает, дёргаясь от гиперчувствительной стимуляции киски. Его анус крепко сжимается вокруг пробки, немного выталкивая её и втягивая внутрь, чтобы хоть как-то ощутить фрикции внутри. Юнги безжалостно следит за этим, он не может не видеть, но всё равно единственное, что делает, — это надавливает носком ботинка на спинку и шлёпает киску. — Ты иногда просишь у меня подарочки, но куда чаще ты просто просишь член, — Юнги сочно шлёпает стеком и немного размазывает смазку по промежности, прежде чем ударить вновь, — любишь, когда тебя трахают, но щепетильно следишь за тем, чтобы тебя трахал только я. Ты даже провернул эту маленькую авантюру, да? Юнги сильнее давит на спинку, прижимая ноющую грудь к полу. Он перемещает стек на ягодицы, ударяя чуть сильнее, довольно часто по одному и тому же месту, чтобы наверняка остались следы. Чимин от этого сжимается — он любит следы Юнги на своем теле, любит думать, что он принадлежит именно ему. — Я про Чонгука и то, что теперь Тэхён — его маленькая шлюшка, уже зависимая от члена, — Юнги убирает ногу, откладывает стек в сторону и приседает на корточки перед Чимином. Его большой и толстый член покачивается совсем рядом — можно немного потянуться и взять в рот, чтобы услужливо пососать. Юнги не даёт, обхватывая шею с ошейником рукой, прижимая к полу. — А ты — моя маленькая шлюшка, да? Не любишь делиться, щеночек? Чимин беспомощно открывает рот, скрещивая абсолютно влюблённый взгляд на роскошном толстом члене альфы. С его губ срывается тонкий, нуждающийся скулёж, жалкий и абсолютно щенячий. Чимин не хочет думать. Чимин не хочет делиться. Чимин хочет, чтобы его хорошо трахал этот толстый член. Он скулит, когда Юнги сжимает его ошейник в пальцах, слегка поднимая, перехватывает поводок и утягивает за собой. Чимин послушно ползёт, торопливо передвигая коленками по полу, и даже не пытается воспротивиться, когда Юнги бесцеремонно выводит его вслед за собой в коридор. Румяная, хорошо отшлёпанная киска Чимина мокро течёт, пачкая его нежные бёдра, а попка сжимается вокруг хвостика, когда мимо них проходят сотрудники. Это так грязно. Так по-альфьему властно. Он слабо хныкает, отчаянно нуждаясь в том, чтобы его наконец хорошенько развели. Низ его животика сладко сжимается, когда он понимает, зачем альфа вывел его. Они стоят в стеклянном коридоре, всего на пару этажей возвышающимся над главным холлом здания со всеми сотрудниками. Может быть, здесь даже будут посторонние. Чимин скулит, когда альфа властно поднимает его, вынуждая прижаться животом и полной омежьей грудью, нежной и полностью обнаженной, к гладкому стеклу. Горячий, низкий голос обжигает розовое ушко: — Покажем им всем, что ты принадлежишь только мне, да? Говорить нельзя, но так хочется громко и счастливо закричать «да!», когда Юнги, полностью одетый, толкается в его влажную, ожидающую вязки киску. Альфа не пытается быть особенно грубым или нежным, он просто властно трахает, заставляя хвостик подпрыгивать на каждый толчок. Чимин не умеет быть тихим, особенно когда его так превосходно ебут. Он громко скулит, скребёт ноготками по стеклу, привлекая к их выходке очень много внимания. Некоторые сотрудники просто поднимают взгляд и тут же опускают его, привыкшие к подобному, а некоторые, явно новенькие, долго смотрят, как сладкая полная грудь вжимается в стекло. — Нравится, когда все видят, как тебя трахает продюсер? — Юнги обхватывает бёдра Чимина, закрепляя их так, чтобы было удобно вбиваться в пухленькую киску. — Нравится показывать всем этим омегам, что я интересуюсь только тобой? Нравится быть для меня покладистой маленькой шлюшкой, которая готова даже ползать по коридору за своим любимым членом? Нравится? Чимин громко скулит, всхлипывая на каждый глубокий толчок. Он пытается приподниматься на носочках, чтобы подмахнуть, помочь альфе, но он такой крошечный в крепких и сильных руках, что Юнги ничего не стоит поднять его над полом и трахать на весу. В холле собирается всё больше народу, кто-то даже пытается снять это на видео, но охрана действует быстро и профессионально. Смотреть, дрочить, но не фотографировать. Чимин слабо хныкает, прижимаясь румяной щекой к прохладному стеклу — его киска горит от удовольствия, как и щёки, как и ноющая, нуждающаяся в ласке грудь. Он всхлипывает на каждый толчок, уперевшись ладошками рядом со своими сисечками. Его грудь приятно трётся о стекло затвердевшими нежными сосочками, а клитор пульсирует от грязных, жадных взглядов, направленных на его красивое тело. Чимину нравится быть тупой сукой на толстом члене. Иногда даже немножко больше, чем выступать на сцене с песнями. Он сладко вскрикивает, когда Юнги одним движением вытаскивает из его сжавшейся попки хвостик с влажным жадным звуком, и грубовато сжимает полные бёдра пальцами, насаживая попку на член. Чимин бессмысленно закатывает глазки, сладко вываливая розовый язычок, и сводит коленки, чувствуя, как хорошо и грубо альфа долбит его в попу. Он тянется пальчиками между своих ножек, чтобы начать тереть нуждающийся, пульсирующий клитор. Обычно Юнги не разрешает ему этого, вынуждая кончить без рук, но такая стимуляция всегда делает омегу очаровательно глупенькой. Чимин всхлипывает, переступая с ножки на ножку, хнычет и вскрикивает, когда его нежные пальчики сменяют большие и грубоватые пальцы альфы. Юнги щипает его набухший клитор, дразнит его, и Чимин плачет, слабо обхватывая его запястье пальчиками и переминаясь. Он крупно дрожит, когда чувствует, что альфа безжалостно доводит его маленькую киску до мокрого сквирта на толстом члене прямо на глазах у всех собравшихся внизу людей. Ему стыдно-приятно, когда Юнги подхватывает под ножками и вынуждает киску мокро брызнуть прямо на стекло, показывая всем, насколько хорошо он умеет доводить до оргазма. Чимин судорожно вздрагивает на члене — теперь его подкидывают, неистово вбиваясь в попку. Он громко хнычет, доведённый до гиперстимуляции, когда настолько хорошо, что практически больно. Чимин закидывает свою глупую головку Юнги на плечо, а сам тянется к ноющим сисечкам, дёргая их за соски и вскрикивая от того, насколько они чувствительные. Ему чертовски хочется, чтобы альфа кончил в киску, наполнил её, запечатал, дал всем насладиться видом собственного узла. Это было бы так чертовски красиво — он не отказался бы видеть такое фото у себя в галерее. Юнги вбивается в попку размашисто, до шлепков, порыкивая на ушко. Его пальцы продолжают возиться во влажной киске, то толкаясь внутрь, выбивая очередной громкий щенячий вскрик, то проскальзывая по плоскому животику, пачкая его в смазке. У Чимина в ушах звенит, он совсем на грани, не соображает, что происходит вокруг, не может уловить чужие взгляды, хотя он довольно чуток к ним. Есть только он, его попка и член Юнги. Повизгивая как сучка в вязке, Чимин кончает только от пальцев и движения в попке. Он даже не сразу понимает, что это очередной оргазм, пока Юнги не толкается в последний раз, запечатывая его влажную попку, наполнив её до отказа. Ноги слабнут, перед глазами темнеет от удовольствия, и Чимин лишь слабо вскрикивает, когда его обратно прижимают к стеклу, как экспонат. — Они так жадно смотрят на тебя, — горячий шёпот Юнги жарко обжигают шею, вынуждая омегу беспомощно затрепетать. — На твои красивые сиськи, на розовую сладкую киску. Как думаешь, каково видеть, как самого нежного, самого горячего айдола третьего поколения трахают в задницу прилюдно, как маленькую дешёвую шлюшку? Не думаю, что кто-то из них сможет смотреть твои сладкие клипы прежними глазами. Чимин невнятно всхлипывает, с трудом фокусируясь взглядом на собравшейся внизу толпе, наблюдающей за тем, как альфа хорошенько его разрушил. Он чувствует, как Юнги нежно пошлёпывает ладонью по его мокрой киске напоследок, прежде чем властно толкнуться влажными пальцами между припухших розовых губок. Омега скулит, послушно посасывая их и скользя по ним нежным розовым языком. Он закатывает глаза, чувствуя на них сладкий и вязкий привкус омежьей смазки. Играясь, Юнги вынимает чистые пальцы, только чтобы сжать двумя большими ладонями красивую омежью грудь, сминая её и откровенно лаская набухшие сиськи. Чимин только хнычет, сжимаясь попкой на члене и покорно растекаясь под развратной лаской. — Хорошенькая сладкая омежка, — Юнги жадно зарывается носом в загривок, шумно вдыхая сладкий аромат. Чимин трепещет, мечтая о том, чтобы однажды там сомкнулись клыки, помечая. — Как хорошо тут смотрелась бы моя метка, да? Уверен, что такая послушная давалка, как ты, думает об этом слишком часто. Чимин согласно скулит, сжимая узел чуть крепче. Он так хочет сказать всё, пусть это и не имеет особого смысла, потому что Юнги — да и все вокруг — знает о его хрупких чувствах. Пусть это никак и не двигает их отношения продюсер-айдол, которые трахаются у всех на глазах, с мёртвой точки.  — Но я не могу этого сделать, крошка, — Юнги мягко целует заднюю часть шеи, обласкивая грудь, опускаясь на талию, на киску, тиская и её, заставляя влажно хлюпать, — потому что если ты будешь моим, то тебе нельзя будет светить своим хорошеньким телом и зарабатывать миллиарды. Я собственник, прелесть, и пока что ты всё делаешь правильно, чтобы однажды добиться своего окончательно. Чимин всхлипывает, чувствуя, что сейчас его тело вместо оргазма наполняет воздушная и лёгкая эйфория. Ему так нравится то, что между ними сейчас, нравится крутить попкой на сцене, нравится, что после концертов Юнги особенно доминантен и стремится что-то доказать, втрахивая его в постель до бессилия. Как сейчас. И так не хочется это терять. Он слабо хнычет, когда Юнги мягко поворачивает его спинкой к стеклу, подхватывая под бёдра, и целует жарко и глубоко. Чимин зарывается пальцами в мягкие тёмные волосы, нежно перебирая их, и чувствует, как Юнги вдумчиво толкается гибким языком ему в рот. Он любит целоваться. Чёрт возьми, как сильно он любит целоваться с Юнги.  Чимин невнятно мычит, чувствуя, как Юнги перехватывает его поудобнее, чтобы отстраниться от стекла. Мин всегда становится ласковым после секса, становится нежным, и Чимин не может отрицать, что отчасти он так любит их секс именно из-за этого.  Альфа заносит его обратно в свой личный кабинет, посадив на удобное продюсерское кресло. Чимин нежится, позволяя снять с себя ушки и ошейник, а потом скользнуть по испачканной коже и натруженным дырочкам влажными салфетками.  Ему нравится наблюдать за Юнги в такие моменты — его лицо кажется расслабленным и полностью удовлетворённым. Чимин податливо приподнимается, помогая альфе надеть на себя коротенькие, но мягкие шорты и свитшот, сползающий с одного плеча, а потом только сладко негромко хихикает, когда Юнги наконец садится в своё продюсерское кресло и сажает его к себе на колени. Чимин слабо тычется лицом в шею альфы, вдыхая густой и глубокий запах, и расслабленно обмякает, прикрывая трепещущие ресницы. Его высокий голос звучит мягко и глубоко: — Господин Мин был груб сегодня.  — Но тебе это нравится, правда? — Юнги негромко усмехается, ласково скользнув ладонью по пухлой омежьей попке. Он невесомо скользит носом по волосам Чимина, явно вдыхая запах. — Показать тебе, над чем я работал? — Покажи, — Чимин с интересом выглядывает из-под подбородка Юнги, поглядывая на монитор, — это для меня?  — Мне хотелось бы, чтобы да, но… не только для тебя, — Юнги тепло посмеивается и целует его в макушку. Он меняет устройство вывода звука с наушников на колонки, а затем включает. — Думаю, тебе понравится идея. Чимин любопытно дёргает носиком. Сейчас всё тело ватное, приятно уставшее, поэтому, когда начинают звучать первые ноты… Они тяжёлые. Низкое, грубое звучание, которое пробирает до мурашек. Чимин ёрзает на коленях Юнги, чувствуя, как в ответ его придерживают, прижимая за талию. Когда же звучит голос, принадлежащий Юнги, Чимину становится совсем не до усталости. Он весь собирается, сжимая кулачками низ лёгкого свитшота. Юнги читает рэп, и да, всем известно, что он когда-то выпускал микстейпы и думал об альбоме, но когда компания пошла вверх, то времени на личное творчество не осталось. Чимин никогда не слышал музыку Мина, он просто не знает псевдонима, под которым тот выкладывал песни. И сейчас… Это действительно звучит возбуждающе. Может быть, Чимин предвзят, но властное, резкое звучание делает его слабой текущей сучкой. Он сразу вспоминает каждый их секс, каждую из их игр. Юнги читает так же, как трахает. Вжимает в пол теперь голосом, обволакивает нежностью с помощью бэк-вокала — Чимин краснеет, когда слышит свои маленькие звуки. Они вписываются настолько органично, что кажется, будто это милая девочка кончает от голоса Мин Юнги.  — Ох, — Чимин судорожно вздыхает, когда песня заканчивается, — а что должно быть в той части без… без слов?  — Я надеюсь, что твой голос. — Ты хочешь… — Чимин коротко судорожно сглатывает, чувствуя, как у него мгновенно пересыхает во рту и слегка кружится голова. Совместная песня с Юнги… Звучит как что-то, подобное признанию в любви. Или предложению выйти замуж. Чимин склоняется к чему-то между этими двумя вариантами. — Фит? — Я хочу камбэк, — Юнги клыкасто ухмыляется, блеснув глазами, и Чимин непроизвольно сводит коленки. Камбэк. Господь свидетель, а если Юнги выйдет на сцену… — Думаю, я сделал достаточно звёздочек. Намджун сейчас плотно сидит за продюсерским столом, Чонгук тоже пока собирается уйти из соло, а я… Нужно же мне показать, что ты моя малышка, правда? Чимин чувствует, как у него по спине проходятся судорожные мурашки. Он сглатывает, сжимая пиджак Юнги в ослабевших пальцах, и тихо выдыхает: — Ты хочешь альбом? — Да, — Юнги одобрительно кивает, снова переводя взгляд на экран. Он несколько раз щёлкает мышкой. — Часть уже готова, часть… Та песня, которую я показал тебе, будет заглавной. Сделаем на неё клип, откатаем пресс-релиз. Если, конечно, ты захочешь подписать контракт. — Хочу! — Чимин крепко сжимает пиджак Юнги двумя ладошками, импульсивно и несдержанно подаваясь вперёд. — Как я могу не хотеть, хён? — Ну, ты хотел песню с Тэ… — Юнги протяжно тянет, поддразнивая, заставляя хрупкое сердечко Чимина трепетать и переворачиваться в груди. — Хотя, конечно, одно другому не мешает. Но у тебя будет очень много работы, детка. — Это не проблема, ты же знаешь, — Чимин чуть переворачивается на коленях Юнги, чтобы оседлать их и крепко-крепко прижаться, — я на всё согласен, если с тобой. Юнги наклоняется и мягко целует Чимина в распахнутый ротик. Это один из тех нежных поцелуев, от которых обычно дрожат коленки, а в животе порхают самые настоящие бабочки. Это один из тех моментов, когда Юнги властно проводит по бокам, сжимает талию, но не подразумевает сексуальный контекст. Это то самое редкое, что бывает между ними, что они никогда не обсуждают прямо. Чимин слабо стонет в поцелуй, поворачивает голову набок, чтобы полностью раствориться в движении чужих губ. — Тогда решено, — Юнги говорит это, заправляя выбившуюся прядку волос Чимину за ушко, — у нас с тобой будет камбэк. — Да, — Чимин довольно хихикает, положив голову ему на плечо, и сжимает в пальцах пиджак крепче. Он чувствует, как его живот сладко поджимается.