Верность (Fidelity)

      Люк потянулся к Силе и терпеливо ждал, полностью сосредоточившись на своей сестре. Он почувствовал ее присутствие, теплое и золотистое, затем она сознательно потянулась в ответ. Он начал проецировать то, о чем он думал — свой световой меч, то, что вчера сделала Разбойная эскадрилья, последнее «усовершенствование» «Сокола» Хэном.               Он открыл глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.               — Ладно, о чем я только что думал? — спросил он.               — Чуи не думает, что это приспособление сработает, — ответила его сестра, и он ухмыльнулся. — Твой световой меч... скучно, Люк, и я рада, что в Разбойную эскадрилью вошли некоторые имперские пилоты.               — Очень хорошо, — он улыбнулся ей. — Ладно, теперь сделай то же самое, но на этот раз я собираюсь слегка прикрыть от тебя свои мысли.               — Хорошо, — ответила она, и они попробовали еще раз. На этот раз Люк подумал о других вещах, а затем слегка воздвиг барьер между этими мыслями и пытливым присутствием своей сестры. Он почувствовал, как она надавила сильнее.               — Хорошо, — отправил он, — но вместо того, чтобы применять силу, ищи трещины и используй их. — Он показал ей.               Она попробовала еще раз и пробралась.               Он открыл глаза и посмотрел на нее: — Ну и что?               Она была немного менее уверена: — R2, тот раз, когда генерал Вирс и Хэн пытались отремонтировать AT-AT, и… Я думаю, это был мостик Леди.               — Действительно, хорошо, — подбодрил он ее. — Так, я хочу попробовать еще одну вещь. Теперь дотянись до меня...               Он почувствовал, как она присоединилась к нему в Силе...               …огонь из бластеров, огромные толпы людей и дым вокруг... большого здания на Корусканте. …Анакин, стоящий перед огромным собранием, яростно решивший, что они не умрут за него... Леди... Пиетт — выглядящий пораженным, конечно, он не мог иметь это в виду... Лея взбирается на каменное здание…               Он обнаружил, что тяжело дышит и стоит на коленях перед своей сестрой, тоже стоящей на коленях и смотрящей на него с белым лицом и огромными глазами.               — Что это было? — прошептала она.               — Я... Мы просто разделили видение Силы, — объяснил Люк.               — Что это значит, Люк? — она замолчала, страх был очевиден. — Это... это будущее?               Будущее всегда в движении...               — Возможно, — осторожно сказал он. — Мастер Йода всегда предупреждал меня, что будущее — это не статичная вещь. Джедаи могут видеть проблески возможностей, но... — он подумал о своем отце и ужасных последствиях его видений. Это была ужасная дискуссия. Они с Люком провели около двух недель, не имея возможности по-настоящему поговорить друг с другом.               Комлинк Леи зачирикал.               Все еще глядя на брата, она нажала на кнопку: — Да?               — Лея, — раздался голос Мон Мотмы, — вы нужны нам в гостиной Альянса. Коммандер Скайуокер с вами?               — Да, — выдохнула она, — Мон, в чем дело?               — Не по связи, Лея. Просто... приходите.               Люк встретился с ней взглядом: — По одному делу за раз.              ****               Лея сделала глубокий вдох, затем еще один, прежде чем войти в большой зал, предназначенный для официальных лиц Альянса на «Палаче». Когда она вошла, ее беспокойство усилилось. Генерал Вирс, контр-адмирал Венка и адмирал Пиетт присоединились к официальным лицам Альянса.               — Что случилось? — спросила она, найдя взглядом Пиетта. — И где Хэн?               — Генерал Соло все еще в пути со своей миссии на Аридус, — ответил хриплый голос Акбара. — Он был на связи час назад и считает, что сможет встретиться с нами через двенадцать часов.               — Ваше высочество, коммандер... — начал адмирал, но Мадин довольно грубо его прервал.               — На Корусканте произошел инцидент, — сказал он довольно напыщенным тоном. — И я действительно думаю, что было бы лучше, если бы вы, Пиетт, позволили нам взять в этом на себя инициативу, поскольку именно ваши люди являются теми, кто создает проблемы.               Температура в комнате внезапно упала, и они даже не могли винить в этом ее отца. Вирс выглядел возмущенным, стоя за плечом Пиетта. Сам адмирал плавно перешел в то, что Лея про себя считала его боевой стойкой, слегка расставив ноги, выпрямившись и заложив руки за спину.               — Генерал Мадин, это было абсолютно неуместно, — шокированно упрекнула Мон Мотма.               —  Так называемые мои люди, — выпалил Пиетт, адмирал флота до мозга костей, — с радостью расстреляли бы меня за измену, генерал, вместе с двумя другими людьми, стоящими здесь со мной, и с большей частью моих старших офицеров. Что мы прекрасно знали, когда поклялись защищать Новую Республику после битвы при Эндоре, как вы, возможно, помните.               Мадин успокоился, но извиняться не стал.               Лея шагнула вперед: — Адмирал, я приношу извинения от его имени, независимо от обстоятельств, это было неуместно.               Пиетт ради нее немного смягчился: — Вам не за что извиняться, ваше высочество.               — Пожалуйста, кто-нибудь, скажите мне, что привело к такому... сильному чувству, — продолжила Лея, умоляюще глядя на Мон Мотму, и чандриланка с жалостью на нее посмотрела.               — Это пришло по голосети около часа назад, — сказала она.               — Леди, — сказал Пиетт, глядя вверх, и корабль включил сфокусированный луч на ближайшей стене.               — ...сенсационные новости, — говорил репортер, стоя перед императорским дворцом на Корусканте. — Это настоящий переворот для Империи в ее продолжающейся борьбе за справедливость. По-видимому, он был захвачен на планете Татуин во Внешнем Кольце всего несколько дней назад, и мы будем сообщать вам последние новости. Однако сейчас Империя может вздохнуть с облегчением: Дарт Вейдер предстанет перед судом за свои преступления.               Люк дернулся, и Лея уставилась на теперь уже пустую стену, чувствуя, как по ее телу пробегает оцепенение. Чья-то рука легла ей на плечо, и она повернулась к Пиетту.               — Это... — она облизала сухие губы и попробовала снова. — Это было подтверждено?               — Насколько мы можем судить, ваше высочество, да, — мгновение они смотрели друг на друга, прежде чем она повернулась к Люку.               — Ты его чувствуешь?               Молодой джедай покачал головой: — Я только что пытался. Я вообще его не чувствую.               — В смысле?..               — Он не мертв, — яростно сказал Люк, переводя взгляд с нее на Пиетта и Вирса, которые одаривали его одинаковыми взглядами, полными яростного беспокойства. — Я полагаю, что его держат в окружении исаламири. Это единственный способ, которым они могли одновременно поймать его и удержать.               Лея приложила руку к голове: — Ладно. Хорошо. Итак, мы здесь для того, чтобы обсудить возможные варианты.              — Да, — сказала Мон Мотма, и они собрались возле группы диванов и кресел, хотя сидеть могли только Мадин и Акбар. Остальные были слишком напряжены.               Венка нервно забарабанил пальцами по ноге, а Вирс скрестил руки на груди и, нахмурившись, уставился в пол. Люк и Пиетт стояли по бокам от Леи, и ей не нужно было далеко тянуться, чтобы почувствовать их сильную поддержку, когда она собиралась с мыслями.               — Я знаю, что у нас есть разные мнения о... моем отце, и это вполне оправданно, — начала она. Губы Мадина слегка скривились, и она вздернула подбородок, словно отвечая на вызов. — Я не буду уклоняться ни от одного из вариантов, которые мы должны здесь озвучить. Но я абсолютно не потерплю личных оскорблений — все здесь слишком много отдали ради нашего дела, чтобы быть такими мелочными.               Она пронзила Мадина свирепым взглядом. — Все ясно?               — Абсолютно, ваше высочество, — ответил он несколько мятежно.               — Адмирал, — сказала она, поворачиваясь к Пиетту, — вы знаете имперские процедуры. Чего мы можем от них ожидать?               — Я полагаю, принцесса, что его обвинят в самых тяжких преступлениях из возможных — в государственной измене и убийстве.               — Я понимаю измену, — вставил Венка, — но, и я прошу прощения у присутствующей компании, разве его убийства не совершались от имени Империи и, в некотором роде, по прямому приказу? Почему они обвиняют его в убийстве врагов?               — Он убил императора, — тихо сказал Люк. — Если они стремятся к наибольшему эффекту и зрелищу, этого будет достаточно.               За этим заявлением последовало молчание, поскольку сказанное стало новостью для некоторых из присутствующих в комнате.               — Будет ли у них действительно полноценное судебное разбирательство? — продолжила Лея.               Пиетт подошел к огромному иллюминатору и на мгновение остановился, глядя в него. Лея заметила, как Вирс прищурился, посмотрев на адмирала. В голове Пиетта что-то явно назревало.               — Ну? — нетерпеливо подтолкнул его Мадин. Лея снова одарила его своим самым ледяным королевским взглядом.               Пиетт был выше этого и игнорировал его еще мгновение, прежде чем повернуться к остальным.               — Я думаю, так и будет. Я считаю, что они хотят использовать это как объединяющий принцип для различных очагов имперского сопротивления и стремятся объединить их против Новой Республики. Конечно, это будет притворство, поскольку... за него никто не выступает, и от его имени нет никаких свидетелей, — говоря это, он очень пристально смотрел на Вирса, и Лее снова стало не по себе.               Что вы планируете, адмирал?               — Тогда ладно, — сказала Мон Мотма. — Нам нужно рассмотреть все варианты.               — Первый, — произнес Мадин, — он предстает перед судом, как и должен, и мы позволяем этому продолжаться. Это отвлечет внимание галактики и, вероятно, откроет нам дорогу к Куату. Мне, конечно, жаль, коммандер, ваше высочество, но он этого заслуживает, и вы это знаете.               Пиетт и Вирс действовали с завидной сдержанностью, но оба смерили Мадина убийственными взглядами. Венка не был так осмотрителен.               — И то, что у вас ограниченное мышление, Мадин, заставляет меня задаться вопросом, как вас вообще повысили.               — Послушайте, контр-адмирал...               — Довольно, — командный тон Пиетта остановил бы атаку грязерогов. — Вы оба, это не помогает при наших нынешних обстоятельствах.               — Спасибо, адмирал, — сказала Лея. — И контр-адмирал прав. То, что он предстанет перед имперским судом, означает, что они будут тратить все свое время на осуждение всего, что он сделал, чтобы привести в движение Новую Республику. Это вовсе не послужит нашим интересам, продолжая усиливать идею о том, что мы являемся мятежниками-предателями, а не теми, кто пытается освободить галактику от угнетения. Данный факт во многих звездных системах значительно отбросит нас назад.               — В самом деле, — добавил Пиетт, — и что это скажет о новой Республике, если мы позволим человеку, который, возможно, в одиночку переломил ситуацию в нашу пользу, умереть за нее, а мы и пальцем не пошевелим?               Ее брат одобрительно кивнул.               — Следующий вариант, — вмешался Вирс, явно решивший не давать Мадину время открыть рот. — Мы организуем спасательную операцию. Конечно, она должна быть тайной, но у нас есть нужные люди. Мы постараемся, чтобы этого вообще не случилось. — Он посмотрел на Люка.               Лее эта мысль тоже не понравилась: — А если она провалится? И у нас будут убитые с обеих сторон и, возможно, захваченные агенты?               — Это рискованно, ваше высочество, — признал генерал, — но этот вариант, по крайней мере, нужно рассмотреть.               — Это справедливо, — сказал Люк. — Следующий вариант. Мы направляемся на Корускант до Куата.               Снова мертвая тишина.               — А… действительно ли мы готовы сделать такой смелый шаг? — спросила Мон Мотма.               — У нас нет для этого кораблей, — прорычал Акбар.               — Об этом не может быть и речи, — задумчиво произнес Пиетт. — Планетарный флот обороны был расколот. И с правильным убеждением... что ж, лорд Вейдер, каким бы он ни был, являлся верховным главнокомандующим Имперского флота. Есть много людей, для которых это очень убедительный аргумент. В настоящий момент столица находится в состоянии сильного волнения. Это ни в коем случае не оплот Империи среди всех граждан.               И Лея внезапно вспомнила видение. Пламя и дым на Корусканте. Огонь из бластера, и она сама взбирается на здание...               — Нелепо пытаться захватить Корускант до того, как у нас будут верфи! — воскликнул Мадин.               — Я согласен с генералом, что это кажется рискованным, — сказал Акбар, и Мадин продемонстрировал отвратительное самодовольство. Вирс прорычал что-то себе под нос.               — Однако я также хотел бы отметить, что адмирал Пиетт лучше, чем мы, разбирается в нынешней политической ситуации в столице.               — Спасибо, сэр, — вежливо ответил Пиетт, — но мои знания основаны на том, что я слышал в имперских голограммах, и на том, что я узнал от военных. Если у кого-то из нас есть там шпионы, сейчас самое время об этом упомянуть. Они могли бы дать более точную картину.               — У нас были, — печально сказала Мон Мотма, — но они замолчали перед Эндором. Мы опасаемся худшего.               — Я думаю, что идея захвата Корусканта должна в данный момент рассматриваться в качестве возможности, — сказал Люк, — так же, как и предложение генерала Вирса.               Лея пристально посмотрела на него. Тебе лучше не планировать одиночную прогулку, брат мой.               — У меня есть еще одно предложение, — заявил Пиетт, и все взгляды обратились к нему. Лея могла ощутить в Силе напряжение Вирса, когда он смотрел на своего друга, как будто предчувствуя, что произойдет. И, возможно, так и было.               — Я думаю, что это могло бы помочь нашей дипломатии, а также дать нам легитимное и уважаемое лицо.               — Продолжайте, адмирал, — настаивала Лея, хотя ее собственное нутро сжималось от беспокойства.               — Мы отправим представителей Новой Республики в качестве свидетелей для вашего отца, — он обращался к ней, как будто знал, что именно ее должен убедить. — Мы предложим на законных основаниях организовать для него защиту, сделать это по-настоящему справедливым судебным процессом, а не шоу, которое они планировали. Мы продемонстрируем, что заботимся о справедливости, но затем получаем возможность в суде и в голонете, если уж на то пошло, показать, что сама Империя этого не желает.               — А если они откажутся от этого предложения? — спросил Люк, скрестив руки на груди и слегка нахмурившись.               — Тогда мы публично попытались это сделать и предприняли военный ход.               — И кого именно мы могли бы послать, кто хотел бы защитить Дарта Вейдера? — усмехнулся Мадин. И Лея знала ответ еще до того, как Пиетт его дал.               Нет. Пожалуйста, только не вы, адмирал.               — Меня, — сказал Пиетт.               — Если ты хоть на одну секунду подумал, Фирмус, что ты сделаешь это в одиночку...              — Я не хотел говорить за тебя, Макс, — сказал адмирал с натянутой улыбкой.               — Хотя я ценю вашу готовность, адмирал, отправка двух наших высших офицеров сопряжена с большим риском, — вставила Мон Мотма.               — Мы были бы не одни, мэм, — ответил Пиетт. — Я предлагаю, чтобы мы отвели Леди к Каттаду. Кстати, Леди, не могла бы ты показать карту?               Массивное изображение Среднего Кольца в синей рамке ожило, плавая перед ними.               — Оттуда мы с генералом в сопровождении подразделения 501-го полка отправимся на Корускант на нескольких наших небольших кораблях. Мы запросим соглашение о встрече по надлежащим каналам. Независимо от того, как это будет развиваться, Леди займет выгодную позицию для атаки либо на Куат, либо на Корускант, а остальной флот может легко встретиться с ней у Каттады.               — Вы хотите забрать наш самый большой актив и уйти в одиночку... — Мадин покачал головой. — С какой стати мы должны верить, что вы просто не передадите «Палач» и...               — Вам лучше пересмотреть окончание этого заявления, — сказал Вирс, — учитывая, сколько раз этот корабль и его команда вмешивались, чтобы спасти вас, не говоря уже о том, сколько раз адмирал лично рисковал своей жизнью, вы, криффов…               — Макс.               Лея не доверяла себе, чтобы заговорить; она была так зла, что впилась в Мадина взглядом. Совершенно неожиданно одна из больших ив в горшке рядом с генералом разлетелась вдребезги, и все слегка дернулись. Люк пристально посмотрел на сестру.               — Я бы хотела извиниться за это, — сказала Лея, бросив яростный взгляд на Мадина, который заметно побледнел и смотрел на беспорядок рядом с ним, — но, на самом деле, я не сожалею. Клянусь, генерал, еще одно слово, ставящее под сомнение честь этих людей, и я лично прикажу сопроводить вас с этого корабля.               Вирс смотрел на нее с полуулыбкой. В Силе она смогла ощутить беспокойство Люка.               — Я в порядке! Я все контролирую.               — Да, действительно.               Пиетт прочистил горло: — Ну, что ж. Благодарю вас, ваше высочество. Дальнейшие соображения по моему предложению?               — Я должен спросить, — сказал Люк. — Что заставляет вас думать, что они сдержат свое слово и предоставят вам безопасный проход?               Это было и ее страхом.               — Я надеюсь, что в военной сфере осталось достаточно достойных людей, чтобы сделать это возможным. Но я не говорил, что мой план не включает риска.               Последовала еще одна долгая пауза. Мон Мотма взяла инициативу в свои руки.               — Я думаю, мы должны принять план адмирала Пиетта. Я считаю, что он имеет наибольшую ценность, и мы должны, по крайней мере, предпринять попытку, независимо от личных чувств.               — Согласен, — сказал Акбар.               — Да, — коротко ответил Люк.               — Очевидно, я согласен, — подтвердил Пиетт.               — И я, — вставил Вирс.               — Мне это все равно не нравится, — заявил Мадин.               — Принято к сведению! — рявкнула Лея.               — Но если вы хотите пойти и дать себя убить ради Дарта Вейдера, я не буду вас останавливать.               Посмотрев на Мадина так, как будто он был чем-то, что он обнаружил у себя под сапогом, Венка сказал: — Ну, мне это тоже не нравится, но в основном потому, что меня снова оставят командовать нашим флотом, не так ли?               — Ваше высочество? — подтолкнул Пиетт, глядя на нее понимающими глазами.               Абсолютно нет. Вы должны перестать подвергать себя опасности из-за Скайуокеров.               —  Я предпочитаю вариант с атакой на Корускант, — сказала она, оглядываясь на Пиетта, — но если такова воля большинства, то да.               — Тогда все в порядке. Нам понадобится шесть часов, чтобы подготовиться к прыжку. Венка, я буду благодарен вам за встречу с другими капитанами. Пожалуйста, сообщите капитану Келли, чтобы он встретился со мной у меня в кабинете в 15:00. Генерал Вирс, вам нужно будет выбрать своих людей. С вашего позволения, мэм, ваше высочество, — и Пиетт слегка поклонился, когда он, Венка и Вирс удалились.               Мон Мотма понимающе сжала руку Леи, когда та уходила с Акбаром, Мадин следовал за ними и старательно избегал взглядов брата и сестры.               Лея бросила на брата подозрительный взгляд.               — Ладно, Люк, что ты задумал?               — Я буду честен — на самом деле у меня нет никакого плана. Только некоторые намерения.               — Люк Скайуокер...               Его голубые глаза расширились от искренней невинности.               — Разве не лучше, если ты просто не будешь знать?               — Когда хоть одно из твоих одиночных предприятий хорошо удавалось?               — Мммм... никогда. Но это не совсем одиночное предприятие, Лея. Вирс прав — нам нужна спасательная команда. И я подхожу для этого лучше всех. Но я не был бы одинок, если бы они уже попытались сделать это дипломатическим путем.               — И я достаточно обеспокоена этим и без того, чтобы ты тоже ушел.               — Но в том-то и дело. Я с тобой. У меня плохое предчувствие по поводу этой попытки, даже если я и согласен со всеми рассуждениями Пиетта. Таким образом, мы обеспечиваем друг друга поддержкой. Они всегда рядом, если у меня что-то не получится, а я всегда рядом с ними. И с отцом, между прочим. Потому что, давай посмотрим правде в глаза, — я в любом случае собирался пойти.               Лея вздохнула: — Да, я тебя знаю. Ты планируешь сообщить нашим имперцам о своем плане?               — Нет. Я думаю, учитывая напряженность вокруг, мне с этим делом придется действовать хитро. Прости, Лея, я знаю, что это ставит тебя в трудное положение.               — Бывало и гораздо хуже, — она пристально посмотрела на него. — Будь осторожен, Люк. Ты знаешь, что я тебя люблю. Пожалуйста, верни всех обратно целыми и невредимыми.               — Да, ваше высочество, — она улыбнулась его нежному поддразниванию.               — Когда ты уезжаешь?               — Я вылетаю примерно через 20 минут после Леди, — ответил он. — Теперь иди — я знаю, что ты намерена попытаться убедить нашего адмирала не прибегать к дипломатическому подходу.               Она вздохнула: — Да, это так. Теперь сделай все комментарии о том, что политик хочет военного решения.               Люк горячо ее обнял: — Нет. Я понимаю. Удачи тебе.               И он исчез. Она надеялась, что эффективно защитила свои мысли, потому что он определенно не одобрил бы ее план.              ****               Пиетт ее ожидал.               Поэтому, когда в его дверь позвонили, чай был уже заварен и ждал, когда его разольют.               — Леди? — спросил он, добавляя немного сахара в ее порцию. На Альдераане ее учили, что сенаторы не просят сахар, что это вроде политически нейтральной чепухи, поэтому она никогда его не просила. Но он видел, как она добавляла сама.               Двери открылись перед принцессой, и она вошла, готовая к бою.               — Добрый день, ваше высочество.               Она быстро оценила ситуацию, остановив взгляд на чашке, которую он ей протягивал.               — Как бы мне это ни нравилось, вы же знаете, что чай меня не остановит, — сказала она, слегка улыбнувшись ему и принимая чашку.               — Я никогда не думал, что это сработает, ваше высочество, но это даст вам занятие для рук, кроме, возможно, уничтожения одного из моих деревьев.               Он жестом предложил ей сесть, и она села, печально вздохнув, когда он присоединился к ней в другом кресле.               — Вы же знаете, я не хотела, чтобы это произошло. Но должна признать, что это было очень приятно, — она сделала глоток, и он мог видеть, как она собирает свои силы, даже когда пыталась сбить его с толку.               — Да, — они улыбнулись друг другу.               — Я еще раз прошу прощения за то, каким грубым был генерал Мадин. Довольно обескураживающе видеть присутствие таких чувств после всего, через что мы вместе прошли.               Пиетт на мгновение над этим задумался. Было неприятно видеть, как агрессивно генерал преследовал своих имперских союзников. Ему не особенно нравился этот человек, но до сих пор он не был проблемой. Адмирал также надеялся на более тесное единство, когда они работали над созданием Новой Республики.               — Опять же, вы ни в чем не виноваты, принцесса. Он сделал свой собственный выбор. Боюсь, что это значительно усложнит вашу работу.               Она махнула рукой: — Я не боюсь иметь дело с генералом. К счастью, его мнение не единственное, которое имеет значение, а Мон и генерал Акбар гораздо более разумны. Но я здесь не для того, чтобы обсуждать различные отвратительные стороны личности Мадина.               Конечно, нет. Вы здесь в том, что, как мы оба знаем, является тщетным поиском, моя дорогая.               — Вы здесь, — ответил Пиетт, — чтобы сказать мне, что, по вашему мнению, мы должны перейти непосредственно к военному варианту этого плана, потому что, в противном случае, это слишком рискованно.               Она не должна была быть сбита с толку его прямым заявлением.               — Да. Адмирал, вы сами это сказали, не думайте, что я забыла, — она поставила свою кружку на стол, бессознательно усиливая свое преимущество. — Что помешает им на месте арестовать вас и генерала Вирса за государственную измену?               Он поставил свою кружку на стол. Ее пальцы были сцеплены так, что костяшки пальцев побелели, когда она слегка наклонилась вперед, к нему.               — Это сопряжено с риском. Но я думаю, что ценность попытки дипломатии Новой Республики, несмотря на эти риски, намного его перевешивает.               — В других обстоятельствах это действительно было бы так. Но это очень эмоционально напряженная ситуация, благодаря тому, кем является мой отец. У меня нет никакой веры в то, что в ситуации, в которую вы стремитесь попасть, найдутся рациональные или хотя бы моральные люди.               Она посмотрела ему прямо в глаза, излучая свою очень сильную уверенность. Но он хорошо ее знал и мог видеть страх в карих глазах.               Пиетт печально ей улыбнулся: — Я не фанатичен, ваше высочество, но это — правильный поступок. Если мы пойдем с оружием наперевес, что помешает им убить его на месте? Вы знаете, что я лучше, чем многие люди, понимаю особые трудности, когда дело доходит до работы с вашим отцом. Но в моем случае он — мой командир...               — Даже сейчас? — спросила она.               — ...даже сейчас, и я не буду выбрасывать все годы, что мы сражались бок о бок. Особенно,  сейчас, как вы говорите, потому что у него есть двое детей, которых он любит, и я сделаю все возможное, чтобы помочь вам всем в восстановлении семьи, которая была глубоко ранена Империей.               При этих словах она склонила голову над руками.               — Я ценю это больше, чем могу выразить, адмирал, — тихо сказала она своим рукам. — Но...               Пиетт потянулся, чтобы положить свою руку поверх ее сжатых пальцев: — Вы также должны позволить мне выполнить свой долг, ваше высочество. Я понимаю...               — Разве? — спросила она, внезапно вставая.               Что ж, он этого ожидал.               — Что, если я вам скажу, что, хотя я думаю о необходимости спасти отца, я беспокоюсь, что... цена будет слишком высока? Я чувствую, что с моей стороны ужасно так думать.               Он медленнее поднялся, чтобы посмотреть ей в лицо: — У вас, в частности, принцесса, возникают уникальные сложности, когда дело доходит до этого.               Она отвернулась, чтобы посмотреть на его миниатюрные деревья: — Сложности... — тихо сказала она. — Ну, можно сказать и так.               Возможно, пришло время.                — Принцесса, я знаю, что вы, как и ваш отец, цените прямоту.               Она повернулась к нему, широко раскрыв глаза.               — Поэтому я буду откровенен и надеюсь, что вы достаточно мне доверяете, чтобы знать, что это исходит от того, кто о вас заботится.               Внезапно она стала выглядеть невероятно уязвимой, но перевела дыхание и кивнула.               — Конечно, адмирал. Я никогда в этом не сомневалась.               — Вы были свидетелем некоторых из самых мрачных моментов жизни вашего отца. Я знаю, что они вас преследуют. Причиняют вам боль. Я... тоже видел много таких моментов.               Она посмотрела на него с пониманием. Он рассказывал ей о некоторых из этих моментов.               Нида умирает, задыхаясь...               — Но я также был свидетелем того, как человек, погрязший во тьме, порвал с ней ради своих детей. Я восхищаюсь потребовавшимися для этого силой и смирением. Вот почему я решил ему помочь.               И, Сила, ее глаза наполнились слезами... Он попытался вспомнить, когда в последний раз видел ее плачущей...               — Он сделал это ради Люка, — прошептала она, — а не ради меня. — Ей было больно, как от физической раны.               — Клянусь, ваше высочество, — сказал он ей, отчаянно надеясь на правильные слова, — если бы он знал о вас, он поступил бы точно так же. Я абсолютно уверен.               — Откуда вы знаете? — спросила она, и он услышал в ее голосе страстное желание. Она этого хотела?               — Потому что я был там, — сказал Пиетт. — Вы это знаете. И во всех последующих событиях, ведущих к Эндору и далее. Он бы сделал это ради вас. Он сделал это ради вас, когда противостоял императору.               Она долго смотрела на него. И он увидел, как ее лицо изменилось — она настолько ему доверяла, — и что-то внутри нее наладилось.               — Спасибо. Я верю в это, и я... рада, что у него были вы.               Она снова отвернулась от него, чтобы осторожно коснуться мягких иголок на одном из его деревьев.               — Но что, адмирал, обо мне говорит тот факт, — тихо спросила она, — что в этой ситуации я гораздо сильнее боюсь за вашу жизнь, чем за его?               И две крупные слезы потекли из ее глаз.               И это был настоящий ранкор в комнате. В миллионный раз Пиетт задумался об уродливых и извращенных последствиях эгоистичных действий людей, о жизнях, потерянных во имя власти, о сиротах войны. Скайуокеры ничем не отличались от многих других, они только добавили несколько уникальных элементов, чтобы сделать их более заметными.               И эта сильная молодая женщина перед ним потеряла гораздо больше, чем другие, включая любую надежду по-настоящему сблизиться со своим родным отцом. Призраки Альдераана никогда бы этого не допустили.               Он вздохнул и ущипнул себя за переносицу. Он не был в этом хорош.               — Ваше Высочество... это говорит... о, ради... идите сюда.               И она без колебаний оказалась в его объятиях. Сила, дай мне мудрость.               — Это говорит о том, что у вас очень большое сердце. Я знаю, что это тяжело. Мы оба знаем, что это сделает с вашим братом после... после всего и, следовательно, что это сделает с вами. Мы знаем последствия, которые этот «суд» будет иметь для галактики. Это наша возможность их изменить. Я знаю, что вы этого хотите.               Ее темные волосы защекотали ему нос, когда она кивнула ему в плечо.               — И вы действительно хотите, чтобы я отрекся от того, кто я есть, и от того, что считаю правильным, чтобы остаться здесь в сомнительной «безопасности»?               — Нет, — и ее руки крепче сжали его. — Я просто хочу, чтобы вы постоянно не оказывались из-за нас в опасности.              — Я выбрал это, ваше высочество. Я уже говорил это раньше, — я бы не хотел, чтобы было по-другому, хотя для меня большая честь, что это так много для вас значит.               —  Вы для меня для меня так много значите, — сказала она в его униформу, и он снова почувствовал смущение.               Моя дорогая девочка.               — Спасибо.               Он почувствовал, как она глубоко вздохнула, а затем отступила назад, генерал Восстания, принцесса Альдераана, дочь Анакина Скайуокера, и она посмотрела ему в глаза.               — Очень хорошо, адмирал. Но в один прекрасный день настанет моя очередь встать между вами и тем, что они в нас бросают.               — Я вам верю, — просто сказал он ей, потому что так и было.