Верность (Fidelity)

      Восемью днями ранее               Анакин выпрямился и, прищурившись, посмотрел на горизонт. На мгновение он почувствовал... что-то, но теперь оно исчезло. Он потянулся к Силе, но ничто не затронуло его чувств.               Он снова обратил свое внимание на испаритель влаги. Этот провод, прямо здесь. Он подкрутил его, что на данный момент было гораздо легче сделать его дюрастиловыми пальцами, чем инструментом. И испаритель с жужжанием вернулся к жизни. Он снова закрыл панель и повернулся, чтобы собрать инструменты в сумку.               Что ж, он, конечно, не упустил из виду уровень испарения, которому может подвергаться эта планета. Веками запекаясь под двумя солнцами, она стремилась высосать влагу из абсолютно любого существа, которое с ней соприкасалось.               В последний раз будучи на Леди, он реквизировал простое оливково-зеленое офицерское кепи, чтобы защитить голову от яркого света, и оно уже выцвело. Тем лучше, поскольку он не нуждался в излишнем внимании, когда занимался своими собственными делами.               После выполнения всех различных процедур, которые Камино мог предложить ему для восстановления тела, он столкнулся с огромной задачей того, чем занять всю оставшуюся жизнь.               Он не планировал пережить встречу с императором, но у Люка были другие идеи, и теперь... теперь все действительно было намного сложнее.               Он был напоминанием о темной и уродливой стороне предыдущего режима и не собирался оставаться с флотом, в то время как все они стремились найти путь вперед и восстановить в галактике прочный мир. Он будет только мешать.               Люк понимал это, и непоколебимая поддержка его сына была главной причиной, по которой он продолжал идти вперед.               Недавние события привели его к некоторому примирению с дочерью, но сожаление, которое охватывало его каждый раз при мысли о ней, было почти невыносимо болезненным. Было трудно мысленно не скатываться на дорогу «если бы», но он должен был продолжать двигаться вперед, и она знала это так же хорошо, как и он.               Альдераан навсегда останется между ними и, возможно, это было лучшим и худшим наказанием, которое могла преподнести ему судьба, — жить с подобным.               Таким образом, Анакин возложил на себя задачу сделать галактику лучше с помощью небольших задач.               Он начал с Татуина, места, куда он ранее поклялся никогда не возвращаться, а теперь места, где он был полон решимости искупить совершенное.               Вот уже около трех месяцев он разъезжал по разным влагозащищенным фермам, помогая ремонтировать оборудование и отказываясь от какой-либо оплаты, за исключением, возможно, питания или ночлега. Когда ему нужно было больше инструментов или времени, чтобы увидеть Люка, он возвращался к флоту, где Пиетт позаботился о том, чтобы его каюта на «Палаче» была готова.               Леди всегда приветствовала его, и было действительно приятно наблюдать, как его уникальный корабль (во многих отношениях он все еще был его) по-своему взрослеет. У него была возможность поговорить с сыном и помедитировать вместе, укрепляя власть над Силой и вместе заново изучая пути джедаев, а также обсуждая способы, в которых джедаи ошибались.               Адмирал всегда старался расчистить несколько промежутков в своем расписании (что сейчас было для Пиетта настоящим достижением, учитывая его занятость), чтобы он мог быстро ввести своего командира в курс того, что происходило с флотом и планами Новой Республики.               Анакин задавался вопросом, будут ли корабль и команда когда-нибудь смотреть на него по-другому, но стало ясно, что это была роль, которую ему по-прежнему отводили все на Леди. «Эскадра Смерти» на протяжении многих лет была его единственной семьей — единственной ценной вещью, которой он когда-либо обладал, пока не появились на свет его дети.               И казалось, несмотря на все, через что он заставил их пройти, их история что-то значила. Он вспомнил свой последний разговор с Пиеттом несколько месяцев назад.               — Милорд, — Пиетт нашел его в личном ангарном отсеке, где он перемонтировал часть своего модифицированного СИДа. Всякий раз, будучи на Леди, он пользовался возможностью убедиться, что его корабль настроен настолько хорошо, насколько это возможно.               Анакин вытолкнул себя из-под кабины своего истребителя. Недавний конфликт с остатками имперского флота оставил свой след, и он работал над тем, чтобы вернуть СИД в наилучшую форму.               Адмирал стоял в своей знакомой позе, сцепив руки за спиной и выпрямившись по-военному. Мгновение Анакин его изучал.               — Вижу, ваша встреча с Мадином и Акбаром была такой же восхитительной, как и следовало ожидать.               Пиетт издал короткий смешок, за которым быстро последовал усталый вздох.               — Что ж, мы наконец-то выяснили, какой ремонт можем произвести, находясь здесь, милорд. Но также мы пришли к выводу, что захват Куата становится все более необходимым, пока наши корабли еще в состоянии это сделать. Если мы двинемся на Корускант, нам понадобится возможность произвести значительный ремонт.               — Ммм. Когда у вас следующая встреча, адмирал?               — У меня есть два часа, милорд, прежде чем я встречусь с ее высочеством.               Анакин потянулся в Силе — Пиетт всегда был уставшим, все еще восстанавливаясь после событий Гантела. Однако он также был слегка взволнован встречей со своими коллегами по Альянсу.               — Очень хорошо, адмирал, тогда вы сможете быть полезны. Вам нужно будет снять китель и кепи. И я попросил дройда принести вам чай.               — Прошу прощения, милорд?               Анакин всегда получал тайное удовольствие, когда ему удавалось удивить своего адмирала.               — Конечно, вы кое-что помните со своих курсов технического обслуживания, Пиетт. Вам следовало бы быть в курсе таких вопросов. Выпейте свой чай, а потом идите сюда и помогите мне перемонтировать эту панель.               Пиетт моргнул, но годы укоренившейся командной структуры заставили его снять китель и аккуратно положить его на ящик, прежде чем найти металлическую флягу, на которую указал его командир.               — Как вы об этом узнали, милорд? И спасибо, — добавил он, делая благодарный глоток и направляясь к кораблю.               Анакин направил на него гаечный ключ: — На этом корабле происходит очень мало вещей, о которых я не знаю, адмирал.               — Мои предпочтения в чае, сэр?               — Сколько часов мы провели вместе на мостике, Пиетт? Неужели вы думали, что маска полностью блокирует обоняние? Откройте эту панель — вон там есть отвертка.               Пиетт повиновался и последовал инструкциям Анакина, в то время как тот сам снова возился под кораблем. Он почувствовал, как адмирал расслабился в работе, позволяя улетучиться своему напряжению, когда занялся ремонтом шаттла вместе с командиром.               — Почему моя дочь настаивает на том, чтобы вы встречались во время ужина, адмирал? — через некоторое время спросил Анакин.               Долгий страдальческий вздох Пиетта: — У нее ошибочная иллюзия, милорд, что я могу не есть, если она на самом деле не увидит, как я это делаю. Таким образом, мы встречаемся в этот час.               Что ж... Зная Пиетта, ее опасения были обоснованы. И все же...               — А. Что ж, это один из ее недостатков, адмирал, — она считает, что если спасла вам жизнь, то должна иметь право ей управлять.               Над Анакином прозвучало легкое фырканье: — Действительно, милорд, интересно, откуда она это взяла.               Анакин выкатился из-под СИДа, чтобы пронзить Пиетта взглядом.               — Адмирал, это звучит почти так, словно вы на что-то намекаете.               К этому времени Пиетт уже был мастером вежливой невинности: — Я бы никогда не посмел, милорд.               Анакин усмехнулся.               — Если вам не нравится мое присутствие здесь, Пиетт, я более чем счастлив отойти.               И этот спарринг уже стал обычным делом, но Анакин также хотел дать адмиралу выход, если тот ему понадобится — если ему будет слишком сложно продолжать быть посредником между им и его дочерью. Пиетт более чем заслужил эту отсрочку. Но Анакин затаил дыхание, пытаясь убедить себя, что он не будет опустошен, если не будет регулярно находиться с этим флотом.               Легкое фырканье над ним, и он наблюдал, как адмирал взвешивает свой ответ.               — Ну, если бы вы это сделали, сэр, «Эскадра Смерти», конечно, развалилась бы без вашего руководства, так как без вас мы совершенно бесполезны, — и он слегка приподнял бровь, глядя на Анакина, но в его глазах было понимание.               — Верно, — едко ответил Анакин, пытаясь не замечать облегчения и благодарности, грозивших его переполнить. — Я не могу позволить вам все испортить.               Он скользнул обратно под брюхо своего корабля, прежде чем лицо его выдало.               — Так что, полагаю, мы можем ожидать, что вы почтите нас своим присутствием для регулярных инспекций, милорд? — спросил Пиетт, и он услышал, как тот закрыл панель и завинтил ее обратно.               — Очевидно, — ответил Анакин, и у бывших лордов ситхов не бывало комка в горле.               — Люди будут в восторге, — сухо сказал адмирал, но Анакин смог почувствовать под этим тоном абсолютную искренность.              ***               Анакин положил свои инструменты в сумку, которую принес, а затем сделал большой глоток воды из своей фляги, прежде чем перекинуть их через плечо и направиться к маленькому купленному им спидеру. Он всегда оставлял модифицированный СИД в хорошо скрытом каньоне — в конце концов, там все еще было значительное имперское присутствие, и он не хотел афишировать свою деятельность.               Пустынный ветер немного помог с жарой, когда Анакин поспешил вперед, мышечная память не требовала усилий, когда он преодолевал дюны и скальные образования. Он свернул за последний поворот каньона, где его встретили бесчисленные бластеры и внезапное отсутствие Силы.               Девять преисподних. Группа исаламири.               Последним, что он увидел, был голубой свет.