Одной крови

— Рана затянулась, — на восьмой день провозгласил Северус, снимая перевязку. Оба вампира присутствовали в комнате. И у обоих были смешанные эмоции. Что-то между радостью и грустью. И если первое Северус понимал, второе было неясно. — Замечательно, — сказал Джеймс, кивая и смотря на сына. С окончательным облегчением. — Что ж, тогда нам пора. Одевайся, малыш. А я пока сделаю, что нужно. Отведя лекаря из комнаты, вампир достал из плаща мешочек с монетами, весившем вдвое больше, чем та табакерка, с которой выплачивал аванс, и вложил его в ладони лекаря. Сейчас они так же были наполнены золотыми монетами. — Примите. Понимаю, что это весьма скромная плата за спасение моего сына, но я всё равно останусь вечно вам благодарен, Северус. — Да, спасибо, — буркнул Снейп, ощущая слишком уж сильную неловкость. В глаза смотреть невозможно. Не получал он ещё такую тяжёлую, золотую награду. Вполне заслуженно, при проделанной-то работе, а также проживании в его доме, но Северус всё равно был смущён. — И, конечно, огромное спасибо, что не выдали нас деревенским, когда всё узнали. Мы теперь можем уйти с миром и вернуться домой, — с благодарной улыбкой сказал Джеймс. Почему-то сейчас длинные клыки не смотрелись чужеродно, скорее наоборот. Неужели за восемь дней Северус привык к вампиру? Мысленно и то звучало дико. — Я очень надеюсь, что не пожалею об этом. Хорошей вам дороги. — Спасибо. Уже одетый Гарри вышел из комнаты. Взрослые не успели заметить, как мальчик набросился с объятиями на своего спасителя, и смотрел на мужчину снизу вверх: — Спасибо вам за всё. — Пожалуйста, — неловкость только усилилась. Северус осторожно положил ладони на плечи мальчика и слегка похлопал. Вот оно, взаимодействие с детьми, которое у него отсутствовало. — Не болей больше. — Я постараюсь, — чуть смущённо хихикнул мальчишка и нырнул под распахнутую руку отца. — Всего хорошего, Северус. Берегите себя, — попрощался Джеймс. Двое вампирских аристократов покинули скромный дом лекаря. Северус смотрел им вслед до тех пор, пока они не исчезли за грань видимости. — Вот и всё, — тихо выдохнул, упираясь плечом в косяк открытой двери и держа руки скрещенными. Завершилась его миссия. Гости отбыли. Он снова свободен, снова один, сам себе хозяин. Всё превосходно. Вот только на сердце оказалось неожиданно тяжело.

***

Дорога прошла гладко, и отец с сыном наконец оказались дома после затянувшегося путешествия. Однако, у Джеймса сложилось стойкое чувство, что вернулся домой он не полностью. Что-то осталось в той деревне. — Что-то ты совсем не весёлый, дружище. От оскала Сириуса любого человека, боящегося за свою жизнь, посетило бы чувство страха, не трепета. Свои клыки он совсем не скрывал, для всех и каждого выставлял напоказ, трижды чудом избежав сожжения на костре. Джеймс на его реплику только вздохнул, продолжая играться с вином в бокале. Тогда как Сириус не отказывал себе в удовольствии переодически испивать кровь с руки девушки, что сидела у него на коленях. Босая, с облегающим фигуру коротким платьем, она одним своим видом напрашивалась попробовать её. Во всех смыслах. Классика. Лишь бы только не в присутствии Джеймса, а то Сириус мог. Стыда тот не ведал. Мог и светскую беседу вести и одновременно развлекаться. Джеймса в своё время сильно ругали, если он играл с едой. И что в итоге сделал? Продолжил играться. Только не на публике. — Хватит пить только вино, — Сириус нежно обхватил тонкую руку хихикнувшей дамы, — присоединяйся. Лиана совсем не против. Правда, милая? — Да, верно, — сладко улыбнулась девушка и сама потянулась к вампиру с поцелуем. — Оставлю вас вдвоём, — встал Джеймс, с трудом сдерживая желание отвесить подзатыльник другу из благовоспитанной семьи с совсем не благовоспитанными манерами. Желания «пить на брудершафт» не было ни малейшего. Многие молодые вампиры грешили этим, а Джеймс ещё не был старым, но брак, а затем вдовство и отцовство отбили охоту на развлечения. Теперь он больше воспринимал их, как распутство. Сириусу этого не понять. С его любовью вряд ли ему удастся сойтись с кем-то в браке. Но он точно не будет по этому поводу горевать. Слишком ветреный и любвеобильный для страданий по отношениям. Проходя по коридору, ведущему на выход из главного холла, Джеймс остановился у семейного портрета. Его прекрасная, огненно-рыжая красавица сидела в кресле, улыбаясь художнику. Сам он стоял по правую сторону, нежно касаясь её плеча. Если бы только суровые морозы, внезапно обрушившиеся на эти края, не подточили её здоровье, она бы выдержала роды и сейчас вместе с ним воспитывала бы их чудесного сына. Очень дорого стоило Поттеру не проклинать страшный день утраты. Не должен день рождения любимого ребёнка стать днём смерти возлюбленной. Но что случилось, то случилось. Он смирился ради сына. — Господин. Уединение прервал появившейся дворецкий, Кикимер. Скрипучий голос, с самого детства заставлявший Джеймса вздрагивать, заставил и сейчас — С вашего приезда прошла неделя, а юный господин так и не вернулся к занятиям. Прикажите вызвать учителей? — Нет, Кикимер. Я сперва поговорю с ним, — вздохнул Джеймс, отправляясь в покои сына. После возвращения Гарри стал более тихим юношей, чем раньше. Мог весь день провести в своих покоях, сидя у открытого окна. Что творилось в его голове, какие мысли посещали, можно только догадываться. Конечно, всему виной могла быть обычная скука в родных стенах. И всё же Джеймсу думалось, что не всё так просто. Стоило выяснить. К тому же, пообщаться с сыном всегда полезно. Мужчина никогда не был сторонником идей, которые вынуждают спихивать детей на нянек, гувернанток и прочую обслугу. Они не дадут того же тепла, что родительское сердце. Двери в покои сына были закрыты. Джеймс встал перед ними и несколько раз постучал, прежде чем заговорить: — Гарри? Я могу пойти? — Я здесь, папа, — ответил мальчик, но не со стороны двери, а слева. — Пойдём погуляем. Что ты хотел? Прогулке Джеймс был рад. Так они оба развеются. Время позднее, солнце не будет нещадно палить. Погладив ребёнка по голове, мужчина ответил: — Я хотел поговорить с тобой. — М? О чём? — Дай-ка подумать, — задумчиво хмыкнул мужчина, — о том, что у тебя с настроением? О том, что тебя волнует? О том, что нужно решить момент с учителями. От последнего Гарри скривился. — Их напыщенные нравоучения уже сидят у меня в печёнках. Пока болел, хоть немного отдохнул. Было спокойнее. — Тогда, нам стоит их всех заменить? — Не знаю. Терпеть старых или искать и привыкать к новым. Я не уверен, что из этого хуже, — кисло сказал Гарри, а потом поведал то, что удивило: — Знаешь, в деревне Северуса всё казалось так беззаботно. Свободнее. Даже дышалось легче. А тут… Вроде и дом, и всё ухоженно. Но не легко. — Там совершенно другая жизнь, — Джеймс придержал тяжёлую дверь, дав сыну первым выйти, — жителям деревни не нужно иметь образование, их работа состоит из физического труда. Тебе нужно получить образование, Гарри. И если дело в учителях, я лично займусь их выбором и найду тех, что будут тебе нравиться. — Тогда начни преподавать мне этикет сам. У тебя это получается лучше, — с мрачноватым хмыком сказал Гарри. Слова сына не лишены правды. Джеймс уделял внимание этикету очень обстоятельно, и его слова Гарри запоминал хорошо. — Так и быть, — согласился отец, — но у нас остаются другие занятия. — Что там у нас ещё есть? — тоскливо поинтересовался Гарри. — Этикет, грамота, французский язык, немецкий язык, литература, история, фехтование, верховая езда, танцы. — Можно танцы вообще исключить, а? — несчастно попросил Гарри. — Я совсем не представляю, при каких обстоятельствах мне придётся танцевать. — Как это при каких? — едва не схватился за сердце, услышав сына. — А как же балы? Важные мероприятия? Танцы также важны, как этикет и грамота. В танце ты показываешь себя. Своё воспитание, свои манеры. Давай-ка, чтоб я больше такое не слышал. — Я и на балу? — саркастично возразил мальчик. — Кому я там нужен? Большая часть гостей распивает алкоголь и уединяется за шторами. — Гарри. Джеймс не думал, что когда-нибудь посмотрит на сына с осуждением, но это случилось. Конечно, их жизнь слегка отличается о жизни людей-аристократов, но лишь с небольшой поправкой. То, как высказывался сын — неправильно. Пренебрегая чем-то одним, он пренебрегал их статусом и фамилией. Честь и достоинство — кредо каждого мужчины благородных кровей. — Вот не надо, папа. Я часто такое видел. Из одного приёма в другой. Они все одинаковы, хоть танцуешь ты, хоть нет. Так уж вышло, что сын смотрел на необходимую часть их жизни не так, как многие. Увы. Его это по большей части отталкивало. — Я буду этому учиться только потому, что ты сказал. Но желания на то у меня нет. А учителя по верховой езде лучше не менять, а вылечить. Он учит хорошо, но хромать стал. — Ясно. Наступило молчание в их разговоре. Ветерок в аккуратно возделанном парке ласкал их лица. Они нечасто вот так гуляли вместе. Это было приятно. Немного погодя, Гарри очень хитро прищурился и спросил: — А ты не собираешься случайно как-нибудь навестить Северуса? — М? — протянул Джеймс удивлённо. — С чего вдруг? — Мне показалось, ты по нему скучаешь. Стал чаще пить вино, меньше проводить время с дядей Сириусом. В наблюдательности сыну не откажешь. И сколько он уже успел увидеть, не предназначенного для детских глаз? Чертов бродяга Блэк! Он ведь уже третий день развлекается в их особняке. Пора бы потихоньку гнать в шею. — Дяде Сириусу есть чем заняться. И мне бы не помешало взяться за скопленную работу. Так что нет, не будет времени на поездку. — На поездку — конечно. Но вот слетать… Позавчера видел учителя географии на рынке и он подсказал, сколько вёрст между нами. И мы даже подсчитали, понадобится ровно полтора дня, с учётом отдыха для крыльев. Так что я ещё не совсем забыл всё, что учил, — хихикнул сын. С такими талантами, быть ему полководцем или диверсантом. Джеймс потрепал его по голове. — А ты хочешь, чтобы я навестил его? Он и тебе слишком сильно понравился, м? — Мне больше нравится смотреть, как вы общаетесь. Вы так меняетесь сразу. Ты чаще улыбаться начинаешь, — стесняясь, Гарри перевёл тему от себя. — Да, но боюсь с дальнейшим общением могут возникнуть сложности. Нас разделяют не только километры. — Так ведь ты сам учил, что если поддерживать знакомство, то можно стать и друзьями, — с лёгкой нотой непонимания посмотрел на него сын. — В случае с вампирами — да. Но Северус человек. — А я не очень человек, — обронил Гарри. — От этого со мной нельзя дружить? В случае с полукровками всё иначе. Зависело от изначального воспитания. Если бы Гарри рос среди людей, с матерью, был бы больше человеком. Но он рос с отцом. В вампирском кругу. — Ты больше вампир, нежели человек. Дружба с людьми будет сложной. — Я не знаю, — вздохнул сын. На его лице читалась запутанность пополам с усталостью. — Мне и с вампирами нелегко. Может это, как вы, взрослые, любите говорить, с возрастом приходит? Джеймс по-доброму рассмеялся. — Не исключено, малыш. Вздохнув, Гарри отбросил слова и обнял отца. В их семье это всегда был способ закончить грустную тему и сделать что-то приятное друг для друга. Некоторые сородичи, более строгих нравов, смотрели на подобную связь неодобрительно, если видели, а Поттеры их игнорировали. Потому что родителям и детям это не только можно, но и нужно.