Спутница белых ночей

Ранее утро. Девочка поправляет воротник, лазурные глаза тщательно осматривают её внешний вид, сегодня, они с Валерой идут проверять своё новое изобретение против вампиров. И если первый горел диким желанием, показать всем, кто с ними за одной стенкой живёт, то вторая и близко видеть его в лицо не могла. Вчерашняя встреча компенсировала все беззаботные деньки. А посему, видеться с ним не хотелось и вовсе. Спасало, лишь то, что за одном столом они не сидят. Проверив со всех сторон, ребята входят в столовую, накрытые столы, за которыми оравы детей, мальчик тут же мчится к своим, откидывая помеху в виде ещё одного одногрупника рядом с Хлоповым. Блондинка осторожно следует за ним, к своим девочкам. Те, уже вовсю завтракают, обсуждая новейшие сплетни, и каждая о своём. Сапфиры не сползают с пионеров, что сидят впереди неё, отвлекаясь редко на еду, Романова полностью контролировала процесс, так как могла, морально. Пихавшая ей Вишнёва дыню получает ускорительный взгляд, Полина отказывается от какой-либо продукции, и с любопытством взирает за тем, как с быстрой скоростью Хлопов встаёт из-за стола, выметается прочь. И это ей нравится. Неужели, Валера был прав ? Неужели, неужели и правда всё. С солнечной физиономией она подхватывает свой стакан с компотом, делая большой глоток. Око за око. . . . . . Ветер шумит, завывает от грусти, пеленой его обхватила беспросветная чума. Лес – пестрошёрстая быстрая кошка. Движется легко, сильно, смело. Река выходит из своих берегов, перебирается на сушу, но не успевает расположится, как вьющиеся земли гонят её назад, к себе. Длинные женские руки переплетают мощную шею. Я снова тут, в месте которого не знаю. Я плавно кружусь с этим незнакомцем в танце, а людей вокруг и нет. Только лес, лес и что-то вдалеке. У него военная форма, не такая, как в наше время, по видимости более старая. Фуражка закрывает лохматые волосы, глаза незнакомца как купа рощицы. Слегка тусклые, что фонарик во тьме, со свинцовым отливом. Но в них так приятно смотреть, краем губ он улыбается, вот-вот, невесомо кладёт свои ладони на мою аккуратную талию. Мы вместе тонем в этом водовороте движений, не быстрых, тщательно отработанных, довольно гармоничных. Наматывает на фаланги своих рук, свободную ленту моих черно-бурых волос. Подносит к носу, трепетно вдыхает, так приятно на него смотреть. Мужчина ухмыляется, тянет к себе ближе.Что-то говорит, что я не могу расслышать, и сказать ничего в ответ не могу. Только лицезреть. Лицезреть. . . . . — Полин, по-моему получилось ! — Мальчик достаёт готовую вещицу, с улыбкой показывает блондинке. Ребята сумели обезопасить себя, однако, такая безопасность нужна ещё одной личности. Анастасии. Та надевать крестик отказалась на отрез, и долго не думая, ребята принялись делать его более изысканным, как она того и хотела. А в следствии долгой работы Романова уснула на чужом плече. — Он великолепен — Ирисовые глаза, с восхищением разглядывают будущий подарок для Сергушиной. Лагунов расплывается в усмешке, после тянется к самодельному костру. Достаёт ещё один. — Это твой — Девичий взгляд падает на другой крестик, сделанный также из алюминия, окрашенный в золотой оттенок, по бокам с белыми маленькими камешками. — Негоже такой красавице с деревянным ходить. Полина маленько краснеет, забирает своё новое украшение. Крутит его в руках, осматривает со всех сторон. Нежное чувство тонет внутри, всё же, Валера до безумия внимательный мальчик. И это, не может не цеплять. — Спасибо огромное, это чудесно — Он кивает, встаёт с бревна, что работало креслом пока они возились с этим крестиком. Отряхивает свои запачканные руки, в его очах просыпается какая-то страсть к жизни. Огонь. — Осталось отдать ей этот крестик, и всё готово — Собирая чёрные после огня палки, мальчик наводит порядок. Романова отставать и не думает, помогает собрать всю ту волокиту, которую они тащили с собой в лес. — Хочешь, я ей этот крестик преподнесу — Валера хмурит брови, на минуту задумывается. Девочки успели сдружиться, и эти недельки проводили в компании друг друга, конечно, после подписания мысленного контракта на сотрудничество в главным параноиком, по мнению общества, дружба немного ослабла. И всё чаще поступали вопросы, где блондинка пропадает, а если Сергушина сама наглядно ещё видела её, идущую под ручку с Лагуновым, могла и щёки надуть. Ведь мальчик, как-никак, начинал ей нравится, и всяческие отмазки, о том, что это обычное общение, шатенку не устраивали. А говорить напрямую о вампирах, было бесполезно, ведь она в них не верила, и больше верила в огромную фантазию брюнета. Впрочем, то и ясно, Полина сама в слова его уверовала после длительной " пляски " в их комнате, когда под конец Титяпкин, на котором она умудрилась потоптаться, орал дальше чем видел. — Я сам ей его подарю. — Полина не протестует, лишь молчаливо наблюдает за мальчиком. На её лице рисуется улыбка, а всё-таки Настя ему нравится. Вместе они убирают всё, что натворили в лесу. И также тихо, как ушли, возвращаются в лагерь. . . . . . Фильм мозолил глаза, этим вечером Анастасийка затащила Романову смотреть, растасканную на цитаты комедию. Орава ребят собрались в кинозале ради неё, и если Сергушина увлечённо утопала в ней, то Полина царапала ногтями лёгкое платьице, рассматривая всё по сторонам. Лёвы тут не было, но был Бекля. Он сидел сзади девочки, и при каждом её повороте головы они встречались глазами. Его надменный взгляд, на который она недовольно фыркала. Столь высокомерную походку как у него, наверное, не имел никто из их лагеря. Разодетый в пионерский костюмчик, он всё теребил свой красный платок, что так небрежно был завязан на его, слегка малиновой коже. Полина старалась упорно не замечать мальчишку, вникая в некоторые сцены из фильма, но на долго её не хватало. Золотой крестик свисал на её груди, время от времени она гладила его, будто набиралась терпения и сил. Романова уже знала о том, что Лёва не последний из вампиров. Они здесь ещё есть, и по словам Лагунова, тут их не мало. Но количество этих кровопийц интересовало её в последнюю очередь. Важнее, качество противоядия, и в их случае противоядием был крестик. Самый обычный, он может быть золотым, серебряным, пластмассовым, алюминиевым, даже из простого дерева. Главное, чтобы был, и сделанный с душой и верой. Потерев переносицу блондинка тушуется, но с места всё-таки приподнимается. Янтарные глаза тут же падают на неё, в неком непонимание происходящего. — Я в туалет — Тихо, почти на немом языке объясняется девочка. Подруга всё улавливает с полу слова, вдогонку лишь спокойно кивает. Обходя ребят, Романова высовывается в маленький проход, тут же замечает взгляд острых водянистых очей на себе. Бекля скользит по ней, изучая до тошноты, с наглой улыбкой. Она всячески игнорирует это, юркает в тихий коридор, словно освобождаясь от тяжёлого груза. Если Беклю можно назвать тяжёлым грузом, то и от него тоже. Голубоглазая выскальзывает на улицу, подышать пару минут свежим воздухом, взгляд утыкается в тот же самый крестик. Интересно, а где сейчас Валерка ? С ними на фильмец он не пошёл, а больше весточки от него не прилетало. Не сильно, но всё же ей было любопытно, где пропадает её товарищ. Углубившись в свои думы, девочка и не заметила когда к ней приблизилась компания знакомых парней. Из отряда Лагунова, выделяющаяся толпа прошла мимо, и только один человек остался у входа в корпус. Если его можно было человеком ещё назвать. Лёва. Шагнув назад, Полинка недоверчиво покосилась на него, рука тут же легла на лёгкий, алюминиевый крестик. Он сверкал своей фирменной улыбкой, сложив руки за спиной футболист сократил между ними расстояние. В душе кипели эмоции, хотелось уйти, нет, убежать, да поскорее бы. Но душераздирающие желание проверить действие крестика останавливало её, и столбило на месте. В темноте его глаз не было ни единой эмоции, простое мёртвое озеро. Вечно одетый в парадный костюм пионера, что со временем начинало бесить. Короткая чёлка, что не доходила даже до глаз, под напором ветра немного развивалась, бурный ветерок проходился по голым коленкам Романовой, задрав подбородок выше собирала в себе силы, первой начать диалог. — Добрый вечер — Тусклые огоньки из корпуса, ложились мягкой надеждой, на отчаянное девичье сердце. Там люди, и даже если она не сумеет отбиться, может закричать, может же? Летнее платье парило из раза в раз, поднимаясь выше. Чем до безумия смущало свою хозяйку. — Что я говорил, насчёт гуляк по вечерам ? — Мальчишка делает шаг, приближается ближе, хватает девочку за локоть, насильно подталкивая к себе, вторая ладонь ложится на хрупкое плечо, аккуратные пальцы отбрасывают прядь волос назад, с каким-то пренебрежением рассматривает молодое лицо. Всякая ложная ухмылка исчезает, как пепел на ветру, остаётся лишь Лёва. — А ты, Полиночка, намного глупее чем мне казалось. Романова хмурится, поджимая край своего платья, подобные слова точат внутреннюю обиду, подначивая ответить. Отпрыгивая в сторону, девочка сбрасывает чужую руку. Этим же жестом, вызывая мало заметное раздражение у хозяина, Хлопов чуть стискивает зубы. Она злит его, каждым своим движением. — Не трогай меня — Мальчик меняется в лице, более напористый взгляд, слегка пугает собеседницу. Полина пятится назад, отступает от него, становится на пару ступенек ниже. Для подстраховки, если захочет схватить, она убежит. Лёва наклоняет голову в бок, надменность вырастает и появляется в каждом его движении. — Что мне ещё делать запрещено? — Тон выдаётся слишком тихим, острым, местами резким. Пионер отходит влево, спускается к ней. Романова тут же берётся за крест, ищет в нём спасение, то спасение, которое утром и Валера искал. Верхняя губа мальчика подрагивает, образуя неприятный оскал. Взгляд падает на кулачок, внутри которого и хранится главное оружие. — Что ты там прячешь ? Капитан толкает вещицу на себя с визгом срывая его, крестик. Полина кричит от резкой боли, в области шеи. Прижимает руку, на то место, где ранее он висел. Осталась красная полоса, голубые глаза наполняются страхом. Девочка не может выдать и звука, лишь тихо всхлипывает. Лёва хмурит брови, осматривает диковинку, разжимая кулак он находит маленький церковный крестик. Сделанный по видимости, из алюминия, и окрашенный в оттенок напоминающий песочный цвет. Хлопов саркастично охает, явно удивляясь находке. Его губы отражают улыбку, мальчик хохочет рассматривая пострадавшую. — Решила брать меня своей дрянной верой ? — Полина сдерживает слёзы, на краях её глаз появляется прозрачное скопление, быстрыми взмахами она закрывает глаза, вытирает солёную жидкость. Шея слегка печет, напоминая о том, что случилось. Романова давится обидой, хочется ударить его, по этой высокомерной рожице. А Лёве лишь смешно с её выражения, он бы затянул вновь эту безделушку на её шее, настолько сильно, что можно было задушить. Или, хотя бы вновь услышать этот девчачий визг. Он любуется её глазами, как стекает со щёк слеза, как белки наполняются едкой кровью, полосками расползается по всему пространству. Полина шмыгает носом, в этой темноте становится главным мотыльком для Хлопова. — Ненормальный. — Её писк только сильней забавит, он не подходит ближе. Со стороны наблюдает за ней, ему хватает этих слёз. Медовые пряди падают на её белую кожу, желание убрать их, к чертовой матери нарастает, чтобы не портили его удовольствие. Но в таком случае есть вероятность спугнуть мотылька, а этого он делать не хочет. — В следующий раз, придумай что-то более действующее. — Пионерка всхлипывает, предпочитая ничего ему и не отвечать. Верно сказано, крестом беса не взять. Они ошиблись. Шорохи со спины привлекают женское внимание, это Лёва замечает сразу. Перед ним предстаёт растерянный Валера, тот долго не ждёт, спохватившись про подружку он подбегает к одногрупнику, Хлопов легко парирует, отходит от его яростных атак. — Не трогай её. — Слова переходят на крики, и привлекают чужие, удивлённые лица. Пионер толкает Лагунова в сторону, плюётся мерзким ядом, а после, кидает к ногам мальчишки сделанный им же крестик. Ума сложить два плюс два, кто этот чудный подарок Романовой подарил, у Лёвы хватило. Он поправляет свою рубашку, с омерзением осматривая своего друга . — Забери этот мусор — Хлопов расплывается в едкой ухмылки, теряется в той толпе, что из корпуса выходит. Валера поправляет упавшие на нос очки, прижимает девочку ближе к себе. — Как ты, он что-то с тобой делал ? — Девочка отмахивается от вопросов, с асфальта поднимает крестик. Мальчик тяжело вздыхает, оба знают о чём сейчас пойдет речь. — Он тебе больше не пригодится, ошиблись. Блондинка потирает нос, не сильно она и унывает. После Хлопова, любая беда в жизни, кажется сущим пустяком. Кладёт вещицу в карман платья, слегка оттягивает назад льняные локаны, пытаясь исправить ситуацию своего внешнего вида. — Оставлю, на память — Валерка слабо улыбается, пытаясь хоть как-то подбодрить собеседницу. Ему пришлось проверить самочувствие Насти, и пока девочка ожидала его у входа, он торчал в кинозале, ей самой Сергушиной пришлось соврать о боле в животе. Та к отмазке отнеслась скептически, однако, подругу никак не осудила. Топая по мокрой траве, ноги Романовой приобретали закос на русалочку, а сандали покрывались слоем воды. Через кусты, Лагунов вёл её куда-то, ему нужно было что-то проверить, а также показать ей, и о чудо. Они вышли на нормальную тропинку, вокруг летали комары, неприятно покусывая кожу, пели птички, и слышны был вой кузнечиков. А ещё чей-то крик, нельзя разобрать сразу, чай именно, но со стороны схож он был на.. женский ? По маленькому помещению, Полина узнала лазарет. Тот самый, что Валентину Сергеевичу принадлежит, не долго думая мальчик подошёл ближе, что-то высматривая по ту сторону окна. После повернулся к пионерке, жестом подзывая, та двинулась не сразу, оглянулась, никто ли их не видит. В такое время, им в кроватях стоило быть, ох, а Свистуха прознает, так обоим всыпет. Багряный нос, такого же цвета глаза, на фоне её неестественной бледности смотрелись замечательно, настолько, что хотелось прижать блондинку к себе, поближе к сердцу. Переборов себя, Романова подошла к помещению, остановилась в пару метрах, залезая на небольшой каменный подъем. Приглушённый свет стоит в комнате, громоздкие шторы не дают увидеть всего ужаса картины, оно и к лучшему. Затаив дыхание, девочка бегает ирисовыми глазами по каждой детали. На запачканной графитовой кушетке лежит пионерка, может на год старше их. Руки с ногами привязаны, по видимости ремнями. И со стороны улицы, через небольшое отверстие снаружи доносятся её крики, тяжёлые, длинные, такие, что раздирали уши. Рядом стоящий доктор не принимал каких-либо мер, лишь суетливо ходил по своему кабинету, время от времени потирая указательными пальцами переносицу, а крики становились сильнее, набирая темп. И это давало слабости в ногах, переглядываясь с Лагуновым блондинка держится за шаткий подоконник, страх и азарт смешиваются в одно целое. Впервые, она видит такое, такое необычное, настоящее, живое мучение человека. Не то, что на телевизоре покажут. А такое, что и почувствовать можно, в нос ударяет терпкий запах крови, заставляя уткнуться куда-то себе в плечо. Мальчишка стирает пот со лба приоткрывая от страха и дикого интереса рот. Забирая непонятную бутылку доктор вливает в себя содержимое, мужчину заметно перекашивает, под терзания пионерки он шатается, подходит ближе, наклоняется к её телу. Ноги неистово трясутся, выдавая боль и ощутимое давление. Полина охает, неужели, доктор тоже, как они получается? Через пару мгновений девочка затихает, словно умерла. Романова слезает вниз, стараясь угомонить бьющиеся сердце. Поджимает губы, переглядываясь с Лагуновым. По обоим стучит холод, а под ногтями ток градом от этой картины. Следующие кадры происходящего она не видит, не выдержит. Ведь психика уже на пределе, опираясь об тяжёлое сооружение, Полина прикрывает глаза ладонями, тихо вздыхает, сейчас, в такой четкой тишине, она может услышать стук собственного сердца, так сбивчиво. У той девочки тоже билось сердце, и только что она стала свидетельницей того, как оно остановилось. Почему доктор не помог...он, убивает детей ? Полина горько мычит, и без того в мокрую ткань своего платья. Пальцы своевольно подрагивают, и ещё сильнее к горлу катит истерика, все что она видела, на утро об этом и не скажет. Потому что страшно, а может ещё и потому, что верить ей никто не будет. Оно и не надо, в голове возникает идея начать действовать как оторва, по этой схеме её могут отправить домой, к маме. Там, где правда будет безопасно, пусть и на время. Валера переходит дальше, с шумом открывает окно, Романова быстро реагирует, встаёт с мокрой земли отряхиваясь. Пионер поворачивается к ней, в пол оборота, подаёт сигнал. — Пойдем, доктор вышел, время есть. — Романова не решается, но всё же лезет внутрь, за ним следом. Приземляется на удобный пол, самое удачное и хорошее, что могло бы существовать в этом кабинете. Внутри запах новейшей смерти разлетается быстро, а с ним и привкус непонятной кислоты. Пионерка лежит неподвижно, а точнее тело пионерки. Фактически, её уже нет, морально она ушла. Полина сглатывает ужас внутри, рассматривает всё по местам, ноги не сгибаются подойти ближе, эта первая смерть которую она видит, в зрелом возрасте. До этого была смерть папы, но там Романова оказалась совсем малышкой. Подушечки пальцев скользят по холодной коже, глаза её закрыты. И это навсегда, навсегда она будет такой. Девочка сдерживает длительный стон, отходит в сторону, мумия в виде невинной жертвы её пугает. Свет от небольшого прожектора ситуацию лучше не делает, зелёные больничные стены, всегда больница была для Полины местом безопасности и полного спокойствия. Но вот иная сторона медали, сторона к которой она была не готова. Куча лекарств на столе, он готовился к этому, а может, специально отравил. Блондинка следует за Лагуновым, хвостиком подходит к голым стенам, лишь стены, двери, и двое детей свидетели страшной картины, соучастники, что участия не принимали. Резкий толчок, тело мертвой девочки поднимается . — Боже — Голубоглазая вскрикивает, ближе прижимаясь к стене. Следуя её примеру от двери отлипает и сам Валерка. Казалось, на секунду перестали дышать вместе. Существо спокойно поднимется с кушетки, застывает на секунду, а уже в следующую в свой кабинет возвращается доктор. Поджимая нижнюю губу, Полина делает вывод. У них появились явные проблемы.