Вовремя предать - это не предать, а предвидеть!

Учиться Гарри понравилось. Каждый урок приводил его в восторг, он с удовольствием внимал речам преподавателей. Но все же отдельное место в его сердце занял квиддич. Он не пропускал ни одной тренировки сборной факультета и ни одной игры школы, внимательно следя за игрой, запоминая техники игроков. В свободное время они с Драко оттачивали мастерство полетов, устраивая гонки, отрабатывая маневры. Обоим очень хотелось показать себя и на следующий год получить возможность отобраться в сборную. Поэтому они тщательно выполняли указ своего отца: прилежно учились и тренировались. Отношения с соседями по гостиной также были хорошие. Ему не отказывали в помощи, к тому же удалось наладить отношения с капитаном сборной, Маркусом Флинтом. Узнав об их желании попробоваться в следующем году, он снисходительно улыбнулся, но все-таки поддержал их порыв. К тому же на следующий сезон освобождалось сразу три места. - Но учтите, - предостерегающе заявил Флинт. - Никто не будет вас жалеть только потому, что вы второкурсники. Никаких поблажек, парни. И спрашивать я с вас буду, как со всех других. Так что, если все-таки покажете себя и пройдете отбор, потом не плачьтесь. - Мы и сами не просим поблажек, - с вызовом ответил Гарри. - Скорее наоборот, - подхватил Драко с усмешкой. - Этими поблажками ты бы нас оскорбил. Флинт улыбнулся и одобрительно кивнул. Обрадовавшись шансу попасть в сборную, сводные братья обменялись взглядами, а после приступили к выполнению домашнего задания. Однако, с представителями других факультетов отношения оставляли желать лучшего. Если пуффендуйцы вообще жили словно в своем собственном мире и старались держаться особняком от противостояния, не шибко даже стараясь участвовать в гонке за кубок школы, то когтевранцы выбирали сторону гриффиндорцев. Очень скоро Гарри с Драко ощутили на себе эту вечную вражду между "львами" и "змеями". И, побывав на первой игре по квиддичу с этими двумя командами, братья поняли, что именно эти матчи самые ожесточенные. Игроки были готовы друг друга покалечить и даже убить, но ни в коем случае не уступить. Удивлял еще и тот факт, что никто из преподавателей не пытался как-то сглаживать углы или пресекать на корню эту вражду. Можно сказать, что, наоборот, всех все устраивало. Потому первокурсникам просто не оставалось другого выбора, кроме как принять и участвовать в этом бесконечном противостоянии. И, естественно, постараться не разочаровать свой факультет.

***

POV Снейп Предположение о том, что Темный Лорд избрал для своих крестражей реликвии Основателей, не давало мне покоя. Конечно, Люциус внимательно все проверил. Да и я пересмотрел каждую книгу в библиотеке, ища зацепку о судьбе диадемы и медальона. Мадам Пинс сначала удивлялась моим частым появлениям в ее обители, но меня ее подозрения не волновали. Даже если бы она и сообщила Дамблдору, по сути ничего необычного я не делал, ведь я не говорил, зачем прихожу в библиотеку. К сожалению, и мои попытки отследить судьбу реликвий не увенчались успехами. Со смерти Лили я не ощущал себя настолько бесполезным и опустошенным. О, как я понимаю Люциуса. Прошло столько лет с получения зацепки в виде списка посетителей Тома Реддла, но мы ни йоту не продвинулись в поисках. И это затишье со стороны Темного Лорда заставляет еще больше нервничать. Мы понятия не имеем, почему он бездействует, когда ему известно, где его крестражи. " - Не думал, что скажу это, но лучше бы он проявил себя, - мысленно сокрушался я, возвращаясь в свой кабинет поздней ночью, в который раз засидевшись в библиотеке. - Так мы по крайней мере знали бы, что он что-то задумал. Нет ничего хуже, чем воевать вслепую". - Твою ж, - встрепенулся я, ощутив неожиданный холод, прожегший каждую клеточку моего тела. Резко вынырнув из своих мыслей, я осмотрелся. - Многоуважаемый Барон, - недовольно скривился я, смотря на зависшее рядом со мной приведение моего факультета. - Я, в отличие от вас, не привидение, чтобы вдруг стать невидимым. Или вы специально пролетели сквозь меня. - Угадал, Северус, - нагло усмехнулся Кровавый Барон. - Ты в последнее время сам не свой. Я решил помочь тебе взбодриться. - О, как благородно с вашей стороны, - фыркнул я, запахиваясь в свою мантию. Обойдя привидение, я продолжил путь. Но Барон, видимо, не хотел так быстро прекращать наш разговор. Не спорю, мы с этим призраком хорошо общаемся, насколько это возможно, учитывая наши характеры, но раньше он был более тактичен, чтобы понимать, когда я настроен на общение, а когда нет. Сейчас же просто нужно подумать. Я чувствую, что что-то упускаю. Чувствую, что разгадка близка, вот только не могу ухватиться, словно пытаюсь поймать сниджета за хвост, увы, не обладая навыками ловца. До кабинета мы дошли/долетели в молчании. Я честно надеялся, что Барон отстанет, но, когда я зашел в кабинет и закрыл за собой дверь, он пролетел сквозь стену. Поняв, что разговора не избежать, я повернулся к призраку. Наверно, он хочет сообщить что-то важное, раз так настойчиво следует за мной. Иногда я прошу Барона присмотреть за моими подопечными, в одиночку сложно управиться с детьми, особенно с новенькими. В конце концов, привидения не просто так называются Хранителями факультетов. Мы с Бароном договорились об этом практически сразу, как я заступил на должность декана. Точнее фактически он сам предложил помощь, не преминув добавить, что я достаточно молод, и мне нужен наставник. Его замечание, хотя и являлось правдой, все же задело меня. В конце концов, я в преподаватели не рвался. Это чертов Дамблдор практически заставил меня, напомнив про мою клятву Лили. До сих пор корю себя за ту слабость. Как потом получилось, присматривать за Гарри я мог и не числясь учителем в Хогвартсе. Однако, сделанного не воротишь. Как и в случае с подслушанным Пророчеством. - Северус, мне снова пролететь через тебя? - услышал я громкий и настойчивый голос Барона. - Спасибо, не стоит себя утруждать, - вздохнул я, буквально падая в свое кресло за столом. Неожиданно на меня накатилась такая усталость, что я откинулся на спинку и прикрыл глаза. - Вы что-то хотели, Барон? Простите, сейчас из меня собеседник не очень. - Что с тобой происходит в последний год? Ты сам не свой. Часто уходишь в свои мысли, которые, судя по всему, совсем нерадостные. Стал раздражительным больше обычного. Ночами заседаешь в библиотеке, явно что-то ища. Что бы ты на себя ни взвалил, Северус, эта ноша тебе не по силам. Ты можешь со мной поделиться, ты же знаешь об этом. - О, Мерлин, с чего вы вообще это взяли? - тяжело вздохнул я, открывая глаза. - Что я что-то на себя взвалил. Вам показалось, у меня все отлично. Просто работа утомляет и все. А что в библиотеке зависаю, то, простите, - мне не хотелось бы показаться грубым - но это мое личное дело. - Напиваться по праздникам - это твое личное дело, - неожиданно разгневался барон, подлетая к моему столу и испытующе буравя меня своим призрачным взглядом. - А тут что-то другое. Мы вроде договорились, что не чужие друг другу. Я могу помочь, а хоронить себя здесь - не выход. Ты еще молод, Северус, а уже поставил на себе крест. Когда в последний раз ты отдыхал или просто занимался чем-то иным, нежели своими обязанностями? У тебя есть друзья, но ты находишь повод отказаться от их приглашения провести время. Ты ведь даже на последние летние каникулы не покинул школу, решив вместо этого оккупировать библиотеку. - Вот уж не знал, что стал достоин подобной чести, что вы следите за мной, Барон. - Ты не язви, а лучше поделись тем, что тебя мучает. Я вижу, что ты несешь это в одиночку. Так не может больше продолжаться. Я достаточно смотрел на тебя со стороны и не вмешивался. Даже если ты так не считаешь - ты хороший человек, Северус. Просто совершил несколько ошибок в молодости, но на то она и молодость, чтобы совершать ошибки и учиться на них. - Слишком многого мне стоило это обучение, - сокрушенно покачал я головой, отводя взгляд. - Мне, знаешь ли, тоже хвалиться нечем, - усмехнулся Барон. - Я погубил возлюбленную из-за вспышки гнева. Наши судьбы схожи, Северус. Именно потому мы прекрасно понимаем друг друга. Так позволь себе поделиться своей ношей. Клянусь Мерлином и памятью моей прекрасной Елены, что я сохраню... - Погодите, Барон, - оборвал я призрака, даже не удивившись такому неожиданному откровению. Впервые он поделился своей личной трагедией. - Ваша возлюбленная - Елена? А фамилия у нее случайно не Когтевран? - Да, она была дочкой Кандиды. Хочешь послушать о моей личной боли? Не думаю, что это то, что тебе сейчас нужно. А вот я хотел бы тебе помочь. - Именно рассказав мне о своей возлюбленной, вы поможете мне. А потом я расскажу, что меня терзает. - Откровенность в ответ на откровенность? - усмехнулся барон. - Сделка достойная, но уже глубокая ночь, Северус. Давай перенесем наш вечер откровений на потом. - Нет, - выкрикнул я, когда привидение развернулось и поплыло к выходу из кабинета. - Прошу вас, барон Хендрик, расскажите о ней. Вы правы: мы оба стали виновниками смерти своих возлюбленных. Возможно, мне станет легче. Барон остановился и, повернувшись, внимательно посмотрел на меня. Я всегда выдерживал этот проникновенный взгляд, но почему-то именно сейчас мне стало не по себе от этого пустого взгляда. И даже стало гадко, что я обманываю его. Не знаю, чем я заслужил расположение этого призрака, но он, как это ни парадоксально, отнесся ко мне по-человечески. Возможно, еще даже не зная мою трагедию, он почувствовал, что нашел во мне родственную душу. И потому именно сейчас мне стало стыдно от своего обмана. Мне ведь не станет легче, а заставляю я Барона снова окунуться в неприятные для него воспоминания из меркантильного интереса. Отнюдь не для того, чтобы посочувствовать или проникнуться его горем. - Хорошо, я расскажу, - наконец, вымолвил тот. - Если это поможет тебе отпустить свою вину. - Спасибо, - мои уголки губ дернулись в легкой улыбке. Я вернулся за свой стол и сел в кресло, готовый внимать рассказу Барона. - Я всегда отличался вспыльчивым характером, - начал призрак с тяжелым вздохом. Его и без того прозрачный взгляд сейчас был еще больше пустым из-за поволоки воспоминаний. - Остро реагировал на провокации, вызывая неприятелей на дуэли. Даже странно с моим пылким нравом, что меня определили на Слизерин. Годрик шутил, что не досчитался одного студента. И все же Салазар лично меня отмечал, пока не ушел из школы, конечно. И любил я так же пылко и самозабвенно. Не прощая отказов. Я без памяти влюбился в дочку Кандиды, Елену. Но она уклончиво отвечала на мои попытки добиться ответных чувств. Она была скромной девушкой, которую тяготило, что она навсегда лишь тень своей одаренной матери. Однажды она открылась мне, рассказала, что все смотрят на нее, мать ждет от нее не менее выдающихся свершений, но сама Елена не чувствовала в себе ничего особенного. У нее были средние оценки, магическая сила тоже не отличалась уникальностью. Это постоянное давление ее напрягало. И, конечно, это должно было вылиться в отчаянный поступок. Елена сбежала. И не просто сбежала, а прихватила с собой диадему матери. Кандида никогда с ней не расставалась. Пожалуй, только, когда спит, и именно ночью Елена и сбежала, украв диадему. Кандида обнаружила пропажу своего украшения, долго искала, а потом поняла, что к вечеру не появилась и Елена. Тогда она все и поняла. Кандида никому не рассказала про кражу. Может, не хотела обвинять прилюдно дочь, а, может, - и к этому я больше склоняюсь, - ей стало стыдно за свое поведение. Она, наконец, поняла, что давила на дочь, требуя у нее того, что та дать не могла. Мы должны принимать любимых такими, какие они есть и не пытаться их переделать под себя или требовать достигнуть какого-то созданного идеала. Кандида приказала мне разыскать Елену и вернуть ее с украденной диадемой назад. Сама же она слегла с какой-то болезнью, но я уверен, что это просто апатия. Меланхолия. Когтевран винила себя в побеге дочери. Но мы всегда сожалеем о том, что сделали. Пытаемся переосмыслить, анализируем, но уже поздно. Именно потому Кандида и слегла. И, как потом выяснилось, она так и не оправилась. Я же отправился на поиски Елены. И нашел ее в лесах Албании. Вот только диадемы при ней уже не было. Я пытался ее уговорить, давил на жалость, обещал, что мать простит ее поступок и ждет, чтобы попросить прощение. Но Елена меня не слушала. Она твердила, что не может вернуться. Ей стыдно за поступок, но она не верит, что мать простит ее. Она была уверена, что, наоборот, вернувшись, подвергнется еще большему порицанию. Я снова признался ей в своих чувствах, я клялся, что защищу ее от матери, если предположения Елены окажутся верными. Но Елена грубо отказала мне, обозвав слугой, который слепо следует приказам. И я сорвался. Я вышел из себя. Отказ вкупе с оскорблениями застили мои глаза кровавой пеленой гнева. Все произошло так быстро. Я толком не осознавал, что творю, а когда очнулся... Мерлин, это было ужасно. В моих руках шпага, у ног бездыханное тело Елены, а моя одежда в ее крови. Я понял, что натворил. И сделал то, что должен был давно - покончил с собой, проткнув себя шпагой. Я так и не смог простить себя. Как не простила меня Елена. Мы вернулись в Хогвартс уже призраками. Кандида не дождалась возвращения дочери и умерла. А эти цепи и эта кровь на моей одежде - напоминание о самой ужасной моей ошибке, которую я никогда не смогу искупить. Сколько бы веков ни прошло. Послушай меня, Северус, отпусти свою вину. Поверь, я знаю, о чем говорю. - Я благодарен вам, Барон, что вы поделились со мной своей историей, - я с трудом вернул себе дар речи. Я очень впечатлился рассказом призрака. Сколько боли и раскаяния было в его голосе. Прошло столько веков, а он все так же не может себя простить. Неужели наши судьбы настолько схожи, и я тоже не смогу отпустить свою вину? Даже если я положу всю оставшуюся жизнь, защищая ее единственного сына. - Это, правда, много значило для меня. Но вы сказали, что вернулись вдвоем. значит, она среди призраков Хогвартса? Или была среди них. - Она и по сей день здесь, - хмыкнул Барон. - Она стала призраком-хранителем дома Когтевран. Разве это не очевидно? - Дома Когтевран? - я подался вперед, смотря на собеседника и не мигая. - Серая дама? - Моя прекрасная Елена, - улыбнулся Барон. - Спасибо тебе, Северус, - неожиданно поблагодарил он меня, спустя несколько мгновений молчания. Я же не мог вымолвить и слова, находясь в шоке, что ответ о судьбе диадемы Кандиды Когтевран все это время был у меня под носом. - Мне стало немного легче от того, что я хоть кому-то рассказал свою печальную историю любви. Надеюсь, ты расскажешь мне, что тяготит тебя. Не нужно закрываться, Северус. Если не помочь, то просто выслушать. - Неприменно, барон Хендрик, - кивнул я. На этот раз я не врал. Когда мне удастся поговорить с Серой дамой, самым малым, чем я смогу отплатить Барону за помощь, это рассказать ему, какой вклад он внес в разрешение вопроса, что мучает меня вот уже не один год. Призрак кивнул мне и, пожелав доброй ночи, покинул мой кабинет. Я же еще долго пытался осмыслить услышанное. Судя по рассказу барона, Елена вряд ли будет с радостью делиться со мной информацией о местонахождении реликвии ее матери. Но я во что бы то ни стало должен разговорить ее. Если предположение верно, то Тому она рассказала, где спрятала диадему. Если нет, я просто должен убедиться в обратном. В любом случае необходимо найти артефакт. Слишком долго мы топтались на месте. Непозволительно долго. Нужно продумать, что я скажу Серой даме. Ведь если Том нашел к ней подход, то и я смогу. Возможно, это окажется еще более сложной задачей, чем я ставил перед собой до этого, но я обязан справиться. И так потрачено много времени фактически впустую. Это должно измениться. А сейчас нужно выспаться. А потом хорошенько подумать. Что ж, Серая дама, кажется пришло время нам познакомиться поближе. Конец POV Снейп