Мисс «(Не)Везение»

Закричит фельдшер: «Еще разряд готов» Но безуспешно — «17:30» он запишет в блокнот Как всегда, наготове у толпы зевак телефон Я планов настроил, но тут вдруг богу стало смешно Тони Раут - Карнавал

      Уже около получаса я неподвижно сидела на кровати, прижав ноги к туловищу, и таращилась на раскрытый паспорт. За эти невыносимо долгие тридцать минут успела пережить все стадии горя по несколько раз и вновь вернулась к отрицанию. Отрицанию того, что всё происходящее было реальным.       С этим, разумеется, я отказывалась соглашаться. Поняв, что прожигание взглядом документа мне ничем не поможет, собрала в кулаки остатки самообладания и приняла решение изучить квартиру. Она была небольшой, но довольно уютной: спальня, небольшая кухня, узкий коридор и ванная, совмещённая с санузлом. На всех подоконниках стояли горшки с цветами — бывшая хозяйка моего нынешнего тела, видимо, любила копошиться в земле. Только вот Я не любила. И если останусь тут надолго, то растениям точно наступит кирдык.       Я с интересом рассмотрела фотографии в рамках на полках: на них была эта Алиса в компании людей разных возрастов и полов. Кто из них кем ей приходился — тайна, покрытая мраком. Только один человек привлёк моё внимание: женщина преклонного возраста с белоснежными волосами, светлыми глазами и лучезарной улыбкой. При взгляде на неё в голове эхом прозвучало два слова: «Баба Рая…».       Видимо, это была бабушка Алисы, с которой та крепко обнималась, глядя в камеру.       Затем предметом изучения стал рабочий стол, что доверху был завален какими-то бумагами и книгами по юриспруденции и праву. А документы относились к каким-то уголовным делам. Я взяла один листок и тут же чуть не ослепла от непривычной мне старой письменности с дореволюционной орфографией. Внезапно меня осенило:       — Погодите… Если здесь пишут так, вместо федерального государства в стране сохранилась монархия, судя по тому, что на корешке паспорта указана «Российская империя», то… — я перевела недоумённый взгляд на раскрытый выключенный ноутбук. — История мира была изменена?!       С этими шокирующими доводами я тут же полезла в ноутбук, дабы подтвердить или опровергнуть свою догадку. То, что каким-то чудом знала от него пароль, уже не удивило. Видимо, психика черепашьим шагом привыкала к тому пиздецу, в котором я оказалась, раз мне не хотелось кричать и плакать от ужаса. Рациональная часть сознания пыталась как-то логически объяснить всё и удерживала от шага к тому, чтобы не слететь с катушек.       — Так… История России за последние два века… — вслух озвучила я запрос в какую-то местную всемирную паутину, по привычке проигнорировав твёрдый знак и английскую букву «i», за что тут же поругали. — Блин. Как тут писать вообще?       Если бы меня сейчас кто-то увидел со стороны, то, не раздумывая, назвал бы «обезьяной за компьютером». Потому что то, с какой скоростью и уверенностью я печатала по клавиатуре, могло вызвать лишь приступ истеричного хохота. Но, путём проб и ошибок мне удалось соблюсти местные правила грамматики и вбить нужный запрос.       То, что я вычитала из здешней «Википедии», повергло в шок. На дворе стоял 2023 год. В стране произошла технологическая революция, в 1917 году большевики не пришли к власти, вследствие чего смогла сохраниться монархия при правлении четы Романовых. Нынешним правителем Российской империи являлся Николай Третий, а также столицей остался Петроград, а не Москва.       Эта информация запустила все мыслительные процессы на максимум. Но от них быстро разболелась голова. Либо второй вариант — всему виной был алкоголь, которым я вчера по глупости злоупотребила.       — Может, я сплю? — вслух произнесла единственную мысль, что хоть как-то доказывала отсутствие признаков помутнения рассудка. — Да, точно. Это всего лишь сон!       Я облегчённо засмеялась, однако что-то внутри не поддерживало мою радость. Если это и был сон, то какой-то гиперреалистичный. Впервые в жизни приходилось полностью контролировать то, что происходило со мной в мире грёз, а также осознавать нереальность происходящего. Поговаривали, это было дурным признаком. Мол, так могли обнаружить злые духи и кокнуть во сне.       — Так, разобрались. Теперь нужно как-то очнуться, — я решила испробовать старый проверенный метод: ущипнуть себя. — Ау! Это было… больно.       Я помяла кожу на плече, что подверглась жестокому насилию моих пальцев. Неприятные ощущения оказались пугающе правдоподобными. Гудящую голову вновь заполнили давящие мысли, побуждая меня сбежать из этого кошмара. Не отдавая отчёт своим действиям, я сорвалась с места и, на ходу обувшись в первую попавшуюся на глаза пару обуви, выскочила из квартиры на улицу.       Ощущение от местных видов оказались двоякие. С одной стороны, я находилась в своём старом-добром Санкт-Петербурге, но при этом он казался таким… чужим. Везде текст с дореволюционной орфографией, странные машины на колёсиках и с антенной, разъезжающие по улицам. Это что ещё за местное чудо роботизированных технологий?       — Эй, осторожнее! — крикнул мне прохожий, когда я стукнулась с ним плечом, так как клевала носом от разглядывания окружения.       — Оу. Эм… Простите, — неуверенно извинилась я, но человек уже слился с толпой. И вновь ощущения оказались настоящими, совсем не так, как в других моих снах.       Последней каплей моего терпения стало то, на что устремились мои напуганные глаза: большие небоскрёбы на Выборгской стороне, которые из-за своего масштаба были видны, казалось, со всех уголков города. Нет… Такое «чудо» даже моей больной фантазии не под силу придумать. Хотя, кто знает? Мне иногда нашествие жуков-инопланетян приснилось, так почему не могла присниться альтернативная Россия, правда ведь?       Правда?..       — Ладно, не будем поддаваться панике, — разговоры самой с собой не являлись добрым знаком, но на данный момент только они могли меня как-то успокоить. — Это всё сон. Просто… очень реалистичный сон.       С тяжёлым сердцем я направилась по улице на экскурсию по городу, которую можно было спокойно назвать разведкой. Старалась выглядеть максимально естественно и не выделяться, однако нервно дёргающаяся от каждого громкого звука девушка не могла не навлечь на себя внимание окружающих. Больше меня смущали не люди, а эти снующие по улицам роботы, которых кто-то прозвал «городовыми». Кажется, так раньше назывался низший полицейский чин в дореволюционной России, однако здесь им нарекли бездушные машины.        — Фантазёр. Ты меня называла-а-а, — тихонько напевала я строчку из одной песни, что в нынешней ситуации идеально описывала меня, и как приезжая туристка таращилась по сторонам. — Фантазёр… Что здесь, блять, происходи-и-ит.       Ноги привели меня к Летнему саду, чему я оказалась несказанно рада. Хоть что-то знакомое, в кои-то веки! Пройдя главные ворота и охранные турникеты, углубилась дальше, минуя красивые фонтаны и зелёные галереи. Втянула носом запах листвы и цветов, блаженно прикрыв глаза.       На меня нахлынула приятная ностальгия, ведь в своей реальной жизни я любила гулять по этому парковому ансамблю в выходные. Здесь часто фотографировались туристы, рисовали художники и игрались детки. На моём лице невольно проскользнула грустная улыбка, а душа заныла от тоски.       — Свежий вестник Империи! Свежий вестник Империи! — кричал в трёх метрах от меня мальчик в забавном костюмчике и беретом на голове, раздавая прохожим газеты, прям как это было популярно в прошлом. Он заметил меня — истукана посреди дороги — и подбежал ближе. — Тётенька, не хотите купить газету?       Я кинула недоверчивый взгляд на стопку макулатуры в его руках и, превозмогая любопытство, наигранно похлопала бока, как бы ища свои карманы, которых на платье отродясь не было.       — Прости, мальчик, я деньги дома оставила.       Он тут же утратил ко мне интерес и переключился на другого человека в желании развести его на газету. Славный малый.       Затем моё внимание привлёк один очень шумный и взбалмошный парень в чудном прикиде: белом свитшоте с ярким принтом, широкими чёрными шортами и кроссами. Его образ подчёркивала взъерошенная причёска, пирсинг над правой бровью и серьга в левом ухе. Видимо, какой-то местный районный модник.       — Хочешь меня поцеловать? — с таким вопросом он подходил буквально к каждой девушке, что попадала в его поле зрения. Я не стала исключением.       — Нет, — холодно бросила я ему, стрельнув пренебрежительным взглядом.       Парень цокнул, ничуть не расстроившись ответом, который услышал не в первый и даже не в десятый раз. После меня его привлекла симпатичная девушка на скамейке с длинными волнистыми рыжими волосами. Она была в компании своего молодого человека, что подошёл к ней и нежно поцеловал в пухлые губы. Чудик вальяжной походкой приблизился к парочке и не постеснялся попросить поцелуя у занятой девушки. Та, очевидно, от странного предложения отказалась.       — Придурок какой-то, — прокомментировала я под нос весь этот цирк, изогнув бровь.       — Давай я тебя поцелую, — он покривлялся перед бедняжкой, по взгляду которой стало видно, насколько ей было дискомфортно. — Ау! Ну, давай я тебя поцелую! Иначе я покончу с собой.       Заявление парня меня сильно огорошило. Он пригрозил своей кончиной так просто и беззаботно, будто это была очередная глупая шутка, как и те, что вылетели из его болтливого рта за последние пары минут. Однако это перестало быть каким-то неудачным приколом, когда он вытащил из резинки шорт револьвер.       Настоящий.       — Твою ж… — я рефлекторно отпрянула назад и прижалась спиной к железной ограде. Открытые участки кожи слегка защекотали листья кустов, но я даже не обратила на это внимание.       Чудик и, видимо, тот ещё безумец, поднял руку с огнестрельным оружием и взобрался на край фонтана. Его действия все, в том числе и я, посчитали угрозой. А вдруг он решил не себя прикончить, а кого-то из нас? Местный городовой забил тревогу и включил противную на звук сирену, но это было, так сказать, для вида того, что он что-то предпринимал. Может, робот записывал происходящее, но я этого точно не знала.       Рука ненормального медленно согнулась, и дуло револьвера упёрлось прямо в его висок. Все посетители сада с затаённым дыханием уставились на парня, что, казалось, был всерьёз нацелен лишить себя жизни. Мне до последнего хотелось верить в то, что он шутил, и в барабане не было патрон…       Но тут прозвучал громкий выстрел. На мраморный бортик фонтана стрельнула алая кровь, и бездыханное тело чудика замертво упало прямо в воду. Брызги, крики перепуганных людей, пустой взгляд уже мёртвого юноши, устремлённый в голубое небо. От вида красного пятна в воде фонтана, желудок чуть не вывернуло наизнанку, и я с трудом сдержала в себе рвотный позыв.       Я приложила ладонь ко рту, не в силах оторвать немигающий взгляд от тела чудика, что ещё минуту назад весело смеялся и так же весело нажал на курок, оборвав собственную жизнь. Тело перестало слушаться меня, полностью поддавшись первобытному инстинкту — страху. Но затем в голове что-то щёлкнуло, и я побежала, куда глаза глядели, и они меня увели прочь из Летнего сада.       Охранники что-то крикнули вслед, но мне было глубоко наплевать. Я отчаянно бежала вперёд, постепенно чувствуя нарастающую боль в селезёнке, тяжесть в ногах и боль в лёгких. Началась отдышка, поэтому пришлось замедлиться и восстановить рваное дыхание. Ловя ртом воздух, я посмотрела по сторонам и не придумала ничего получше, как вернуться в квартиру.       — Блять, блять, блять! — судорожно повторяла я, буквально ввалившись в коридор, как мешок муки. Ноги, кажется, уже отказали. — Проснись! Ну же!       Я со всей дури ударила себя по лицу и тут же шикнула от вспышки глухой боли, от которой зарябило в глазах. На них уже наворачивались слёзы, что покатились по щекам. Одна из них попала в рот, и язык ощутил солоноватый привкус. Я действительного его чувствовала, вопреки всем законам здравого смысла. Ведь во сне невозможно различать запахи и вкусы, но я могла!       — Хочу проснуться. Проснуться… — я свернулась на полу калачиком, и начала раскачиваться как умалишённая. Уже перестала замечать непривычную мне картавость, от которой поначалу чуть не поседела раньше времени.       Расшатанное сознание пыталось что-либо придумать, но то и дело возвращалось в Летний сад, воспроизводя самоубийство того чудика как заезженную пластину. Но именно оно натолкнуло меня на одну безумную идею.       — А может мне… тоже с собой покончить? — мой немигающий взгляд посмотрел куда-то на пол. — Люди же когда умирают во сне, всегда просыпаются… И я проснусь, верно?       Проверять было страшно. Безумно страшно. Я была тем человеком, что ценил и любил жизнь, которую мне подарили родители, поэтому никогда не причиняла себе боль и не задумывалась о смерти. Но в сложившейся ситуации пришлось пойти против сомнений и страха.       Поднявшись в пола, я на ходу выстроила подходящие варианты для самоубийства, одним из которых оказался кухонный нож. Взяв его дрожащей рукой, повертела из стороны в сторону и нервно сглотнула при виде острого заточенного лезвия. Отрицательно качнула головой и спрятала опасный инструмент в ящик.       Резать вены… От одной лишь мысли об этом тело вновь пробирала дрожь. Я порезать бумагой палец боялась, а тут целое запястье и ножом. Бр, мерзость!       Вместо этого отыскала домашнюю аптечку в поисках снотворного. Я слышала, что если выпить большую дозу, то можно скопытиться во сне. Довольно странно засыпать, когда уже находился в этом состоянии, но тихая безболезненная смерть показалась мне самым безобидным решением.       — С богом, — сказала так, будто выпью полную рюмку водки, и засыпала в рот горсть таблеток, запив их фильтрованной водой.       С трудом проглотив жёсткие пилюли, прислушалась к ощущениям собственного организма. Никаких болезненных ощущений не наблюдалось, и я посчитала это хорошим признаком. Но внезапно желудок неприятно свело, и к горлу подкатил ком. Кажется, меня сейчас стошнит.       — Блять… — я помчалась в туалет, с трудом останавливая рвотный позыв ладонью.       Как только я подняла крышку унитаза, из меня тут же вышла вода вместе с проглоченными таблетками. Меня не перестало безостановочно рвать, пока из организма не вышли все.       — Какого… хрена? — кое-как выжала из себя слова, с отвращением глядя на отвратительную смесь из желудочной слизи и нерастворившихся таблеток. — Почему меня стошнило?       Повторять эксперимент и закинуться новой дозой желания не возникло, поэтому пришлось в срочном порядке придумывать что-то более… эффективное. Взгляд упал на фен, находившийся на полке над раковиной. Я сразу вспомнила фрагмент из старой иностранной романтической комедии, где главный герой случайно уронил в ванну включённый фен, и его ёбнуло током. Чем не вариант для самовыпила?       Правда, он потом очнулся и начал слышать женские мысли… Но мне это вряд ли грозило. А вот заставить проснуться — вполне могло помочь.       Набрав в чугунную ванну тёплую воду, я встала в неё по колено и воткнула вилку фена в розетку. Для надёжности проверила его работоспособность: он громко зашумел, и из приплюснутой насадки повалил горячий воздух. Отлично, работает.       — Ну… С богом, чё, — повторила я уже менее бодро.       Сильно зажмурившись и приготовившись в тому, что стану зажаренной курочкой-гриль, выронила фен. Слух уловил, как он упал в воду, отчего по ногам ударили брызги воды, но… Ничего больше.       — К-какого? — я неуверенно приоткрыла один глаз и увидела, как прибор лежал полностью в воде, но почему-то током меня не прибило. Посмотрела на розетку: вилка случайно вылетела из неё. — Опять, твою мать?!       Пробурчав под нос что-то нечленораздельное, более агрессивно вернула вилку на место, уже не став морально готовиться к будущей смерти. Снова ничего, хоть теперь всё должно было работать исправно. Неужели фен при падении повредился и больше не включался?       — Вы издеваетесь? — взвыла я, пнув ногой жалкий кусок пластмассы. — Можно мне уже помереть нормально?       Надо мной, походу, кто-то жёстко потешался… Видимо, бог, к которому я обращалась, будучи атеисткой.       Третьей попыткой стал классический вариант — верёвка и мыло. Но в моём случае только верёвка, которую я отыскала на балконе в компании разного советского хлама. Мне крупно повезло: в коридоре на потолке проходила толстая деревянная балка, будто специально ожидавшая моего решения покончить с собой. Я встала на низкую табуретку и перекинула через балку верёвку, заранее завязав петлю. Неудачные попытки пробудили во мне нездоровый азарт, из-за чего от ощущения колючей бечёвки на шее на лице расплылась довольная улыбка.       Отмучилась, так сказать.       — Ну что, давай полетаем! — с поразительным спокойствием и задором крикнула я и опрокинула ступнёй табуретку.       Верёвка натянулась от тяжести моего тела. Горло неприятно засаднило, из-за чего начался непрерывный кашель. Я заболталась в воздухе как болванчик и уже мысленно обрадовалась, что третья попытка оказалась удачной, как вдруг… Бечёвка порвалась посредине, и я с грохотом свалилась на пол, чудом не ударившись об угол шкафа и металлическую ножку табуретки.       Мой ошалелый взгляд уставился на изодранный конец. Она не могла порваться так легко! Верёвка была прочной, и мой вес точно бы выдержала, тем более место, где она лопнула как швейная ниточка, было максимально неестественным. Словно её кто-то порвал или перерезал.       — Нет, надо мной точно издеваются… — в моём голосе уже прослеживалось отчаяние и недоумение. — Это уже не просто совпадение… Это уже какая-то паранормальщина.       Не зря говорилось: если что-то произошло один раз — это случайность, если два раза — это совпадение, а если три — это уже закономерность. И кто-то или что-то закономерно не хотел, чтобы я проснулась.       С петлёй на шее я шаркающей походкой поплелась в комнату, дабы присмотреть что-нибудь ещё. Сдаваться без боя и на полпути не входило в мою привычку, и если мне нужно помереть, я это сделаю, даже если всё было против меня. Русские не сдаются!       — За нож что ли браться? — с лёгкой иронией спросила саму себя, припомнив спрятанный в ящик прибор. — Или же…       Глаза устремились на окно, за которым расстилался чудесный вид на Петербург… Ой, извините. Петроград. Они заприметили крыши домов, находившихся на противоположной стороне улицы, и их вид зажёг лампочку над моей головой. Я злорадно захихикала и едва сдержалась, чтобы не показать фак уроду, кто мешал мне. И имя ему, видимо — закон подлости.       Новая безумная мысль. Попытка номер четыре. Надеюсь, на этот раз последняя…       — Разбежавшись, прыгну со скалы, — вновь напевая песенку под нос, я боязливо наклонилась корпусом вперёд, тут же почувствовав лёгкое головокружение. — Вот я был. И вот меня не стало…       Я боялась высоты. Это был моим самым главным страхом в жизни. Уже находясь на третьем этаже, испытывала неконтролируемый приступ паники, если смотрела вниз, а тут стояла на крыше пятиэтажного, мать его, дома. Однако сейчас, после неудачных попыток расстаться с жизнью, меня начали терзать сомнения, насколько этот вариант окажется действенным.       А вдруг я не ушибусь насмерть? Вдруг останусь жива и буду мучиться от боли, как в некое наказание? Но я часто летала во сне и каждый вырывалась из объятий Морфея, учащённо дыша. Чувство свободного падения обязательно должны вернуть меня в реальность, так ведь?       — И когда об этом вдруг узнаешь ты, — продолжив напевать куплет песни, повернулась к пропасти спиной, решив, что таким образом не остановлюсь на полпути. — Тогда поймёшь, кого ты потеряла…       Почувствовав на изнеможённом лице свежий ветерок, на душе стало приятно и легко. Ощущение приближающегося высвобождения манило меня и сметало любые сомнения. Я раскинула руки, прикрыла глаза и мысленно сосчитала до трёх. Медленно, всё ещё страшась добровольно упасть в объятия неизвестности.       Что меня ждало на той стороне? Пробуждение или забвение? Я ведь даже не помнила своё имя. Вдруг уже умерла, и сейчас находилась в аду за грешки прошлой жизни? А может, наоборот мне дали второй шанс исправить ошибки и начать жизнь с чистого листа, а я так безрассудно шла навстречу погибели?       Безрассудная. Глупая. Отчаявшаяся.       Один шаг назад, и я, не выдержав равновесия, упала. Ощущение свободного полёта продлилось буквально несколько секунд, после чего наступила темнота. К счастью, боли не было. Было странно ощущение, что это ещё не конец…       А только начало…