***
Занимаясь приведением в порядок своей коллекции, состоящей из солнечный камней разных форм и минералов из разных уголков мира, Августа вполуха слушала возмущения внука. Они находились в её кабинете, стены которого скрывались за набитыми книгами шкафами и стеллажами, заполненными различными магическими приборами и просто приятными для глаз безделушками. В воздухе витал легкий смолисто-восковой запах полироля и пряный аромат ни то корицы, ни то гвоздики. — …Кингсли или тот, кто придумал это, мандрагоры наелся! Иного объяснения мне не найти, — меря кабинет шагами, разглагольствовал Невилл — Ты меня удивляешь, мальчик мой, — спокойным тоном сказала колдунья, поднося к свету один из экземпляров норвежских гелиолитов. — Удивляю? — недоумевая, произнес мужчина. Его брови сошлись на переносице. — Именно, Невилл, — продолжая вертеть с разных сторон камень, ответила она. — Я думала, ты спокойно всё воспримешь, ведь такие меры принимаются для блага… — Для какого же это блага? — не скрывая раздражения, спросил он. — Ты не должен меня перебивать и задавать глупых вопросов, мальчик, если хочешь что-то узнать, — наградив собеседника тяжёлым взглядом, урезонила внука Августа. — Прости меня, — извинился Невилл, ощущая, как уши начинают гореть от прилившей к ним крови. — Так вот, девочку Паркинсон, как и других детей Пожирателей Смерти, отправил на перевоспитание по семьям промаглонастроенных сам Визенгамот. Министерство считает, что это поможет им адаптироваться в новом обществе. — Согласен с тем, что такой метод перевоспитания может подействовать. Но с детьми и подростками. А такие, как Пэнси, уже взрослые люди со сформировавшимися взглядами. — Хочешь сказать, что старого пса новым трюкам не обучишь? — Именно так, — кивнул мужчина. — И эти молодые люди, которых практически принудили стать слугами Волан-де-Морта, не имеют шансов на то, чтобы стать если не добрыми, то хотя бы приличными членами магического сообщества? — Я совсем другое имел в виду… — начал оправдываться Невилл. — Понимаю. Ты бы хотел, чтобы они продолжали отсиживаться до конца жизни под домашним арестом либо присоединились к родителям в Азкабане. Так ты считаешь, Невилл? — пристально посмотрела на него Августа. — Нет! — возмутился он. Сделав небольшую паузу, чтобы сформулировать вопрос, добавил: — Но всё же, почему тебе досталась Паркинсон? — Это мне Гризельда услужила, — с доброй долей иронии ответила Августа. — Моя дражайшая подруженька решила, что вряд ли во всей магической Британии найдется лучшая укротительница молодых кобр, чем Августа Долгопупс, — она положила солнечный камень на место и с тяжёлым вздохом добавила: — Откровенно говоря, девочка Паркинсон та ещё…***
— …бесячая сука! — сказала в сердцах Пэнси и, сделав глоток из своего бокала, добавила: — И, учитывая возраст этой реликвии, можно сказать, праматерь всех бесячих сук. Ох, Салазар, как я устала от её нотаций и ручной чистки идиотских статуэток из серебра! А ещё мне приходится возиться в саду. Я переломала большую часть ногтей! Если бы не дурацкие магические путы, я бы устроила старой карге… Было второе воскресенье месяца: выходной день (как и четвертая суббота) для старшей группы отправленных на перевоспитание. В эти два дня в месяце они могли пользоваться относительной свободой. По этому поводу Пэнси, Драко и Тео договорились встретится в пабе «Волчий изумруд», принадлежавшем Блейзу и Дафне, которые с удовольствием составили компанию школьным приятелям в vip-комнате, расположенной на втором этаже. В центре комнаты находился овальный стол на невысоких ножках из горного хрусталя, с трех сторон которого стояли обитые темно-зелёной замшей диванчики. Во всю длину одной из обшитых темными дубовыми панелями стен тянулся зеркально-стеклянный подсвеченный зеленоватым светом бар со всевозможными напитками. Под потолком парили сотни шаров, наполненных светящимся молочно-белым дымом. Хозяева заведения заняли диван, находящийся посередине, Тео и Пэнси сели на тот, что стоял справа, а Драко — слева. Потягивая алкогольные напитки под ненавязчивую музыку, а Дафна ещё и курила сигарету на длинном мундштуке, они разговаривали о произошедших в их жизни изменениях. — Да, ладно не кисни, Пэнс, — ободряюще потрепав по плечу, сказал Драко.— Мне вообще приходится проводить часы в грязном сарае в обществе плешивого родственничка-маглофила и зазнайки Грейнджер, которые пытаются вдолбить в меня обожание и уважение к маглам. — У вас двоих хоть более-менее адекватные люди. Вашим опекунам далеко до моих! — авторитетно заявил Тео. — Ксенофилиус, или, как сам просит себя называть, Ксено, вместе со своей, — он покрутил пальцем у виска, — дочкой пытаются сделать из меня такого же, как они, чудилу. Очень боюсь, что за два года им это удастся сделать. — Полтора, если вести себя как паинька, — вставила Пэнси. — Кто знает, может, Лавгуды справятся и за полтора, — пожал плечами Нотт. — Если я вдруг начну с вами обсуждать разведение морщерогих кизляков, пожалуйста, пустите в меня Аваду. Прошу вас, как друзей. — Хорошо, Тео, я как друг тебя выручу, — ухмыльнулся Драко. — Скажу по правде, что в какой-то степени моё пребывание в доме Уизли скрашивают булочки Молли… — А она не стара ли для тебя, Малфой?! — Блейз не удержался и поддел друга. — Ну ты и извращенец! — скорчил гримасу отвращения Малфой. — Я о выпечке говорил, озабоченный. О вы-печ-ке, а не телесных прелестях женщины, которая нам всем в матери годится! Дафна, и как же тебя угораздило согласиться на брак с таким извращугой? На правах будущего зятя говорю: одумайся, пока не поздно. — Смотри, как бы я сестру не отговорила от брака с таким занудой, как ты, — ткнув его в плечо кончиком длинного мундштука, шутливо пригрозила Дафна. — Кстати, а где будущая миссис Малфой? — спросил Тео. Его язык начал слегка заплетаться от выпитого. Из всей компании он пьянел быстрее остальных. Хватало какой-то пары кружек пива, чтобы превратить серьёзного молчуна Тео в полную его противоположность. Фраза, брошенная им, затронула болезненные струны в душе Пэнси. — У неё сегодня смена в Мунго, — ответила Дафна. — Как же так? — скуксился Нотт. — Наши голубки и так редко видятся, и тут такая беда. — Что поделать, её коллега приболел, а она у нас девочка отзывчивая, — выделив насмешливой интонацией последнее слово, объяснила она и, бросив взгляд на часики браслета в виде змейки, добавила: — Не переживайте, Тори скоро к нам присоединиться. — Ура! — радостно воскликнул он. — А чего это ты радуешься больше самого жениха? — заметил Блейз. — Не боишься дуэли? — Я, что ли, дурак, чтобы заглядываться на чужое?! — тут же возразил Тео. — Просто по-дружески соскучился. Наша дорогая Астория может быть для меня лишь дамой сердца в возвышенном смысле, — он закинул руку на плечо Пэнси и добавил: — Вот кто моя будущая супруга. Так ведь, куколка?! Нотт потянулся к девушке, чтобы поцеловать в щёку, но тут же получил звонкую пощёчину и колючий взгляд. Приятели, на чьих глазах разыгралась сцена, рассмеялась с улюлюканьем. Их смех вызвал у Пэнси прилив стыда и злости. Испытывая мерзкое ощущение, будто её окатили из помойного ведра, девушка схватила сумочку, вскочила на ноги и поспешила к выходу. — Эй, Пэнс, ты куда? — нестройным хором крикнули Дафна и Драко ей вслед. — Я устала, а меня ещё ждёт ворчание старой перечницы, — повернув к ним голову, соврала Пэнси. Она уже держала руку на дверной ручке, когда… — Слышали, что сказала моя голубка? — развалившись на диванчике, сказал Тео. — Так что не задерживайте её. А то будут поутру у моей куколки глазки, как у панды. «Заткнись уже, пьяный придурок!» — захотелось ей закричать в ответ, но она знала, что утром Тео пришлёт ей письмо с извинениями длиной в милю. К ещё большему стыду, Тео тем временем, пока она мешкала перед дверью, затянул песню собственного сочинения:О, голубка моя луноликая, Ночью украду я тебя у отца. О, куколка моя фарфоровая, Не прячь от меня милого лица. О, ведьмочка моя зеленоглазая, Жди от меня золотое кольцо…
Напомнив себе, что друг всего лишь пьян, и проглотив рвущуюся из неё наружу обиду, девушка глубоко вздохнула и произнесла: — Всем хорошего вечера! — открыла дверь и быстро скрылась за ней. Спуская по лестнице, Пэнси столкнулась с Асторией. На ней было элегантное темно-серое платье и жакет в тон ему. На лице минимум косметики, чтобы лишь подчеркнуть её достоинства. Темно-каштановые волосы уложены крупными волнами. Такая хрупкая и сама женственность. Бросив взгляд на миниатюрную невесту Драко, она испытала укол ревности. — Привет, Пэнси! — с теплой улыбкой поприветствовала Астория. — Здравствуй, Тори, — ответила та. — А ты что, уже уходишь? — поинтересовалась она. — Да, чувствую себя не очень, — уклончиво ответила Пэнси. — Опять Тео? — Нет. Астория бросила на неё проницательный взгляд, затем обняла её и ободряюще сказала: — Всё будет хорошо, — выпустила из объятий и добавила: — Рада, что успела тебя увидеть. Хотелось бы поболтать с тобой побольше, но ты ведь понимаешь, — от смущения её щёки стали нежно-розовыми. — Я ужасно соскучилась по Драко. — Тогда иди к нему поскорее, — подавив подкатывающий к горлу ком, состоящий из горечи и зависти, сказала Пэнси. — Мы ещё не раз увидимся. До свидания. — Пока, милая, — ласково улыбаясь, попрощалась Астория и поспешила вверх по лестнице. Пэнси проводила её сердитым взглядом. Её душа клокотала от негативных чувств. Доброта Астории к ней выглядела с её точки зрения, как подачка или жалость к проигравшей стороне. Кусая губы до боли, чтобы не заплакать, Пэнси вышла на улицу, радуясь прохладе сырого осеннего вечера. Вынув из кармана пачку сигарет, она достала одну, закурила и пошла прочь от «Волчьего изумруда». Промозглый, пропитанный городским дымом ветер и сигаретная горечь на кончике языка прекрасно дополняли ту мешанину чувств, что заполняли её душу. Стоя на светофоре, она подняла голову к небу и посмотрела на бледно-желтое пятно луны. «Совсем одна, без звёзд», — в голове девушки мелькнула пронизанная щемящей грустью мысль. На глазах предательски выступила влага, которую Пэнси быстро махнула. — Какая глупость! — сжав влажные ладони в кулаки, прошипела себе она. Чувствуя, как ногти вонзаются в кожу, добавила, ни к кому не обращаясь: — Я сильнее, чем вы думаете! Выберусь! Не сдамся!