Пробудите спящего дракона

Тому понадобился почти целый день, чтобы осознать, что именно произошло. Как и то, что это был совсем не сон, а ещё одно совершенно необъяснимое чудо, которое преподнесла ему жизнь. Когда он, всё ещё недоумевающий и растерянный шёл по ночной роще, его мысли были беспорядочны. Они метались из стороны в сторону, точно плясали под заклятием таранталлегра и никак не могли успокоиться. Том редко мыслил сумбурно. Однако, всё произошедшее с неохотой подчинялось законам логики. По крайней мере в тот момент, когда он был невероятно взволнован, а подле него ползла одетая в переливающуюся змеиную кожу Зафрина. Он попал в прошлое. Ещё одно огромное чудо в его жизни. Казалось, только волшебное перестало казаться ему нереальным… Только чары стали ощущаться как нечто естественное, как то, что, несомненно, должно присутствовать в его жизни… Ещё сутки назад он с уверенностью амбициозного мечтателя, мог сказать что именно ждёт его впереди. Он, Том Марвало Реддл, однажды, станет Лордом Волдемортом, а школьные последователи превратятся в маленькую армию. Ту, что станет со временем основой чего-то большего. Настолько грандиозного, что имя его будут бояться произносить вслух. Однако, произошло новое чудо. То, что совершенно невозможно было ожидать! Впрочем, мир магии раз за разом диктовал ему: никогда не переставай удивляться. О! Он не просто был удивлён! Он был шокирован, сражён и… очарован. Хогвартс, пока ещё юный, был виден с этого пригорка очень хорошо. Замок был раз в шесть меньше, впрочем, Том узнавал башню астрономии, ту, что возвышалась над прочими и в его время. Ровена, Хельга, Годрик, Салазар. Уму непостижимо! Однако, чем больше Том успокаивался, тем больше понимал: он попал в прошлое и это объяснение логично. Да, оно, определённо, отвечало на все вопросы кроме одного. Кто такой этот Гарри Поттер, который искренне считал его опасным врагом? О нём, кажется, забыли на несколько часов. Хотя, не совсем. Приветливый домовой эльф кормил Тома козьим сыром и кашей, охотно наливал ему разбавленное водой вино… Он, трепеща ушами, всё время переспрашивал, чем ещё может угодить молодому гостю. –Энке угодит, Том Марволо Реддл, хозяин Годрик будет доволен! Чем же Энке может угодить молодому Тому Марволо Реддлу? В конце концов, домовой стал настолько сильно действовать на нервы Тому, что тот в сердцах прошипел: –Хочешь угодить? Исчезни, пока не позову! Том понимал, что хозяева замка заняты Гарри Поттером. Тот был ранен, в конце концов, а лечебная магия средневековья, должно быть, сращивала переломы и исправляла последствия удара головой не так стремительно. Да и к тому же, Том догадывался: Поттера расспрашивают. Должно быть, его рассказ и впрямь получится куда более захватывающим, чем то, что мог поведать Том. Впрочем, его одиночество было недолгим. Оно закончилось на холме, по которому они шли выйдя из леса ночью, в тот же день. Над замком медленно растекались вечерние сумерки и Том, погружённый в свои мысли, любовался им. Он всегда знал, что достоин величия. Достоин чего-то настолько невероятного, что даже среди волшебников его жизнь показалась бы блистательной. Как ни крути, попав сюда он только убедился в этом. Да и к тому же, как бы Том ни старался найти недостатки в сложившейся ситуации, сама мысль, что он здесь, подле основателей Хогвартса, будила в нём только приятное предвкушение. Какие тайны он сумеет постичь? Чего он сможет добиться? Что-то подсказывало юноше, что немалого… Годрик Гриффиндор прилетел к нему, кажется по воздуху. Он приземлился недалеко от склона холма и, совершив несколько странных движений (точно слезал с невидимой лошади), приблизился к Тому. Основатель присел подле него. Реддл часто представлял, как бы выглядели эти невероятные легендарные маги. Однако, образ, который нарисовал себе в голове Том, был далёк от того, что он видел. Светловолосый широкоплечий молодой мужчина с задорным взглядом совершенно не походил на умудрённого старца. Тот лукаво посмотрел на юношу и сказал: –Расскажи, откуда ты прибыл, Том Марволо Реддл. Юный колдун уже заметил странную привычку Годрика Гриффиндора говорить слишком торжественно в моменты, когда в этом не было необходимости. Он ответил честно. Ведь, по сути, ему нечего было скрывать от хозяев замка: –Из Хогвартса. На лице Гриффиндора отразилось искреннее непонимание, потому Реддл решил уточнить: –Из Хогвартса 1944 года… Я был в замке, когда ваш обряд перенёс меня сюда. –В замке? – переспросил Годрик. Его взгляд скользнул в сторону немногочисленных башен, которые отсюда были отлично видны. Том, наконец, понял в чём дело. – Вы ещё… Не дали ему это название, верно? Годрик рассмеялся. – Теперь, видимо, мы его нарекли. Или это сделал ты, Том Марвало Реддл? – Можно просто Том, милорд, – ответил юноша. Он улыбался так, как, он знал, нравится окружающим людям. Больше всего Реддл мечтал обрести силу. Красота и обаяние – тоже сила, причём коварная и могущественная. Он научился использовать свою ещё в одиннадцать. Тогда, выйдя за пределы магловского приюта в котором вырос (там его уже опасались не взирая на проявившуюся юношескую миловидность), он осознал, что люди реагируют на его внешность… выгодно. – Просто Том? Улыбчивый Том, глаза которого остаются холодными. Тому не понравилась эта странная реплика. – Тогда я, просто Годрик, Годрик, который говорит слишком длинные фразы. Основатель вновь рассмеялся, видимо, сочтя забавным сказанное. – Мы пришли к решению, что не будем скрывать, каким образом вы двое попали сюда. Суть ты, похоже, уже уловил из обрывков наших разговоров. Похвальная наблюдательность, юноша! Это был результат нашего обряда, призванного приоткрыть будущее оплота… Хогвартса, верно? Том кивнул. – Как правило, – продолжил Годрик, – подобные ритуалы приоткрывают завесу, позволяют увидеть несколько смутных картин или, если повезёт, услышать пророчество. Ты понимаешь, о чём я? Том кивнул вновь. Он читал об истинных пророчествах, читал он и об утерянных методиках обрядов, которые могли спровоцировать их появление. Однако в его времени… В двадцатом веке никто не был в силах повторить подобное, да и источников в которых сохранились правдивые описания магического круга, было не так уж много. В Хогвартской библиотеке такие древние книги не выдавались студентам даже с разрешения преподавателей. Не то чтобы Реддла это когда-нибудь останавливало. –Чудно, – сказал Годрик и хлопнул ладонью по колену. Он прикрыл глаза на секунду прежде, чем продолжить: –Когда Белая богиня ответила на зов, мы и впрямь услышали пророчество. Даже два. Одно из них было исполненным. Второе – ещё нет и, если честно, нам всем кажется, что они связаны между собой. В них говорится о двоих сильных противоборствующих волшебниках, Том. Годрик сделал паузу. Он выразительно посмотрел на Реддла, явно ожидая, что он озвучит очевидное сам. –Вы полагаете, сэр, что речь идёт о нас с Гарри Поттером, – уверенно ответил Реддл. –Да, я полагаю. Так же думает и Салазар, и Хельга. Вот Ровена сомневается. Впрочем, она вообще не склонна делать подобные выводы, пока не перепроверит всё хорошенько. Этим она сейчас и занимается. –Ей поэтому нужна была капля моей крови? – спросил Том. Ровена Когтевран и впрямь попросила его об этом ещё утром. Том согласился, хотя прекрасно понимал, что с подобной субстанцией можно сделать много нехорошего. Попроси у него крови Салазар Слизерин или, –хах!–, Годрик Гриффиндор, он отказался бы раньше, чем успел об этом подумать. –Верно. Да и, к тому же, она вплела след твоей магии в защиту замка. Так нам будет проще… Убедиться, что и ты, и Гарри Поттер не попали в неприятности. Том едва удержался от того, чтобы состроить недовольную гримасу. Не попали в неприятности? Как же! Они просто отслеживают все их передвижения. Впрочем, юный волшебник их не винил: сам бы сделал тоже самое, если бы мог. Ему ещё, по сути, повезло, что основатели не решили ограничить его свободу каким-то другим, менее неудобным способом. –Я могу узнать, что за пророчества? – спросил Том. –Нет, не можешь, – ответил Годрик, – пока Ровена всё не проверит. Если они и впрямь о тебе, то, по законам первородной магии, никто из нас не вправе скрывать их суть ни от одного из вас. Впрочем, мне есть, чем тебя порадовать, мальчик. Из рукава мантии Годрик достал волшебную палочку. Она напоминала ему собственную, только цвет лакированного дерева был немного иным. В остальном сходство было поразительным. Тому ужасно захотелось к ней прикоснуться. –Твоя? – спросил Годрик. Он пытливо смотрел на Тома, а юноша, кажется, и не замечал этого. Он только не отрываясь смотрел на волшебную палочку. Видимо, истолковав это по-своему, Годрик Гриффиндор протянул её Реддлу. Палочка и впрямь напоминала ему тисовую не только внешне. Когда он коснулся её и сжал в ставших непослушными пальцах, магия палочки доверчиво потянулась к его собственной и встретилась с ней, точно нашёлся потерянный кусочек магловского пазла, или встала на место отколотая ручка фарфоровой чашки под действием заклинания репаро. Очарованный Том взмахнул палочкой. В воздухе замерцало крохотное северное сияние, а ласковый ветерок коснулся лица юноши, заставляя улыбнуться. На этот раз тепло и искренне. –Палочка признала тебя… Однако, раньше вы ведь не были знакомы, верно? Том вновь кивнул. –Что ж, пусть будет так, – сказал Годрик. –Откуда она у Вас? –спросил Том. Какая-то часть его ведь знала ответ, верно? –Она была у второго нашего гостя, – ответил Годрик, – однако, как ты мог заметить ещё в лесу, Гарри Поттер колдовал с помощью весьма необычной палочки из бузины. Эта же отыскалась в его кармане. К слову: он ужасно странно одет! Утешаю себя только тем, что, глядя на тебя, можно с уверенностью сказать: в будущем остались маги, которые носят приличные мантии. Одежда Тома была ему плохо знакома, да и к тому же была ему велика. Он понятия не имел, откуда взялась эта чёрная широкая мантия с длинными рукавами, похожими на крылья неясыти. –К слову: позволишь поправить твою одежду?– спросил Годрик. Видимо не один Том заметил, что мантия ему не по размеру. Том вновь кивнул. Годрик Гриффиндор взмахнул палочкой и мантия стала меняться. Впрочем, волшебник не ограничился просто подгонкой. Повинуясь велению палочки Гриффиндора, рукава её стали узкими. Они завершались широкими манжетами с тонкой вязью золотистых рябиновых листьев на них. Тот же рисунок появился на вороте, а спереди образовалась изящная шнуровка. Том не видел себя со стороны, но отчётливо осознал, что теперь одежда прекрасно подходит ему по покрою. Вышивкой на рукавах он и вовсе залюбовался: Том любил красивые вещи, хотя в жизни его было оных не так много. –Так то, – заметил Гриффиндор, явно удовлетворённый собой, – доволен? –Ещё бы! – совершенно искренне ответь Реддл, – спасибо, милорд. Годрик издал какой-то непонятный звук, похожий то ли на довольный смешок, то ли на кошачье фырканье. –Добро пожаловать, Том! Годрик встал со своего места с явным намереньем уйти. –Сэр, могу я задать странный вопрос? –Любопытство – не порок, даже наоборот, я бы сказал. Так что спрашивай. Том замялся. Он поддался порыву, но теперь засомневался. Впрочем, едва колдун он проклянёт его за бестактность, верно ведь? –Сколько вам лет? Маг моргнул. Пару секунд он озадаченно молчал, а потом громко и раскатисто рассмеялся. – Триста сорок три, - ответил он. Увидев, как вытянулось лицо Тома, колдун рассмеялся ещё громче. –Что, не похож на дряхлого дедушку? –Совсем не похожи, - озвучил очевидное Том. –Что ж, можешь и впредь задавать подобные вопросы, Том. Они меня позабавят. Посмотрим, на какие из них я смогу честно ответить. Сказав это, Годрик запрыгнул на невидимого скакуна и полетел в сторону замка. Том смотрел его вслед. В голове его лениво и сладко ворочались прекрасные мысли. Вечная молодость… Сила… Бессмертие? Бессмертие! Разве можно было сомневаться, что произошедшее с ним – к лучшему? Он взмахнул палочкой. В воздух беззвучно поднялся камушек со склона холма. Взмахнул ещё раз – на её кончике загорелся свет Люмоса. Взмахнул ещё раз, ещё раз и ещё раз… Палочка из остролиста охотно творила чары вместе с ним.

***

–Ровена, ты не спала слишком долго. Салазар вошёл в астрономическую башню бесшумно. Колдунья совершенно не понимала, как именно удаётся волшебнику преодолеть скрипучие ступени, на которые наложен, к тому же, запрет на магию. Впрочем, лорд Слизерин двигался едва слышно всегда и дело было вовсе не в чарах. Порой, Ровене казалось, что он походит на змей, с которыми охотно шепчется при первой возможности, с каждым годом всё больше. Так же, как она сама походила на угрюмых воронов, которые наблюдали за звёздами вместе с ней. Интересно, посещала ли и его мысль, что слишком долгая жизнь, постепенно, способна лишить их человечности? Впрочем, об этих невесёлых мыслях сейчас не было времени рассуждать: она стремилась понять, что произошло. Колдунья не стала оборачиваться. Не стала отвечать. Она прекрасно знала, что Слизерин не поменяет своего намеренья из-за её слов. Если он поднимался в башню с мыслью уложить Ровену спать – он добьётся от неё этого. Причём так, что женщина не сумеет понять, как так получилось, что она на всё согласилась. Впрочем, похоже, он думал об отдыхе другого рода. Мужчина подошёл к ней так близко, что дыхание опалило её кожу на виске. –Ты расчитала, что пророчество и впрямь было сказано о наших гостях, – сказал он с укором, – что ты ещё пытаешься понять? –Ты же и сам догадываешься: как так получилось, что они сумели вернуться сквозь время. Ритуал не был расчитан на… подобное. –Верно, – ответил Салазар, – как и то, что магия, порой, сама решает. Мы не сможем познать всю её мощь, как бы ни старались. Особенно, если взывали к Белой богине. Колдунья упрямо помотала головой. Она, конечно, знала, что Салазар прав. Когда имеешь дело с волшебством столь древним, как круг четверых, никогда нельзя объяснить всё, что в нём происходит. Порой, логика бессильна… Однако, Ровена так и не смирилась с этим. Понять и принять – вещи совершенно разные! –Моя упрямая ведьма, – прошептал Салазар. Его губы коснулись мочки её уха, заставляя вздрогнуть. Она хотела остановить его. Хотела ПРИКАЗАТЬ ему оставить её наедине со схемами, пергаментами и собственными мыслями хотя бы ещё на полчаса. Однако, она передумала, когда рука мужчина скользнула за ворот её тонкого льняного платья. Ровена развернулась. Их взгляды встретились. Женщина в очередной раз со смесью мрачной удовлетворённости и странного ликования увидела в глазах побратима пламенную жажду, голод, равного которому трудно было найти. Страсть – это особый вид магии. Тот, который леди Когтевран стремилась познать до самой сути, но всегда теряла голову под её напором. Его губы накрыли её, приоткрытые и полные. Салазар прекрасно знал, что если колдунья не выставила его до сих пор, значит, он останется в её башне столько, сколько посчитает нужным. Движение его губ, медленное и чувственное, опьяняло и завораживало. Женщина отвечала любовнику с откровенностью и пылом. Руки её обхватили его шею, пальцы тонули в волосах, тёмных со следами седины. Белые пряди Слизерина – результат его отчаянных экспериментов, за которые сама Ровена была готова его если не придушить, то запереть в самой высокой башне и никогда не выпускать колдуна на свободу. Запереть в своей башне. Он подхватил её и, преодолев пару шагов, уложил её на кушетку. Здесь, на укрытой шкурами низкой скамье, Ровена время от времени спала, когда звёзды говорили с ней, а сил понимать их больше не оставалось. Внизу, на втором этаже, у неё была спальня, согретая чарами неугасающего пламени. Постель, укрытая одеялами из овечьей шерсти и перины, набитые пухом, превращённым из болотного мха. Однако, в последнее время она крайне редко наведывалась туда. Пожалуй, Салазар прав: она слишком много проводит время в компании схем и пергаментов. Она позволила ему ласкать себя, закрыв глаза и прислушиваясь к зарождающемуся внутри жару. Его руки скользили по её бёдрам, поднимаясь всё выше. Под юбкой домашнего платья, его пальцы неторопливо будили в ней желание, выгоняя из головы мысли о звёздах и пророчествах. Напоминая, что мир за пределами её исследований может быть не менее ярким и красочным. Он оторвался от своего занятия совсем ненадолго, чтобы накрыть её тело своим и увлечь её в новый, ещё более откровенный поцелуй. Салазар… Её коварный змей, который точно знает, чего она хочет. Даже лучше, чем она сама. –Я люблю тебя, – сказала она, оторвавшись от его губ. Его бровь поднялась в скептическом жесте. Дело было не в том, что мужчина сомневался в искренности её чувств, вовсе нет. Просто Ровена крайне редко говорила ему подобные слова: раз в десять лет, может быть. А то и реже? –Чем же я заслужил такую честь, миледи? – спросил он. Его голос был бархатистым и немного насмешливым. От его звучания по телу бежали мурашки. Ровена не ответила. Вернее, ответила, но не словами. Она притянула мужчину для нового поцелуя, выгнулась под ним, прижимаясь бёдрами, её рука сама потянулась к ткани юбки, чтобы поднять её повыше. Она чувствовала его возбуждение, ощущала, насколько он твёрд и нетерпелив. Салазар любил всё контролировать, но Ровена прекрасно знала, что он теряет голову всякий раз, когда она ведёт себя подобным образом. Он вновь целовал её. Его губы касались оголённых лодыжек, голой кожи стройных ног, внутренней стороны бёдер, не касаясь, впрочем, местечка меж ними, где сейчас было горячо и влажно. Она помогла ему избавиться от рубашки, расшнуровала пояс его свободных штанов. В замке было жарко не только из-за приближающегося лета. Когда он вошёл в неё, её тело уже жаждало этого. Лоно пульсировало и горело, а сама Ровена перестала связно мыслить. Всегда рациональная, всегда серьёзная, занимаясь любовью с Салазаром, она обретала внутреннюю свободу. Странную свободу, кроющуюся в желании принадлежать другому. Она выгибалась под ним, она кричала и цеплялась за него. Её голос, должно быть, лился над замковыми башнями на многие мили вокруг, но Ровену это совсем не волновало. Он раз за разом вовлекал её в новый поцелуй, не нарушая восхитительного ритма. Он был совершенен, он принадлежал ей без остатка. Когда она выгнулась на пике, почти теряя сознание, чувствуя, как внутри разливается тепло его семени, женщина чувствовала себя всесильной. Они лежали на шкурах, медленно востанавливая дыхание. Ровена слушала стук сердца возлюбленного но, увы, блаженное бездумье покидало её слишком стремительно. Салазар знал эту её особенность. Он давно принимал избранницу такой, какая она есть. Потому, он не особенно удивился, когда та сказала: –Ты ведь знаешь, что Гарри Поттер очнулся? Мужчина тяжело вздохнул. Он не смог удержаться от замечания: –Ровена, это конечно очень в твоём стиле, но поминать другого мужчину прямо на ложе любви... Это, по меньшей мере, преступление. Она смутилась, но ответила: –Какого мужчину? Он мальчишка. –Мальчишка, который способен на убийство, не забывай. Они помолчали. –Ты… уговоришь его? –Следовать пророчеству? – уточнил Салазар, – порой, мне кажется, что вы все переоцениваете мой дар убеждения. Хельга чуть больше часа назад просила меня о том же самом. –Магия привела их сюда… Ради нашего будущего. –Я понимаю, – ответил Слизерин,– сделаю, что смогу. Ты же знаешь. Его рука ласково прошлась по её плечу, пальцы убрали прядь волос, прилипшую к её щеке. Ровене стало совестно за то, что она заговорила об этом именно сейчас. Да только ничего поделать она не могла. Такова была её суть.