***
Чонгук жутко нервничал. Омега, с которым он договорился о фиктивном браке, вот уже на полчаса, как опаздывал. «Может, он вообще не придёт. Взял денежки и исчез с концами» — он нервно теребил край ярко-красного галстука. — Вот будет позорище. Получается, я зря отвалил кучу денег регистратору, чтобы нас расписали прямо сегодня. — Черный костюм и белоснежная рубашка сидели на нем идеально, вкупе с элегантной причёской. Со стороны можно было подумать, что и правда страстный влюблённый, ожидающий своего жениха. — А я смотрю, ты терпеливый, — внезапно ему на плечо легла рука с тонкими длинными пальцами, унизанная разномастными кольцами. Гук обернулся, узнав этот низкий голос. — Отличное качество для идеального муженька. Тэхён с эффектным макияжем, массивными тяжелыми серьгами кольцами, делающие его лицо эстетически феерическим. В светло-песочном костюме и почему-то леопардовой рубашке, с растрёпанными белыми локонами, как будто он их и не причёсывал с утра, смотрел на него, ярко улыбаясь своей необычной квадратной улыбкой, потягивая прямо из бутылки дешёвое шампанское. Рядом с ним стоял огромный чемодан сочного вишнёвого цвета с весёленькими мишками. — Пришёл всё-таки? — криво улыбнулся альфа, рассматривая необычный образ омеги, до тихого ужаса странный, но в то же время притягательный. — Тебе не кажется, что твоя одежда и всё это… — он обвёл омегу взглядом, — не совсем подходит к церемонии бракосочетания? — Ты и правда душный, Чон Чонгук. Такой красивый и такая зануда. Что не так с моей одеждой? Самое то. Это сейчас последний писк, — фыркает, делая очередной глоток из бутылки. — Скорее предсмертный хрип, — скривился альфа. — Не нравится, могу выйти замуж за вон того дяденьку, — он кивнул в сторону, во все глаза пялящегося на него низкорослого пузатого альфу во фраке, жениха отнюдь не первой свежести. — Его пара ему явно сейчас не интересна. Как думаешь, у него есть сто тысяч зелёных? Судя по золотым ролексам на руке, похоже, что есть. Чонгук закатил глаза. — Очень смешно. Пошли уже. Мы и так опаздываем. — Ну, пойдём, женишок, — хихикнул омега, закинув руку тому на плечо. — Очень жажду побыстрее оформить нашу сделку и стать верным и любящим мужем. Тебе, кстати, никто не говорил, что ты похож на злобного кроля, когда злишься? Альфа брезгливо скинул его руку. — Вот только давай без этого цирка. Ненавижу, когда меня называют зайкой или кроликом. Я на него вовсе не похож. Еще раз услышу, уменьшу сумму гонорара вдвое. И не вздумай больше меня лапать, мне это не нравится. — Оп, оп! Не нервничай так, недотрога. Такие зануды, как ты, меня не прельщают. А на кроля ты всё равно похож, и это факт, — бросив на него гаденькую улыбку и вильнув потрясающим задом, Тэхён первым прошел в помещение ЗАГСа. — Зараза! — прошипел ему в след Чонгук. После недолгой церемонии и чисто формального чмока в щеку они, наконец, направились в особняк, где проживал Чонгук со всем своим многочисленным семейством. По дороге альфа разъяснял, кто есть кто и особенности поведения каждого, на что омега только усмехался: — Замечательно. Какие милашки. Чувствую, что повеселюсь на славу.***
За семейным столом как раз сосредоточилось всё семейство, собираясь отобедать. На улице светило солнышко и пели птички. В общем, ничего не предвещало беды. Чон Хосок, глава данного семейства, расположился в центре стола, манерно ковыряя вилкой салат «цезарь» на своей тарелке. Двое его детей: младший Чимин и старший Сокджин по бокам, терзали в своих тарелках яйца «пашот». А самый старший омега в их роду и по совместительству отец Хосока, господин Бан, вальяжно попивал кофе из маленькой чашечки, оттопырив мизинец. В общем, нормальные стандартные посиделки статусной семьи. Дверь в столовую распахнулось и вошёл единственный альфа и кормилец сего общества, всеобщий любимец Чонгук. Средний сын господина Чона. Он крепко держал за руку странного вида омегу с ярким вульгарным макияжем и не менее вульгарной одежде. — Папа, дедуля, Чимин, Джин, я сегодня не один, — он низко раскланялся родне. — Разрешите представить вам — Ким Тэхён. — Ну, вообще-то я и сам могу представиться, — омега, не утруждая себя никакими поклонами, уселся на ближайший стул за столом, в наглую положил себе из блюда салат и налил в бокал шампанского из до сих пор недопитой им бутылки. — Я законный муж вашего сына, брата и внука. Так что можете начинать любить меня прямо сейчас, — он окинул стол в поисках более существенного съестного, чем лёгкий салат. — А вы что, всегда только травой обедаете? Чего-то посъедобней нет? Мяса, например, ну, или супчика какого похлебать. Я жутко голодный. — Он запихнул в рот лист салата и начал громко чавкать. Затем поднял бокал и залпом осушил. — Ну, за меня и за крепкие узы брака. У главы семейства выпала вилка из рук, неприятно лязгнув металлом об пол. Пожилой господин Бан схватился за сердце, а оба младших омеги во все глаза уставились на брата. — Чонгуки, что несёт этот сумасшедший? — наконец отмер Сокджин. — Это правда? — Правда, — во все тридцать два улыбнулся альфа, радуясь такой реакции. Тэхён знал своё дело на все сто. — Фу, как грубо, Сокджини, — сморщил нос Тэхён. — Я вовсе не сумасшедший, а самый любимый отныне мужчина твоего брата. Так что, будь любезен, обращайся ко мне с должным почтением, дорогой. — Где ты нашёл этого клоуна, братик? Ты сейчас нас разыгрываешь? — сложил руки на груди Чимин, красивый пухлогубый омега с волосами цвета утренней зари. — Никого я не разыгрываю, — подойдя, потрепал его по голове Чонгук. — Тэхён действительно мой муж. И вам придётся с этим смириться. — Объяснись! — недобро посмотрел на него старший омега. — Когда это ты успел? Насколько я помню, ты только вчера расстался с этим Люнгю. — Мёнгю, — поправил его Джин. — Да, Мёнгю. Когда это ты успел влюбиться и жениться, — Хосока буквально распирало от негодования. — Да ещё и на ком! Ты его что, из борделя выкупил? — О! Борделя? Зачем, папенька, упоминать столь неприличные места? — манерно закатил глаза Тэхён. — А на вопрос, где он меня, как выразились, выкопал, отвечу вам я. Можно, милый? — он сложил руки под подбородком, томно стреляя глазками в сторону альфы. Тот кивнул в знак согласия. — Мы встретились в парке, где я кормил хлебом уточек. Я оступился и чуть не упал в воду, а Чонгуки меня спас. И поверьте, это была любовь с первого взгляда. Спонтанная и неожиданная. Знаете, такая, от которой крылья на спине и бабочки в животе. А после офигенного секса, крольчонок, кстати, в постели просто бог, мы поняли, что не можем друг без друга, и сразу решили, что нужно узаконить наши отношения, чтобы больше никогда не расставаться. Так, любимый? Чонгук снова кивнул. Эта зараза, Ким Тэхён, только что уложил всё его семейство на лопатки, особо не напрягаясь. Господин Бан, не переставая держаться за грудь, громко охал: — Мне срочно нужно выпить, пока моё сердце не разорвалось, и я не отправился к праотцам раньше срока. Хосоки, сынок, где мой коньяк? — Правильно, дедуля, коньячок — лучшее средство от сердечного приступа, — разулыбался Тэ. — И мне налейте, а то я что-то тоже разнервничался. — Он бесцеремонно переложил яйца пашот из тарелки Чимина себе. — Ты же больше не будешь, малыш? А то я после бурного секса всегда так хочу есть. Розоволосый парень только рот открыл от изумления, хлопая глазами, удивляясь такой наглости. Хосок громко стукнул кулаком по столу. — Да что же это такое, Чонгук? Немедленно вышвырни этого невежу из нашего дома, — бедняга аж покраснел от натуги. — Не нервничайте так, папенька, а то и вам придётся лечиться коньячком, как и дедуле Бану, — Тэхён запихнул в рот кусок яйца, жадно причмокивая. — Ум, вкуснотища! — Прости, папа. Но я люблю его, и он мой муж, — Чонгук сделал непроницаемый серьёзный вид, мысленно аплодируя странному омеге. Его с Юнги план, кажется, начал работать. — Я никого не собираюсь вышвыривать. Вам никогда не нравились те, с кем я заводил отношения, именно поэтому мы с Тэ поженились тайно, чтобы вы вновь не смогли ничего испортить. Очень прошу, полюбите его так же, как любите меня. Тэхён очень хороший, несмотря на все его странности. И примите то, что он будет жить здесь. — Чонгук закончил свою пламенную речь, якобы влюблённо глядя на своего омегу. Он когда-то играл в школьном театральном кружке, и вот не совсем позабытые навыки пригодились как нельзя кстати. — Ты пронзил меня в самое сердце своими словами, любимый, — Ким манерно приложил руку к груди, послав второй воздушный поцелуй альфе. — Люблю тебя, кроль. — стерев несуществующие слёзы, достал сигарету. — Я так растрогался, что мне срочно нужно покурить. Малой, огня не будет? — повернулся он к Чимину. — У нас не курят, — процедил тот сквозь зубы. — Жаль! — пожал плечами Тэ. — Что ж, тогда я покурю в своей комнате. — Он поднялся из-за стола, допив из горла шампанское, и направился на выход из столовой. — Спасибо за угощение. Все было невероятно вкусно. Но мясо всё-таки в меню добавьте. Я люблю курочку в панировке, если что. — И тут поняв, что не знает, куда идти, остановился у входа, вопросительно глядя на Чонгука. — Кстати, любимый, а где наша комната? — Я провожу, милый, — криво улыбнулся ему тот, приобнимая за талию и выводя омегу за дверь. — И что это было? — удивлённо смотрел ему в след Сокджин. — Где он откопал это чудо? — Ах, Чонгуки, что ты натворил? — господин Бан повторно схватился за сердце, делая глоток коньяка из фляжки, извлечённой из внутреннего кармана пиджака. — Это определённо нельзя так оставлять, — посмотрел на всех Хосок, заговорщицки прищурившись. — Тебе конец, Ким Тэхён, — злобно ухмыльнулся Чимин, прикусив нижнюю губу. — Долго ты тут не продержишься (закадровый зловещий смех).***
— Ну как? Я был хорош? — Тэхён прикурил сигарету, как только они оказались в своей комнате. — Не переборщил? Такие милые люди. Я в восторге. — Он не смог удержать довольный лёгкий смешок. — Нормально, самое то, — Гук подошел к дымящему у окна омеге. — Тебе же сказали, у нас не курят. — Вырвал сигарету из его рук и, сломав, выбросил в форточку. — Пфф, душнила. Хотя от осинки не родятся апельсинки, — Ким достал ещё одну и снова прикурил. — Курил, курю и буду курить. Понял, зая? — Ненавижу омег, от которых воняет табаком. Всё равно, что целовать пепельницу, — сморщился альфа, пытаясь отобрать сигарету из тонких пальцев. — А тебе что, со мной целоваться, кроль? — хмыкнул Ким. — Лично я ничего подобного не планирую. И тебе не советую, а то жених без члена вряд ли кому-то будет нужен. — Я тебя просил не называть меня так, — злобно раздул ноздри Гук, покраснев, как помидор. — И целовать рот, из которого постоянно льётся говно, вероятно, самое гадкое, что есть на этом свете. Лучше и правда облизать пепельницу. — Ладно, ладно, не злись, — поднял Тэхён руки вверх в примирительном жесте. — Как хорошо, что у нас такое взаимопонимание, муженёк. Лучше скажи, как мы будем спать, если тут всего одна кровать? — он окинул шикарное убранство спальни, задержав взгляд на белоснежном постельном белье. — Ты будешь спать на тахте, — альфа кивнул в угол, где стоял названый предмет. Тэхён недовольно скривился. — Ты мои офигенно длинные ноги видел? Я же там в жизни не помещусь. — Тогда можешь спать на полу. Уж там твоим офигенно длинным ногам места точно хватит, — Гук бросил быстрый взгляд на и правда длинные и охрененные ноги омеги, затянутые в узкие брюки. По телу разлилось неожиданное возбуждение от этого вида. Плюс ко всему комнату заполнил яркий аромат пьяной вишни, заставляющий пах ещё больше возбуждаться. «Только этого, блядь, не хватало, Чонгук. У тебя встал. Сука! На кого угодно, только не на эту заразу.» — Надавал он себе мысленных оплеух. — Гостеприимно, — фыркнул Ким, закинув тяжёлый чемодан на тахту и начиная распаковывать свои вещи. — Привыкай, — хмыкнул альфа, выходя из комнаты. Холодный душ сейчас совсем-совсем не помешает. — И ещё, ты мог бы не раскидывать свои феромоны так яростно, а то от них блевать тянет. Будь паинькой, выпей блокаторы. Тэхён бросил на него ехидный игривый взгляд. — Я не употребляю блокаторы. У меня на них аллергия. Так что привыкай, мой любимый зайка. — Умолкни, зараза! — раздражённо поморщился Гук, напоследок хорошенько хлопнув дверью. — А мне здесь нравится всё больше и больше, — Тэхён с разбегу плюхнулся на огромную кровать, раскидываясь в позе звезды. — Готовь, зайка, сто косарей. Великий актёр Ким Тэхён заслужит «Оскар» в этом спектакле.