Зараза

***

Тэхён всю неделю вкалывал, как папа Карло, не жалея рук и ног, чтобы заработать на подарок своему фиктивному мужу. Детишек, хотящих пощупать плюшевого панду, динозаврика Дулли и даже феечку Винкс, было до ужаса много. В конце лета, на удивление, было достаточно жарко, а во всей этой плюшевой амуниции и подавно. Омега чувствовал себя медленно поджаривающимся шашлыком, но упорно, несмотря ни на что, шёл к своей цели. И вот, наконец, в последний день, когда денег было собрано достаточно, дико уставший, но до жути довольный, он приобрёл желанную вещь. До дня рождения Чонгука оставалось пару дней и дедуля Бан любезно согласился припрятать подарок у себя до официального вручения. К слову, с Чонгуком после того вечернего разговора они так больше и не общались в силу собственной занятости и просто потому, что и говорить было не о чем. Нет, сказать-то было что, но разве это могло что-то изменить между ними. Хотя, может, и могло, но Тэхён не видел в этом никакого смысла. Собственные навязчивые мысли и чувства съедали каждый день, не давая и шанса подумать о чём-то другом. Этот альфа сводил с ума не только в реальности, но и во сне, доводя эротическим подтекстом до влажных от пота простыней и насквозь промокшего нижнего белья. Ким постоянно чувствовал на себе пристальный взгляд Чонгука. Альфа как будто собирался что-то сказать, но каждый раз не решался. От этого напряжение между ними становилось только сильнее, а взгляды более пристальными. Это определённо сводило с ума и дико раздражало. Джин, как и предполагал Тэхён, попался в их с Намджуном ловушку. Это можно было понять по его загадочно улыбающемуся лицу и поздним возвращением домой, отчего все семейство постоянно лезло с расспросами, но получало только один ответ, что по вечерам тот ходит на собеседование. Ну, конечно же, никто в эту чушь не верил, но добиться правды так и не смогли. Господин Хосок забеспокоился, что сын с его инфантильностью мог попасть в секту или связаться с аферистами, способными одурачить наивного мальчика. Поверить в то, что у Джина мог появиться альфа, даже не просвистело в его голове. Тэхён, вернувшись, тихонько проскользнул в свою комнату мимо гостиной, где всё его любимое семейство устраивало очередной допрос Сокджину. Участвовать в семейных дебатах не было ни сил, ни желания. От жары и дикой усталости голова раскалывалась, а тело требовало срочно занять горизонтальное положение. Наконец, добравшись до желанного дивана, он провалился в необходимый и такой долгожданный сон. Ему снова снился Чонгук, который куда-то нёс его на руках и нашёптывал ласковые слова, которые он никак не мог разобрать. Тело полыхало огнём. Почему-то было безумно жарко. Сквозь сон ему мерещился запах перечной мяты, ярко исходящий от горячего тела, к которому хотелось прижиматься сильнее. — Ты опять снишься мне, Чон Чонгук? Перестань приходить уже в мои сны. Это невыносимо. И вообще, куда ты меня несёшь? Боже, какой же ты горячий. Это так приятно, — он ещё сильнее вжался в чужую накачанную грудь, стараясь как можно сильнее вдохнуть полюбившийся аромат. Это был до мурашек приятный сон. — Жаль тебя разочаровывать, Тэхён, но ты не спишь. У тебя жар. И горячий здесь ты, а не я. Где ты мог простудиться летом, не понимаю? А несу я тебя в душ, чтобы сбить температуру. — Томный шёпот на ухо будоражил — Угум! Понятно, — омега слышал Гука как будто издалека. Мозг очень медленно переваривал полученную информацию. Осознание, что он и правду не спит, пришло лишь с первыми холодными каплями, упавшими на лицо. Глаза неохотно, но открылись. Они действительно были в душе. Альфа действительно держал его на руках, крепко прижимая к себе. Он ощущал под своими пальцами голую мощную грудь и слегка сбитое дыхание. Холодная вода обжигала горящую кожу, принося с собой облегчение и смывая морок сна. — Какого чёрта, кроль? — Кима окончательно отпустил сон и, завертевшись в чужих руках, он кулем шлёпнулся на дно душевой, отбив полупопие. — Мог бы просто разбудить. А не тащиться со мной в душ. Это… это… — от возмущения и смущения он не находил слов. Мокрый альфа стоял перед ним в одних спальных штанах, до одури красивый и до безумия притягательный. А понимание того, что он слышал всё, что тот ему наговорил, думая, что спит, приводило в замешательство и очень смущало. Чонгук помог ему подняться, удерживая одной рукой за талию, боясь, что из-за болезненной слабости тот не сможет удержать равновесие. — Я пытался, честно. Но ты не слышал. Если бы я вовремя не проснулся, ты бы сгорел. Чонгук немного лукавил. Он вообще не спал. Он уже несколько дней не спал, не переставая пялиться на спящего омегу. Осознание того, что он не хочет с ним расставаться, всё сильнее въедалось в подкорку. Он честно старался переключить свои мысли на Мингю, но никак не получалось. Эта «зараза» крепко вцепился в сознание своими длинными красивыми пальцами с разномастными кольцами. Его хотелось. До безумия. До головокружения. До спёртого в груди дыхания. Хотелось не только тело, но и душу. Вот такого странного и неуправляемого, но бесконечно мудрого. Хотелось, чтобы этот омега был только его. Закрыть, спрятать ото всех и никуда не выпускать. Абсолютно все равно стало на этот дурацкий договор. Он готов отдать Киму не только свои деньги, но и самого себя с потрохами. Вопрос только в том, захочет ли он этого. Сомнения в правильности своих ощущений терзали до последнего, пока сегодня он не встретился с Юнги и всё ему не рассказал. А когда услышал от лучшего друга то, чего никак не ожидал, все сомнения развеялись по ветру. — Как только я увидел этого парня на танцполе, сразу понял, что это тот, кто тебе нужен для жизни, Гуки. Только Тэхён сможет сделать тебя счастливым. Ты идиот, если до сих пор этого не понял. — Мин потягивал свой виски и, улыбаясь, глядел на полностью растерянного Чонгука. — Но мы ведь слишком разные, хён. Он настоящая зараза. С таким, как он, у меня никогда не будет спокойной жизни. Он как ураган, от которого нет спасения. — Гук прикусывал губу, сомневаясь в словах Мина, да и в своих чувствах тоже. — Вот именно, дружище. Вот именно. По рассказам Чимини я понял, что с появлением Тэ ваша жизнь стала яркой. Он единственный, кто смог приструнить твое семейство, — похлопал его по плечу Юнги. — Ты будешь полным дураком, если потеряешь этого омегу, променяв на зануду Мингю. Подумай об этом. Твоё счастье уже твоё, только возьми его. Пока Чонгук возвращался домой, не переставал думать о словах Мина и пришёл к выводу, что тот прав. Он решил признаться в своих чувствах сегодня же. Благо сидящий внутри алкоголь хорошо способствовал этому. И пофиг, что там будет дальше. Сейчас это было необходимо. Но зайдя в комнату, увидел, что Тэхён спит, как всегда скомкав одеяло между ног и оголив кусочек пятой точки, решил отложить признание до утра. Он долго наблюдал за ним, пока не понял, что что-то не так. Омега беспокойно ёрзал во сне и болезненно стонал. Поначалу Чонгук подумал, что тому снится дурной сон, и решил его разбудить, но как только дотронулся до лица, понял, что Тэхён горит. Жар был настолько сильным, что все попытки разбудить не увенчались успехом. И вот теперь они оба стоят под обжигающе холодным душем. По мятным волосам омеги стекает вода. Его тело дрожит, в глазах непонимание и страх, а ещё желание. Или ему это только кажется. Настолько беззащитным он не видел его никогда. Очень захотелось прижать, защитить и забрать эту чёртову болезнь себе. Но всё, что он смог — это выдавить из себя: — Если тебе лучше, то я, пожалуй, пойду. — Он неохотно отпустил дрожащее тело, собираясь покинуть душевую кабинку. Но его внезапно схватили за запястье. — Ты ведь хочешь меня, Гуки? — вопрос был настолько неожиданным, что альфа замер, боясь повернуться. Вдруг ему это послышалось. — Если я ещё раз проснусь от дикого возбуждения, потому что ты мне снишься, я просто не выдержу и изнасилую тебя, зая. — В кабинке внезапно стало теплее. Видимо, омега переключил холодную воду на более комфортную. Или просто Чонгука кинуло в жар от внезапного признания. Собственно, не важно. Тонкие пальцы прошлись по позвоночнику Чонгука, запуская необратимый процесс дикого возбуждения. Альфа с трудом нашёл в себе силы повернуться. На него смотрели затуманенные, полные похоти глаза. Всё-таки не показалось. — Будем считать это ни к чему не обязывающим сексом. — Тэ машинально облизнул губы. — Ты с ума сошёл? Ты же болен, — одной рукой он притянул омегу к себе, похотливо разглядывая чужие губы, желая впиться в них и терзать бесконечно долго. Тело противоречило разуму. — Разве тебе не говорили, что лучшее средство от простуды — это пропотеть и растрястись? — правда, Кима и так трясло, только уже не от болезненного озноба, а от скопившегося за эти дни желания. А обнажённое мокрое тело альфы в мизерном пространстве душевой лишь усилило его. — Ты действительно безумец. Другой на твоём месте стонал бы от болезни, а ты… — Чонгук совсем близко притянул омегу к своему лицу, вдыхая любимый аромат пьяной вишни. Нужно бы отказаться от заманчивого предложения. Вопрос: Как? — А я не другие. И стонать хочу только от твоего члена во мне и экстаза, зая. Так что поможешь мне выздороветь? — он провёл кончиком языка по чужим. — С удовольствием, Зараза. — Разум тоже сдался. Собственный язык тут же жадно вторгся в рот напротив. Наконец он сможет сделать всё, о чём мечтал столько ночей. Пальцы омеги вплелись в чёрные мокрые локоны, заставляя прижаться губами ещё сильнее и не отпускать от себя ни на секунду. Когда воздуха становилось катастрофически мало, они отрывались буквально на несколько секунд, чтобы вновь падать в мокрое безумие. Желание становилось сильнее и уже не могло удерживаться промокшей тканью спальных штанов, которые были безжалостно сорваны. Не тратя время на особые прелюдии, пальцы альфы резво нащупали промежность, постепенно проникая в неё и растягивая под себя. Соблазнительные стоны наполнили пространство душевой. Вода, не переставая, хлестала по голым телам, но это только ещё больше возбуждало и доводило до безумного экстаза. Резким движением Гук развернул Тэхёна к стенке лицом, буквально вжав его в неё, и на смену пальцам пришёл язык. Омегу хотелось вылизывать, кусать, сминать бронзовые полупопия до синяков. Он так долго любовался ими издалека, что сейчас наслаждался, намеренно растягивая удовольствие, как грёбаный фетишист. Ноги Кима дрожали от попеременного использования альфой пальцев и языка, что он, так ни разу и не притронувшись к себе, кончил с оглушительно громким стоном, от которого, вероятно, проснулись все домочадцы. Да и пофиг. Офигенные ощущения сейчас были явно важней чьего-то нарушенного сна. — Если ты сейчас же не трахнешь меня, то я сам трахну тебя, Зая. Поверь, я это сделаю, — выстанывал Ким, чувствуя, как снова возбуждается. — Почему-то я даже в этом не сомневаюсь, — хмыкнул Чонгук, оглаживая гладкое влажное тело. Вошел резко, заставляя тем самым омегу застонать ещё громче. — О боги! Похоже, дедулины блинчики не прошли даром. Какого хера ты такой большой, кроль? Если он вырастет ещё хотя бы на миллиметр, то ни один нормальный омега тебе не даст. — Заткнись уже и получай удовольствие, малыш. И почему ты всегда такой болтливый? Откусить бы твой язычок. — Гук довольно зарычал и прикусил омегу за пульсирующую жилку на шее, вбиваясь в податливое тело всё сильнее и сильнее. От резких движений тонкое стекло душевой пошло трещинами. Оргазм не заставил себя долго ждать, взорвавшись перед глазами белыми кругами. Когда эйфория немного отпустила, Тэхён сполз по стенке на пол. — Кажется, надо будет заменить стекло, — он загнанно дышал. — А ещё я не могу встать, чтобы смыть всё с себя. Ты настоящий жеребец, Чонгуки. — Тогда я сделаю всё сам. — Гук с лёгкостью поставил омегу на ноги, обхватив за талию и оставив на губах лёгкий поцелуй, принялся за дело с довольной улыбкой во весь фейс. После он отнёс почти засыпающего Тэхёна к себе на кровать, укутав в одеяло и прижавшись со спины к этому кокону. Омега практически мгновенно заснул от срубившей его усталости после жаркого секса и не до конца отступившей болезни. Чонгук же долго не мог уснуть, перебирая мятные пряди, счастливо улыбаясь и периодически утыкаясь носом в ароматную жилку на шее. Внутренний токсикоман, наконец, наслаждался запахом пьяной вишни по полной. — Я люблю тебя, зараза! Ты даже не представляешь, насколько сильно, но язык всё равно когда-нибудь откушу. — Признание было озвучено, пусть омега его сейчас и не слышал. Тэхён проснулся от ужасной ломоты в теле. Чонгука рядом не было, но, обведя комнату взглядом, он обнаружил его спящим в кресле. На его коленях лежал блокнот и карандаш. Завернувшись в одеяло, Ким сполз с кровати и на цыпочках, чтобы не разбудить спящего альфу, подошел и взял с его колен тетрадь. В ней был нарисован он сам, безмятежно спящим, со скомканным одеялом между ног. Рисунок был прекрасен, у Чонгука и правда есть талант. Тэхён, тяжело вздохнув, слегка погладил альфу по щеке. В глазах и носу предательски защипало. Захотелось разрыдаться от накатившихся эмоций. — Если бы ты знал, как сильно я влюбился в тебя, зая. Если бы ты знал… До дня рождения Чонгука оставался один день.