Это не соответствует их имиджу.
>Согласна. Они все еще новички, и такой концепт только разрушит их будущее
— О чем, черт возьми, они говорят? О песне? — бормочет Юнги себе под нос, быстро пролистывая уведомления, чтобы найти хоть один твит, в котором, во-первых, не кричали бы, чтобы он удалился из интернета, потому что все испортил, и, во-вторых, не требовали бы публичных объяснений и извинений за его ошибки. Юнги находит такой и чувствует, как замешательство смешивается с густой тревогой, бегущей по телу.Для новичков и тех, кто удивляется, почему мы бойкотируем его, Мин Юнги имеет ОЧЕНЬ темное прошлое, что вы можете увидеть в его старых рэп-видео на его ютуб канале. В его рэпе много ругательств, создается впечатление, что он пытается жестоко избить тех, на кого обращены его треки. И он также очень политичен, поскольку открыто называет имена людей и «целится» в них.
Его рэп грубый, а видео, где он набрасывается на Park Entertainment из-за маркетинга айдолов-мужчин — это слишком, учитывая, что такую же стратегию использовали многие компании в прошлом. Так почему он критикует только одну из них?
Мин Юнги может быть хорошим продюсером, но он не тот, кто должен работать с нашими мальчиками. Они заслуживают больше, чем злость и вспыльчивость, которые предлагает Мин Юнги.
Юнги нажимает на видео, прикрепленное к треду, не зная, на что именно ссылается человек в твите, и тело покрывается холодным потом. Твиттер исчезает, когда открывается ютуб, и Юнги смотрит на семнадцатилетнего себя блондина, выступающего в ужасном клубе для несовершеннолетних, куда он и все старшеклассники ходили, чтобы выместить всю злость и разочарование — не важно, были ли они связаны со школой, семьей или обществом. Голос Юнги тогда более хриплый, чем сейчас в двадцать шесть, диалект Тэгу сильный, он вспоминает, как чувствовал гордость, когда диалект соскальзывал с языка и губ, упорно сопротивляясь его подавлению, несмотря на то, что ему твердили об избавлении от него, если он хотел, чтобы его воспринимали серьезно за пределами маленького сообщества, где он вырос. Юнги сглатывает, когда его резко затягивает в переулок воспоминаний, старая забытая лирика срывается с языка, пока он смотрит выступление, заставляющее в груди что-то сжаться, а кровь бежать быстрее, чем когда-либо.«Капиталистические придурки вроде Park Entertainment полны гомофобов. Сначала они продают вашу ориентацию, а потом полностью отрицают ее. Они продают близость между мальчиками как блестящую конфетку, а потом плюются от нее, как от яда. Сеул, родина гомофобных капиталистов, которые продают гейские образы, но в то же время отрицают их существование как таковых».
Юнги останавливает видео и делает глубокий вдох, пытаясь сдержать бушующие в нем эмоции. В семнадцать Юнги был очень злым, грубым, человеком со злобой, рожденной из-за отсутствия репрезентации и принятия тех, кем был он сам, из-за необходимости прятаться и притворяться тем, кого примут, только для того, чтобы потом компании продавали эту часть ориентации ради бóльшей выгоды. Сейчас близость между айдолами одного пола не так уж важна для продаж как это было десять лет назад, когда некоторые компании, чтобы повысить продажи, продвигали такие концепт-фото или сценические взаимодействия фанатам, которые либо фетишизировали это, либо жаждали увидеть шоу признания их ориентации. Юнги может с легкостью вспомнить, что большинство его треков тогда основывались на мнениях других людей, которые читали ему лекции о том, что нужно измениться, если он хочет быть принятым в «реальном» мире. Заняло время начать чувствовать себя комфортно в своей собственной шкуре и двигаться вперед, несмотря на отчаянные попытки других втиснуть его в рамки. Именно поэтому он работает внештатно. Никто не может ему диктовать как он «должен» работать и что его лирика «должна» быть более гетеро-ориентированная, а не нейтрально-ориентированная. Юнги никогда не думал, что ему придется зацензурить его прошлые работы — он никогда не работал с публикой, всегда оставаясь за кулисами. Позиция Южной Корее относительно ЛГБТК меняется медленно, поскольку появляется все больше и больше знаменитостей, говорящих, что это нормально, а не что-то запретное, как это было десятилетиями до этого. Изменения медленные, а некоторые голоса все еще звучат намного громче других. Юнги, если честно, все еще не знает как реагировать, когда телефон начинает перегреваться от уведомлений. Даже у него есть свой предел терпения. Прежде, чем он успевает даже занести палец, чтобы что-нибудь сделать, экран меняется. Сердце Юнги уходит прямиком куда-то в желудок, он чувствует, как внутри все горит, пока смотрит на неизвестный номер с кодом Сеула, который звонит ему. Он пропускает звонок, напуганный до усрачки, чтобы сделать хоть движение, он слышал слишком много историй о том, как фанаты айдолов преследовали сотрудников. У Юнги сейчас не хватит хладнокровия иметь дело с кричащим фанатом, угрожающим закончить его карьеру или даже жизнь. Но когда второй звонок поступает с того же номера, Юнги заставляет себя нажать зеленую кнопку и принять вызов прежде, чем передумает. — Я разговариваю с Мин Юнги-ши? — звучит очень деловой голос, от которого кожа Юнги холодеет, а сам он садится прямо. — Да? — Юнги отвечает крайне вежливо, нервозность разжигает огонь в крови. — Мин Юнги-ши, я являюсь законным представителем Park Entertainment и звоню сообщить Вам о судебном иске, поданном против вас в связи с вашими высказываниями относительно репутации моего клиента. Юнги думает, что лучше бы это был эмоционально обвиняющий его фанат, а не юрист. — Высказывания? — Юнги говорит осторожно, не признавая и не отрицая, пока не сможет получить четкое представление о том, насколько он облажался. — Да. Ваше высказывание касательно того, что мой клиент, цитата, «гомофобный капиталист», может быть расценена как клевета, так как это повлияло на публичный имидж моего клиента, что делает судебный иск против вас вполне осуществимым, — продолжает бубнить адвокат, лишая Юнги способности дышать или говорить. — Вы получите письменное извещение о судебном иске против вас в течение следующих двух рабочих дней. Пожалуйста, прочитайте его и свяжитесь со своим адвокатом, чтобы ответить на претензию. Если вы не хотите пользоваться услугами адвоката, тогда мы примем Вас в качестве представителя Вашей стороны. — П-подождите, но у меня нет адвоката, — Юнги заикается, кожа становится липкой. — Тогда, Мин Юнги-ши, мы услышим от Вас информацию по этому иску в ближайшие дни лично. Глаза Юнги остаются широко отрытыми, невидяще уставившимися в экран компьютера, когда звонок отключается, оставляя его в этом ебучем кошмаре, развернувшемся из-за онлайн-пользователей, копающихся в древней истории. Прошло восемь лет с того выступления, и за все эти годы не было слышно ни единого звука о его высказываниях с того дня, теперь же вся его жизнь может наебнуться из-за этого. — Что за херня происходит, — только и может что прохрипеть Юнги в пустоту комнаты, с ужасом ожидая в ближайшие дни писем, в которых будет подробно объяснен и изложен кошмар Юнги. Кошмар, от которого он действительно надеется проснуться.***
Письмо пришло час назад. Но Юнги не может пошевелиться, пялясь на хрустящую дорогую бумагу сквозь ладони. Глаза продолжают бегать с одного предложения на другое, пытаясь понять все, что там написано.Я представляю господина Пак Джисуна, генерального директора и владельца Park Entertainment, в иске против господина Мин Юнги, внештатного музыкального продюсера. Иск был подал из-за клеветнических высказываний Мин Юнги-ши по отношению Пак Джисун-ши.
Ниже указаны способы досудебного урегулирования конфликта, пожалуйста, ознакомьтесь и примите одно из двух предложений.
Первое предложение включает в себя выплату компенсации в размере пятидесяти миллионов вон, именно в такую сумму был оценен репутационный ущерб, который понес мой клиент. Выплата должна быть произведена в течение семи рабочих дней после принятия соглашения. Если выплата данной суммы невозможна, пожалуйста, обратитесь ко второму предложению.
Второе предложение включает урегулирование данного конфликта путем использования образа Мин Юнги-ши для возмещения ущерба, нанесенного клеветническими комментариями. В этом случае Мин Юнги-ши обязуется выйти замуж за высокопоставленное лицо, представляющее бренд Пак Джисун-ши. Свадьба будет законной и обязательной, а Мин Юнги-ши по контракту должен будет обеспечить позитивный публичный образ вышеупомянутого брака.
Если оба предложения об урегулировании кажутся невыполнимыми, тогда мой клиент передаст иск на рассмотрении суда, где судья рассмотрит дело и вынесет окончательное решение о действиях Мин Юнги-ши. В ходе судебного разбирательства Мин Юнги-ши может грозить либо выплата компенсации в еще большем размере, либо тюремное заключение.
Данное предложение о досудебном урегулировании будет оставаться в силе в течении пятнадцати дней с даты, указанной в этом письме.
Похоже, его кошмар только начинается. *** Юнги молча смотрит в окно, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце с помощью дыхательной гимнастики, которую нашел в интернете. Даже его любимая музыка не помогает отвлечься от тошноты, вызываемой тревогой. Прошло несколько недель как он получил письмо от юриста Park Entertainment. Юнги пытался найти решение, но все было безрезультатно. Он едва начал зарабатывать со своих треков, а в прошлом у него не было достаточно денег, чтобы начать откладывать. Юнги уже радовался, если получалось вовремя заплатить за квартиру и если не приходилось пропускать приемы пищи, лишь бы дожить до конца месяца. Выплатить компенсацию было просто невозможно. Он не мог себе этого позволить, и он знал, что у его родителей также не было таких денег. Идти в суд тоже не вариант. Юнги знал, что не выиграет это дело. Он не мог даже нанять себе адвоката, и не доверял общественным адвокатам в противостоянии против огромной компании, когда он фактически оклеветал генерального директора Park Entertainment. Не важно, был ли он прав или нет, он бы никогда не выиграл это дело. Что еще хуже, судебное дело может одним махом положить конец его карьере. Кто захочет работать с продюсером, который был обвинен в клевете? А если все закончится тюрьмой? Ни одна компания или организация больше никогда не купит у него треки. Так что, Юнги оказался в ситуации, когда ему пришлось согласиться на это нелепое предложение с женитьбой на человеке, которого он даже не знает. Они даже не сказали ему, кто это будет, даже не назвали имени. Как будто он живет в девятнадцатом веке и ему нужно жениться просто чтобы выжить. Это нелепо, и, если бы у него был выбор, Юнги бы посмеялся и выложил письмо на всеобщее обозрение в интернете. Но он не смеялся с тех пор как получил тот звонок, с тех пор как прочитал то письмо. Радость от того, что он наконец-то начал делать себе имя в индустрии, обернулась для него кошмаром, и он никогда не простит Park Entertainment за это. — Чертов ублюдок думает, что может делать все, что угодно, просто потому что богатый. Ебучий капиталист, — бормочет под нос Юнги, до сих поря не веря, что он в пути на встречу с его женихом. Кажется, что каждая его поездка в Сеул деловая: продажа треков, покупка оборудования или встреча с его так-называемым-будущим-мужем. Поездка в такси от Сеульского вокзала, кажется, длится дольше, чем вся его жизнь, и Юнги начинает чувствовать себя пойманным в клетку, еще даже до того, как встретится с незнакомцем, с которым обязан будет связать себя узами брака и притворяться, что любит всю оставшуюся жизнь. Юнги снова проверяет телефон, убеждаясь, что он все еще успевает приехать вовремя. потому что будет хреново показаться непунктуальным в день первого посещения места проведения своей свадьбы. Когда он соглашался (слова в тот момент ощущались как битое стекло) на использование его образа в публичном браке, ему сказали, что для того, чтобы возместить ущерб, нанесенный его семнадцатилетним «я», была придумана (без его участия) очень тщательно продуманная история, чтобы сделать предстоящий брак правдоподобным для общественности. И что может быть более правдоподобным, как не «поимка» весьма крупным и уважаемым таблоидом Юнги и его неизвестного жениха прямо во время осмотра места будущей свадьбы, которое они, кстати, оба увидят впервые, точно так же, как и друг друга. Опять же, если бы это происходило не с Юнги, он бы смеялся над всей этой драмой во весь голос, но, к сожалению, это его жизнь резко навернулась вниз, и это он пытается встать на ноги прежде, чем его окончательно раздавит. В одну секунду кажется, что он никак не приближается к месту встречу, а затем внезапно водитель такси говорит, что они уже на месте, и все дыхательные техники Юнги забываются, когда он замирает. Тело действует само по себе, благодаря мышечной памяти он платит водителю наличкой, благодарит его и заставляет свое одеревеневшее и паникующее тело покинуть безопасное место в машине. Юнги надел то, что ему сказали надеть, что-то официально-повседневное, но не слишком официальное, чтобы он выделялся на встрече с управляющим места проведения свадьбы, но и достаточно повседневное, чтобы журналисты смогли поймать его лицо в свои объективы, длинной с его руку. Юнги смущенно тянет край черной кепки вниз, и три металлических кольца спереди негромко звенят, когда он это делает. Он так рад, что несколько лет назад решил вернуться к своему натуральному черному цвету, потому что его старый блонд определенно выделялся бы в таком шикарном районе Каннама. Чувствуя жар под кожаной курткой и черным свитером с высоким горлом, Юнги хлопает по карманам, убеждаясь, что кошелек и телефон при нем, когда на негнущихся ногах все-таки начинает идти к высокому зданию с надписью «Свадебный зал». Дальше Юнги идет вслепую. Все, что ему сказали о сегодняшнем дне, это то, что он должен встретиться с управляющим места проведения свадьбы для окончательной доработки некоторых деталей, пообщаться с незнакомцем, которые вскоре станет его мужем, и убедиться, что Диспатч получит снимки, о которых они были «предупреждены». Юнги поднимается по нескольким ступенькам, чтобы попасть в причудливый зал с окнами от пола до потолка. Он старается унять свое беспокойство из-за незнания с кем, черт возьми, ему нужно здесь встретиться, и прячет вспотевшие ладони в карманы кожаной куртки, протискиваясь через тяжелые двери. Музыка в фойе спокойная, но все же моментально начинает действовать Юнги на нервы, усиливает его беспокойство и тот факт, что он сразу же привлекает внимание двух мужчин, стоящих у стойки регистрации и вежливо разговаривающих. Юнги почти замирает, пойманный двумя парами глаз, пристально смотрящих на него, и только сильнее потеет под воротником своей кожанки, гадая, принадлежит ли один из взглядов его мужу или это просто кто-то случайный. — Ох, ты как раз вовремя! — раздается удивительно веселый голос с пусанским акцентом невысокого мужчины, привлекая все внимание Юнги к себе. Первое, что действительно замечает Юнги, — это светлые волосы, выбивающиеся из-под черной бини, и точно чуть длиннее юнгиевых. Одет он почти точно так же, как и сам Юнги, но вместо водолазки мужчина выбрал черно-желтую клетчатую рубашку, демонстрирующую под собой простую белую футболку. Следующее, что замечает Юнги, — его губы. Мягкие, пухлые и блестящие. И только потом он замечает очки. — Носишь солнечные очки в помещении? — выпаливает Юнги, глядя на свое маленькое отражение, когда подходит к мужчинам ближе. — Ты же видел, в каком состоянии мои глаза были сегодня утром, — последовал быстрый, дразнящий ответ, и именно поддразнивание напомнило Юнги об игре, в которой они пытаются притвориться, что в отношениях. — Чимин-ши рассказал мне, что Вы можете опоздать, поскольку много работаете над проектом, но я рад, что Вы смогли приехать вовремя! Было бы жаль, если бы Вы пропустили какую-либо часть подготовки такого важного для вас обоих дня, — говорит высокий мужчина, отвлекая Юнги от необходимости ответить «Чимину», официальный вид управляющего безупречен, как и его сеульский акцент. — Джихун-ши собирается сначала показать нам, где нас будут ждать гости, а затем проведет экскурсию по нашему свадебному залу и задним комнатам, — объясняет Чимин, пока Джихун улыбается Юнги, давая больше указаний, чем адвокаты прошлым вечером. Юнги кивает, надеясь, что выражение его лица не такое напряженное и неприятное, как он себя чувствует. — Давайте начнем нашу большую экскурсию? — Джихует сияет, будучи, очевидно, единственным, кто по-настоящему взволнован из-за предстоящей свадьбы. Юнги обнаруживает, что идет рядом с Чимином, когда они оба следуют за Джихуном к парадной лестнице, минуя лифт ради «полного осмотра здания». Его жених, Чимин, кажется, чувствует себя гораздо более комфортно, нежели сам Юнги. Для Юнги кошмар, которого он так старательно пытался избежать, постепенно становился реальностью. Юнги знает, что облажается, если попытается ответить хоть на один из вопросов, которые Джихун продолжал им задавать в попытке выяснить, какую свадьбу они оба хотят, поэтому чувствует облегчение, когда Чимин берет инициативу в свои руки и с легкостью отвечает на все вопросы. Вместо этого Юнги решает сосредоточиться на Чимине, пытаясь по крупицам разобраться в человеке, с которым ему предстоит провести всю оставшуюся жизнь. Чимин, кажется, одного с ним роста, но осанка намного прямее. Его бедра, очевидно, испытывают джинсы на прочность — мышцы заметно перекатываются с каждым чиминовым шагом. Если бы Юнги нужно было угадать, он сказал бы, что Чимин айдол. Красивое личико, натренированное тело и уникальный приятный голос (чисто с профессиональной точки зрения). Все сходится. Юнги выныривает из своих мыслей, когда Чимин внезапно кладет руку ему на поясницу, демонстрируя некую привязанность перед Джихуном. — Верно, дорогой? — вдруг спрашивает его суженый, заставляя сердце пропустить удар от непривычной нежности, а также от заданного вопроса. Он вообще не вникал в суть разговора и понятия не имеет, о чем вообще речь. — Э, д-да, как скажешь, детка, — неуверенно произносит Юнги и изо всех сил старается подобающе улыбнуться, хотя со стороны это, наверняка, больше похоже на гримасу. Джихун, похоже, не замечает неловкости и все также готов ворковать над ними, делая заметки в документах, которые носит с собой, и продолжает показывать им помещение. Прежде, чем Юнги успевает даже подумать о том, чтобы посмотреть на Чимина, он чувствует удар локтем по ребрам, что заставляет его ахнуть от шока. К стачстью, Джихун, кажется, и этого не заметил. — Что ты делаешь? — хрипло шепчет Юнги, глядя прямо на мужчину, но быстро замолкает, когда видит глаза Чимина поверх очков. Они круглые, карий цвет невероятно теплый, но его взгляд острый и холодный. — Обрати, блять, внимание и вступи, наконец, в игру, если хочешь, чтобы все сработало, — тихо предупреждает его Чимин, едва шевеля губами и без следа прежней теплоты в его голосе. Юнги настолько ошеломлен, что ответ умирает прямо на кончике его языка. Да, похоже, это и вправду будет кошмар.***
«Да, похоже, это и вправду будет кошмар», — думает Чимин, вздыхая, и резко садится напротив зеркала в репетиционной, стягивая с головы бини, чтобы взъерошить светлые волосы. Он знал, что легко не будет, но не ожидал, что Юнги будет таким неловким. Мужчина выглядел точь-в-точь как олень, пойманный в свете фар. Если Юнги продолжит быть таким рядом с ним, этот «брак» никогда не сработает. Им нужно быть убедительными. Им нужно убедить тех, кто ненавидит Юнги, что еще хуже, им нужно убедить нетизенов. Но самое худшее из всего этого то, что они должны убедить генерального директора Park Entertaiment, мужчину, который ненавидит всех и вся. Чимин достает телефон из кармана и быстро проверяет новости на последние сплетни, в которые оказался вовлечен. Он тихо усмехается, когда видит свое имя в свежих заголовках. Диспатч оказался быстрым. Фотографии его и Юнги были уже готовы, а статей с каждым обновление страницы появлялось все больше.СВАДЕБНЫЕ КОЛОКОЛА ДЛЯ ЗОЛОТОГО СЫНА PARK ENTERTAINMENT?
МИН ЮНГИ И ПАК ЧИМИН ЗАМЕЧЕНЫ В КАННАМЕ, ЭКСКЛЮЗИВНЫЕ ШОКИРУЮЩИЕ ФОТО
КТО ТАКОЙ МИН ЮНГИ И ПОЧЕМУ ЕГО ВНЕЗАПНЫЕ ОТНОШЕНИЯ С СЫНОМ ГЕНЕРАЛЬНОГО ДИРЕКТОРА PARK ENTERTAINMENT ТАКАЯ ГОРЯЧАЯ ТЕМА?
Чимин рандомно открывает одну из статей и проверяет фотографии. Лица едва различимы, но этого достаточно, чтобы идентифицировать их, как того и хотели юристы. Что ж, по крайней мере, его и юнгиев стиль одежды похожи. Они оба одеты в кожаные куртки и обтягивающие джинсы, и это по мнению некоторых нетизенов выглядит как парная одежда. Это хорошо. Он пролистывает вниз к комментариям, чтобы увидеть, как восприняли эту новость люди, и к его большому удивлению, их реакция неоднозначна.Как кто-то как Мин Юнги может встречаться с Чимином-оппой? Т-Т
ОМГ я так рада за Юнги-оппу! Надеюсь, он и Чимин счастливы
ПОЧЕМУ ВЫ РАСКРЫЛИ ИХ ОТНОШЕНИЯ ТАК???? УДАЛИТЕ ЭТО
Мин Юнги, король геев
Фу, очередная пара пидоров
Излишне говорить, что на последний комментарий Чимин сразу же отправляет жалобу. О Мин Юнги до всего этого беспорядка Чимин слышал достаточно много. Первый раз произошел несколько лет назад, когда Намджун, продюсер, работающий на Park Entertainment, порекомендовал ему один из юнгиевых андеграундных треков. Это был не тот трек, который он продал, просто выступление в каком-то клубе, видео отвратительного качества из-за того, что было загружено с телефона прямо на ютуб. Песня была хороша, и Чимин должен был признать, что человек на сцене был потрясающим, но это было не что иное, как профессиональная оценка одного исполнителя другим. Но когда Чимин узнал, что жениться он собирается на Юнги, пришлось провести несколько дополнительных исследований. Юнги оказался на два года старше, вырос и живет в Тэгу, впрочем, скоро это изменится, когда они поженятся и ему придется переехать в Сеул. Статьи также утверждали, что он внештатный продюсер, известный своей независимостью, который продавал свои треки множеству компаний и организаций с переменным успехом, и только тогда Чимин понял, что ему нравятся довольно много песен, спродюсированных Юнги. Но это не меняло того факта, что Юнги совершенно незнакомый ему человек, за которого Чимин вынужден выйти замуж. Радует, что Юнги гей, а значит Чимину не придется терпеть гомофобного мудака рядом с собой до конца жизни. Он бы не удивился, если бы его выдали замуж за кого угодно, просто ради того, чтобы он был женатым. Но это также не меняло того факта, что Чимин был взбешен. Он так долго успешно избегал брака, но нет, Юнги нужно было появиться и все испортить. Мужчина появился и создал идеальную возможность, идеальный предлог, для отца Чимина, чтобы выдать того замуж ради своей собственной выгоды. Гнев бурлит в его венах, пока мысли ускоряются. Если бы Юнги по крайней мере попытался заставить все работать, они могли бы играть идеальную пару на публике и избегать друг друга настолько, насколько это возможно в реальности. Но, похоже, за каждым их шагом будут следить, поскольку сейчас их брак все еще выглядит слишком фальшивым. Честно говорят, Чимин не был удивлен, когда они разошлись, не обменявшись ни словом друг с другом. Они оба пошли разными дорогами, и ни один из них не сделал попытки остановить другого. Чимин может бы и попытался, может бы даже предложил поговорить обо всем этом, но после того, как увидел поведение Юнги в свадебном зале, эта решимость испарилась. Чимину хочется, что все сработало, но делать это в одиночку он не собирается. Если Юнги не хочет помогать ему, то он должен быть готов столкнуться с последствиями. В конце концов, это Юнги виновник всего этого беспорядка. Поэтому Чимин совершил единственную вещь, которую делает, когда испытывает стресс и нуждается в разрядке. Сбегает обратно в компанию, в пустую репетиционную, в свое безопасное место, где он может быть самим собой с музыкой и своим телом. Будучи тренером по танцам, Чимин тратит много времени в этих комнатах, если он не учит кого-нибудь в другом месте. Залы для практик заставляют его чувствовать себя увереннее. Он здесь в своей стихии, может заниматься тем, что любит больше всего, и его уважают за это. Большинство людей, во всяком случае. И как будто тот единственный человек, которые его не уважает, почувствовал его мысли, потому что именно его имя высвечивается на телефоне Чимина, оповещая о входящем звонке. — Добрый вечер, господин Пак-ши, — говорит Чимин глумливо, отвечая на звонок. — Последние новости Вас удовлетворили? — Если бы, Чимин-а, но твой суженый выглядит слишком чопорно на тех фотографиях. Кого вы пытаетесь убедить? — Ну, он в конце концов не был моим выбором. — Я ожидаю от тебя больше в будущем, Чимин. Дочь генерального директора MJ Entertainment была очень заинтересована в браке с тобой, до того, как случился весь этот беспорядок. Чимин в неверии усмехается на наглость отца. Он знал, что этот мужчина бессердечный, это был не первый раз, когда он угрожал Чимину подобным образом, но это никогда не перестанет его пугать. — Радуйся, что твой суженый мужчина. Ты наконец-то получил то, чего так хотел. — Да, папа. Я так благодарен, — язвит Чимин и вешает трубку, не сказав ни слова и снова кипя от злости. Он знает, что это была плохая идея грубить отцу, но прямо сейчас ему плевать. День был изнуряющий, вся его жизнь собирается стать изнуряющей, полной притворства и лживых улыбок, лживой любви и еще бóльшего одиночества. Ему действительно сейчас на все наплевать. Чимин небрежно отбрасывает телефон в сторону, звук эхом отдается в тихой комнате, когда тот падает на пол, куртка вскоре следует за ним, когда парень поднимается. Все накопившиеся разочарование и гнев теперь выходят на поверхность, из-за чего Чимин больше не может сидеть спокойно. Ему нужно двигаться. Ему нужно дать волю этим чувствам, иначе они сведут его с ума. Чимин идет в угол комнаты, где находится компьютер, и включает музыку. Ритм быстрый и резкий, яростный и грубый, тяжелая пульсация басов, которая стучит по венам, идеально соответствует его безумно бьющемуся сердцу. Нахуй их всех, бурлит в голове Чимин, когда он позволяет музыке течь сквозь него навстречу его сути. И когда Чимин начинает двигаться в такт музыке, он наконец-то может расслабиться.***
Надев наушники, Юнги пытается притвориться, что мира вокруг не существует, как и всего, что было днем, что в принципе объясняет его нахождение в местном магазинчике, где присматривается к бутылкам пива, которые составят ему компанию в ближайшее время. Он не помнит ничего о самой экскурсии, все, на чем он зациклен сейчас — это холодный, недовольный взгляд поверх солнцезащитных очков и тон голоса, который полностью ему соответствовал. Тяжело вздыхая и задерживаясь перед алкогольной секцией, Юнги просто хочет нажать кнопку перезагрузки. Ему всего лишь двадцать шесть, он слишком молод для такого уровня стресса. В корзине лежат две бутылки пива и несколько яиц (потому что они заканчиваются, а он любит есть яйца на завтрак, так как это единственное, к чему он прикладывает усилия в последнее время), а еще несколько снеков, чтобы, когда он вернется обратно в студию, продолжить пытаться стереть этот день из памяти. Он не слышит звука сканирования товаров, но чувствует любопытный взгляд кассира на себе, пока складывает свои покупки в эко-сумку. В интернете могут говорить о нем что угодно, что он «упрямый», что он «холодный и злой», но он забоится о здоровье планеты, ясно? Сдаваясь под взглядом, Юнги, не говоря ничего, вопросительно поднимает бровь на девочку-подростка. Он видит, как шевелятся ее губы, но, конечно, ничего не слышит. Юнги просто моргает, когда отдает наличные, и она жестом просит его снять наушник, что он делает, но с осторожностью, зная, что дал ей правильную сумму, указанную на мониторе прямо перед ним. И тут же жалеет об этом, когда «Вы Мин Юнги?» срывается с ее губ. Сегодня точно день тренировки его актерского мастерства, поэтому Юнги хмуро смотрит на нее, притворяясь, что понятия не имеет, о чем она говорит. — Кто? Девушка быстро качает головой, краснеет и кланяется Юнги, когда его платеж оказывается завершенным. Юнги изо всех сил старается сохранять спокойный темп ходьбы, а не бежать на выход из магазина. Уже на улице он достает телефон из кармана и замирает, когда снова видит простыню уведомлений. Юнги открывает первый попавшийся твит и почти роняет бутылки пива и яйца, пока таращится на заголовок статьи в нем. — Он, блять, сын генерального директора? — хрипит Юнги, пока его сердце падает куда-то глубоко под землю.Park Entertainment подтвердили отношения между Пак Чимином, сыном генерального директора и основателя Пак Джисуна, и Мин Юнги. Ранее утром двое мужчин были замечены в свадебном зале, оба были скрытно одеты, а также открыто демонстрировали привязанность.
Park Entertainment подтверждили, что Пак Чимин и Мин Юнги были обручены в течение года и четырех месяцев, и теперь, когда их расписание позволяет, они решили сосредоточиться на своей свадьбе.
Пак Чимин является единственным сыном семьи Пак, ему двадцать четыре года, и ожидается, что в будущем он встанет во главе компании, заменив отца. В настоящее время Пак Чимин занимает должность главного тренера по танцам и имеет громкое имя и хорошую репутацию благодаря своей трудовой этике и привлекающей внимание публики хореографии.
Между тем, вокруг новоявленной пары существуют противоречия из-за откровенной критики Park Entertainment в ранних видео Мин Юнги. Близкие к паре источники сообщили, что Мин и Пак знали друг друга в течение восьми лет и в прошлом уже имели отношения, которые закончились плохо. Именно это, как полагают некоторые источники, и стало причиной слов Мин Юнги.
Хоть источники и не сообщили как именно эти двое познакомились в таком юном возрасте, учитывая, что оба из разных городов, и не имеют между собой никакой очевидной связи, можно с уверенностью сказать, что восьмилетней личной жизни Мин Юнги и Пак Чимина пришел конец.
Юнги не помнит, как добрался до своей студии. Все мысли кружились вокруг того факта, что существует выдуманная история его «прошлого» с сыном Park Entertainment, тем самым сыном, которого он встретил сегодня, тем самым ебучим сыном, который смотрел на него холодным недовольным взглядом. Юнги предполагал, что он женится на каком-то айдоле или, может, работнике, но никогда не представлял себе, что его будущим мужем станет Пак Чимин, хорошо известный танцевальный тренер Park Entertainment и единственный сын Пак Джисуна. — Ну нахуй такую жизнь, честно. *** Если Юнги думал, что его кошмар хоть немного сбавит оборот после того, как стало известно о его «отношениях» с Чимином, то он сильно ошибался. Ему дали три недели, чтобы освободить квартиру и упаковать все его барахло, чтобы забрать и отвезти в Сеул в квартиру Чимина, в свободную от бывшего соседа комнату, а также съехать со студии, все оборудование в которую он покупал сам. Три недели, чтобы изменить все на корню. Три недели, пролетевшие слишком быстро. Три недели до дня его чертовой свадьбы. И поскольку у него не было права голоса ни относительно списка гостей, ни украшений, ни в чем вообще-то, Юнги пришлось провести целый день, извиняясь перед своими родителями, перед собственными, блять, матерью и отцом, которые были убиты горем, услышав, что он не только скрывал от них такие серьезные отношения, но еще и не пригласил на свадьбу. Честно, Юнги чуть не взорвался в тот день, потому что до этого полностью не осознавал реальность происходящего, до того момента, пока мать по телефону не выплакала всю душу. Когда он связался с адвокатами, потому что забыл обменяться номерами с Чимином при их первой и последней встрече, ему сказали, что слишком поздно менять списки гостей, поскольку номера уже были забронированы и оплачены. По крайне мере, голос мужчины звучал вполне извиняющимся, чего Юнги не ожидал от расчетливого юриста Park Entertainment. И вот он здесь, три недели спустя, измотанный тем, что помогал грузчикам аккуратно укладывать его студийное оборудование в фургон в три чертовых утра, прежде чем нанятый водитель забрал Юнги, чтобы отвезти прямо в Сеул, стоит в задней комнате свадебного зала, ничего о котором не помнит, и пялится в собственный телефон, наблюдая за тем, какой огромный за последний месяц интерес вызвали его фальшивые отношения с Чимином. Никто не знает, что Юнги переехал в Сеул в три часа ночи в день своей чертовой свадьбы, на которой не будет никого из его друзей или семьи. Все кажется только и озабочены тем, будет ли «тот-то» присутствовать на свадьбе. Это так… безлично, так отстраненно, что Юнги чувствует себя сторонним наблюдателем в собственной истории, потому что узнает о своей истории любви вместе с общественностью. Чимин… Пак Чимин, человек, которого Юнги узнает скорее через интернет нежели лично, потому что ни у одно из них нет контактных данных другого, и Юнги отказывается просить об этом адвокатов, поскольку Чимин тоже не потрудился это сделать. Юнги бесит тот факт, что Пак знает больше, чем он, просто потому, что чертов сын генерального директора, и не вынужден как Юнги бегать вокруг словно курица, которой только что отрубили голову. Юнги сильно зол, но ничего изменить не может. Это выбор, который он сделал, спасая свою страсть, свою карьеру, свое все от того, чтобы не быть отнятым из-за его юношеской ошибки, запечатленной в интернете. Да, ситуация весьма односторонняя, где одна сторона явно выигрывает от того, что юнгиева личность используется неподконтрольно ему, но Юнги хотя бы все еще на свободе, он не погряз в долгах и не банкрот, и ему не грозит тюремное заключение с судимостью в личном деле. Да, его имя известно по дурным причинам, да, в результате, он привлекает внимание, и компании начинают интересоваться его работами, но все это происходит, потому что он все еще свободен. Сейчас он недоволен и зол, но Юнги может только надеяться и молиться, что вскоре это все утихнет, и он его жизнь снова станет нормально… нормальной, насколько это возможно, когда ты замужем за сыном одной из наиболее популярных развлекательных компаний Южной Кореи. Он слышит быстрый стук в дверь и пытается выключить телефон, когда высокий стройный стилист с вишневыми волосами в комнату врывается, ухмыляясь при виде удивленного Юнги. — Привет, я Ким Тэхен, я отвечаю за то, чтобы сегодня Вы выглядели превосходно для миллиона фотографов, собравшихся здесь, — знакомый домашний диалект бьет по ушам, заставляя Юнги почувствовать сладкое облегчение. — Ты из Тэгу? — не может удержаться от вопроса Юнги, улыбаясь, и Тэхен кивает, ведя Юнги к креслу перед туалетным столиком, на котором разложены вещи для укладки волос. — Переехал в Сеул пару лет назад, все еще работаю над диалектом, — объясняет Тэхен с улыбкой, его говор действительно меняется на сеульский. — Ты работаешь в Park Entertainment? — спрашивает Юнги с любопытством, а также старясь убедиться, что это не какой-то случайный человек, пытающийся получить инсайдерскую информацию. Тэхен прекращает расчесывать волосы Юнги и достает свое удостоверение сотрудника, подтверждающее его род занятий, имя, возраст, а также агентство, в котором он работает. — Стилистов нанимают в салонах, я работаю в одном из тех, с которыми компания сотрудничает давно, так что Вы, вероятно, увидите меня снова, — мягко смеется Тэхен, его пальцы двигаются быстро, взгляд неподвижен, когда он без особых усилий использует воск и расческу, чтобы привести волосы Юнги в более презентабельный вид. — Вероятно, — может только слегка посмеяться Юнги, так как он все еще не до конца понимает свое положение после дня свадьбы. — Я должен быть быстрым. Чимин подумал, что Вы опоздаете на совместную укладку дома, так что попросил меня привести Вас в порядок тут, пока он не пришел, — Тэхен говорит быстро, диалект Тэгу делает его голос богаче и глубже, и Юнги приходится отключить ту часть мозга, которая уже оценивает потенциальный для его музыки голос. Но затем слова мужчины доходят до него, и Юнги мгновенно начинает нервничать, что, должно быть, заметно, потому что Тэхен мягко ему улыбается. — Вы уже так долго вместе, но вы все еще нервничаете при виде друг друга в одежде? Хочу также, — нежно вздыхает Тэхен, неправильно истолковывая нервозность Юнги, и тот ему это позволяет, погружаясь в тишину, пока стилист работает. Как только Тэхен заканчивает (быстрее, чем Юнги ожидал), он быстро поздравляет его и уходит, оставляя Юнги одного. Юнги чувствует себя странно, когда смотрит на себя в зеркало. Юнги должен признать, Тэхен хорошо выполнил свою работу. Смокинг идеально сидит по фигуре, а легкий макияж полностью скрывает темные круги от всех бессонных ночей. Юнги выглядит хорошо, но все это не чувствуется правильным. Свадьба должна начаться с минуты на минуту, и на секунду Юнги задумывается о побеге. Струсить прямо перед свадьбой не что-то необычное, верно? Он вполне мог бы использовать это как оправдание. Но прежде чем он успевает еще раз подумать об этом, в комнату входит Чимин, не оставляя ему шанса сбежать. Наряд младшего советует его собственному: черный смокинг и галстук-бабочка, стильные серебряные кольца украшают его пальцы. На это раз волосы убраны с лица, что придает ему более зрелый вид, по сравнению с прошлым разом, когда они были растрепаны и спрятаны под бини. — Ты готов? — спрашивает Чимин, подходя к Юнги и заговаривая первым, ломая лед между ними. Юнги угукает, хотя они оба знают, что это неправда. — Нам подготовили несколько свадебных клятв, — объясняет Чимин, протягивая Юнги аккуратно сложенную открытку. — Тебе нужно будет только прочитать то, что там написано, когда придет твоя очередь. — Хорошо, — все, что может выдавить из себя Юнги, когда берет карточку и быстро просматривает ее содержимое. Коротко и просто, и ничего слишком личного. — После церемонии мы должны будем подписать брачный договор. Юристы будут здесь, чтобы помочь нам, — продолжает объяснять Чимин, поворачиваясь к зеркалу, чтобы проверить укладку, и когда он поворачивается обратно, его голос звучит спокойно, но серьезно. — А до тех пор улыбайся так, как будто ты хочешь быть здесь. Легче сказать, чем сделать, думает Юнги, но воздерживается от высказывания вслух. Вместо этого он цепляет самую лучшую фальшивую улыбку, на которую способен, и идет за Чимином в главный зал, где ждут гости, которых он никогда не приглашал. Чимин нежно берет Юнги за руку прежде, чем они поднимаются на сцену, где дадут клятвы, заставляя его слегка вздрогнуть от удивления, и тут же получает очередной предупреждающий взгляд. Впервые в жизни Юнги ненавидит звуки пианино. Свадебный марш звучит до боли громко, а каждая нота как будто невпопад. В горле встает ком, когда он видит вспышки камер репортеров, и ему кажется, что тысячи глаз устремлены на них, впитывают их, жаждут большего. Он словно смотрит на все со стороны. Юнги никогда не был поклонником больших, официальных мероприятий, а теперь вся нация следит за каждым их шагом. От одной этой мысли его тошнит. Юнги старается не паниковать и пытается отвлечься от накатывающей тошноты. Он думает о своей матери, которая всегда поддерживала его. Она не бросила его, когда он признался в своей ориентации, она всегда поддерживала его решение заниматься музыкой, и она всегда готовила ему еду, когда он не мог позволить себе ничего к концу месяца. Он чувствует себя виноватым за то, что солгал ей, и ненавидит, что ее сейчас нет рядом с ним. Она не заслуживает быть вычеркнутой из этого дня, и Юнги клянется, что загладит свою вину перед ней. Погруженный в свои сумбурные мысли, Юнги пропустил бы свою очередь произносить клятвы, если бы не Чимин, который сказал, что будет первым. Юнги не вслушивается в слова, просто наблюдает, как шевелятся губы Чимина, наблюдает, как глаза Чимина останавливаются на нем, и на краткий миг тепло в них кажется настоящим, как будто привязанность в этих теплых глазах была настоящей. Чимин действительно гораздо лучший актер, чем Юнги. Когда приходит его очередь говорить, Юнги изо всех сил старается, чтобы его голос передавал те эмоции, которые обещают слова из «клятв». В старших классах он участвовал в нескольких радиопередачах, так что он знаком с выступлениями перед аудиторией, он научился контролировать свой голос и темп, когда читал рэп, и, к счастью, весь этот опыт помогает ему произносить так называемые клятвы. Чимин слегка кивает ему, по-видимому, удовлетворенный его речью, и впервые за этот день Юнги чувствует какое-то облегчение. Вскоре после этого они обмениваются обручальными кольцами, и почему-то серебряное кольцо кажется невероятно тяжелым на пальце Юнги. Они подписывают свидетельство о браке под звуки вежливых аплодисментов. И «шоу» продолжается. Юнги рад, что Чимин снова берет инициативу в свои руки, когда они вежливо приветствуют и благодарят гостей, отвечают на легкие вопросы гостей и принимают поздравления, а также отказываются давать интервью репортерам, которые пытаются получить больше фотографий, чем нужно. Ни один из них не произносит речи во время подачи еды и напитков, позволяя вместо этого выступить артисту из компании, на короткое время отвлекая от них внимание. Когда они, наконец, удаляются обратно в задние комнаты, мероприятие уже подошло к концу, а гости задерживаются снаружи, разговаривая между собой, Юнги чувствует, что снова может дышать. Он чувствует, как его мышцы начинают расслабляться после того, как он чувствовал себя чрезвычайно напряженным в течение последних нескольких часов, продолжая разыгрывать из себя влюбленного мужа. Однако это всего лишь короткий перерыв, поскольку юристы уже сидят за столом в другом конце комнаты. Когда Юнги и Чимин тоже садятся, адвокаты не теряют времени даром и вручают каждому из них копию брачного контракта, а также свидетельство о браке, которое необходимо подписать, поскольку то, которое было в свадебном зале, оказалось подделкой. — С вашей подписью обе стороны соглашаются на следующие юридически обязательные условия, — начинает один из юристов чрезвычайно монотонным голосом, когда они поднимают свои собственные копии брачного контракта. — Обе стороны обязуются поддерживать здоровый и счастливый общественный имидж. Если один из супругов нанесет ущерб имиджу другого в любой форме, Park Entertainment предъявит ему обвинения в клевете. Могут быть добавлены дополнительные обвинения, в зависимости от типа нарушения контракта. В случае развода все активы принадлежат их первоначальным владельцам. Все имущество, полученное после вступления в брак, будет разделено на равные части. Юнги, конечно, ожидал этого, но он совершенно точно не ждал, что брачный контракт может потенциально навредить и Чимину. Зачем его отцу добавлять условие, которое может навредить его собственному сыну? Во всяком случае, Юнги это не волнует. Взаимотношения между отцом и сыном не имеют никакого отношения к нему. Юнги колеблется, глядя на брачный контракт, снова и снова перечитывая условия, а затем на свидетельство о браке, лежащее перед ним и Чимином. Своей подписью он официально отказался бы от своей свободы, чтобы обрести свободу. Действительно ли это правильно? Теперь, когда он столкнулся с юридическими формами, все становится гораздо более окончательным и реальным. Но какой у него вообще есть выбор? Он давно сделал его, зашел слишком далеко, чтобы сейчас передумать. Юнги собирается защищать свою страсть, несмотря ни на что. Итак, Юнги подписывает контракт и свидетельство с быстро бьющимся сердцем. Наблюдает, как Чимин делает то же самое. Вот так просто. Они официально женаты. Кольцо на его пальце странное, чужеродное — физическое доказательство его неосторожных решений в прошлом, с последствием которых он сталкивается сейчас. Он смотрит на своего мужа, изучает безразличный взгляд и позу Чимина, пока юристы бормочут о сохранении копии свидетельства о браке и подачи документов в компанию, и чувствует, как кожа вокруг кольца натягивается. Кольцо кажется узким и тяжелым на его пальце. Юнги знает, что его будущее будет холодным, он ясно видит это, поскольку его муж даже не говорит и не смотрит на него, а монотонные голоса продолжают говорить об их жизнях, как будто люди перед ними ненастоящие. Юнги отводит взгляд, смотрит на холодный ободок вокруг своего пальца и тяжело сглатывает, чтобы сдержать эмоции, которые душат его. Юнги сделал свой выбор. Теперь ему придется жить с ним.